ую диадему, шею украсил бусами, руки -- браслетами.
   -- Что ты,  --  взволнованно прошептала София, -- эти украшения носила,
наверно, сама Елена...
   В действительности же предполагаемый "клад Приама" оказался куда старше
самого Приама и легендарной виновницы Троянской войны.  Однако от этого не
утратил своей ценности для науки.
   Радость победителя Шлиман пережил,  когда к  нему в  Гиссарлык приехали
крупнейшие ученые того  времени и  на  знаменитой Гиссарлыцкой конференции
торжественно нарекли его первооткрывателем Трои.
   Наступил день, когда он смог написать: "Я надеюсь, что в награду за все
лишения,  беды  и  страдания, которые я претерпел в этой глуши, а также за
все понесенные мною огромные расходы, но в первую очередь в награду за мои
важные  открытия,  цивилизованный мир признает за мной право переименовать
священное  место,  называвшееся  доныне  Гиссарлыком. И теперь я делаю это
ради  божественного  Гомера -- даю ему то овеянное бессмертной славой имя,
которое  наполняет  сердце  каждого  радостью и энтузиазмом. Я даю ему имя
Троя и Илион, а Пергамосом Трои я называю акрополь, где пишу эти строки".


ЗЛАТООБИЛЬНЫЕ МИКЕНЫ

   По каменистой дороге едут двое всадников.  Мужчина и женщина.  Свернули
на  тропу,  вьющуюся по  склону холма.  Перед всадниками стены из огромных
каменных  глыб.  Оба  придерживают  лошадей:  на  вершине  холма  цель  их
путешествия -- "златообильные Микены". Точнее, то, что от них осталось.
   Поход  ахейцев  на  Трою,  сказано  у Гомера, возглавил Агамемнон, царь
Микен.  Шлиман  решает раскопать руины его столицы. И вновь ему приходится
отстаивать право на раскопки.
   Но вот газеты всего мира сообщают сенсационную новость: Шлиман открыл в
Микенах царские захоронения и нашел там неслыханные сокровища!
   Шлиман был убежден,  что в  найденных им  гробницах покоятся Агамемнон,
неверная Клитемнестра, коварный Эгист...
   К сожалению, Шлиман ошибся и на этот раз. В найденных им гробницах были
похоронены правители Микен,  но  жили  они  и  умерли  за  четыре века  до
Троянской войны.  Впрочем,  и  эта ошибка не снизила ценности его находок,
обогативших науку  новыми  сведениями  о  жизни  и  обычаях  догомеровской
Греции.  Найденные  сокровища  Шлиман  щедро  преподнес в  дар  греческому
народу.


НИТЬ АРИАДНЫ

   После  Микен  Шлиман  опять возвращается в Трою. Снова находки -- и уже
значительно  меньше  ошибок.  Теперь  с  ним  Вильгельм  Дерпфельд, верный
соратник,  человек  с широким специальным образованием. Да и Шлиман уже не
тот  --  теперь  у  него  большой  опыт,  знания  археологии. Как и ранее,
непоколебимой осталась вера в Гомера.
   В  1880  году  Генрих  Шлиман ведет  раскопки в  центральной Греции,  в
области,  которую называют Беотией.  Его заинтересовал Орхомен,  город,  о
котором  также  сказано  у  Гомера.  Шлиман  раскапывает развалины дворца,
находит царскую гробницу, еще более богатую, чем в Микенах.
   В  1884--1885 годах Шлиман в Тиринфе, в пятнадцати километрах от Микен.
Еще  два древних города открывают ему свои тайны. А спустя год он вместе с
Дерпфельдом отправляется на Крит. Шлиман мечтает раскопать столицу Миноса.
Перед  поездкой  он  внимательно перечитывает мифы о Миносе и Минотавре, о
Тесее.
   Но,  пожалуй,  самое  большое сокровище,  благодаря Шлиману обогатившее
историческую  науку,   --   это   остатки  высокой  цивилизации,   которую
современные  историки   называют   крито-микенской,   крито-минойской  или
эгейской культурой. Что знали о ней ученые до Шлимана?
   Мифы  рассказывают,  будто  бы в древности на острове Крит существовало
могущественное государство, которым правил царь Минос. Ему была подвластна
вся  Греция.  Город  Афины  вынужден был выплачивать Миносу страшную дань:
посылать на Крит семь юношей и семь девушек. Их пожирал Минотавр, чудовище
с  туловищем человека и головой быка. Минотавр жил во дворце, называвшемся
Лабиринтом.  В  нем  было так много переплетающихся коридоров и переходов,
что каждый вошедший в него уже не мог выбраться обратно.
   Отважный  афинский  юноша  Тесей  отправился  на   Крит,   чтобы  убить
Минотавра.  Тесея полюбила Ариадна,  дочь Миноса. Она дала Тесею волшебный
меч и клубок ниток, чтобы он победил чудовище и вышел из Лабиринта.
   Этот  миф  полюбился  Шлиману.   И,   ступив  на  берег  Крита,  Шлиман
торжественно произносит строки Гомера:

         Остров есть Крит посреди виноцветного моря, прекрасный,
         Тучный, отвсюду объятый водами, людьми изобильный;
         Там девяносто они городов населяют великих.
         Разные слышатся там языки: там находишь ахеян
         С первоплеменной породой воинственных критян; кидоны
         Там обитают, дорийцы кудрявые, племя пеласгов,
         В Кноссе живущих. Минос управлял им в то время...

   Шлимана  и  Дерпфельда  интересовала  местность,  где, как они слышали,
имеются какие-то развалины. Долго разглядывают они остатки некогда могучих
стен.   На  каменных  глыбах,  из  которых  сложены  стены,  они  замечают
изображение  сдвоенного  топора.  Такие  же  знаки  видел Шлиман на стенах
дворца  Агамемнона  в  Микенах. Секира и бык с древнейших времен считались
символом Зевса.
   Еще больше удивился Шлиман, когда в ожерелье встреченной ими крестьянки
заметил молочно-белые камешки с вырезанными на них геммами. Точно такие же
он находил в царских захоронениях в Микенах.
   Следовательно,  между  Микенами и  Критом когда-то  существовала тесная
связь? Еще одна загадка. Но отгадать ее Шлиман уже не успел...
   26  декабря 1890 года мир  облетело скорбное известие:  в  Неаполе,  по
дороге в  Афины,  внезапно умер  один из  интереснейших людей XIX  века --
археолог Генрих Шлиман.


ПОСРЕДИ ВИНОЦВЕТНОГО МОРЯ

   Случается,   что   большим   свершениям  предшествуют,   казалось   бы,
малозначащие события.  Когда  английский антиквар,  некто Честер,  подарил
Эшмолиан-музею в Оксфорде привезенную из Афин сердоликовую печать, ему и в
голову  не  приходило,  что  она  окажется той  "нитью  Ариадны",  которая
приведет ученых к открытию древней культуры Эгейского мира.
   Хранителем античного отдела Эшмолиан-музея был  тогда Артур Эванс.  Его
заинтересовала  подаренная  Честером  печать.  На  каждой  ее  грани  были
вырезаны рисунки. Например, голова волка, барана, птицы...
   "Что бы это могло означать? -- задумался Эванс. -- Ведь это нечто вроде
иероглифов. Какие-то древние письмена? Печать привезена из Афин..."
   В  1900  году  Эванс  в  Греции.  Ему  удается раздобыть еще  несколько
подобных  печатей.  Оказывается,  все  они  привезены  с  Крита.  И  Эванс
отправляется на Крит.
   На острове Эванс увидел, что женщины носят геммы-печати как амулеты.
   Но не они сейчас привлекают его внимание.  Эванс едет туда, где до него
побывал Шлиман.  Холм,  поросший кустарниками и  дикими цветами,  хранил в
своих недрах развалины Кносского дворца.  Мертвый Кносс и  теперь поражает
величием своих стен,  великолепием построек. Изо дня в день, из года в год
лопаты археологов открывали все новые и новые помещения...
   Мощные стены...  Путаные коридоры,  переходы и лестницы.  Вот тут бы не
помешало иметь "нить Ариадны"...
   В  одной из  комнат,  у  северной стены,  сохранился алебастровый трон.
Впервые увидев его, археологи оцепенели.
   -- Трон Миноса... -- прошептал кто-то.
   От волнения у всех перехватило дыхание.
   Вдоль стен --  скамейки.  А  над ними фрески:  фигуры лежащих грифонов,
глиняные или каменные рога быка.  Кстати,  это украшение здесь встречается
часто.
   Не  этот  ли  путаный дворец  с  многочисленными входами-выходами родил
легенду о Лабиринте,  в темных углах которого притаился,  подстерегая свои
жертвы,  страшный Минотавр?  Чья  фантазия и  под  влиянием каких  событий
создала образ этого чудовища?


НЕОЖИДАННАЯ НАХОДКА

   Это случилось в  один обычный,  поначалу ничем не  примечательный день.
Эванс с  утра был  дома.  Ничто не  предвещало,  что  именно сегодня будет
сделано открытие, которое вскоре весь ученый мир назовет одним из открытий
века.
   Неожиданно на виллу "Ариадна",  построенную Эвансом для себя неподалеку
от места раскопок, прибежал рабочий:
   -- Сэр Эванс! Мы нашли каменный стол. На нем какая-то резьба, как будто
что-то написано...
   Эванс не спеша пошел к раскопу.  Знал бы он, какая находка его ждет, --
побежал бы...
   Знаки  походили  на  буквы.  Не  орнамент, даже не рисуночное письмо, а
именно буквы. Только совсем не похожие на греческие.
   -- Это невозможно, -- бормочет Эванс. -- Письменность в Греции возникла
не  ранее  VIII  века  до  нашей  эры. А Кносский дворец построен на много
столетий раньше... Этого быть не может...
   И все же перед ним были письмена!
   Если  иероглифы  на  печатях никого не удивили, то эти письмена явились
совершенной  неожиданностью.  Они  встречались  на  предметах, сделанных в
XVII, XVI, XV веках до н. э.
   Эванс назвал их линейным письмом.
   Чем  дольше  продолжались раскопки, тем чаще и чаще попадались глиняные
таблички,  исписанные  такими  же  знаками.  Эванс насчитывает восемьдесят
знаков.  Для  алфавитного  письма  многовато,  но  слишком мало для письма
идеографического.
   Чем  внимательнее  Эванс  разглядывал  линейные  письмена,  тем  больше
убеждался,  что не  все они одинаковы.  Те,  которые можно было датировать
XVII --  XV  веками до н.  э.,  Эванс назвал "линейным письмом А".  Знаки,
созданные позже, в XV -- XIII веках, он назвал "линейным письмом Б".
   Видимо, "линейное Б" сменило "линейное А" и является его видоизмененной
формой.  Возможно,  что  обе  формы  письма какое-то  время  были  в  ходу
одновременно.
   Эванс  счел  таблички  хозяйственными  документами  --  списками людей,
животных, различных предметов обихода и сумел установить обозначение цифр:
единицу,    десять,    сто,    тысячу.    Он    определил    и   некоторые
идеограммы-детерминативы,  но  прочесть  стоящие перед ними знаки не смог,
так  как  был  уверен,  что  язык крито-микенских табличек не имеет ничего
общего  с  греческим.  Эту  ошибку  Эванса  повторяли  все  исследователи,
занимавшиеся дешифровкой "линейного письма Б".
   В  1939  году  археологи раскопали древний Пилос.  Многие после Шлимана
искали названные Гомером города.  Среди развалин Пилоса был найден большой
архив глиняных табличек.  Надписи на  них сделаны "линейным письмом Б".  В
пламени  пожара,   уничтожившего  резиденцию  пилосских  царей,   глиняные
таблички прошли  настоящую закалку.  Подобным образом пламя,  уничтожившее
Ниневию, сохранило нам глиняные "книги" из библиотеки Ашшурбанипала.
   Позже в 1952 году,  при раскопках Микен,  были также найдены таблички с
надписями, сделанными "линейным письмом Б".
   Тогда впервые появилось предположение, что надписи сделаны по-гречески.
Но  оно  было  одним  из  многих предположений и  догадок.  Делалось много
попыток дешифровать загадочную письменность.  И как ни удивительно, именно
Эванс задержал дешифровку критского письма.
   Он  был  человеком  честолюбивым,  стремился самостоятельно дешифровать
найденные  письмена.   Поэтому  продолжительное  время  не   опубликовывал
памятники критского письма,  лишая  возможности других  ученых заняться их
дешифровкой.  В  1935 году было опубликовано 120 табличек,  а  у Эванса их
было около трех тысяч. Только после его смерти таблички были изданы,
   В  30-х  годах Эванс отошел от  дел и  вернулся на  родину,  в  Англию.
Руководителем  археологических  раскопок  в   Кноссе  остался  его  ученик
Пендлберри, широкообразованный и необыкновенно отважный человек.
   Эванс умер в 1941 году,  было ему девяносто лет. К счастью, он не успел
узнать о  том,  что древнюю землю минойцев оккупировали гитлеровцы,  а  на
вилле Эванса "Ариадна" расположился штаб немецкого командования.
   Не на много пережил своего учителя и  Пендлберри.  Он стал партизаном и
погиб как герой в борьбе с фашистскими захватчиками.


ХОББИ МАЙКЛА ВЕНТРИСА

   В истории великих дешифровок рядом с именем Шампольона стоит имя Майкла
Вентриса.  Случайное  совпадение: он родился в 1922 году, в тот самый год,
когда исполнилось сто лет со времени дешифровки египетских иероглифов.
   Вентрису было  всего  семь  лет,  когда  он  прочел книгу о  иероглифах
Древнего Египта.  Читая ее, мальчик очень сожалел, что они уже дешифрованы
и  что сделано это без него.  Как и Шампольону,  ему легко давались языки.
Еще  в  школе он  овладел латинским и  греческим,  знал многие европейские
языки, в том числе и русский.
   Однажды  учитель  повел   их   класс   в   музей  на   экскурсию.   Там
экспонировались  привезенные  из   Греции   археологические  памятники  --
мраморные   стелы   с    четкими   строками   красиво   высеченных   букв,
красно-фигурные  и  чернолаковые вазы,  скульптуры,  изображающие людей  с
открытыми прекрасными лицами. Школьники насмотрелись на все вдоволь, можно
и  уходить.  Но вдруг учитель взволнованно сообщил,  что сейчас перед ними
выступит  знаменитый  археолог,  раскопавший Кносский  дворец,  сам  Артур
Эванс.
   Седой,  важный старик,  рассказывая о раскопках,  которыми руководил на
протяжении многих лет, помолодел, оживился. Только о найденных табличках с
письменами говорил с грустью.  Ему не удалось их дешифровать -- об этом он
сказал тихим, глухим голосом.
   Вентрису было тогда всего четырнадцать лет.  Он был добрым,  отзывчивым
мальчиком.  Никого он до тех пор так не жалел,  как пожалел сейчас старого
археолога.  Всегда деятельный,  он тут же решает, не откладывая, прочитать
книгу Эванса, в которой напечатаны знаки критского линейного письма.
   "Ему нужно помочь... Он ведь уже совсем старик. И так горько переживает
свою неудачу. Нужно попробовать..."
   Окружающие,  вероятно, посмеялись бы над самонадеянным школьником, если
бы узнали, что он тут же решил разгадать секрет таинственных знаков.
   Еще подростком Майкл Вентрис никогда и  ничего не делал наполовину.  За
"Минойскими письменами" Эванса были прочитаны и  вторая,  и  третья книги.
Вентрис еще учился в  школе,  когда написал свою первую статью,  в которой
сравнивал письменные знаки Крита с кипрским письмом.  Статью он отправил в
крупный археологический журнал,  скрыв при  этом  свой возраст.  Журнал не
печатал   ученических   сочинений,   но   охотно   опубликовал  интересные
размышления неизвестного автора, некоего Майкла Вентриса...
   Но вот школа позади. Нужно выбирать профессию. Свое увлечение критскими
письменами Вентрис  считал  чем-то  вроде  хобби.  И  он  поступает не  на
филологический или исторический факультет, а на архитектурный.
   Изучение  архитектуры и  занятия  критскими письменами прервала  вторая
мировая война.  Вентрис добровольцем идет  в  армию.  Все  военные годы  в
планшете авиационного штурмана рядом  с  картами  полетов лежали  копии  с
надписей далекого "прекрасного острова".


ПАМЯТИ ШЛИМАНА

   Окончилась  война.  Снова студенческая скамья. Снова кносские таблички.
Даже  став архитектором, Вентрис все свободное время отдает любимому делу.
К  тому  времени  наибольших  успехов  в  дешифровке  "линейного письма Б"
добилась  американка,  профессор  математики  Алиса  Кобер.  Многие ученые
безрезультатно пытались установить звучание знаков, не занимаясь изучением
грамматического  строя  языка. Алиса Кобер подошла к дешифровке иначе. Она
поставила  себе  задачу  выяснить  формальные,  грамматические особенности
неизвестного языка, узнать, как изменяются слова по родам, числам, падежам
и т. д. По характеру таких изменений слов можно определить, к какой группе
языков относится тот или иной язык.
   Внимательно изучая надписи на табличках, Кобер обратила внимание на то,
что слово итог или все (их определил еще Эванс),  судя по  детерминативам,
имеет одну форму для  "мужчин",  другую --  для "женщин".  Также и  слова,
обозначающие  Животных,   имели   две   формы   --   мужскую  и   женскую.
Следовательно,  слова изменяются по родам. Кроме того, она установила, что
слова,  состоящие из одинаковых знаков, имеют различные окончания, то есть
изменяются по падежам.
   Путем дальнейшей комбинации и сопоставления слов Кобер установила формы
множественного  числа  для  обоих  родов  --  мужского  и  женского.  Свои
наблюдения  Алиса  Кобер  свела в таблицу, состоящую из троек: род, число,
падеж. Их так и называют -- коберовские тройки.
   В 1951 году были опубликованы таблички,  найденные в Пилосе, написанные
также  "линейным письмом Б".  Вентрис таким  образом получил большое число
табличек, которые расширили его возможности.
   Вентрис подсчитал количество знаков,  которые встречались в текстах, не
считая  идеограмм или,  точнее,  детерминативов.  Таких  знаков  было  88;
подтвердилось предположение:  письмо  безусловно слоговое.  Затем  Вентрис
составил  таблицу  повторяющихся  знаков,   как   обычно   делают  военные
дешифровщики, изучающие вражеский секретный код.
   В  слоговом письме  применяются знаки  для  гласных звуков  и  слоговые
знаки.  Слоговые знаки потому и называются слоговыми, что соответствуют не
одному звуку,  как в алфавитном письме,  а целому слогу, то есть сочетанию
согласного и  гласного  звуков.  Сочетание  двух  звуков  --  согласного и
гласного -- на письме выражается одним знаком.
   Знаки только для гласных звуков,  следовательно, не могут встречаться в
середине слова,  где гласный входит в слог.  Они встречаются лишь в начале
слов. Исходя из этого, путем подсчета Вентрис определил три знака для трех
гласных звуков, но как эти звуки произносятся -- он еще не знал.
   Это  был  первый шаг по  пути дешифровки,  к  разгадке тайны "линейного
письма Б".
   Вторым шагом  была  работа над  коберовскими тройками,  которые Вентрис
существенно  дополнил  целым   рядом  новых  сопоставлений,   сочетаний  и
комбинаций.
   Вентрис  установил,  что  слова крито-микенских табличек изменяются так
же,  как слова в индоевропейских языках. Если мы просклоняем русское слово
(русский язык входит в семью индоевропейских языков)
   сторож
   сторож-а
   сторож-у  и  т.  д.,  --  то увидим,  что в падежном окончании меняется
только гласный,  согласный же остается неизменным.  То же происходит и  со
словами загадочного языка.  Только в нем,  как мы уже знаем, слова пишутся
слоговыми знаками;  разные слоговые знаки  в  падежных окончаниях одного и
того  же   слова  будут  состоять  из  одного  и   того  же  согласного  и
изменяющегося гласного звуков.
   У   Вентриса,   таким  образом,   получились  группы  слоговых  знаков,
объединенные пока еще неизвестным согласным.
   Используя  детерминативы,   Вентрис   разделил  эти   группы   слоговых
знаков-окончаний   по   принадлежности   мужскому   или   женскому   роду,
единственному или множественному числу и так далее.
   28  сентября 1951 года Вентрис сделал знаменитую "решетку",  в  которой
поместил все  наиболее часто  повторяющиеся слоговые знаки  в  сочетании с
согласными.  После выделения слоговых знаков Вентрис писал:  "Теперь нужно
только отождествить небольшое число слоговых чтений,  чтобы полная система
согласных и гласных стала на свое место".
   Гласных,  стоящих либо  в  начале слова,  либо  в  падежных окончаниях,
оказалось  всего  пять.  Но  как  их  произносить?  Вентрис  определил это
статистическим путем.  Одни  гласные  употреблялись  часто,  другие  реже,
третьи совсем редко.  Чаще всего в языках встречается а, за ним следует е,
потом  и,  далее о  и  у.  Так  Вентрис и  назвал гласные,  что  оказалось
правильным.
   Вентрис  разделил  деревянную доску  на  пять  вертикальных столбцов  и
пятнадцать горизонтальных,  вбил в каждую клетку гвоздик, а к бумажкам, на
которых были написаны слоги, прикрепил петельки. Над вертикальными графами
он  поместил пять гласных:  а,  е,  и,  о,  у.  Под ними в  горизонтальных
столбцах поместил слоги  в  соответствии со  стоящими вверху  гласными.  В
горизонтальных --  одинако