Она похожа на киевскую.  Такое же парадное сооружение,  только контуры,
пожалуй,  чуть строже.  Строительство закончилось в  1050 году,  но лишь в
1108-м,  как  сообщает летопись,  "почаща писати  святую Софию",  то  есть
началась роспись стен храма.
   На этих стенах,  иногда еще на голой штукатурке,  иногда поверх фресок,
жители древнего Новгорода оставили сотни надписей,  граффити. К сожалению,
значительная часть  надписей уничтожена.  Сейчас ученым известно всего 253
граффити.  Большинство погибло не в древности,  а сравнительно недавно,  в
конце прошлого века.
   ...Новгородский архиепископ  гневается.  Даже  со  своим  помощником  и
любимцем, церковным казначеем, разговаривает до крайности раздраженно:
   --  Я  ж тебе приказывал денег на ремонт не жалеть. Торопи подрядчиков.
Сколько  времени  возятся с ремонтом собора! Сколько времени можно править
службу  в  малой  церкви?  В ней духота, я после каждого моления сердечные
капли   принимаю.   И   теснота,   убогость,  никакого  благолепия,  храму
приличествующего...
   -- И верующие жалуются на тесноту, -- подхватывает казначей.
   -- Сам знаю,  что недовольны.  И  дворянство,  и  богатое купечество не
одного благочестия ради  в  храм  жалуют.  Покрасоваться друг перед другом
спешат, жены -- наряды показать...
   -- Мирские грехи, -- угодливо поддакивает казначей.
   -- А за их грехи я не в ответе,  -- запальчиво отвечает архиепископ. --
А  вот  если знатные и  богатые прихожане отвыкнут в  церковь ходить,  мне
ответ держать. И надо мной есть старшие. И на мое место не один зарится...
   Помолчали.  Архиепископ,  кажется,  жалеет,  что сболтнул лишнее. Потом
снова говорит:
   -- Комиссия археологическая требует  сберечь  надписи,  что  на  стенах
нацарапаны. Не покрывать новыми росписями.
   -- Так это ж грех -- на стенах храма писать, -- начинает казначей.
   -- Грех,  грех...  Этим надписям скоро тыща лет будет. Сам понимаю, для
истории ценность.  Но  у  меня тут не кунсткамера,  а  собор,  храм божий.
Археологическая  комиссия   уже   к   обер-прокурору  синода   обращалась.
Безбожники.
   -- Истинно безбожники, вольнодумцы, смутьяны...
   Все же "безбожникам и вольнодумцам" кое-что удалось сберечь. Но сколько
надписей погибло безвозвратно!  Что  могли  поделать археологи,  если  сам
архиепископ торопил  с  окончанием  ремонта,  уничтожившего и  граффити  и
древние фрески?..
   Фрески...    Граффити   сохранили   нам   имена   художников,   некогда
расписывавших стены  собора.  Особенно  часто  встречается  имя  какого-то
Стефана.  "Господи,  помоги рабу твоему.  Стефан писал,  когда расписывали
стены собора",  --  сообщает одна надпись.  А в другом месте под небольшим
рисунком стоит лишь одно слово,  имя художника --  Стефан.  Буквы надписей
Стефана  архаические,  видимо,  художник принадлежал к  старшему поколению
живописцев. Упоминаются имена и других мастеров: Олисей, Микула, Радко.
   Оставили  свои "автографы" и строители храма: "Начали делати на святого
Константина  и  Елены". Это, видимо, сообщение о закладке храма, тем более
что день Константина и Елены часто выбирали для начала строительных работ.
В  "Сказании  о  Софии"  также  сообщается,  что Софию Новгородскую начали
строить 21 мая 1045 года.
   Как и в Софии Киевской,  большинство граффити --  это обращения к богу,
традиционные "господи, помоги рабу твоему".
   Геометрически  четкими  буквами уставного письма выведена одна особенно
интересная  надпись:  "О  господи, помилуй христиан, а еретиков прокляни".
Форма  букв  говорит  о  времени  их написания. Это конец XI -- начало XII
века,  время  народных восстаний под предводительством языческих жрецов --
волхвов.  Надпись  перекликается  с  новгородской  летописью, сообщающей о
восстании в Новгороде волхвов.
   София  Новгородская была  центром не  только духовной,  но  и  светской
власти.  Большинство граффити сделаны не простолюдинами,  а  церковниками,
представителями знати, верхушкой ремесленников. Это отражено и в языке и в
тематике надписей.  Кто  именно  писал  --  исследователи устанавливают по
целому ряду признаков,  например по тому,  где сделано граффити.  В соборе
были места, куда простым людям входить запрещалось.
   Но  есть  надписи,  явно процарапанные представителями низших сословий.
Интересна своеобразная анонимная жалоба  низшего  духовенства архиепископу
новгородскому, на "неустроение" своей жизни.
   В другом месте собора кто-то записал народную песню,  кто-то стихи. Как
правило,   большинство  этих  записей  перечеркнуто.   Но  в  одном  месте
исследователям все  же  удалось прочесть:  "...пироги  в  печи,  гридьба в
корабли".  Это  поговорка --  "как сидят пироги в  печи,  так и  гридьба в
корабле". Гридьба или гридь -- младшая княжеская дружина, конвой.
   Вторая часть надписи восстановлена целиком: "Перепелка парит в дубраве,
поставила кашу, поставила пироги, туда иди".
   Не предшественница ли это современной детской фольклорной песенки:

                            Сорока, сорока,
                            Сорока-белобока
                            Кашу варила,
                            На порог скакала,
                            Гостей созывала...

   Почерк,  манера письма некоторых граффити похожи на  надписи берестяных
грамот.  Что ж,  и  те  и  другие сделаны приблизительно в  одно время,  а
иногда,  быть может,  и одной рукой. Форма букв в таких граффити, как и на
берестяных грамотах,  характерна для письма XI --  XII столетий. А так как
граффити сделаны поверх фресок XII столетия, то нетрудно установить время,
когда они были написаны: конец XII -- начало XIII века.


ПРИНОСЯЩИЕ ВЕЛИКУЮ ПОЛЬЗУ

   Как  создавались в  Древней Руси книги?  Нужно помнить,  что  печатного
станка  тогда  еще  не  было.   В  своеобразных  мастерских,  называвшихся
скрипториями,  работали  писцы,  переписчики рукописных  книг.  Скриптории
обычно бывали при  княжеском дворе,  при  монастырях.  А  там,  где  книги
переписывались, они часто и хранились.
   В уставе одного монастыря, среди "правил поведения" и "распорядка дня",
обязательных  для  братии,  сказано,  что  в  свободное время иноки должны
собираться  в келье, в которой хранятся книги, брать их, читать до вечера,
а когда стемнеет, возвращать обратно. Вот вам и библиотека XI столетия!
   Основателем и устроителем первой большой библиотеки на Руси был Ярослав
Мудрый.  Летописец рассказывает:  "Ярослав же...  любил книги и  много их,
переписавши,  положил в  церкви святой Софии,  которую создал сам".  София
Киевская действительно построена в годы его княжения.
   Заглянем, хотя бы мысленно, в центральный зал собора и пойдем туда, где
стоит многотонный саркофаг --  гробница Ярослава.  Для  этого нужно пройти
под  аркой,  с  которой реставраторы сняли часть верхнего слоя  позднейшей
росписи.  Они думали,  что найдут очередной орнамент,  обычный на стенах и
арках собора.
   Каково же было их удивление, когда на древней стене стал вырисовываться
чей-то портрет. Раздались взволнованные голоса:
   -- Смотрите, вокруг головы нет нимба...
   -- Значит, не святой...
   -- Светский портрет. Чей же?..
   Пестрота красок утеряна.  Остались только контурные линии.  Со стены на
реставраторов смотрел  мужчина средних лет,  в  высокой шапке,  в  богатом
костюме.
   --  Видно,  портрет  князя.  Но  кого именно? -- говорили реставраторы,
спрашивали друг друга историки, интересовались художники.
   Загадка была разгадана, когда советский историк, антрополог и скульптор
Михаил Михайлович Герасимов изобрел и  разработал способ восстановления по
черепу лица давно умершего человека. Им создан ряд скульптурных портретов,
и  среди них портрет Ярослава Мудрого.  Сходство с  портретом на стене под
аркой  оказалось разительным.  В  1969  году  в  честь основания Ярославом
Мудрым первой на Руси библиотеки во дворе заповедника против входа в собор
установлен памятник.  На каменной глыбе портрет князя и слова из летописи,
восхваляющие его  за  то,  что  он  "сеял в  сердцах людей книжные слова",
говорится о "великой пользе", которую приносит людям книжное учение.


"ЗАМЕЧЕННЫЕ ОПЕЧАТКИ"

   В  современных  книгах  нередко  бывает  вклеен  листочек,  на  котором
помещены допущенные в тексте ошибки, так называемые "замеченные опечатки".
А  ведь  каждую  строчку  не  раз  проверяли и выверяли: первым вчитывался
автор, потом редактор, корректоры.
   Тем  более  возможны  ошибки  в  древних  рукописях.  Их  опечатками не
назовешь:  когда они создавались, печатного станка еще не было. Правильнее
будет сказать "описки". И действительно, сколько слов написано по-разному!
   В одной рукописи читаем:  глава,  град,  брег, ладия, нощь, одежда, аз,
единъ. В другой: голова, город, берег, лодья, ночь, одежа, язъ, один.
   Да описки ли это?  Что-то уж очень их много,  и почему-то в одних и тех
же  словах постоянно одинаковые ошибки.  Исследователи внимательно изучают
язык рукописных книг.  И  оказывается,  что  в  большинстве случаев это не
случайный промах рассеянного писца.
   Первые книги в Древней Руси были богослужебные, и переписывались они со
старославянского языка,  который  стал  образцом для  русских  книжников и
сыграл   большую   роль   в   развитии   русского   литературного   языка.
Старославянский язык был  понятен всем славянам,  где бы  они ни  жили,  в
Преславле или Киеве,  в Охриде или Новгороде. Об этом говорится в летописи
"Повести временных лет":  "Бе един язык словенск..." И дальше: "Словенский
язык и  русский одно есть..."  Однако то,  что  старославянские книги были
понятны русским читателям,  еще не означает, что старославянский полностью
совпадал с  древнерусским языком,  кстати,  далеко не  однородным.  В  нем
одновременно существовали два основных типа:  книжный, или литературный, и
разговорный.  В  древнерусских книгах старославянские слова  соседствуют с
русскими. Они часто друг на друга похожи. Отсюда и кажущиеся описки. Таким
образом,  можно восстановить разговорный язык наших предков, узнать, каким
был он. Это не только интересно, но и очень нужно историкам, изучающим быт
времен Киевской Руси.  Ведь  каждая вещь  имеет свое  название.  Зная  ряд
названий,  можно  догадаться,  какие  вещи  окружали людей  в  прошлом  --
домашняя утварь, одежда, орудия труда, оружие.
   Даже   переписывая   старославянские   книги,   писцы   делали  это  не
механически,  не  переносили  все  без  исключения старославянские формы в
книги,  предназначенные  для  русских  читателей.  Они вдумчиво отбирали и
подбирали слова, нередко заменяя старославянские русскими. И тогда, вместо
старославянского  глава, град, брег, писалось голова, город, берег. Иногда
это  были  слова  книжные,  иногда разговорные. Кстати, не всегда легко их
одно  от  другого отличить. Часто русское слово попадало в старославянский
текст и случайно.
   Но хоть и  бывали действительно случайные описки,  в  общем переписчики
обогащали язык.  Старославянский богат синонимами. А они добавляли к ним и
русские значения того или  иного понятия.  Таким образом рождались цепочки
синонимов.  Лингвисты называют их синонимическими рядами. Например, зол --
лукав --  лют. Или совсем длинный ряд: домысел -- домышление -- замышление
-- мысль -- помысел -- размышление -- разум -- разумение -- смысл -- ум.
   Выбор слова чаще всего зависел от  темы произведения.  В  богослужебных
книгах,  в  рассказах  о  "чудесах" или  в  "житиях  святых",  преобладают
старославянские слова, метафоры, аллегории, цветистые эпитеты.
   В  рассказах на бытовые темы или в  повествовании о  битвах и  подвигах
героев,  о которых издавна существовали устные,  фольклорные произведения,
преобладает разговорный язык,  тот, на котором разговаривал народ. И в нем
немало  эпитетов,  образных  сравнений,  но  уже  на  фольклорной  основе.
Употребляются русские слова в деловых документах.
   В  Древней  Руси  существовала особая деловая литература. Это различные
грамоты,  договоры  с  греками,  о  которых  мы уже вспоминали, древнейший
русский свод законов -- "Русская правда".
   Содержание  деловой  литературы отразилось на  ее  языке.  Это  уже  не
высокий  литературный слог  церковных  книг,  торжественных проповедей или
поучений.  Когда речь идет о законе, который карает за кражу или драку, то
и  записан этот  закон  теми  словами,  которые употреблялись в  обыденной
жизни.  О  понятиях,  предметах и  явлениях чисто  русских также говорится
простым русским языком,  почти лишенным старославянского влияния. Точность
содержания деловой  речи  требовала  и  применения русских  слов,  имеющих
точное   значение.   В   рукописных  книгах   обычно  имелись  послесловия
переписчиков,  так называемые выходные записи.  Они очень интересны. В них
можно  найти  не  только легенды да  выдумки,  как  в  текстах многих книг
религиозного содержания.  В  выходных записях  нередки  правдивые описания
действительных  событий.   Интересны  они  и  как  источник  для  изучения
разговорной речи того времени.
   Переписывая богослужебную книгу, писец обязан был строго придерживаться
оригинала, повторяя узаконенные традицией книжные выражения. Но как мы уже
говорили,  это правило частенько нарушалось. А вот в выходной записи, хотя
ее  обычно составляли в  принятой,  традиционной форме,  можно  услышать и
отголоски живой  разговорной речи  того  времени,  когда  писалась  книга.
Традиционная форма записи писцами варьируется,  писец строит ее по-своему,
внося в нее и поэтические выражения, красочные сравнения. Например:

        Как радуется жених невесте,
        как радуется кормчий, приведя свой корабль в гавань,
        а странник, вернувшись в родную землю,
        так радуется писец, закончив последний лист своей книги...

   В  библиотеках и  музеях нашей страны,  в  библиотеках и  музеях других
стран,  в частности в Болгарии,  хранятся книги,  которые помогают нам при
изучении истории возникновения, изменения и развития славянского алфавита,
происходившие на протяжении почти десяти веков.
   Кроме  библиотеки  Ярослава,  были  и  другие  книгохранилища,  а  книг
сохранилось очень мало.  Причину этого нетрудно отыскать, если заглянуть в
прошлое,  во времена вражеских нашествий и  междоусобиц,  битв,  пожаров и
разорения.  Сколько раз дотла сгорали города Древней Руси!  В огне пожаров
погибали люди,  гибли их жилища,  домашняя утварь,  сгорали и книги.  Даже
такой  шедевр  древнерусской  светской  литературы,  как  "Слово  о  полку
Игореве",  уцелел лишь в одном экземпляре.  Впрочем, и эта книга разделила
судьбу многих своих современниц.  И ее не пощадил огонь военного пожарища.
Случилось это, правда, не в древности, а во время Отечественной войны 1812
года.  В  пламени  московского пожара  погибла ценнейшая коллекция древних
рукописей,  принадлежавшая ее  собирателю  А.  И.  Мусину-Пушкину.  В  его
собрании было и "Слово о полку Игореве".
   О нескольких таких чудом уцелевших книгах хочется рассказать подробнее.


ВО ВРЕМЯ ОНО

   За девять лет,  что прошли со дня смерти Екатерины II, ее бывший личный
секретарь Я. А. Дружинин обрюзг, заскучал. И когда узнал, что ему поручено
разобрать архив императрицы, обрадовался.
   -- Многие сии бумаги я сам составлял,  -- хвалился он своему помощнику,
молодому человеку, для которого все во дворце было интересно.
   Интересным кажется ему  и  полученный сегодня новый  приказ:  разобрать
личные вещи умершей царицы, в том числе ее гардероб. Иначе отнесся к этому
Дружинин.
   -- Такое занятие больше пристало фрейлинам, -- ворчит он. -- Не мужское
дело  тряпки  перебирать,  даже  если  их  сама  матушка-государыня носить
изволили...
   В одном шкафу платья свалились с вешалки.  Помощник Дружинина осторожно
вынимает их одно за другим.
   -- Постой...  --  останавливает его Дружинин.  -- Что это там? Какая-то
книга? Как она-то сюда попала?
   Книга большая, тяжелая. Вдвоем достают они ее из шкафа, кладут на стол.
Рассматривают. И чем дальше, тем больше удивляются.
   Каждый  лист   исписан  двумя  колонками  ровных,   точно  по   линейке
выведенных,  строчек.  Так  писали  только  в  особенно  парадных  книгах.
Коричневые чернила,  которыми написаны буквы,  кажется,  отливают золотом.
Буквы почти квадратные,  расстояния между ними одинаковые.  Не  сливаются,
каждая стоит отдельно, но слова не отделены друг от друга.
   -- Евангелие,  и писано уставом, древнее, -- удивляется Дружинин. -- Ты
только посмотри,  как  знатно сделано.  Все  чтения,  нужные для церковной
службы, по дням недели, начиная с пасхи.
   В   глаза   бросаются  мастерски  выполненные  заставки,   замысловатые
инициалы.  Почти каждое чтение начинается со слов: "Во время оно или "Рече
господы".  Потому и инициалы все или В или Р.  И ни одного В,  ни одного Р
похожих  на   остальные.   Художник  нашел   для   каждой   особую  форму,
разноцветный,   причудливо   переплетенный   рисунок:   сказочные   птицы,
фантастические животные, человеческие лица.
   Рисунки инициалов напоминают перегородчатые эмали,  только на страницах
книги различные краски отделены друг от друга,  конечно, не металлическими
рамками-проволочками, как на эмалях, а тонкими золотыми линиями.
   -- Говорят,  киевские эмальеры в  старину  и  книги  разрисовывали,  --
обращается к своему помощнику Дружинин.
   Если  внимательно всмотреться,  становится  ясным,  что  иллюстрировали
книгу два художника.
   Вокруг   фигуры   евангелиста  Иоанна   богато  расписанная  рамка   --
квадрифолий,  квадрат  с  четырьмя  полукружиями.  Полукружия  квадрифолия
украшены тонко  нарисованным растительным орнаментом.  Блестит  золото.  И
сейчас не потускнели краски -- красная, синяя, зеленая, белая.
   Эта миниатюра напоминает фрески Софии Киевской.  Уж очень похожа манера
письма.  Заполняющий рамку  полукружия орнамент также похож на  орнаменты,
украшающие стены  собора.  Возможно,  что  рисовавший Иоанна  художник был
одним из тех, кто расписывал храм. В старину художники летом разрисовывали
стены  церквей  и  княжеских палат,  а  зимой,  когда  строительные работы
приостанавливались, занимались иллюстрацией книг.
   А  вот миниатюры Луки и Марка сделаны другим мастером.  Как и инициалы,
они напоминают киевские перегородчатые эмали. Этот художник явно стремился
отразить в  своих  рисунках блеск и  величие княжеского двора,  парадность
религиозных служб.  Умело сочетает он  роскошь дворцовых палат с  картиной
покоя, окружающего евангелиста во время его "богоугодного" труда.
   Дружинин и  его  помощник снова  и  снова  листают пожелтевшие страницы
чудесной книги.
   Найденная  Дружининым книга  --  ныне  всемирно  известное  Остромирово
Евангелие, краса и гордость древнерусского книжного мастерства.
   В  1056 году новгородский посадник Остромир заказал мастеру-переписчику
Евангелие.  Остромир  --  имя  языческое. В те времена многие русские люди
имели  два  имени, языческое и христианское. Христианское имя Остромира --
Иосиф. Жену же его звали Феофана. Были у них и дети. В летописи говорится,
что  Остромир  погиб  в 1054 году. Но летописец ошибся: Евангелие посадник
заказал в 1056 году.
   Знаем мы  все это из выходной записи,  которой оканчивается Остромирово
Евангелие.  Переписывал его диакон Григорий.  Надо думать,  с  помощником.
Первые  двадцать  четыре  листа  написаны  несколько  иным  почерком,  чем
остальные,  в  том числе и выходная запись.  В ней Григорий не ограничился
повторением традиционной формы.  Его  запись --  своеобразный исторический
очерк,  напоминающий летопись.  Григорий рассказывает и  о  киевском князе
Изяславе, сыне Ярослава Мудрого, и о заказчике книги посаднике Остромире.
   Излишней скромностью диакон Григорий не отличался.  Свое имя он написал
буквами,  если  не  считать инициалов,  самыми большими во  всей рукописи,
значительно большими, чем имя князя, посадника, его жены.
   Григорий сообщает,  что  начал он  перепи