цу.
     За две  недели бригада  молодых  строителей  закончила ремонт  крыши, и
институтский  завхоз,  придирчиво  осмотрев  всю  кровлю,  остался  доволен.
Подписал справку об  окончании работ, а также счет, пообещав в ближайшие дни
перечислить заработанные деньги стройпрофшколе.
     Ефим Квитченко пожал ребятам руки, распрощался, а Королеву посоветовал:
     - Иди в строители, Сергей. Всегда на воздухе, и каждый дом, построенный
тобой, - доброе дело людям. А ради этого стоит жить...
     - И  я  так же думаю,  -- ответил  Королев, заканчивая делать из бумаги
голубя. -  Я буду строителем...  но только  самолетов,  -  и  ловко запустил
голубя в небо.  Он вначале взмыл вверх, а потом, увлеченный потоком воздуха,
будто планер, сделал один вираж за другим и под аплодисменты ребят затерялся
вдали.
     - Вот так полетит и мой первый  планер, марки СК. Немногие тогда знали,
что Сергей завершал уже проектирование планера.
     Мария  Николаевна  в  душе  была против  увлечения Сергея  планеризмом,
надеясь,  что  с годами  оно  пройдет  само.  Но интересы  сына  все сильнее
связывались с авиацией, и это тревожило ее. Она поделилась своими опасениями
с Григорием  Михайловичем.  Обычно муж не  вмешивался в  отношения  матери и
сына. Считал это неуместным. Начала разговор Мария Николаевва:
     - Когда же наконец закончится игра Сергея в авиацию?
     Григорий  Михайлович промолчал,  так как на  этот  счет  он  имел  свое
мнение, отличное от мнения жены.


     - Напрасно тратит время.  Мог бы и  учиться получше, - продолжала в том
же  духе Мария  Николаевна. - Математика и немецкий язык  даются легко...  Я
пыталась говорить с Сергеем, но все напрасно.  Больно упрям  стал. Ну что ты
молчишь, Гри? Поговори с ним построже. Может, послушает. Ты же мужчина!
     - Напрасно  ты так волнуешься, Маруся, - пытался  успокоить ее Григорий
Михайлович.  - У Сергея много  энергии.  Куда  же  ее деть? Будет хуже, если
начнет  бездельничать или  свяжется  с  какой-нибудь неприличной  компанией.
Возраст у него самый неустойчивый. Планеризмом, авиамоделизмом занимаются не
сотни, а тысячи, но,  согласись, в авиацию пойдут  только десятки. Сергей  в
школе начал увлекаться астрономией. Еще все, все впереди!  И когда надо,  мы
поможем ему выбрать путь в жизни.
     Спокойный, рассудительный тон мужа успокоил Марию Николаевну.
     - Может, ты  и  прав,  Гри, - согласилась она. - Не  хочу, чтобы Сергей
стал летчиком, да еще военным. Ты знаешь, недавно погиб, кажется, Алатырцев.
Сергей его знал.
     А Сергей Королев  неуклонно шел к намеченной цели. Технические расчеты,
двенадцать  листов  чертежей, объяснительную записку  он приложил к  проекту
планера  и подал этот проект  в  президиум  авиационно-техниче-ского  совета
Одесского отделения ОАВУК. В июле 1924 года проект был утвержден.
     Сергей прибежал домой счастливый и радостный. Увидев мать и  приехавшую
погостить бабушку, обнял, закружил  их по комнате, приговаривая: "Утвердили,
утвердили".
     Мать освободилась от объятий  сына  и, положив руку на плечо, подвела к
дивану:
     - Давай-ка поговорим, сын.
     - Мама, ты довольна? - ничего не  подозревая, спросил Сергей, садясь на
диван.  -  Ты  знаешь,  по  существу, ни  одного замечания  и  очень хвалили
чертежи. Я так рад, мама!
     Мария Николаевна  будто  не слышала сына,  да  и не хотела слушать. Она
думала, с чего начать разговор, который, она понимала, будет нелегким.
     - Тебе, Сергей,  уже семнадцать. Скоро закончишь  школу.  Пора серьезно
подумать о будущей профессии.


     - Я уже подумал, мама.
     - Подожди, не торопись.  Профессия  - это на всю жизнь. Она должна быть
интересной, и, как тебе сказать, - подбирала слова Мария Николаевна, - надо,
чтобы  она  обеспечивала  материальную  сторону  жизни.   Ради  этого  порой
приходится  многим  жертвовать.  Ты  никогда,  Сергей,  не  задумывался  над
профессией Григория Михайловича? Посмотри, как он влюблен в нее.
     Сергей молчал, все больше понимая, что мать не оценила его успеха. Мало
того,  он  ей просто не по  душе,  и, того  гляди, она  попытается запретить
заниматься пла-неризмом.
     -  Мы много думали с Григорием Михайловичем  о твоем  будущем. И  хотим
помочь тебе в выборе профессии.
     - Но, мама, я уже выбрал.
     - Нет, - твердо сказала мать. - Ты еще молод, чтобы решать свое будущее
один.
     Сергей  вскочил с дивана,  заметался  по комнате. Потом  остановился  и
решительно заявил:
     - Нет, мама. Мне жить, мне решать. Просто инженером я не хочу быть. Мое
место в авиации. Я так
     решил.
     Мария Николаевна  изменила тактику.  Зная,  как любит ее сын, пошла  на
хитрость.
     -  Но я тебя  прошу,  Сережа, - начала она  ласково, вставая с дивана и
обняв сына.  - Летчик, механик  - это  опасная  профессия. Ты  у  меня один.
Сколько их  гибнут. Твой друг Жора Калашников хочет быть врачом. Да  и Ксана
Винцентини мечтает об этой же профессии, а ее брат будет строителем.
     Но  все  было  напрасным.  Сергей  стоял  на  своем.  Мария  Николаевна
взорвалась, раздраженная несговорчивостью сына.
     - Ты, кажется, возомнил о себе слишком много. Сделал проект планера - и
уже летчик или конструктор, - запальчиво выговаривала она. - Все это детская
забава.  Ты откажешься от нее через год. Да и не уверена я, что новый проект
утвердит следующая инстанция.
     Слова матери хлестнули по самолюбию Сергея, по самому дорогому для него
- уверенности,  что его призвание  -  авиация.  Кровь  ударила в  лицо, руки
задрожали, в темных  глазах  сверкнул неистовый  огонь. И все же,  сдерживая
себя, чтобы не закричать, он глухо выдавил из себя:


     - Это нечестно, мать! Нечестно! Ты не веришь в меня?!
     Увидев  в глазах  сына  гнев, Мария Николаевна не  выдержала, и  у  нее
невольно сорвалось:
     - Бешеный, как твой отец!
     Сергей словно остолбенел. В доме никогда не говорили об отце, будто его
никогда и не было.
     - А это плохо или хорошо?
     Мария Николаевна ничего не ответила, испугавшись своей несдержанности.
     - Ты никогда не говорила мне об отце!
     - Он умер, - твердо сказала она. - Ты мой сын,- сделала она ударение на
"мой" и попыталась было обнять его, но тот отшатнулся.
     - Не надо, мама, - и, глядя немигающими глазами на мать, сказал ей: - Я
хочу  учиться в  военной академии имени Жуковского. Не разрешите - уйду. Мне
жить и мне решать свою судьбу, - и выбежал из комнаты.
     Едва мать и дочь остались одни, как  Мария Матвеевна, сидевшая в кресле
и молчавшая во время разговора, резко встала и огорченно проговорила:
     - За  что  ты его так? Я все примечаю и  думаю. Свою  былую ненависть к
Павлу... Ты  теперь на сыне...  Он-то при чем? Подумай!  Ты же мать... Нас с
отцом вини... Но Сережу не трогай... - Мария Матвеевна грузно села в кресло,
у  нее  перехватило дыхание...  Отдышавшись,  с  горечью  прошептала: -  При
родной-то матери сын у тебя... Да как же так можно?! Я только и слышу с утра
до  вечера: "Гри, не простудись", "Гри, не опоздай к обеду". Все "Гри,  Гри,
Гри..." Ты бы взглянула  в глаза  Сережи, когда  он  вошел в комнату.  Такие
счастливые я видела один раз у Павла, когда родился Сережа. Да и отец жив...
Для него этот планер... Да ничего, я вижу, ты не понимаешь.
     Мария  Николаевна  молчала.  Всем своим  существом она  поняла  правоту
матери и удивилась, как тонко ова разобралась в ее чувствах к сыну. Ей стало
не по себе. Она кинулась к матери, прильнула к ее груди и громко зарыдала.
     16  августа  1924  года  Королеву  вручили свидетельство  о  завершении
среднего образования и получении специальности  каменщика и  черепичника. Из
документа яв-


     ствовало, что:  "Королев сдал зачеты  по следующим предметам: 1) Полит,
гр., 2) русск.  язык,  3)  математика, 4)  сопромат,  5) физика, 6)  гигиена
труда, 7) истор. культ,  8) украин., 9) немецкий, 10) черчение, 11) работа в
мастерской.
     Снова в семье стали решать, куда пойти учиться. Единого мнения не было.
Сергей стоял на своем.
     - Я хочу иметь живое, полезное  людям дело. Строить самолеты и планеры.
Строить и летать на них. Самые надежные крылья - это знания, мама. Я могу их
получить только в Военно-воздушной академии.
     Убедившись,  что сына невозможно  переубедить,  Мария  Николаевна после
долгих  раздумий  не  только  дала  согласие  на  учебу  в  Военно-воздушной
академии,  но и помогла ему. В конце августа 1924 года она приехала в Москву
и  обратилась к  руководству академии с  просьбой принять  ее  сына в  число
слушателей.
     Мария  Николаевна  не знала,  что по правилам  в  академию  принимались
только лица, отслужившие в  Красной  Армии  и достигшие 18 лет.  Она просила
сделать  для  ее  сыиа  исключение,   учитывая  его  горячее  желание  стать
авиационным конструктором.
     -  Может,  вот  эта  справка  поможет моему  сыну,  - обратилась  Мария
Николаевна  к  представителю  академии,  когда  все  другие  аргументы  были
исчерпаны:
     ..."Членом Губспортсекции тов. Королевым Сергеем Павловичем представлен
сконструированный  им проект  безмоторного  самолета  К-5. Проект  этот  был
представлен  в  Авиационно-тежнический отдел  Одесского  Губот-дела ОАВУК  и
согласно  постановления Президиума  ТО  от 9/VIII за No 4 признай годным для
постройки  и   переслан  в  Центральную  спортивную   секцию  в  Харьков  ва
утверждение..."
     Овнакомившись со справкой, представитель академии сказал:
     - Много не обещаю, но доложу о вашем сыне  лично начальнику академии, -
и, улыбнувшись, признался: -  Не часто  к  нам обращаются юноши с  подобными
справками.
     Приехав домой, Мария Николаевна сообщила обо всем Сергею. А в душе даже
порадовалась, что спор  между нею и сыном само собой разрешился в ее пользу.
А тут еще  стало  известно,  что в Киевском политехническом  институте  тоже
планируется подготовка авиационных инженеров на его механическом факультете.
Неоп-


     ределенность с  приемом в московскую академию побудила Сергея поехать в
Киев. Конечно,  жалко  было  расставаться  с друзьями  и Ксаной  Винцептинц,
которую тайно любил.  Но Ксана вела себя сдержанно, обещала  отвечать на его
письма, если он будет часто писать ей.

Глава третья На пути к мечте

     Командируется на учебу. Опираться только на себя. В Москву навсегда
     Поезд в Киев пришел с небольшим опозданием. Выскочив из душного вагона,
Сергей  оказался  на  привокзальной  площади в шумной  толпе. С  лопатами  и
кирками  на  плечах, с деревянными  наскоро  сделанными  носилками собрались
сотни  юношей  и  девушек.  Раздалась  команда:  "Стройся!"  Грянул  духовой
оркестр, над колонной взметнулось красное знамя.
     - Куда это все? - успел спросить Сергей у девушки в красной косынке.
     - Танцевать. Пойдем с нами, научим.
     И только тут Сергей заметил плакат: "Все члены ОДН  - на  строительство
школ!" Королев знал:  ОДН Значит  Общество "Долой  неграмотность".  "Вот и я
хочу быть грамотным", - подумал он. Увидев уходящий трамвай, прыгнул в него.
В Киеве Сергей не был восемь лет и сейчас  с  удивлением рассматривал  его -
красивый, полный  зелени.  Но  улицы  показались  ему более тихими  и  менее
людными, чем в Одессе.
     Сергей задумался:  "Куда пойти? К дяде Юре на Костельную,  где он жил с
семьей,  или  к  бабушке Марусе, на  Некрасовскую?!" Решил вначале навестить
бабушку.
     Вошел в дом тихо. Еще в открытую дверь, увидел бабушку, согнувшуюся над
каким-то шитьем. Оставив у порога чемодан, нарочитым баском спросил:
     - А не здесь ли живут Москаленки из города Нежина?
     Мария Матвеевна,  оторвавшись от  шитья, вначале недоуменно смотрела на
стоящего  в  передней  Сергея,  а  потом,  всплеснув  руками,  быстро-быстро
заговорила:
     - Сереженька, внук мой! Совсем взрослый. Молодец,  что приехал. А я все
хуже и хуже вижу.


     Мария Матвеевна всплакнула.
     Сережа стал еще больше похож на отца - тот же  лоб, упрямый подбородок,
те  же  спрямленные  брови, и  только  глаза москаленковские  -  темные, как
уголья.
     -  Ну  что  же  мы  стоим? Садись. Сейчас  мы  с тобой  чайку попьем, -
захлопотала Мария Матвеевва и ушла на кухню.
     Сергей оглянулся. У  бабушки, как  много  лет  назад,  в комнате стояла
старая  мебель  еще из нежинского дома. Те же фотографии висели на стене. На
одной из них он, Сергей, в костюмчике с кружевным воротничком и с игрушечным
ружьем.  Сергей  невольно  взглянул  на свое  отражение в  зеркале: на  него
смотрел взрослый парень, одетый в легкую серую куртку,  перешитую из старого
пиджака отчима,  темные штаны и  черные  ботинки,  как  говорят,  последнего
износа.
     Вошла бабушка, поставила на стол знакомый с детства  пузатый фарфоровый
чайник с цветами на боках, две большие чашки с серебряными ложками и тарелку
пирогов.
     - Будто  сердцем  чувствовала, что у меня сегодня гость  будет. Садись,
садись! - и, обняв внука за плечи, посадила его спиной к фотографиям. Налила
чай, пододвинула ближе пирожки.
     - Учиться  приехал!  Это  хорошо. Какая жизнь без учения, - неторопливо
говорила бабушка. - Власть новая учит грамоте старых и малых. Не то, что при
"царе-батюшке".
     Не успела она договорить, как в дверях появился ее сын Юрий.
     Юрий  Николаевич  Москаленко преподавал  в  одной из киевских  школ. На
Некрасовскую он  забегал  почти каждый день. У матери жила его дочурка. Юрий
Николаевич с интересом рассматривал вставшего из-за стола паренька.
     -  Неужели  Сергей?  -  удивлялся  дядя.  -  Такой хлопец вымахал?  Ну,
здравствуй!
     Мария Матвеевна пригласила сына за стол, налила чаю.
     - Мы до тебя, Юра, рассуждали с Сережей об образовании. Всем, кто хочет
учиться,  -  учись.  Раньше  этого  не было-  Сколько  денег-то  понадобится
государству... А с  другой стороны, образованный  человек всему голова.  Все
дела пойдут быстрее и в гору... А это на пользу всему народу. А сколько мы с
отцом, царство


     ему  небесное, денег заплатили за ваше учение вначале в гимназии, потом
в институтах. Сколько подарков пришлось сделать всяческому начальству, чтобы
все  шло гладко. Всех четверых надо  обуть, одеть  прилично.  Спасибо  скажи
лавчонке, которая нас  поила и кормила. Ты ее первым начал стесняться. Писал
"купецкий сын", А кто мы были с отцом? Кажется, нынче это называется "мелкие
лавочники"...
     Впервые сын слышал от матери такие слова. И он заторопился.
     - Извини, мама, у меня уроки. А ты, Сергей, будешь жить у меня, если не
возражаешь. Жду.
     Юрий  Николаевич  ушел,  Мария  Матвеевна  проводила   его  взглядом  и
беззлобно сказала:
     - Обидчивый стал. Тебе, Сережа, будет у него хорошо. А ты ешь, ешь...
     Сергей  с аппетитом ел пирожки, Мария Матвеевна сидела  молча, наблюдая
за внуком. Она любила тех, кто хорошо, быстро ел.
     - Давно, бабуся, не ел таких вкусных пирожков.
     - А ты знаешь, с чем они?
     - Не знаю, но вкусно. Похоже на мясо.
     - Похоже, ну и хорошо.  Из редьки... Сколько  лет  учиться-то?  Нелегко
будет. Ну, ничего, ты парубок крепкий...
     Вечером Сергей, как и обещал, пришел к Юрию Николаевичу. Дядя  встретил
его радушно, познакомил с дочкой. Подробно  расспросил об одесской жизни,  о
сестре и отчиме.
     - Мама преподает в средней школе и на курсах,  а  Григорий Михайлович -
начальник все той же электростанции и тоже преподает.
     - Это очень, очень хорошо, -  заметил Юрий Николаевич.  -  В наше время
жизнь  трудна.  За  учебу тебе  платить придется.  Ты  ведь не пролетарского
происхождения,  ведь только  такие  освобождены  от  платы  за  обучение.  В
институте   не   расписывай  очень-то  заработки  родителей,  -  посоветовал
практичный дядя.
     Поздно  вечером  того же  дня  Сергей сел  писать  заявление в Киевский
политехнический институт. "Прошу принять меня в КПИ. ...Окончил в  настоящем
году    1-ю    строительную   профшколу   в    Одессе.   Отбыл    стаж    на
ремонтно-строительных работах по квалификации подручного черепичника".


     - Мать писала, что  ты планер  спроектировал, вот  и об этом  напиши, -
подсказал Юрий Николаевич.
     - Хорошо, - согласился Сергей. - А то я уже не знал, что писать дальше.
     "Мною  сконструирован  безмоторный самолет оригинальной системы К-5", -
написал  Сергей.  Далее он сообщил, что проект и  чертежи, принятые одесским
отделом ОАВУК,  направлены на  утверждение в Центральный  отдел в  Харькове,
который в те годы был столицей Украины.
     Прочитав написанное, Сергей счел  нужным указать,  что  все необходимые
знания  по  отделам  высшей  математики   и   специальному   воздухоплаванию
"получены...  самостоятельно".  Заканчивалось   заявление   так:   "В   силу
вышеизложенного   прошу   дать   возможность   продолжить   мое  техническое
образование". Перепечатав заявление на машинке, выправил опечатки,  поставил
подпись;
     "С. Королев".
     ...Подав  заявление, Сергей  Королев несколько  дней ходил в неведении:
примут ли его в  институт. В институте, как и в вузах всей страны,  работала
специальная комиссия, цель которой  -  дать дорогу в учебное заведение детям
пролетариев, самим рабочим  и крестьянам, участникам  революции, гражданской
войны.  Став студентами, они  освобождались  от  платы  за  обучесие.  Затем
рассматривались   заявления  трудовой  интеллигенции.  Данные  о  социальном
происхождении   проверялись   путем   предоставления    различных   справок,
рекомендательных  писем от организаций и  учреждений.  Было несколько  таких
писем и у  Сергея Королева.  Одно из них -  от правления Киевского губотдела
профсоюза  работников  просвещения:  "19 августа 1924  года... Дано сие тов.
Королеву Сергею, члену Союза рабпрос "No 13266, в том,  что он командируется
для поступления в КПИ в счет разверстки..."
     В другом  документе Одесская Губспортсекция  охарактеризовала  Королева
"как энергичного, способного и хорошего работника, могущего принести большую
пользу как по организации, так и по руководству планерными кружками".
     На предварительной беседе с представителем комиссии ему сказали:
     - Будем предлагать  тебя, Королев, в  последнюю очередь. Мозолей у тебя
на ладонях нет и не воевал за на-
     4 А. романов ,д

     родную власть. То, что планер проектировал, - это хорошо, учтем.
     Сергей Королев  ушел обиженный. Воевать  он просто не успел, возраст не
позволял, а мозолей нет - так что ж, от работы он не бегал.
     Надо   было  ждать.  Сергей   решил  осмотреть  здание  института,  его
аудитории.  Хотелось  с   кем-то  поговорить,  узнать  побольше  об  учебном
заведении.  Но  все оказалось  закрытым.  Только  в  библиотеку  дверь  была
распахнута.  Сергей  вошел.  Седая женщина  в  старомодном  костюме,  увидев
посетителя, предупредила:
     -  Библиотека пока закрыта, молодой  человек. Приходите через несколько
дней, как начнутся занятия. Королев молча вышел, но тут же вернулся.
     - Я поступаю  в ваш институт, -  начал  он  робко,  -  и хотел узнать о
нем...
     - Вот  как!  - отозвалась библиотекарь.  Быстро  встала  и  скрылась  в
лабиринте  стеллажей. Затем  передала  Королеву  перепечатанные  на  машинке
страницы. - Садитесь вон за тот столик. Вы мне не помешаете.
     На   титульной   странице   Сергей   прочитал:  "К  25-летию  Киевского
политехнического института (1898- 1923 гг.)..."
     Сергей  перевернул   несколько  страниц,  чтобы  узнать  подробности  о
механическом  факультете.  Но   его  внимание  привлекли  строки   о  секции
воздухоплавания,  превратившейся  потом в технический кружок.  Сережа узнал,
что в институте существовало  Общество воздухоплавания, объединившее ученых,
преподавателей и студентов. В его стенах обучался Игорь Сикорский -  один из
первых  строителей отечественных самолетов. Его легкокрылые  машины получали
первые призы на международных конкурсах. Окончил институт и Дмитрий Павлович
Григорович, гидросамолеты которого о