им, в настроениях радикально настроенной еврейской молодежи,
принимавшей самое горячее и активное участие в революционно-
террористической деятельности "народовольцев" и "чернопередельцев", до
цареубийства включительно, наступил резкий перелом. Жертвами той самой
террористической деятельности, которую они сами пропагандировали и
применяли на деле, стали имущество и даже жизнь их единоплеменников-
евреев... И тут пришел конфликт... Пока дело не касалось евреев, пока
уничтожали представителей власти, до царя включительно, пока
призывалось к "черному переделу" и уничтожению имущества "буржуазии",
не останавливаясь перед насилием и убийством - до тех пор все было в порядке
и на осуществлении программы террора дружно работали и евреи, и не-евреи...
  И никто не задавал вопроса: к какому племени, религии, расе принадлежит
намеченная жертва террора - "буржуа" или представитель власти.
  "Народовольцы", призывавшие к насилиям и террору, естественно, не могли
не откликнуться на еврейские погромы. В начале осени 1881 года
Исполнительный Комитет "Народной Воли" выпустил прокламаций 8 связи с
погромами, а через некоторое время, в шестом номере "Народной Воли",было
напечатано следующее: "все внимание обороняющегося народа сосредоточено
теперь на купцах, шинкарях, ростовщиках, словом на евреях, этой местной
"буржуазии", поспешна и страстно, как нигде, обирающей рабочий люд".
  Как упомянутая выше прокламация, так и статья в шестом номере
"Народной Воли" рассматривают погромы, как проявление и выражение
народного гнева, направленного против эксплуататоров и угнетателей,
независимо от того евреи или не-евреи те, на кого обрушился "народный гнев".
  А два года спустя, в июле 1883 года, в "Приложении" к "Листку Народной
Воли" была напечатана статья "По поводу еврейских беспорядков", в которой
эти беспорядки истолковывались, как начало всенародного движения, "но не
против евреев, как евреев, а против "жидив", т. е. народных эксплуататоров".
  Народ отлично понимает, что и начальство поддерживает их вовсе не как
евреев, не как угнетенный народ и тем более, как интеллектуальную силу,
которую оно жестоко преследуют, а только, как жидов, т.е. людей,
помогающих держать народ в кабале и как людей, делящихся с ним, дающих
ему взятки и т. п. Рабочая фракция "Народной Воли", выпустив по поводу
Екатеринославского погрома в 1883 году прокламацию, разумела в ней, конечно,
не евреев, а именно жидов. Против первых она, как и весь русский народ, ничего
не имеет; против вторых - "имеет много со своей рабочей точки зрения"....
  В конце статьи автор напомнил, что и Великая Французская Революция
началась с избиения евреев и сослался на Карла Маркса, "который когда-то
прекрасно объяснил, что евреи воспроизводят, как в зеркале (и даже не в
обыкновенном, а в удлиненном виде), все пороки окружающей среды, все язвы
общественного строя, так, что когда начинаются антиеврейские движения,
то можно быть уверенным, что в них таится протест против всего порядка
и начинается движение более глубокое".
  (Приведенное выше взято из статьи Д. Шуба "Евреи в русской революции",
напечатанной в сборнике "Еврейский Мир", Нью-Йорк, 1944 год).
  Автором прокламации "Народной Воли" был еврей - Савелий Златопольский -
член Исполнительного Комитета "Народной Воли", сумевший остаться на
свободе после того, как из 28 членов было арестовано 20.
  Автором статьи в шестом номере "Народной Воли" был член Исп. К-та Г.
  Романенко, введенный в состав Комитета после 1 марта 1881 года.
  Автор статьи в "Приложении" к "Листку Народной Воли", о которой
упомянуто выше, неизвестен.
  (Авторство С. Златопольского больше полустолетия никем не оспаривалось.
  Но после 1917 года вопрос авторства опять всплыл в связи с воспоминаниями
Анны Корб, бывшей в 1881 г. членом И. К. "Народной Воли", которая
утверждает, что автором этой прокламации был не Златопольский, а
Романенко. Исследователь этого вопроса, сам еврей, Давид Шуб, в своем очерке
"Евреи в русской революции" принимает на веру запоздалые разоблачения
Анны Корб, не объясняя причин такого долгого молчания этой
революционерки.)
Но не авторство (еврея или украинца-малоросса) взволновало тогда
радикально-революционные российские круги.
  Важно было не то, кто написал, а то, что было написано. И не единолично
кем-нибудь, а от Исп. К-та "Народной Воли", в революционно-
террористической деятельности которой принимали участие люди, не
считавшиеся со своим происхождением, расой, религией, социальным
положением. И сын украинского магната - Дмитрий Лизогуб, и генеральская
дочь - Софья Перовская, и сын священника - Яков Стефанович, и отпрыски
богатой еврейской семьи - Савелий и Григорий Златопольские и еврейка-
пролетарка - Геся Гельфман...
  Психологически немыслимым, морально недопустимым и глубоко лично
оскорбительным для любого из этих людей, рискующих собственной жизнью
ради достижения того, что, по их мнению, должно было принести лучшее
будущее, была бы постановка вопроса о том, что принесет это
осуществление его близким или далеким родственникам.
  Почему можно было призывать к погромам помещичьих усадеб у прочих
"буржуев", а нельзя оправдывать "народный гнев", если жертвою и объектом
являются евреи?...
  В полемике в радикально-революционных кругах, которая велась в начале 80-г
годов в связи с приведенными выше высказываниями "Народной Воли" по
вопросу о "еврейских беспорядках", приняли участие ряд виднейших
революционеров-радикалов, основоположников движения: Лев Тихомиров, Яков
Стефанович, П. Лавров, Лев Дейч и другие.
  Резюмируя эту полемику, досконально ее изучивший, Давид Шуб (еврей), много
лет спустя, когда улеглись все страсти, в 1944 году пишет: "Нельзя, однако,
отрицать, что большинство русских революционеров начала 80-х годов
избегали открыто и резко отмежевываться от точки зрения по еврейскому
вопросу, выраженной в шестом номере "Воли Народа".
  "Еврейские беспорядки", по мнению Якова Стефановича, бывшего после 1
марта 1881 года членом Исполнительного Комитета "Народной Воли",
"являются чисто народным движением, а относиться нетолько
отрицательно, но даже индифферентно к чисто народному движению мы не
вправе"... Такой же точки зрения придерживался и Лев Тихомиров, что
подтверждает Плеханов, который вел с Тихомировым спор по этому вопросу
осенью 1882 года, в эмиграции.
  Известный революционер П.П.Лавров, которого Д. Шуб квалифицирует как
"несомненного друга еврейского народа" в письме к П.Б.Аксельроду (еврею -
русскому революционеру) 14 апреля 1882 года пишет следующее: "Я должен
Вам сознаться, что признаю еврейский вопрос крайне сложным, а практически
для партии, имеющей в виду сблизиться с народом и поднять его против
правительства, и в высшей степени трудным. Теоретически разрешить его на
бумаге очень легко, но в виду наличия народной страсти и необходимости
иметь народ, где возможно, НА СВОЕЙ СТОРОНЕ, это совсем другое дело".
  Мысли и соображения Лаврова разделяли и многие евреи-революционеры,
отрешившиеся от религиозно-расово-племенного подхода ко всякому вопросу и
требований исключения из общих правил и положений для своих
единоплеменников (чем и поныне грешат многие евреи, находящиеся на
ключевых позициях политической и культурной жизни разных государств и
народов).
  Вот что по этому вопросу писал еврей Л. Дейч еврею П. Аксельроду:
  "Еврейский вопрос теперь, на практике, действительно, почти неразрешим
для революционера. Ну, что им, например, делать теперь в Балте, где бьют
евреев?... Заступиться за них - это значит, как говорит Реклю, "вызвать
ненависть против революционеров, которые не только убили царя, но и жидов
поддерживают"... И приходится им быть между двумя противоречиями...
  Это просто безвыходной положение, как для евреев, так и для революционеров,
на практике и в действии. Конечно, обязательно последним добиваться для
первых уравнения их прав, дозволения им селиться повсюду. Но это, так
сказать, деятельность в высших сферах. А среди народа вести
примирительную агитацию очень, очень трудно теперь партии.
  Не думай, чтоб меня это не огорчало и не смущало, но все же я остаюсь всегда
членом РУССКОЙ революционной партии и ни на один день не стану
удаляться от нее, ибо это противоречие, как и некоторые другие созданы не
ею, партией"...
  Но Аксельрод с доводами Дейча несогласен. В своей неопубликованной статье
"О задачах еврейско-социалистической интеллигенции" в 1882 году он писал:
  "Погромы, а еще в большей степени проявившееся затем "общественное
мнение" русских образованных классов, явились для евреев-социалистов в
России как бы откровением, смысл которого они решились откровенно
формулировать перед собой и другими только после тяжелой внутренней
борьбы. Сжившись с мыслью, что евреев, как особой нации, в
действительности, нет, что составляя ныне часть русских подданных, а
впоследствии русских граждан, евреи считаются, смотря по своим сословным
и культурным подразделениям, неразрывной частью соответствующих
элементов "коренного" населения, еврейская социалистическая интеллигенция
вдруг увидела, что громадное большинство русского общества и народа
считают евреев особой нацией, все элементы которой - длиннополый ли еврей-
пролетарий, мелкий буржуа, ростовщик, обрусевший адвокат и готовящийся к
ссылке или каторге социалист - все безразлично "жиды", безусловно вредные
для России, которая должна от них избавиться во что бы то ни стало и
какими бы то ни было средствами"....
  Приведенные выше высказывания и мнения двух евреев - активных участников
социалистическо-революционных группировок русской радикальной
интеллигенции заслуживают особого внимания. Ибо, с одной стороны, были
намечены вехи и созданы предпосылки для массовой эмиграции евреев из
пределов Российской Империи, неизвестной до 80-х годов 19-го века; с другой
стороны, были созданы предпосылки для будущего сионистского движения,
бурно разросшегося через .неполных 20 лет; с третьей, наконец, стороны,
множество радикально настроенной еврейской молодежи устремилось в
революционные кружки, старавшиеся восстановить разгромленную и
выдохшуюся идейно "Народную Волю".
  Некоторые из них - Л, Штернберг и Богораз - настолько выдвинулись, что им
было поручено редактирование последнего номера "Народной Воли" (ј11-12) в
октябре 1885 года.
  Другие (например, М, Гоц, М. Фундаминский, О. Минор, С.Гинзбург, Л.Залкинд,
Богораз), получивши закваску в этих кружках второй половины 80-х годов,
впоследствии играли крупную роль в революционных событиях начала
нынешнего столетия, в частности, в создании партии социалистов-
революционеров, сыгравшей огромную роль, как в годы первой революции, так и
в 1917 году.
  Вопрос, поднятый в начале 80-х годов в полемике между Дейчем и Аксельродом,
больше не поднимался. Настроения тогда были таковы, что тот, кто бы
этот вопрос не только поднял, но о нем вспомнил и напомнил - "был бы
безоговорочно зачислен в "черносотенцы" и вычеркнут раз и навсегда из числа
"культурных и передовых людей", что тогда было синонимом
"интеллигентного человека".
  Однако это обстоятельство нисколько не препятствовало бурному развитию
сионизма, именно среди русских евреев, в последнее десятилетие 19-го и первое
десятилетие 20-го столетия, причем сионизм пользовался симпатиями и
поддержкой прогрессивкой и передовой русской общественности.
  О том же, что самое существование и успех сионистского движения
свидетельствуют и подтверждают наличие в русском еврействе
самоизоляционных тенденций - об этом не говорилось и не писалось.
  А между тем, далеко не весь спектр оттенков сионизма своей конечной целью
имел создание в Палестине отдельного, независимого государства путем
переселения туда всех евреев диаспоры и, следовательно, окончательного, раз и
навсегда, решения извечного "еврейского вопроса" не только в России, но и во
многих других государствах, где этот вопрос существовал и требовал своего
разрешения.
  Кроме "сионистов-социалистов-интернационалистов", выпустивших свое
"Воззвание к еврейской молодежи" в 1901 году (на русском языке. Издано в
Лондоне), в котором четко и ясно выражена их конечная цель: "образование
еврейского государства на социалистических основах"... "на территории
Палестины и ее соседних стран: Кипра, Синаи"... "Без мракобесных раввинов и
ханжеского культа еврейской религии"...; в русском еврействе было еще и
много других оттенков сионизма, в зависимости от классовой
принадлежности и степени образования русских сионистов. Были сионисты -
крупные капиталисты; сионисты - мелкие и крупные буржуа; сионисты -
либералы; сионисты - марксисты; сионисты - ортодоксальные евреи, для
которых Талмуд был высший закон, а раввин - непререкаемый авторитет.
  Одни из них открыто вступали в члены разных сионистических и
просионистических организаций; другие - только им всячески содействовали и
их поддерживали морально и материально.
  Таких же, которые бы открыто выступали против идеи собрать всех сынов
Израиля в "Обетованной Земле", к чему призывали сионисты - небыло и их
голос не был слышен.
  Не было слышно и еврейских голосов, призывавших к ликвидации тех
самоизоляционных настроений еврейства, которые вели к созданию
"государства в государстве" и слиянию, полному и безоговорочному, с народом,
среди которого, они живут и на языке которого получают свое образование.
  Рассматривая еврейский вопрос в целом с точки зрения России, где жило
большинство евреев, не желая сливаться с коренным населением и
поддерживая в той или иной степени сионизм, нам не интересны отдельные
нюансы сионистских и просионистских настроений. Интересно и важно
установить другое: действительно ли они искренне хотели покинуть Россию
и переселиться, в Палестину или же намеревались оставаться в России на
положении государства в государстве, жить "по своим законам" своим
замкнутым кругом, не допуская никого вмешиваться в свои, еврейские дела. Но
в то же время принимать самое активное участие во всех делах русского
народа наравне с коренным населением.
  Вопрос этот, с предельной точностью и ясностью, начали осознавать многие
общественные и политические деятели Дореволюционной России.
  Особую остроту приобрел этот вопрос после того, как в конце прошлого
столетия сионистское движение было организационно оформлено. В 1897 году,
в Базеле (Швейцария) собрался, по инициативе Теодора Герцля, венского еврея,
первый конгресс сионистов. Участники были из всех государств, в которых
жили евреи, в том числе и из России. В то время евреи еще не имели общего
языка, а на том языке, который теперь называется "иврит", смог произнести
свою речь только один делегат (М. Каган из Гомеля). Остальные говорили то
по-русски (делегаты из России), то по-немецки (делегаты из Австрии и
Германии).
  Идея сионизма, находившаяся в полном соответствии с религиозно-
мистическим миропониманием и мироощущением всего еврейства, вызвала
живейший отклик в русском еврействе, самом многочисленном в диаспоре.
  Сионистская пропаганда зазвучала во всех местах, где была хоть самая
маленькая еврейская община. Начались сборы в "Еврейский Колониальный
Фонд" путем продажи соответствующих акций, стали завязываться
постоянные и регулярные связи с сионистскими организациями и центром вне
России.
  Это не осталось незамеченным русским правительством, и в 1903 году
Министерство Внутренних Дел предписало губернаторам, полицмейстерам и
градоначальникам принять меры для борьбы с сионистским движением в
русском еврействе.
  По данным Гершона Света (нынешнего консула государства Израиль в Нью-
Йорке) меры эти были следующие: запрещать собрания и съезды сионистов;
препятствовать тому, чтобы в синагогах велась сионистская пропаганда;
закрыть все организации сионистов в России; лишить возможности поездок за
границу сионистских деятелей для участия в сионистских конгрессах и
съездах; запретить продажу и распространение акций "Еврейского
Колониального Фонда", а если у кого они будут обнаружены - они подлежат
конфискации.
  Предписание это вызвало тревогу Т. Герцля и он решил добиться аудиенции у
всесильного тогда Плеве, министра Внутренних Дел, что ему и удалось
осуществить в конце 1903 года.
  В своих воспоминаниях Герцль рассказывает о своей поездке в Петербург,
разговоре с Плеве и результатах этого разговора.
  Плеве ответил Герцлю не сразу, а спустя некоторое время отдельным
письмом, давши при этом Герцлю понять, что мысли и соображения,
высказанные в письме были им доложены Императору Николаю II.
  В письме Плеве к Герцлю говорится, что "поскольку сионизм имеет целью
создать независимое государство в Палестине, и в этом случае сионизм
приведет к эмиграции известного числа евреев - подданных России, постольку
русское правительство могло бы отнестись к нему благожелательно.
  Но с тех пор, как сионизм стал уклоняться от своей прямой цели и стал
заниматься пропагандой еврейского национального единства в самой России -
такого направления Правительство не может потерпеть, ибо оно приведет к
тому, что в стране возникнут группы людей, чуждых и враждебных
патриотическим чувствам, на коих основано каждое государство.
  Если сионизм вернется к своей прежней программе - он сможет
рассчитывать на моральную и материальную поддержку русского
правительства, особенно с того дня, когда какие-нибудь из его практических
мероприятий сократят численность еврейского населения России.
  В этом случае Правительство готово поддержать перед Турцией стремления
сионистов, облегчить их деятельность и даже выдавать субсидии
эмиграционным обществам".
  Во время своего пребывания в Петербурге Герцль добился и приема у Витте,
известного не только как крупный самовник, но и как человек с большими
связями в финансовом мире Европы, в котором евреи играли доминирующую
роль.
  Витте разочаровал Герцля. При обсуждении еврейского вопроса в России,
Витте, по воспоминаниям Герцля, был груб и прямо сказал Герцлю, что
Правительство и все русские патриоты не могут не считаться с тем
фактом, что евреи, составляющие всего 5% населения Империи, дают 50 %
всех революционеров.
  Герцль, сам пламенный сторонник переселения евреев в Палестину, уехал из
России не совсем разочарованным. Все-таки кое-какие обещания от Плеве
были получены, хотя и обусловлены невмешательством сионистов во
внутренние дела России. А с тем, что Плеве был в значительной степени прав,
трудно было не согласиться, хотя из соображений тактических Герцль
никогда об этом не высказывался, а ограничился оглашением на 6-м
сионистском съезде приведенного выше письма Плеве.
  Намечавшиеся, как будто, возможности канализации сионистского движения,
или хотя бы его какой-то части, по путям, приемлемым и для русского
правительства, и для подлинных сионистов, всерьез собиравшихся выехать в
Палестину для создания еврейского государства, а не создавать в пределах
России "государство в государстве", не выезжая из России - все было прервано
наступившими революционными событиями 1904-1907 годов.
  Русскому правительству было не до сионистов, а сионистам, перед которыми
открылись головокружительные возможности в случае успеха революции,
было не до Палестины. Они, в массе своей, с головой ушли в дело поддержки
той борьбы, которая велась за осуществление всех еврейских вожделений.
  Вожделения же эти сводились к полному и безоговорочному равноправию
евреев в России, а, сверх того, и к возможности создать на законных
основаниях "государство в государстве", в результате признания за евреями,
рассеянными по всей России, права "национально-персональной автономии".
  Сущность "национально-персональной автономии" заключалась в том, что на
общегосударственный счет должны были содержаться чисто еврейские
культурно-бытовые учреждения и организации (газеты, театры, учебные
заведения и т.п.) в любом населенном пункте государства, где поселится
некоторое количество евреев. Во внутреннюю же жизнь "национально-
персонально-автономных" еврейских общин - групп не-евреи ник