- Кто-то из них наши успехи назвал "советским чудом".
     - Я тебе забыл рассказать, иду я  как-то по Тверской улице, года четыре
назад, а навстречу мне Горький. Высокий,  с непокрытой головой и  с тростью.
Идет,  о  чем-то оживленно разговаривает с  группой  молодежи. Все  на улице
останавливаются,  смотрят на них. Подошел и я. Услышал слова, которые запали
в душу.  Он сказал, что труд - это то, что делает человеческие руки, а затем
и мозги все более умными и сильными... Здорово, а! И все кругом - дело рук и
разума.  Куда  ни  глянь  -  всюду  новь.  Революционная новь.  Она  даже  в
названиях: Заводы "Серп и  молот",  "Красный пролетарий", "Борец", "Динамо",
"Красный факел". А ведь это сталь, станки, электромоторы...
     -  Ну,  Сережа,  не знала  я, что ты такой оратор, словно на митинге, -
рассмеялась Ксана.
     -  Не смейся, я от всего сердца, - обиделся Королев. - На душе  хорошо,
вот и пою, как соловей. Надеюсь, не забыла, я почти кандидат в члены партии.
Спасибо за  рекомендацию Валентину Николаевичу  Топору. С меня теперь  спрос
другой. Мои сверстники - Николай Каманин, Анатолий Ляпидевский - давно уже в
партии.  По-хорошему  завидую  им.  Прекрасная  у  летчиков профессия,  а за
плечами - дела славные. Не то, что я...
     - Чем  же  твоя работа  хуже?  -  не  согласилась Ксана  и вернулась  к
начатому разговору. - И кандидатом в  партию принимают, значит,  доверяют. -
Жена  помолчала и  продолжила: - Люди как-то все изменились, одеваться стали
лучше.  Я не помню случая, чтобы мне надо было кого-то уговаривать на ночное
дежурство  у больного...  И все хотят учиться. У  нас нет сестры, даже няни,
которая не посещала бы курсов, не мечтала стать врачом.
     -  Наталка, ты хочешь  быть врачом, как мама, или как я - инженером?  -
приподняв дочь над головой, спросил отец.
     - Не знаю. Я хочу мороженое, - и показала рукой


     в сторону,  где  женщина  в белых  нарукавниках  ловко  выдавливала  из
жестяных форм круглые порции мороженого. Получив его, дочь примолкла.
     - Когда  наша дочь станет врачом, тебе, Сергей, надо  уже быть доктором
наук.
     - А в большем ты мне отказываешь?
     - Не в академики ли ты метишь, Сережа? - весело рассмеялась Ксана.
     - Может, и  в академики. Пока, правда, в кандидаты наук...  - И грустно
добавил:  -  Не хотел огорчать.  Высшая  аттестационная  комиссия  в научном
звании  меня  не  утвердила.  Хорошо,  что  Тихонравова  и  Победоносцева-то
признали учеными, а не голыми конструкторами, каи меня...
     Ксения  Максимилиановна знала,  как  трудно складывается жизнь  мужа  в
РНИИ. И, желая отвлечь его от служебных дел, остановилась  возле театральной
афиши:
     - Посмотри, Сережа, что там новенького идет в театрах.
     Королев подошел к афише и стал внимательно читать.
     -  Ничего, кажется, нового  нет.  "Лебединое озеро" в Большом театре мы
смотрели  дважды. "Дни  Турбиных" -  видели. "Евгений Онегин".  Пантелеймона
Нор-цова  послушал бы еще раз. Он  у  моей матери некоторое время  здесь,  в
Москве, жил. Хорошо его знаю. Стеснительный. Жил бедно.
     - А  что там в концертных залах? С удовольствием еще раз побывала бы на
концерте Льва Оборина.
     Так незаметно Королевы подошли  к избирательному  участку. С небольшого
плаката на  них смотрела, слегка улыбаясь,  миловидная  женщина, кандидат  в
депутаты Верховного Совета РСФСР Евдокия Васильевна Масленникова, стахановка
с комбината "Трехгорная мануфактура".
     Возвратившись домой после голосования, он сел  за  рабочий  стол. Решил
обдумать завтрашнюю  встречу с новым главным инженером РНИИ А. Г. Костиковым
- отстоять идею строительства ракетоплана, но сделать этого было не суждено.
     ...Через  несколько  часов  после радостного  и светлого  дня  Королева
арестовали.  За ним пришли  ночью. Сергей Павлович  не  чувствовал за  собой
никакой вины, но понял, что он очередная жертва клеветников. Были


     они  в  эти годы повсюду,  свили  гнездо  и в  РНИИ. По их наветам  уже
арестованы Клейменов, Лангемак и Глушко. Сергей Павлович ужаснулся, когда на
следствии его об-нинили в том, что  он якобы член троцкистской антисоветской
контрреволюционной  группы  и занимался  вредительством  в  области  военной
техники, что все, ранее арестованные, дали против него такие показания...
     Человек дела,  конкретно  мыслящий, Королев  требовал  от  следователей
фактов,  доказательств.  Ему  было  очевидно,  обвинение надуманное.  Сергей
Павлович яростно защищался, приводя доводы, аргументы. Но его не слушали.
     - Признайся, признайся, - твердили следователи Быков и Шестаков,  - все
простят.  Назови  сообщников.  Вину разделят  на всех.  Там,  - он  указывал
глазами вверх, - знают, что вы не закоренелый враг. Вас кто-то уговорил.
     Сидя в одиночке  Бутырской тюрьмы, Королев мучительно размышлял:  "Кому
это выгодно? Шпиономания, сверхбдительность. Неужели никто  не может сказать
правду. Хотя... если уж Тухачевского обвинили,  то что могу доказать я. Нет,
не хочу верить  в  реальность  происходящего. Это  дело  рук замаскированных
врагов Роди-пы. Видимо, им не по нраву то, что я делами подтверждаю слова из
своей  книги:  "...в   самом  недалеком  будущем   ракетное  летание  широко
разовьется и займет подобающее место в системе социалистической техники".
     Первыми бесстрашно бросились  спасать сына  и мужа, конечно  же, мать и
жена. 19 августа,  к тому времени обойдя безуспешно все  судебные инстанции,
Мария Николаевна  послала телеграмму  Сталину.  "Убедительно  прошу  Вас,  -
телеграфировала она в Кремль, - срочно  ознакомиться  с  делом.  ...Сын мой,
недавно раненый сотрясением  мозга  при  исполнении  служебных  обязанностей
находится  в  условиях  заключения,  которое  смертельно  отразится  на  его
здоровье.   Умоляю   спасите   единственного   сына  молодого   талантливого
специалиста инженера-ракетчика  и летчика.  Прошу  принять  неотложные  меры
расследования дела".
     Ответа   из  Кремля   не  последовало.   Мария   Николаевна  готовилась
безбоязненно ко всему, самому худшему - собственному аресту. С нее и близких
"врага народа" могли жестко спросить, так как это делалось в отношении семей
других  репрессированных.  Она  об  этом  знала.  А  тем   временем   машина
"правосудия" работала во всю свою


     силу.  Дело  "троцкиста"  Королева   рассматривала   Военная   коллегия
Верховного суда СССР под председательством всесильного В. В. Ульриха.
     ...27 сентября  1938  года,  через два месяца  после  ареста  Королева,
"правосудие"    сказало    свое   слово:    десять    лет    заключения    в
исправительно-трудовых лагерях  с  поражением в  правах на пять  лет.  Место
ссылки район  бухты Нагаева на  Колыме.  Сергею  Павловичу исполнился  всего
тридцать  один год, но  он уже прожил более половины своей жизни, отведенной
ему судьбой.

 * ЧАСТЬ ВТОРАЯ ДЕРЗАНИЕ *
     ...До войны мы,  ученые,  конструкторы, считали, что  не хватит  жизни,
чтобы  пробиться  к звездам.  Мы,  правда,  твердо  верили, что  проникнем в
космос,  но  когда?  Основная моя работа  заключалась всегда  в  разработке,
осуществлении   и   отработке   в  полетных   условиях   различных  ракетных
конструкций.
     Советскими    учеными,    инженерами    и    рабочими   была    создана
межконтинентальная баллистическая ракета,  явившаяся выдающимся  достижением
отечественного  ракетостроения  и  всей  советской  промышленности. Успешное
разрешение этой задачи обеспечено высоким уровнем развития науки и техники в
СССР, чегкой и  организованной  работой научно-исследовательских институтов,
конструкторских бюро и промышленных предприятий.
     Располагая    столь    мощным   средством,    как    межконтинентальная
баллистическая  ракета.  Советский  Союз, неуклонно следующий политике мира,
использовал  это  замечательное  достижение  для  целей науки,  произведя  в
соответствии   с  программой   Международного  геофизического   года  запуск
искусственных спутников Земли.
     Запуск в СССР искусственных спутников Земли неизмеримо расширил границы
мировой  науки,  расширил  возможности  познания  человеком  окружающей  его
Вселенной...
     Трудно  переоценить  этот   крупнейший   вклад   Советского   Союза   в
сокровищницу мировой культуры.
     Наступит и то время, когда космический корабль с людьми покинет Землю и
направится в путешествие на далекие планеты, в далекие миры,
     С, Королев

ЗАМЫСЛЫ И СВЕРШЕНИЯ
     1940.  Инженер-аэромеханик С.  П.  Королев, находясь  в  Москве  в  ЦКБ
Народного  комиссариата  внутренних  дел  СССР  участвовал  в  строительстве
бомбардировщика 103 (Ту-2) конструкции А. Н. Туполева.
     1842.   Закончил  проектирование  самолета-перехватчика   с  реактивным
двигателем РД-1.
     1943.  Разработал, построил  в Особом  конструкторском  бюро  в  Казани
авиационный ракетный ускоритель (АРУ), предназначенный для боевых самолетов.
     1944.  Завершил  работу над  эскизным проектом  специальной модификации
самолета-истребителя   "Лавочкин-5  ВИ"   со  вспомогательными   жидкостными
ракетными  двигателями.   Подготовил  и   послал  в   наркомат  предложения:
"Необходимые  мероприятия   для  организации  работ   по   ракетам  дальнего
действия".
     1945.  Участвовал в  изучении трофейной  немецкой  ракетной  техники  и
составлении и редактировании сборника материалов по этой теме.
     1947. Как главный конструктор возглавлял  проектирование баллистических
ракет дальнего действия Р-1, Р-2, Р-3.
     1949.  Читал   лекции  на   инженерных  курсах   в   Москве:   "Ооно-вы
проектирования баллистических ракет дальнего действия".
     1953. Руководил разработкой технического проекта оперативно-тактических
ракет Р-11.
     1956.  Участвовал  в  передаче  на  вооружение  Советской Армии  первых
стратегических ракет Р-5М, Р-7, созданных в ОКБ.
     1957.  Руководил   на   полигоне   Байконур   пуском   первой  в   мире
межконтинентальной баллистической ракеты Р-7, созданной в ОКБ; первый в мире
искусственный  спутник  Земли  возвестил  миру  о   начале  космической  эры
человечества.


Глава первая Великая Отечественная..,

     Эвакуация. Гнись, но не ломайся. Время не ждет. На новом месте
     Наступила  долгая  осень  1938  года  с   частыми  дождями  и   ранними
заморозками. Тюрьма на колесах, обшарпанный вагон с металлическими решетками
на окнах и дверях увозил  Королева  все дальше и дальше от  родного дома,  в
неизвестность. Один за другим оставались позади пересыльные пункты, менялись
конвоиры, передавая  из рук  в  руки,  словно вещи,  заключенных,  неизменно
выделяя  из разношерстных по "заслугам" арестованные  его,  Королева, "врага
народа".  И во время следствия в Москве, и на пути  к месту  отбывания срока
заключения Королев в полную меру испытал на себе всю бесправность и унижения
человеческого достоинства. Но больше всего истощало мозг, жгло душу сознание
судебной несправедливости, предвзятость и надуманность обвинения в участии в
"...контрреволюционной  троцкистской  организации"  и  этот  ярлык  -  "враг
народа".
     "Нет, готов выдержать все, но смириться с клеветой - никогда, - скрипел
зубами от негодования Королев, - никогда!"
     Поезд  перевалил через Урал,  потом  обошел Байкал,  нырнул  в тайгу  и
вырвался из нее, оказавшись на  Дальнем Востоке.  Все ближе  Колыма. Один из
лагерей .Главного управления лагерей  (ГУЛАГ) НКВД - уже ждал его руки и еще
не растраченные физические силы.
     Принимая Королева, лагерный лейтенант, сверяя по списку фамилию, назвал
его Каралевым, причем сделал ударение на втором слоге.
     - Королев, - поправил Сергей Павлович.
     -  У нас на могилах фамилий не ставят, - огрызнулся лейтенант, - шагай,
шагай веселее.
     Королев не сдавался.
     В августе, октябре 1938 года, в апреле 1939-го - он отправлял  в Москву
письма с  просьбами пересмотреть  дело.  Они остались без ответа. 15 октября
1939 года  он отправил  Генеральному прокурору  СССР заявление: "Вот уже  15
месяцев,  как я оторван  от  моей любимой работы, которая заполнила всю  мою
жизнь и была ее содержанием и целью. Я мечтал  создать для  СССР,  впервые в
технике, сверхскоростные высотные ракетные самолеты,


     являющиеся сейчас  мощным  оружием и  средством  обороны..."  Следствие
"проводилось очень пристрастно, и подписанные мною  материалы были вынуждены
у  меня  силой  и являются целиком и  полностью  ложными, вымышленными моими
следователями... Я вырос при Советской власти и ею воспитан. Все, что я имел
в жизни, мне дала  партия Ленина - Сталина и Советская власть. Всегда, всюду
и  во всем  я  был предан  генеральной линии партии, Советской власти и моей
Советской  Родине...  Прошу  пересмотреть  мое дело  и снять с  меня  тяжкое
обвинение, в котором я совсем  не  виноват.  Прошу  Вас дать мне возможность
снова  продолжать  мои  работы   над  ракетными  самолетами  для  укрепления
обороноспособности страны..."
     В эти  годы за облегчение трагической участи Королева боролись депутаты
Верховного Совета СССР, знаменитые летчики В. С. Гризодубова и М. М. Громов.
Причастен  к   этому   благородному  порыву   двух   замечательных  людей  и
авиаконструктор  А. Н.  Туполев,  сам  находившийся за  тюремной решеткой  в
стенах  Центрального  конструкторского   бюро   (ЦКБ),  созданного  Народным
комиссариатом  внутренних  дел  (НКВД). В  этом закрытом ЦКБ оказался не  по
своей воле  не только Туполев, но и арестованные в  разное время  по  навету
"враги   народа"   -   несколько   групп  знаменитых   в   авиационном  мире
конструкторов, инженеров. В их числе - В. М. Петляков, В.  М. Мясищев, Р. Л.
Бартини и другие. В Москве, на улице Радио, для них переоборудовали в тюрьму
семиэтажное здание, выделив  комнаты для  жилья,  конструкторской работы. И,
конечно же,  необходимый для подобного типа "учреждения" охранный  персонал.
По  замыслу организаторов ЦКБ,  такая мощная конструкторская служба  могла в
короткие сроки создать новые образцы машин, которые летали бы выше, дальше и
быстрее зарубежных самолетов.
     И специалисты работали не  за страх, а за  совесть, понимая, -  дело их
необходимо  стране, и свято  веря,  что  скоро  разберутся  и убедятся  в их
невиновности.
     А.  Н.  Туполев,   недовольный  тем,  что  из-за  нехватки  авиационных
специалистов задерживается доработка пикирующего бомбардировщика, настоял на
том, чтобы к нему перевели несколько инженеров,  конструкторов и технологов,
находящихся в тюрьмах и лагерях. В список Андрей Николаевич включил и своего
бывшего дипломника, а затем и сотрудника ЦАГИ Сергея Павловича


     Королева. Однако решающее  значение  в повороте  судьбы конструктора  к
лучшему  все же имело крупное политическое  событие. Сталинское руководство,
чтобы уменьшить народную  напряженность,  вызванную беззакониями и массовыми
репрессиями,  сняло с поста наркома внут-ренных дел Ежова и назначило вместо
него  Берию. Исправляя "ошибки"  предшественника, новый нарком  приступил  к
частичному пересмотру дел. В числе их оказалось и дело Королева. В 1939 году
Особое  совещание НКВД заменило Сергею Павловичу ярлык  "члена антисоветской
контрреволюционной организации" на "вредителя в  области  военной  техники".
Десятилетний срок заключения сократили на два года.
     Так в начале 1940 года в ЦКБ в группе Туполева появился еще один  "зэк"
Сергей Павлович Королев.
     Сергея Павловича, привезенного под охраной, встретил комендант, отвел в
комнату  на  десять  человек,  указал  железную  кровать,  выдал  постельные
принадлежности. Королев начал  устраиваться, потом прилег  отдохнуть.  После
дощатых нар постель показалась ему пуховой, и он заснул.
     - Извините, пожалуйста, -  разбудил  его негромкий голос. - Вас  просит
Главный конструктор.
     Сергей Павлович тяжело  поднялся с кровати. Вошедший, а это был молодой
сотрудник  ЦКБ - Сергей Егер -  впервые увидел  стоящего перед ним человека.
Худой, большеголовый,  с землистым  цветом лица, Королев показался  инженеру
куда старше своих тридцати трех лет. Из глубины синеватых  подглазий на него
взглянули  карие  печальные глаза.  Он,  Королев, словно  извиняясь,  что не
вовремя прилег отдохнуть, вялым простуженным голосом пошутил:
     -  Очень  устал. Еще  два-три  месяца,  и  я бы не  выдержал колымского
"курорта". Спасибо, в Хабаровске подлечили...
     Сняв  со стула поношенный пиджак,  надел его, потом неторопливо оправил
помятую кровать, представился:
     - Королев Сергей Павлович.
     -  Сергей Михайлович,  -  ответил Егер,  кляня  себя, что не  догадался
представиться первым,  и торопливо  протянул руку новому знакомому, - зовите
просто Сергей.
     - А вы давно здесь? - поинтересовался Королев.
     -  Давно,  но  об этом  вечером.  Сейчас -  столовая, а потом  к Андрею
Николаевичу. Я провожу вас... По дороге Сергей рассказал, что сейчас ведутся
ра-


     боты над  пикирующим бомбардировщиком  - 103. Приказано  сдать  самолет
Государственной комиссии не позднее января следующего, 1941 года.
     Первая  встреча с  Туполевым не  принесла  радости.  Учитель  показался
каким-то тихим, замкнутым. Взглянув  на Королева,  Андрей Николаевич  как-то
виновато   улыбнулся,  будто  говоря:   видишь,  при  каких  обстоятельствах
встретились мы.
     - Пойдешь  в группу  крыла. К  Борису Андреевичу Саукке. Надо работать!
Время не ждет. - Вот все, что сказал учитель ученику...
     В воскресенье,  22 июня 1941 года,  Сергей Павлович Королев спустился с
пятого  этажа огромного семиэтажного здания  на улице Радио в помещение, где
размещалось конструкторское бюро А. Н. Туполева.
     В  большом  светлом  зале  стояло  несколько кульманов.  Королев  любил
размышлять в полной тишине. Сергей Павлович подошел к своему рабочему месту.
Взял  резинку,  стер  с  ватмана  след  карандаша.  Проектирование  третьего
варианта  нового   бомбардировщика   Ту-2  двигалось   быстро.   Но  Главный
конструктор  этого  самолета  А. Н. Туполев тем не менее был недоволен.  Ему
хотелось как можно быстрее запустить машину в серийное производство.
     Часа через полтора Королев почувствовал, что устал. Еще раз взглянул на
ватман, прижал покрепче угловую  кнопку. Нет,  чертить  больше  не хотелось.
Сказывалось напряжение последних двух месяцев: работали почти без выходных.
     Сергей Павлович подошел к  окну,  перекрытому  металлической  решеткой.
Взялся рукой за холодный металл. С  улицы веяло  прохладой. Июнь в этом году
стоял   в  Москве   холодный,  температура  выше   семнадцати  градусов   не
поднималась. Редкие солнечные дни уступали стойким нудным дождям, наводившим
тоску на  невольных  обитателей ЦКБ. Но  и сегодня солнце, пробившись сквозь
тучи, нет-нет да и обдавало город желанным теплом и спетом.
     Сергей Павлович Королев  не  заметил, как быстро и бесшумно вошел Борис
Андреевич  Саукке,  начальник   бригады  крыла,  с  которым   Королев  успел
подружиться.  Увидев  задумавшегося  сотрудника,  Саукке   подошел  к  нему,
поздоровался.


     - А вы чего  здесь, Сергей  Павлович? Да еще в такую рань? Я, по-моему,
дал сегодня всем день отдыха!
     - Что-то не так получается, Борис Андреевич. Вот я и пришел.
     Саукке внимательно посмотрел на чертеж.
     -  Долго  думаете, Сергей Павлович,  -  упрекнул Борис Андреевич.  -  В
августе  начнем строить, а вы? Все, пересчитывайте нагрузки.  Завтра  вместе
посмотрим,  - и,  понизив голос,  добавил:  -  Сообщаю  по  секрету:  Андрею
Николаевичу  сегодня  разрешили встречу  с  женой.  Кажется, тучи  проходят.
Сейчас на работе, просил зайти.
     "Может, и нас скоро  минует беда",  - словно искра  вспыхнула в  голове
Королева. Вспыхнула и в то же мгновенье погасла.
     -  Вы устали,  идите-ка в  "обезьянник", пока  солнце,  подышите свежим
воздухом, - посоветовал Саукке и ушел.
     "Обезьянником"  заключенные  иронически  называли часть  плоской  крыши
здания,   обнесенную  со