отправить  ему
сообщение, чтобы он был  здесь, скажем, завтра ровно  в  девять... Привязать
записку к камню и закинуть ее в эти ворота...
     - Пойдем, - попросила Силия.
     - Ладно. Пойдем.
     Побежденный и подавленный,  Хилгард безвольно проследовал за ней  через
прокаленную солнцем  площадь  перед  храмом  к ждущему  такси. В Мехико  они
вернулись, когда на  дорогах  царило безумие вечернего часа пик. Ехали почти
весь  путь  молча. В номере  отеля  вместо двуспальной  кровати  стояли  две
односпальные. И  слава богу, подумал  Хилгард. Ему казалось, что между ним и
этой  женщиной, считавшей  себя  его женой, протянулась  бездна  космической
пустоты.
     Они  пообедали в  одном из ресторанов Зона-Росы и рано  легли  спать, а
утром встали с первыми лучами солнца и отправились в аэропорт.
     - Может  быть, когда ты  окажешься  дома,  - сказала  Силия, - какая-то
часть памяти к тебе вернется.
     - Может быть, - ответил он.
     Квартира на 85-й Ист-стрит ничего  не  изменила.  Симпатичная,  красиво
обставленная квартира на  тридцатом этаже, и стоила она, должно быть,  целое
состояние, но это была чья-то  чужая  квартира с  чужими книгами,  одеждой и
ценностями. Среди книг оказалось  много  таких, что стояли  и у него, одежда
подходила  ему как нельзя лучше, а  картины и кое-какие  предметы  искусства
примитивных народов вполне соответствовали его вкусу. Хилгарду казалось, что
он дома  у брата-близнеца. Но по мере  того как  он переходил  из  комнаты в
комнату,  его все  сильнее охватывало паническое  чувство беспомощности. Где
его  картотека?  Где коробка, в которой он  держал сохранившиеся  с  детства
памятные  вещи?  Где его первые  издания? Где коллекция перуанской керамики?
Или все  это плод фантазии?  Призрачные воспоминания о несуществующей жизни?
Его  словно  отрезало от всего,  что он  считал  реальным,  и это  приводило
Хилгарда  в крайнее  смятение. В Манхэттенской телефонной книге  не значился
Теодор  Хилгард  с Третьей  авеню,  и  точно  так  же отсутствовала "Галерея
Хилгарда". Вселенная просто поглотила их без следа.
     - Я позвонила  Джудит,  -  сообщила Силия, -  рассказала ей  кое-что  о
случившемся. Завтра с утра она хочет тебя видеть.
     Он неоднократно бывал в кабинете Джудит в Рокфеллеровском университете,
поскольку выставочный зал  отделяло  от  ее  места  работы  всего  несколько
кварталов.  Но  это была  другая  Джудит,  и  работала  она  в  Нью-Йоркском
медицинском, неподалеку от Испанского  Гарлема. Хилгард дошел до Пятой авеню
и сел  на  автобус, задавая  себе  бесчисленное множество вопросов. Может, в
этом  мире полагается платить за проезд  какими-нибудь жетонами? Остался  ли
музей "Метрополитен"  на прежнем  месте? Какой он увидит Джудит?.. С оплатой
за проезд он справился без  проблем. Серая приземистая громада музея все еще
стояла сбоку от Центрального парка. Верхняя часть Пятой авеню тоже выглядела
в общем-то  неизменной.  И  все  примечательные  здания,  что были  видны из
автобуса. Джудит  также  не  изменилась:  по-прежнему  элегантная, красивая,
излучающая  духовное  тепло. Ясный  взгляд выдавал ее проницательный  ум. Не
хватало  только  какой-то  озорной  искорки, заметной лишь ему  одному  ауры
связывающих их отношений, молчаливого признания их чувств. Она поздоровалась
с ним как с другом, но не более того.
     - Что с тобой произошло? - спросила она.
     Хилгард печально улыбнулся.
     -  В  какое-то неуловимое мгновение у  меня, похоже,  произошла  полная
подмена  личности. Раньше я  был холостяком  и  владел  выставочным залом  в
квартале от "Блуминдейлс". Теперь я  женатый человек  и  совладелец фирмы на
57-й  Ист-стрит,  занимающейся исследованием  рынка.  И  так  далее  и  тому
подобное. Краткий приступ головокружения среди памятников Теотиуакана, и все
в моей жизни переменилось.
     - Ты не помнишь Силию?
     - Здесь дело не только в амнезии, если ты это имеешь в виду. Я не помню
ни Силию, ни вообще что-либо, имеющее отношение к моей  жизни здесь.  Зато я
помню  миллион других вещей,  которых теперь,  похоже, просто не существует.
Полная  структура  другой реальности,  включая  телефонные  номера,  адреса,
детали  биографии.  Ты,  например,  Джудит,  которую  я  знаю,   работает  в
Рокфеллеровском  университете.  Она не  замужем и живет в доме  382  по 61-й
Ист-стрит,  а ее номер телефона... Ты понимаешь, что  я имею в виду? Кстати,
ты, возможно, единственная  связь между моей старой жизнью и этой. Почему-то
я знаю тебя в обеих реальностях.
     -  Нам  надо  сразу  провести  весь  комплекс  неврологических  тестов,
поскольку меня это наводит на мысль о сильнейшем коротком замыкании у тебя в
голове.  Я в жизни не  встречала ничего  подобного, хотя  уверена, что смогу
отыскать  в  литературе  аналогичные  случаи.  С  людьми,  которым  довелось
пережить радикальную диссоциативную реакцию, приводящую к полному разрушению
структуры личности.
     - Что-то вроде шизоидного припадка, ты это имеешь в виду?
     - Психологи теперь не так часто пользуются терминами вроде "шизофрения"
или "паранойя", Тед. Они давно потеряли свою строгость  под давлением широко
распространенных  заблуждений, а кроме того, это слишком  общие  термины. Мы
теперь  ^наем,   что  мозг  -  чрезвычайно  сложный  инструмент,  обладающий
способностями,  которые  выходят  далеко  за  пределы  нашего  рационального
понимания. Я имею  в виду,  например,  всякие фокусы  с  перемножением в уме
десятизначных чисел. Вполне возможно,  что при наличии определенных стимулов
мозг  в  состоянии  выработать  абсолютно  логичную   суррогатную  структуру
личности, которая...
     - Сказать проще, я рехнулся?
     -  Если  сказать  проще,  - ответила Джудит, - ты  подвержен устойчивым
заблуждениям чрезвычайно подробного характера.
     Хилгард хмыкнул.
     - Одно из таких  заблуждений, должен тебе сообщить,  заключается в том,
что за последние четыре года мы с тобой провели вместе не одну ночь.
     Джудит улыбнулась.
     - В  этом нет  ничего удивительного. С тех самых пор,  как  мы с  тобой
познакомились, ты постоянно и очень мило со мной флиртовал.
     - Мы когда-нибудь были близки?
     - Конечно, нет, Тед.
     - Я когда-нибудь видел тебя обнаженной?
     - Нет, если только ты каким-то образом не подглядывал за мной.
     Хилгард задумался, насколько эта  Джудит отличается от  той, которую он
знал, потом рискнул:
     -  Тогда откуда я  знаю,  что  у  тебя  на  левой груди  есть маленький
шрамчик?
     -   Мне   действительно   удалили   несколько   лет   назад   небольшую
доброкачественную опухоль, - сказала Джудит, пожимая плечами. - Тебе об этом
могла сообщить Силия.
     - И я бы знал, на какой груди?
     - Вполне возможно.
     - Я мог  бы  рассказать  тебе кое-какие подробности, которые полагается
знать  только человеку, очень близко  с  тобой знакомому.  Например,  как ты
ведешь себя в постели.
     - В самом деле?
     Игривая, недоверчивая улыбка  на лице Джудит исчезла. Губы  ее сжались,
глаза сузились, а на щеках  появились  пунцовые пятна.  В глаза Хилгарду Она
уже не смотрела.
     -  Я  не  прятал  магнитофон  под  твоей кроватью.  И не  обсуждал твои
привычки с Роном, - сказал Хилгард. - Я его не узнаю,  даже если столкнусь с
ним на улице. Мысли я тоже не читаю. Но откуда мне это известно?
     Джудит молча передвигала по столу бумаги. Руки у нее немного дрожали.
     - Может  быть, это у тебя  диссоциативная  реакция?  - сказал он.  - Ты
забыла все, что нас связывало.
     - Ты сам знаешь, что это нонсенс.
     -  Верно.  Потому  что   Джудит  Роуз,  которую  я  знал,  работала   в
Рокфеллеровском  университете.  Но  я знал  Джудит  Роуз,  похожую  на  тебя
буквально во всем. Теперь ты в этом не сомневаешься?
     Она не отвечала, глядя на  него взволнованно и  удивленно, и было  в ее
взгляде что-то еще - какое-то оживление, заинтересованность, отчего Хилгарду
подумалось, что он все-таки сумей дотянуться до  нее,  до этой Джудит, через
барьер своего  затерянного мира и разжечь в  ее  душе некое  подобие  любви,
которую они разделяли в другой реальности. Внезапно его воображение захватил
дикий фантастический план - освободиться  от  Силии, увести Джудит от Рона и
заново выстроить в  этом  незнакомом мире те  отношения, что отобрала у него
судьба. Но  идея погасла так же  стремительно,  как и  возникла. Глупо  это.
Бессмысленно. Невозможно.
     Наконец Джудит сказала:
     - Опиши мне все, что с тобой случилось.
     Хилгард  рассказал о событиях в Мексике со всеми подробностями, которые
только  мог   вспомнить,  -  головокружение,  ощущение   перехода   куда-то,
постепенное понимание, что все изменилось.
     -  Мне хотелось  бы  верить,  что  это психическое расстройства  и  что
несколько таблеток литиевого препарата вернут все на свои места, но на самом
деле  я  так  не  думаю.   Полагаю,  случившееся  со  мной  -  гораздо  хуже
обыкновенного  шизоидного припадка, и  вот  в  это  верить  мне как  раз  не
хочется. Гораздо легче было бы считать, что виновата диссоциативная реакция.
     - Да. Пожалуй.
     - А что ты об этом думаешь, Джудит?
     - Разве мое мнение имеет значение? Тут важны доказательства.
     - Доказательства?
     -  Что у тебя  было с собой,  когда  ты почувствовал головокружение?  -
спросила она.
     - Камера, - ответил Хилгард и, подумав, добавил: - И бумажник.
     - С кредитными карточками, водительскими правами и всем прочим?
     - Да, -  ответил он,  начиная понимать,  и внезапно его  охватил страх,
пронзительный и холодный. Доставая бумажник, он бормотал: - Вот он... здесь.
     Хилгард извлек из бумажника права: адрес был с Третьей авеню. Он достал
карточку Дайнерс-клуба, Джудит положила на  стол  свою: карточки  отличались
оформлением. Тогда он достал двадцатидолларовый банкнот. Джудит взглянула на
подписи и покачала головой. Хилгард  закрыл глаза,  и перед  его  внутренним
взором  промелькнуло видение  храма  Кецалькоатля,  огромные тяжелые  головы
пернатых змей, массивные каменные ступени. На лице Джудит застыло серьезное,
даже  суровое выражение,  и  Хилгард  понял,  что  она  поставила  его перед
решающим доказательством. Словно за его спиной навсегда захлопнулись тяжелые
ворота...  Он вовсе не жертва  психоза. Он  действительно перешел из  одного
мира в другой, и назад дороги нет. Его другая жизнь ушла навечно, умерла.
     - Может, я все это  подделал? -  с горькой усмешкой произнес он. - Пока
был в Мексике. Специально отпечатал фальшивые деньги и липовые  водительские
права, чтобы шутка выглядела убедительнее.
     Потом  он  принялся лихорадочно копаться  в  бумажнике и  извлек оттуда
визитную карточку Джудит  с блестящими выгравированными строками: "Отделение
нейробиологии. Рокфеллеровский университет". Старую, затрепанную карточку со
следами  многочисленных перегибов.  Джудит посмотрела на нее так, словно  он
положил ей  на  ладонь маленькую  ядовитую  змейку.  Когда она снова подняла
взгляд, Хилгард увидел в нем печаль и сострадание.
     Спустя какое-то время она сказала:
     - Тед, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.
     - Что именно?
     -  Приспособиться.  Узнать свою роль в этом  мире. На пару с Силией мы,
должно быть, сумеем помочь тебе  понять, кем ты  должен здесь быть. Это пока
единственное, что приходит мне в голову. И ты прав:  от  литиевых препаратов
не будет никакого толку.
     - Не надо вовлекать Силию, - сказал Хилгард.
     - Но как же...
     - Нет.  Силия думает, что я ее муж и что у меня диссоциативная реакция,
как  ты это называешь. Если она поймет, что  я  совершенно чужой человек,  я
пропал. Она вышвырнет меня и будет искать какой-нибудь способ вернуть своего
настоящего мужа.  Но у меня в этом мире только  один путь  - продолжать быть
Теодором Хилгардом.
     - Ты и есть Теодор Хилгард.
     - Да. И я намерен им остаться. Намерен заниматься исследованиями рынка,
жить  с  Силией  и  подписывать  чеки   своей   фамилией.  Ты  поможешь  мне
приспособиться.  Мы  договоримся  о  двух  или трех сеансах  терапии  каждую
неделю, и  ты  будешь  рассказывать мне,  кто  мои  друзья,  какой колледж я
закончил  и  кто были  президенты  в этом мире, если у вас  тут  вообще есть
президенты. Для всех остальных - ты помогаешь  мне избавиться от непонятного
тумана в голове. Ты никому не скажешь, что я из другого мира. Пройдет время,
и я действительно стану здесь своим. Верно, Джудит? У меня на самом деле нет
выбора.  Я  не  смогу вернуться  назад.  Мне  уже  удалось  доказать  одному
человеку,  что  я  не  свихнулся, но теперь все это лучше оставить  позади и
начинать жить той жизнью, которая мне досталась. Ты поможешь мне?
     - С одним условием.
     - С каким?
     -  Ты в  меня  влюблен... Я  вижу это  и не осуждаю тебя, потому что ты
невольно думаешь, будто я твоя Джудит.  Но это  не так. Я не твоя. Я - Рона.
Можешь флиртовать со  мной, можешь  думать обо  мне,  но  никогда  не заходи
дальше,  чем  следует. Никогда.  Хорошо? Потому что  ты, может быть, сумеешь
разбудить во мне нечто такое, чего я не хочу будить. Понимаешь? Мы останемся
друзьями. Даже заговорщиками. Вот и все. Согласен?
     Хилгард посмотрел на нее несчастными глазами и  лишь после долгой паузы
произнес:
     - Согласен.
     - Пока  ты добирался домой, мне позвонила Джудит, - сказала  Силия.- Мы
разговаривали минут двадцать... Тед, бедный мой...
     - Все будет в порядке. Нужно только время.
     -  Она  сказала, что эти  амнезии и  подобные  заблуждения  чрезвычайно
редки. Твой случай попадет в учебники.
     - Замечательно. Но мне будет очень нужна твоя помощь, Силия.
     - Все, что смогу.
     - Я совершенно пуст. Я не знаю, кто наши друзья, не знаю своей  работы,
не знаю даже,  кто ты. Это стерто начисто, и  мне придется все воссоздавать.
Джудит поможет,  насколько это в  ее  силах, но основная ежедневная, и  даже
ежечасная, работа достанется тебе.
     - Я готова.
     -  Тогда  мы начнем все  заново. С самого начала. Сегодня мы обедаем  в
одном из наших любимых ресторанов - тебе придется рассказать мне, что это за
ресторан  - и пьем их лучшее вино, а может  быть,  возьмем  бутылочку-другую
шампанского. Затем вернемся домой. Мы  будем как самые настоящие молодожены,
Силия. Хорошо?
     - Конечно, - мягко ответила она.
     - А завтра  начнется настоящая работа. Будем приучать меня к  реальному
миру.
     - Все  вернется, Тед. Не  беспокойся. Я помогу  тебе всем, чем смогу. Я
люблю тебя, Тед. Что бы там с тобой ни случилось, я по-прежнему люблю тебя.
     Хилгард кивнул  и взял ее  руки  в свои Неуверенно,  с чувством  вины и
замиранием сердца  одновременно,  он заставил себя произнести слова, которые
стали теперь единственным его спасением, единственной опорой на неизведанном
берегу нового Континента.
     -  И я  люблю  тебя,  Силия, - сказал  он незнакомке, которая была  его
женой.



                             РОБЕРТ СИЛВЕРБЕРГ
                               ДВОЙНОЙ ВЫЗОВ


     Silverberg R. Double Dare: в сб. Silverberg R. The Songs of Summer,
- London: Pan Books, Ltd., 1981. Перевод на русский язык, "Мир", 1990.


     Когда  вибрация прекратилась и  корабль твердо встал на  космодроме
домеранжей, Джастин Марнер наконец понял.
     - Не иначе - мы с тобой спятили, - сказал он тихо. - Честное слово,
мы просто ненормальные.
     Второй землянин,  который,  не отрывая глаз от экрана,  разглядывал
чужой зелено-золотистый ландшафт, обернулся.
     - Что ты сказал? - спросил он.
     - Я  говорю,  что ни один человек в здравом уме не попал бы в такое
положение. До меня только сейчас дошло, как мы влипли.
     Кембридж скривился.
     - Не говори ерунды,  Джастин. Ты прекрасно знаешь, зачем мы здесь и
как это получилось. Что ты в самом деле?..
     - Ладно, ладно, беру свои слова назад. Не обращай на меня внимания.
Это все нервы... Раздался мелодичный звонок.
     - Войдите! - отозвался Марнер.
     Дверь  каюты  скользнула в  сторону.  Толстый  домеранжи в  высоких
серо-зеленых сапогах и сияющей диадеме,  усыпанной драгоценными камнями,
ввалился в  каюту  и  в  знак  приветствия вытянул вперед  два  из  пяти
кожистых щупалец.
     - Добрый день, джентльмены. Надеюсь, путешествие было приятным?
     - Все в порядке. Какие планы, Плорваш? - спросил Марнер.
     - Космопорт,  где опустился корабль, расположен недалеко от города,
- ответил домеранжи.  -  И  я  прибыл,  чтобы  сопроводить вас  к  месту
жительства.  Мы предоставляем вам удобнейшее помещение, стремясь создать
самые благоприятные условия для работы.
     - Рады слышать,  -  сказал Марнер и,  взглянув на  своего товарища,
добавил: - Видишь, как они внимательны?
     Плорваш заулыбался.
     - Прошу за мной. Уверен, вы пожелаете отдохнуть, прежде чем взяться
за дело.  На карту поставлена честь вашей планеты,  и  вам нужно быть на
высоте.
     - Естественно, - согласился Марнер.
     Домеранжи снова просиял.
     - Испытания  начнутся,  как  только  вам  будет  угодно.  Позвольте
пожелать вам удачи!
     - Благодарю вас,  -  Кембридж все еще продолжал хмуриться. - Только
одной удачи здесь мало.  В нашем деле все зависит от нас самих, от наших
мозгов - мозги и работа до седьмого пота.
     - Отлично сказано!  -  воскликнул Плорваш.  -  Вы здесь как раз для
того,  чтобы продемонстрировать свои способности.  Мы с  интересом будем
ждать результатов.

     Статистика не располагает на этот счет точными сведениями, но давно
известно, что большинство споров возникает в барах. Примерно за месяц до
описываемых событий в баре на углу Сорок шестой и Шестой улиц разгорелся
спор между Джастином Марнером и одним из домеранжей.  И именно этот спор
положил начало цепи событий, которая привела двух землян на Домеранг V.
     Сидя у  стойки,  Марнер задумчиво потягивал коктейль,  а  Кембридж,
подогнув под себя длинные ноги,  пил виски со  льдом.  И  тут с  тяжелым
топотом, который не спутаешь ни с чем, в баре появился домеранжи. Марнер
и Кембридж переглянулись. Земля вступила в контакт с Домерангом V больше
века  назад,  поэтому  домеранжи  не  были  редким  зрелищем  на  улицах
Нью-Йорка,  и этого они узнали сразу. Он работал в консульстве Домеранга
V,  а двое друзей недавно проектировали там схему освещения. Домеранжи с
их круговым зрением предпочитали мягкий,  рассеянный свет,  и  Марнеру с
Кембриджем  пришлось  разработать  для   них  совершенно  новую  систему
освещения.
     Домеранжи сразу же их заметил и втиснулся на стул рядом.
     - Приветствую двух замечательных инженеров!  -  прогремел он,  - Вы
меня, полагаю, помните?
     - Да,  -  ответил Марнер,-  мы  делали для вас освещение в  прошлом
году. Надеюсь, там все в порядке?
     - Как и следовало ожидать,  - ответил домеранжи и помахал щупальцем
в сторону бармена. - Бармен! Два пива!
     - Что вы имеете в виду?  - поинтересовался Кембридж, когда принесли
пиво.
     - Минуточку. - Домеранжи осторожно обхватил щупальцами обе кружки и
влил содержимое одной в левый рот, а другой - в правый.
     - Замечательная жидкость -  ваше пиво!  - с удовлетворением отметил
он. - Единственное, в чем Земля превзошла Домеранг, - это пивоварение.
     - Так что там насчет освещения? - напомнил Кембридж.
     - Ах, да. Освещение. В целом неплохая работа, но ничего выдающегося
мы и не ожидали от планеты с вашим уровнем технологии.
     - Что вы хотите этим сказать? - встрепенулся Марнер.
     Вот так все и началось...

     - Лучше  б  мне  тогда  промолчать,  -  задумчиво произнес  Марнер,
разглядывая комнату.
     Кембридж  резко  обернулся  и   посмотрел  сверху  вниз  на  своего
партнера.
     - Послушай,  Джастин,  мы уже здесь, и остается только показать им,
чего мы стоим, а потом отправиться домой с почетом и деньгами. Понял?
     - Ладно,  ладно, - ответил Марнер, проводя пальцем по тонким губам,
- извини,  не  стану б