д  добрый,  до-
верчивый. Сейчас он другой (в авг.  исполнится  двадцать  один).  Передо
мной на столе разложены фетиши: открытка с видом музея Пушкина на Мойке,
где мы встретились, его фотография. И слез печальных не стираю!
    Униженный с утра. Фотография на столе (в большой комнате). Грустно и
легко, да? Мне? Тяжело и не весело.
    Воскресенье: отправляюсь на лютеранское богослуженье в быв.  Царское
Село. Под звуки органа и пение я предаюсь моим мечтам. В ковчеге, где со
всеми плыву к тому берегу.
    Знакомство с доброй самаритянкой: заметила грустного и  дала  добрых
слов напиться: о свежих как та вода из колодца,  которую  зачерпнула  та
женщина Христу. И денег мне дала (я отказывался, но видно  был  вид  мой
слишком уж печален, что не подать было нельзя) Чтобы не обидеть добрую я
со словами благодарности принял бумажные динарии.
    (записано по русски в вагоне, везущем меня в Вырицу)
    В Вырице: в саду и на веранде у моей гран-дамы  Зоси  Александровны.
Душевный разговор. Уезжаю совершенно растроганным и с размягченной душой
как воск (библейское и вечное).
    В вагоне вечном читаю Мэтра: без ты без тут. Хоть так. Мне неспокой-
но дома. Очень. Даже когда вижу сквозь расплывчатое состояние:  потом  с
ним покоя не обрету. О жалкое и ничтожное истинное: на  дне.  Зачем  это
вижу, не утешает! Но каким-то трезвым глазом  вижу  это  на  дне  и  пью
горькое, все пью! Так пусть до дна! Сам бы я удивился застав себя таким:
цыганским! Последние дни мая. Я буду ждать тебя. Петь не могу: нет сил и
не умею. Возвратиться бы к труду: вырваться б из плена общих мест и пош-
лостей. Как топко под ногой (простите симболизм  -  фр.)  Писать  мешают
слезы. Сквозь слезы вижу пустоту. Бормочу какие то слова. Ищу утешения в
буквах: ах милые вы моя солома спасительная.
    Читал в тонкой книжке: Ау Сергунька серый  скит  осиротел.  Вот  мое
настоящее и жалкое. Поехал на Литераторские мостки: нашел  белую  плиту.
Поэт М.А.Кузмин. Слезы душили, вокруг могил бродил как пьяный. А  в  это
время где-то отпевали художника. Пели: вечная память (протяжно) со  свя-
тыми упокой: С кладбища поехал грустить на Стрельбищенскую, смотреть  на
серый дом. Пишу с трудом, как будто к голове или руке  привязан  жернов.
Майн либлинг, с кем ты? Где? Плачу: редкое и неизвестное цыганское  сос-
тояние души! Дожил до дна жизни: до горького, до подлинного.
    (записано вечером по-русски)

    ( ( (

    Сашенька нашелся! (как у Пруста название: неожиданно  подумал,  едва
успев записать) В комнате общежития застал его утром - тепленького.  Ут-
ром поехал в отчаяньи в общагу грустную (до этого он снимал комнату  це-
лый месяц у Никольского моста, уже описывал). Подхожу к  окнам  и  вижу:
занавески оранжевые задернуты. Надежда блеснула. Поднимаюсь по лестнице,
в дверь его осторожно стучу. Голос знакомый отвечает. Господи!  Полусон-
ный только что вылез из постели и толком не успел одеться.  Усталый  са-
жусь на край, слов никаких нет. Потом все расскажу: пусть он пока  гово-
рит. Медленно раздеваюсь и растягиваюсь в теплой постели (сетка под мат-
рацем приятно пружинит как в казарме), лежу с полузакрытыми глазами, го-
лубчик рядом. Когда я был счастливее?

    ( ( (

    по франц. записано: теряю дни на службе у финбана. Июнь. Вчера вече-
ром ездили на дачу в Разлив. Там я снимаю крохотную  веранду  на  берегу
озера. Идем под дождем. Дни проводим вместе (за  искл.  часов,  отданных
службе).
    Приезжала из Новгорода Ирина Львовна. Прогулки, беседы. Митя вечером
заезжал. Славное собрание.

    ( ( (

    Визит в Павловск (нон-сенс, чувствую: к  кому  визит).  Просто  была
прогулка по Павловскому парку: классическая. С Бурдиным. Такое  общество
сидело у пруда: И.Л., Бурдин, Сашенька и я босиком на траве. Пили  самый
обыкновенный лимонад, но сколь приятный! Говорили что-то, хотя все и так
без слов в воздухе написано было. Вечером того же воскресного дня: сцена
с моей женой, ее матерью и маленьким Сережей. Тут же присутствовали Ири-
на Львовна и Сашенька. Моя жена имела весьма привлекательный вид (я сде-
лал про себя ей комплимент). Я сам себе был неприятен,  делая  ужимки  и
прыжки, потому что все насупились и сидели в разных углах. Ирина Львовна
стала собираться домой: удержать невозможно. Саша, проводи.  В  коридоре
шепот: автобуса не будет возвращайтесь непременно. Они уходят я  остаюсь
со своей семьей: такой визит! Потом какие-то слова, хотя и так все ясно.
Для семейного театра раздора: скучное академическое. Играю  все  же,  но
без энтузиазма, произношу как выученное. Мной  не  довольны.  Потом  все
плачут. А я один без слез: так написано играть. Скучнейший водевиль.




    ( ( (

    В следующее воскресенье: поездка в Павловский парк. Потом на дачу  в
Вырицу. Он в белой рубашке. В тенистой аллее сидим и целуемся.

    ( ( (

    Написано по франц.: он очень злой. Настоящий палач (красивый, с отк-
рытым лбом) Монамур. Жертва кто: впрочем не разберусь. Читаю книгу  мэт-
ра, о своем же романе думать недосуг.
    Тошнота (как у известного Сартра).
    Чудесный день в Разливе. О его капризы: как все переносить? Пар  эк-
зампль: будирует и отказывается от вечернего чая.
    Встреча с П.Н. (профессор из романа Абориген ).
    Едем с Сашенькой в Разлив. Сцены: ссора, примирение. Любовь (то  что
влечет тела друг к другу с невероятной силой: магнетической!). Купание в
озере. Читаем на веранде. Вот сидит с книгой на табуретке.
    (записано по франц. в комнате дежурного у финбана)
    Июнь все продолжается. Прогулка: от Летнего сада по  ул.Пестеля,  по
Моховой, Летейный и куда-то дальше.  Ночую  один  у  вокзала.  В  пустом
пространстве (нет: все загромождено мебелью мелкой,  кроватью,  диваном,
мое тело теряется среди деревянного). Радио грустную песню в это  прост-
ранство: по проводам! Надо силы откуда-то взять,  чтоб  дойти  до  конца
(романа).
    Холодно. Хочется есть. Все есть и ничего нет. Набор каких-то  пустых
мелочей. Отсутствует нужное.
    13 июня (по франц.) ужасные сцены из-за пустяков. Из-за слив, кусоч-
ка сахара (как принято: выхожу около пяти часов из оффиса, чтобы пойти в
кафетерий через дорогу: файв оф клок! Он ждет меня под аркой. Идем в ка-
фетерий: там народ,конечно. Сашенька говорит такое: не  буду  в  очереди
стоять. Это меня злит, но я стараюсь сохранить выдержку, отвечаю: не хо-
чешь - не стой, иди гуляй. Он, подлый, уходит, потом возвращается. Я го-
ворю: мне сахара не клади. Он забывает. Тут я не выдерживаю и  выговари-
ваю ему все, что насобиралось досадного. Все в вагоне. Пока едем на  да-
чу.
    На даче не хочет есть сливы, чтобы досадить мне.
    Молчим. Потом ложимся спать.
    Утром я еду на службу. В вагоне утреннем повторяю про себя: саль пе-
ти кошон. Мон амур. Вспоминаю досадное и обидное.  Вечером  встречаемся.
Сначала ругаемся, потом смеемся. Расстаемся под дождем;  сегодня  -  де-
журство.
    Ужасное настроение. Молчание перекручивает все  внутренности.  Впору
выть. Жду часа ранде-ву. В метро: сцена. Майн гот!
    Читаю Мэтра: День Зверя.
    (написано по франц.)
    Его мрачное настроение передается мне. Я уже на исходе.
    На службе мучительно от цепи пустых часов: легких как  из  алюминия.
Жалкое все это: жалобное, турецкое!
    (по франц.)
    17 июня, в субботу. Вспоминаю  вчерашний  день  в  одиночестве  (де-
журство). Идиллия в Разливе. Заход солнца, во человецех мир и благоволе-
ние. Гуляем вдоль озера. Кажется не успеваю за событиями: все ловлю ухо-
дящее, все ищу как Пруст исчезнувшее, жалкое. Любим друг друга на веран-
де. Утром он еще спит, а я спешу на электричку.
    В вагоне думаю о романе. До меня его  любили:  какой-то  театральный
декоратор из провинции, артистик, майор-хирург из госпиталя на Фонтанке.
Известные. (записано по-русски)
    Прощальная встреча: уезжаю в Кр.Село (фр.)
    До этого: любовь на даче. Прогулка по берегу: сосны, смех.
    Цветы ревности вновь прорастают там и тут.
    Одиночество. Веранда на даче - красный фонарь (франц.)
    На столике цветы в бутылке.
    Записано по франц.: не писать как Амаду Донны Флор и  двух  мужей  .
Старое, знакомое. Гуляка, аптекарь. Карнавал. Голые тела под простынью и
без (жарко в Бразилии).
    Ревность запоздалая к майору из госпиталя. У него был альбом Русские
сезоны в Париже . Как же: и это знакомое! (по-франц.)
    Со мной сейчас роман Мэтра и мой юноша-гейша.
    У японцев читаю о гейшах. Уезжаю в Красное Село  на  лагерный  сбор.
(записано по-русски в городе. Воскресенье или суббота) Кр. Село. Вот наш
барак: шестнадцать железных кроватей в два яруса. Со мной живут вьетнам-
цы и монголы. Венгры в соседнем бараке. Воздух пьяный, птицы  тоже  нет-
резвые поют. Настоящий лагерь: вдоль дорожки тянутся бараки,  где  живут
курсанты.
    Послеполуденный отдых в воскресенье.
    Думаю о сашенькиных любовниках: юном карусельщике из парка в  Стаха-
нове, майоре-хирурге, любителе оперы и балета.  Спрашивал  голубчика:  а
что майор ласковый был?
    19 июня, второй день в Красном Селе. Дождик моросит как на даче  или
в кампус милитари. После раннего завтрака (все-таки бивуак, ай м  сорри)
возвращаемся в деревянный домик, чтобы снова лечь в постель походную:  и
читать засыпая. Забыл упомянуть о прогулке с монголом-капитаном  м/с  по
полям. На войне как на войне. Вчера вечером тоска  брала,  но  отпускала
быстро из-за красивого заката. Спектакль который всегда со  мной.  Тихий
сон наверное из-за  присутствия  буддийских  вьетнамцев.  (записано  все
по-франц.)
    Опять прогулки по полям. Как на войне. Без  перемен.  Возвращение  в
голубой барак. Холодно и сыро в природе и бараке. Запах трав. Читаю  для
отвлечения от горького.
    Приезжал навещать меня. Встретились на  скучном  вокзале.  Я  был  в
мрачном настроении, наверное говорил или молчанием досаждал и ранил.  Он
сказал: не приеду больше. От горечи стало светлее и даже легче дышать.
    На следующий день после рутинного безделья захотел  даже  поехать  в
город к нему. Но остался, верный долгу. Любовь без завтрашнего дня,  без
надежды. Любовь заставляет  плакать  (Эдит  Пиаф).  (записано  в  бараке
по-франц.)
    Ездил в Гатчину. Посетил дворец, гулял по парку. Прекрасная  поездка
и приятная усталость. (по-франц)
    Живу по-суворовски, т.е. подвизаюсь в аскезе. Ср.: деревянный домик,
железная кровать, свеж. воздух, грубая пища. (пишу вечером после ужина в
закатный час. Везде курсанты приятные на вид от здорового образа  жизни.
Играют в мяч, иные читают. Как не вспомнить восторженное описание  воен-
ных учений у Пруста. Записано по-франц. (В гатчинском парке я был одинок
и счастлив. Сейчас пишу сидя на табуретке у входа в барак. Сидя на  этой
табуретке у барака проговариваю бодлеровские строки:  поля  каналы  весь
город в лучах заката - гиацинт и золото. (или: закат окрашивает поля ка-
налы и весь город в гиацинтовые и золотые тона)
    В подобном роде.
    Ревность вдруг сжимает голову. Где он? Рядом нет.  В  жалкой  общаге
напротив казармы? В комнате, где я забывался.
    Безумный (меджнун - араб.) от любви. По-настоящему потерявший  голо-
ву. (с франц. переведено)
    21 июня. Подъем на рассвете. Иду в поля  с  моими  мадьярами.  Война
продолжается. Во время передышки размышляю над выбором: ехать в Гатчину,
там как Руссо скитаться и забываться или в Ленинград (к нему).

    ( ( (

    Разбудил его. - Кто там? голос из-за двери, такой  знакомый.  Теплый
прямо из постели дверь открыл. Для него мой приезд  -  полный  сюрпрайз.
Начинает что-то рассказывать. Право как сорока. Помолчи!  Из  вежливости
слушаю несколько минут, потом ладонью закрываю  ему  рот.  Сколь  мягкая
кровать! А комната: вся залита светом. Закрой голубчик занавески!
    Легкий завтрак (принес с собой клубники, сливок,  маленьких  булок).
Потом он провожает меня на станцию. Условились поехать на следующий день
в Гатчину.

    ( ( (

    Продолжается плэнерная жизнь. Как в палатке или в шатре. Солнца пол-
на лагерная жизнь.
    Сегодня - 22 июня. Солнечный день.
    Исполняю (по-толстовски) мой долг: после утренних рутинных дел отда-
юсь лени и безделью. Праздность мой удел.
    В бане: с П.Н. вспомнили, что знакомы уже пятнадцать  лет.  Я  тогда
учился в школе, а он был юным студентом. Сидим на крыше бани в  Сосновой
поляне, он то и дело толкает: посмотри-посмотри. Сатир, Сократ!  Как  не
быть привязанным к нему.
    (поясняю: от Кр. Села до Сосновой Поляны рукой подать, вот я и  выб-
рался в баню по приглашению П.Н., известного тем, что действует в романе
Абориген ). Автор не должен терять из виду своих героев, даже написанных
романов. Хотя бы из благодарности.

    ( ( (

    До обеда еще есть время и можно полежать на  траве  перед  бараками.
Венгры разделись догола и лежат в траве.

    ( ( (

    Переведено с франц. как и предыдущие записки.
    Вчера гуляли по Гатчинскому парку у красивой воды.
    23 июня. Последний день в лагере. С утра немного военного шума,  по-
том - отъезд.
    Есть немного времени и я иду побродить по окрестностям Кр.Села: мимо
деревянной церкви, парка, озера, по тропинке в поле. Вот на поляне заго-
рают курсанты. Я нахожу место в тени, под деревьями и любуюсь всем,  что
вижу прекрасного на поляне, в  природе,  в  этом  дне.  Прощай  неунылая
праздность!



    ( ( (

    Опять мои вечные вопросы смущают: служить или не служить? Как  отка-
заться от военной праздности, к тому же почетной? Огромный  хор  дураков
пропоет: дурак (нараспев, торжественно) и они будут правы! Но есть  дру-
гое счастье и другие права. Ах как не просто отказаться от  невинного  и
необременительного!




    ( ( (

    30 июня, пятница. Проводил французских гостей. Два  дня  разговорами
жил. Вот, наверное, мое: жить вербальным, создавать тексты и  не  утруж-
дать себя записыванием. Тоже: вечный вопрос. Все-таки записываю: избываю
свое.
    Упомяну о дежурстве, о смене погоды (после жары - прохлада).
    Сцены с голубчиком из-за пустяков.

    ( ( (

    Дача в Разливе. 3 июля. Вечером один  одинешенек.  Красота  неволит.
Грусть же утешает без него.
    Днем произошли события: вместе обедали. Поехали гулять в Летний сад.
Болтали обо всем пустячном. Он о немыслимом  мечтал:  быть  усыновленным
миллионером и увезенным в Италию. Подлый, меня захотел оставить, укоряю.
Потом смеемся. Он вспоминает, что хорошая погода и надо  ехать  загорать
на Острова. Я не скрываю своего раздражения: тебе не терпится меня  бро-
сить? Смотреть на мальчиков! что ж поезжай. Я резко встаю и ухожу.  (эта
сцена происходит недалеко от остановки) Он успевает лишь крикнуть: завт-
ра полпятого. На службе мне нет покоя. Надо ехать на  Острова  и  искать
его там.
    Я обошел все Острова, а Сашеньки не нашел.  Расстроенный  поехал  на
дачу, где провел вечер в высоком  одиночестве.  (франц.  пер.)  Записано
по-русски.
    Третья часть пишется. Пока без слов.
    Грустно и светло.
    В Разливе вспоминаю прожитые дни.
    Философ Фредерик Неф рассказал мне  о  прекрасном  писателе  Русселе
(вот что делает привыкший к полусумраку обскурантизма: зажмуривает глаза
как только непривычный свет Просвещенья чуть забрезжит)  -  тот  посылал
слугу за первой клубникой в Канны на ролс-ройсе. Еще: у него была секре-
тарь-сиделка. Однажды она нашла его в комнате гостиницы мертвым. Он  был
богат и одарен (как Пруст), словом прекрасный Писатель.

    ( ( (

    Опять о сцене в Летнем саду: мои слова и мечты об Италии: Поезжай  в
Италию. Тебе только там и место, голубчик (нем.)
    Иль мрачные порочные услады?
    Майн Готт (нем.)
    Хожу в присутствие. На мансарде без перемен. Начальник с сократичес-
ким лицом ушел в отпуск. Но жду перемен: т.к. служба дошла  до  абсурда.
Ведь вечно служить не возможно. А так не стоит труда.
    Двадцать один час: солнце еще высоко. Спать рано.  Работать  поздно.
Тоска!
    Равнодушная природа.
    На Островах искал голубчика. Ау! Во бист ду тойбхен? (нем.)
    Хоть так! - заповедь Мэтра.
    Думаю, что это должен быть роман о любви: о П., о К. и Мэтре...
    Когда же ночь? Солнце еще высоко. Ничего, наверное настанет... Фило-
соф Ф.Неф назвал меня греческим мудрецом (фр.)
    Вот выйду с веранды полюбоваться закатом. О романе: город  художест-
венно принадлежит Мэтру (таково впечатление после  книги  День  Зверя  .
Абориген живет в руинах. Но он не парвеню! он у себя дома (пусть в  руи-
нах). На даче: желтые занавески, голубые обои. Кочую:  там-здесь.  Везде
комнаты, всюду веранды. Амор (итал.)
    Нет сил снять одежду чтобы лечь... Иль выйти  полюбоваться  закатом.
Отвращение к движению. К письму. К чтению. Майн Готт! (нем.) Солнце све-
тит сквозь листву. На моей маленькой веранде сижу и пишу.  И  дышу:  до-
вольно и того. Хорошо. (по-русски записано) Сашенька,  наверное,  читает
Идиота . О чем думает? Я сейчас думаю о мужчинах в его жизни (21 год!) О
юном карусельщике, майоре, артисте. О безымянных!
    А пропо: Василь - читатель Уайльда. У него на этажерке  лежала  кни-
жечка Пристер энд ... не помню . Василь сказал, что  три  раза  за  ночь
прочел. До слез растрогался.
    Шумит листва, голоса соседей.
    Разделся, лег в постель. Сочиняю. Одиночество: дача, усталость - еле
хватило сил раздеться и лечь, обиды.
    Когда бы не Елена (причем она?)
    Шум листвы, тени в комнате - на занавесках... Доносятся: смех и  го-
лоса. Разве это классическое и каноническое  одиночество?  Да...  Хорошо
сочинять одиночество на даче в постели. В закатные часы. Когда  подлинно
одиноко. Грустно и светло: скулит собака. Завтра должно быть новый  день
(фин.)





    ( ( (

    Мой Мемориал - изучение языка - мой сад.
    Того и гляди усну.
    На месте третьей части (романа) - пустота.
    В пустоте-вечности я влюбленный до ревности ищу на Островах.

    ( ( (

    Записано по-французски.
    5 июля. У себя дома (на набережной). Приехал взять кое-какие вещи  и
возвратиться к финбану на дежурство. Не рыдаю.
    Он уехал утром рассерженный (раскаленный даже). До этого была сцена:
за завтраком он заявляет, что терпеть не может омлет с брынзой. Я  (сна-
ружи невозмутимый): не нравится - не ешь. Он обижается ет сетера.
    Пиаф поет, а у меня сухие глаза. На столе  его  фотография:  мальчик
пятнадцати лет. Ах злой голубчик! Приезжай скорее.  Не  знаю:  будет  ли
спокойнее когда он вернется. Пожалуй нет. Определенно: нет. Но без  нес-
частного я совсем несчастлив. Все постыло без  него.  Неужели  это  была
последняя ночь? После душа у него такое свежее тело.
    Чтобы снять раздражение последних дней (его не  было  рядом),  решил
заняться уборкой. Стало легче.
    Жалко голубчика. Но куда же он пропал?

    ( ( (

    Взял синие трусы и ушел сказав: адьо, голубчик.
    Навсегда?

    ( ( (

    Слез нет. Будто придавлен: чугунным или каменным.
    На службе провел день. Был у одной гранд дамы с  визитом.  К  вечеру
опять воронка пустоты образовалась. И затягивает.

    ( ( (

    Записано по франц.
    На моей веранде в Разливе. Лежу в постели, солнце уже закатилось ку-
да-то. Как озеро красиво в этот час. Как все кругом прекрасно.  Что  тут
скажешь. Не в экстазе пишу (экзальтация мешает видеть и  писать):  покой
на душе. Мир.
    Сплю один. Мечтаю целомудренно. Цит. про себя мэтра: утром труд. Об-
лачко набежало: страдает ли он без меня? Как я? Ах гордыня, или  желание
чтоб и он страдал. Как нехорошо. Дурно. Днем ездил с  П.Н.  (профессором
из романа) на дачу к одному приятелю П.Н. по прозвищу  вице-профессор  .
Как французы говорят: визит удался. Из Комарова возвращались  вместе,  а
на ст. Белоостров расстались: я пересел на электричку, след.  в  Разлив,
он же поехал до Ленинграда.

    ( ( (

    Воспоминание о вице-проф. даче (записано по франц.)
    Не могу без улыбки вспоминать о визите к вице-профессору. Что  стоит
одно его появление: мы подходили к дому, а он кричит с  крыш