видеть  этих
двух самцов. К тому же звери прошли здесь довольно давно,  и  я  решил
отказаться  от  преследования,  тем  более  что  следы  затерялись  на
поросшей травой почве.
   Так или иначе, я вновь пережил радость чтения  знаков,  оставленных
дикими  животными,  и  был  доволен  тем,  что   правильно   определил
направление, в котором проследовали львы. Позже этим же утром я  вышел
на след еще двух львиц и детеныша, оставленные около полудня накануне.
Вдали множество грифов, явно чем-то  испуганных,  сорвались  с  ветвей
дерева и взмыли кверху, плавно кружа в синеве  неба.  Очень  возможно,
это львицы вернулись к своей добыче после утреннего отдыха  и  согнали
испуганных грифов с полусъеденной туши.
   Сколь непохожи друг на друга пустынные пространства Макгадикгади  и
напоенный водой парк Чобе, столь же различны и повадки львов в  разных
условиях существования.  Ботсвана  вообще  замечательна  многообразием
своих  ландшафтов,  и  в  каждом  из  них  львы  на   редкость   умело
приспосабливаются  к  окружающей  обстановке.  В  пустынях   наподобие
Калахари львы не требовательны к присутствию  воды  и  могут  месяцами
обходиться без нее.  Удалось  выяснить,  что  львы  пустыни  время  от
времени поедают плоды местной дыни тсама, которые очень богаты  влагой
и служат любимым лакомством для многих травоядных -  таких,  например,
как прекрасно приспособленная к жизни в пустыне антилопа орикс. И  все
же у львов, живущих в пустыне, очень велика  смертность  детенышей.  В
одном из прайдов, который изучали на протяжении трех  лет,  лишь  один
львенок из каждых одиннадцати доживал до восемнадцати месяцев.
   В Чобе, с  его  буйной  и  сочной  растительностью  и  с  изобилием
всевозможной  крупной  дичи,  смертность   львят   обычно   не   столь
значительна.  Стандартными  жертвами  львов  здесь  оказываются   иные
животные, нежели в пустыне, где эти гиганты  зачастую,  чтобы  выжить,
вынуждены поедать мелких грызунов,  долгоногов,  немного  напоминающих
азиатских тушканчиков, и дикобразов. В противоположность этому в  Чобе
девяносто процентов  добычи  львов  составляют  животные  величиной  с
импалу или даже крупнее, и среди последних семьдесят восемь  процентов
- это телята буйвола. Много ценных  сведений  о  жизни  львов  в  Чобе
собрал Петри Вильоин. Если бы он написал  популярную  книжку  о  своих
наблюдениях, она оказалась бы ценнейшим дополнением к повести  Оуэнсов
"Плач Калахари" и дала бы нам возможность сравнить две  независимые  и
совершенно различные популяции львов Ботсваны.
   Помимо львиных следов мы видели в парке  немало  других  интересных
вещей.  Как-то  вечером  мы  наткнулись  на  свежий   след   леопарда,
пересекавший  старую  слоновью  тропу.  Поверх   круглых,   аккуратных
отпечатков лап были видны какие-то царапины. Очевидно, зверь тащил  за
собой убитое им животное  величиной  с  дукера  или  детеныша  импалы.
Леопарды вполне обычны здесь, но на редкость скрытны.  Они  ухитряются
выжить даже там, где человек уничтожил почти всю фауну. Известно,  что
леопард в плохие  для  него  времена  не  брезгует  мышами  и  мелкими
птицами, а иногда поедает даже насекомых.  Но  в  тех  случаях,  когда
удача сопутствует этой находчивой кошке, ей хватит сил, чтобы  свалить
куду, водяного козла или молодого гну. Одно время  сходились  на  том,
что любимая добыча леопарда -  это  павианы,  но  исследования  ученых
опровергли это мнение. Стадо павианов - грозная сила, и я уверен,  что
взрослый самец вполне способен помериться силами  с  хищной  пятнистой
кошкой. В нормальных обстоятельствах хищник берет лишь  такую  добычу,
которая заведомо по силам ему, и не пойдет на риск быть  израненным  в
столкновении с врагом, вполне способным защитить себя.
   Что касается павианов, мне никогда не приходилось видеть так  много
этих дерзких обезьян, как в Чобе. В некоторых группах  присутствовало,
по нашим подсчетам, свыше пятидесяти особей. Павианы были везде  -  на
отмелях реки, в лесу  и  даже  у  нас  в  лагере,  где  они  создавали
немыслимый хаос. В отличие от зеленых мартышек павианы  большую  часть
времени проводят на земле и лишь на  ночь  находят  укрытие  в  кронах
деревьев.  Нам  посчастливилось,  правда,  увидеть  редчайший   случай
взаимоотношений  между  зеленой  мартышкой  и  юным  самцом   павиана,
которого мы хорошо знали в лицо, - он постоянно пытался украсть у  нас
что-нибудь и, кроме того, научился расстегивать молнию палатки. Как-то
вечером Джейн позвала меня посмотреть,  как  этот  юнец  обнимается  с
мартышкой. И я действительно увидел, не веря  своим  глазам,  что  эти
двое перебирают друг у друга шерсть. Позже они гонялись друг за другом
и вместе играли на земле и в кроне дерева. До этого молоденький павиан
всегда находился в одиночестве, и нам казалось, что  его  по  той  или
иной причине вытеснили из стада.  Тогда-то  и  возникла  дружба  между
одиночкой и отзывчивой зеленой мартышкой.
   Забавные выходки столь многочисленных в Чобе павианов напомнили мне
притчу об умственных способностях этих обезьян,  которую  рассказывают
буры.  Один  из  проводников,  с  которым  я  работал  в   заповеднике
неподалеку от национального  парка  Крюгера,  пересказывал  ее,  желая
повеселить своих клиентов либо подшутить над  ними.  Павианы,  говорил
он,  в  действительности  умеют  болтать.  Они  знают  большую   часть
африканских языков, а также английский и африкаанс. Но всюду в  Африке
павианы прикидываются неучами и не произнесут ни слова, пока находятся
рядом с людьми. И все это потому, что если белый узнает,  что  павианы
способны разговаривать, он тут же завербует их  на  работу  в  золотые
рудники.
   Во время наших путешествий по Чобе стало  ясно,  что  в  этом  году
дожди были особенно обильны  и  животворны.  Повсюду  зеленела  буйная
растительность, а серые облака ежедневно  на  время  затягивали  небо.
Прогуливаясь по пойме, мы видели множество водных птиц.  Вдоль  берега
расхаживали, переваливаясь, шпорцевые гуси - иногда до двадцати особей
сразу. Зелеными переливами вспыхивали крылья гребенчатых  уток,  когда
стайки их проносились над полноводными заводями реки. Забавные  кулики
- так  называемые  пигалицы-кузнецы  -  щеголяли  своими  черно-белыми
униформами. Отовсюду слышались их ритмичные крики,  напоминающие  стук
молотка о наковальню.  На  редкость  многочисленными  оказались  здесь
орлы-рыболовы - огромные птицы,  окрашенные  в  контрастное  сочетание
черного, шоколадного  и  белого  цветов.  Замечательны  они  тем,  что
наиболее строго среди всех африканских орлов  охраняют  границы  своих
индивидуальных  территорий.  Они  произошли,  вероятно,  от   орланов,
добывающих крупных  угрей  и  пингвинов  у  южного  побережья  Африки.
Постепенно предки орлов-рыболовов приспосабливались охотиться в устьях
рек и продвигались все дальше в глубь материка по их течению.  Сегодня
же, если их корм достаточно  обилен,  этих  птиц  можно  встретить  на
больших реках и озерах по всей Африке.
   Популяция орлов-рыболовов в  Чобе,  где  они  живут  уже  несколько
столетий,   может   служить   ярким   примером   умения   этих    птиц
приспосабливаться к новым  условиям.  В  заповеднике  они  обитают  за
тысячу триста километров от тех мест,  где  некогда  жили  их  предки.
Пронзительный крик орла-рыболова  для  многих  символизирует  сам  дух
африканской дикой природы. Этот воинственный клич, как и яркая окраска
головы и груди орла, используются им как  сигнал,  который  заставляет
других орлов-рыболовов держаться подальше от  занятой  семейной  парой
гнездовой территории. Она включает в себя не только землю,  но  и  все
воздушное  пространство  над  ней,  также  весьма  строго  охраняемое:
собственники позволяют пришельцам своего  вида  пролетать  над  своими
владениями не ниже, чем в 150 метрах от  поверхности  земли.  Если  же
непрошеный гость начнет снижаться, оба члена пары  либо  один  из  них
немедленно бросаются в атаку.
   По  ту  сторону  поймы  Чобе,  где  заканчиваются   владения   этих
орлов-рыболовов, лежит так называемая  Полоса  Каприви.  Странно  было
видеть, как по одну  сторону  этого  участка  сотни  слонов,  двигаясь
компактными семейными группами, приходили из парка на  водопой,  в  то
время как на противоположном берегу  паслись  стада  коров,  виднелись
деревни и слышались удары топора  дровосека  или  плотника.  Временами
оттуда доносился шум мотора военной машины, патрулирующей приграничную
полосу  ЮАР,  откуда  пристально  следили  за   малейшими   признаками
враждебной активности со стороны территорий  четырех  соседних  стран.
Река  Чобе  не  пересыхает  круглый  год,  и  ее  пойма  предоставляет
прекрасные пастбища для скота, который здесь столь же многочислен, как
вокруг заповедников Умфолози и Хлухлуве в Зулуленде. Но вид  пасущихся
коров постоянно напоминает нам, что может  случиться  в  дальнейшем  с
природой заповедников и парков, если вдруг  закон  отменит  охрану  их
территорий.
   Однажды утром мы спозаранку выехали из лагеря, заслышав доносящийся
с востока призыв льва. Лучи восходящего солнца  с  трудом  пробивались
сквозь тяжелые серые облака: снова сильные дожди собирались  пролиться
над Северной Ботсваной. Я осматривал окрестности  в  поисках  львиного
следа, когда увидел перед собой стадо буйволов. Оно  было  не  так  уж
велико по местным стандартам - около ста  голов,  в  то  время  как  в
некоторые сезоны года здесь можно видеть одновременно около двух тысяч
и даже до трех тысяч буйволов. Каждый день эти  животные  приходят  на
водопой на отмели Чобе, и  глубокие  отпечатки  их  раздвоенных  копыт
видны повсюду на красной почве резервата. Возможно, именно  здесь,  на
открытых местах между лесистыми угодьями и  рекой,  львы  охотятся  на
этих внушительных травоядных.
   В конце концов я все же нашел следы хищника и по  форме  отпечатков
понял, что это была небольшая самка. След вел в сторону нашей  стоянки
и в пятидесяти метрах от нее пропадал в густом кустарнике. В эту  ночь
мы снова слышали - правда, всего один раз  -  далекий  призывный  крик
львицы.
   На следующее утро мы решили повторить попытку выследить  львов.  На
этот раз не прошло и десяти минут, как  мы  наткнулись  на  совершенно
свежие отпечатки лап трех львиц и одного самца средних размеров.  Судя
по состоянию следов, можно было точно сказать, что  звери  неподалеку.
Вокруг еще царил предутренний сумрак, но я ликовал, зная, что  сегодня
мы наконец встретимся со львами Чобе.
   С севера, со стороны реки, внезапно  послышался  хор  встревоженных
голосов. Взглянув туда, я заметил силуэт главного  стража  этих  диких
мест: павиан вскарабкался на сухое  дерево  и  уселся  в  верхних  его
ветвях. Мы повернули машину по направлению к  нему.  Несколько  импал,
стоя  тесной  группой,  напряженно  вглядывались  в  густой   подлесок
поодаль. В неподвижности застыл водяной козел, не обращая внимания  на
самку с детенышем, бросившихся наутек при виде  нашего  автомобиля.  И
даже уравновешенный рогатый ворон, обычно разыскивающий пропитание  на
земле,  вопреки  своему  обыкновению  взлетел  на  дерево  и  неуклюже
взгромоздился  на  ветку,  раз  за  разом  повторяя  свое   навязчивое
"ду-ду-туту".
   Итак, все вокруг уже проведали о  присутствии  львов.  В  опасности
находились лишь те животные, которым хищники не были видны. Те же, кто
доподлинно  знал,  где  именно  находятся  их  враги,  не   отрываясь,
вглядывались  и  принюхивались  в  сторону  нарушителей   спокойствия.
Миновав эту зону  всеобщей  настороженности,  я  увидел  львов  в  ста
пятидесяти метрах впереди нас.
   Мы медленно приближались  к  ним,  не  имея  представления  о  том,
насколько звери знакомы с автомобилями и подпустят ли они нас вплотную
или будут спасаться бегством. Так или иначе, здесь было четыре  зверя:
три юные львицы и массивный молодой самец, все примерно  трех  лет  от
роду. Ближайшая  ко  мне  львица  насторожилась,  но  осталась  сидеть
неподвижно, когда машина была  уже  в  пятнадцати  метрах  от  нее.  Я
заглушил мотор и залюбовался прекрасным мускулистым животным.  Тут  же
мне вспомнилась моя группа полувзрослых львов, которые к тому моменту,
когда  мне  пришлось  оставить  заповедник  Северного  Тули,  как  раз
вступали  в  этот  возраст.  Те  мои  львы  страшно   бедствовали   от
преследования браконьеров: за  два  с  половиной  года  их  количество
сократилось с одиннадцати до шести. Сидевшая передо мной львица  очень
походила на  Зону,  которая  выступала  в  качестве  лидера  группы  и
инициатора всех охотничьих вылазок. Она в конце концов тоже угодила  в
петлю браконьера, но нам удалось снять с  нее  проволоку,  после  чего
львица быстро  оправилась.  Наблюдая  за  юными  львами,  которых  нам
посчастливилось  найти  здесь,  в  Чобе,  я  вспоминал  свои   ужасные
переживания в Тули и гадал, что же сталось сейчас  с  тамошними  моими
питомцами.
   Мы разглядывали прекрасных животных,  наслаждаясь  звуками  раннего
утра, когда появился  громыхающий  автобус  с  туристами,  управляемый
беспечным гидом. Заметив нашу  машину,  стоящую,  по  существу,  прямо
посреди прайда, он сразу же затормозил. Вслед  за  этим,  в  нарушение
всех правил, существующих в национальных парках, автобус  прямо  через
кусты двинулся в  нашу  сторону.  Посетители  громко  разговаривали  и
перегибались друг через друга, чтобы взглянуть  на  львов.  Мне  вдруг
захотелось, чтобы львы не вызывали столь большого  интереса  у  людей.
Пришельцы  вели  себя  наподобие  павианов,  которые  при  виде   льва
взбираются на дерево и осыпают оттуда зверя  непристойными  павианьими
ругательствами.
   Нашим львам,  разумеется,  тоже  стало  не  по  себе.  Молодой  лев
угрожающе  метнулся  к  автобусу,  имитируя  гнев,   а   две   львицы,
находившиеся до этого поодаль от нас, встали и молча пошли  прочь.  Та
же, что сидела ближе всех к нашей машине, лишившись приятной компании,
тоже поднялась на ноги и скрылась в густом кустарнике.
   Итак, все было кончено. Я медленно направил машину  в  ту  сторону,
где мы могли бы снова увидеть львов, если бы они продолжали  двигаться
в первоначальном направлении. Автобус пробороздил кустарник, выехал на
дорогу и продолжал свой путь под громкую  болтовню  туристов.  Наконец
назойливые голоса утихли вдали.  Автобус  скрылся,  оставив  за  собой
столб клубящейся пыли.
   Нам повезло, и мы нашли львов снова именно  там,  куда  они  должны
были проследовать, по моим предположениям. Они разлеглись на небольшом
возвышении, наблюдая за рассыпавшимся поодаль стадом пасущихся  импал.
Я был счастлив еще раз увидеть компактную  группу.  Особенно  радовало
меня, что мы, как истинные следопыты, обнаружили львов  по  следам  на
песке  и  руководствуясь  звуками  буша.  Мы  пробыли  со  львами  еще
некоторое время, а затем вернулись в лагерь, удовлетворенные и  полные
впечатлений от этой встречи.
   В святилищах дикой природы - таких, как Чобе, - хотелось бы  видеть
людей, пришельцев из мира цивилизации, скромными, насколько  возможно,
и соблюдающими законы и правила, которые диктует сама природа и  люди,
ее охраняющие. Увы, здесь, как и в других местах, которые нам пришлось
посетить, мы зачастую сталкивались с  грубостью  и  бесчувственностью,
столь неуместными посреди девственной красоты сущего,  но  как  нельзя
точнее отражающими дух безответственности многих наших соплеменников.
   Однажды вечером в Серондела появилась группа юных африкандеров. Они
приехали  на  джипе,  доверху  загруженном  лагерным   снаряжением   и
всяческими запасами. Они разговаривали между собой не громче, чем  все
остальные, но так продолжалось  только  до  наступления  темноты.  Как
только солнце село  за  горизонт,  молодые  люди  затеяли  грандиозную
пьянку. Девицы начали взвизгивать, юноши  старались  перекричать  друг
друга, и их не в меру громкие голоса разносились по всей округе.
   Со стороны  было  видно,  что  молодые  люди  чуть  ли  не  впервые
путешествуют самостоятельно, и то,  что  юнцов  сопровождали  девушки,
означало для тех и других, но не для окружающих, что они уже  взрослые
люди. По мере  того  как  становилось  темнее,  шум  и  гам  нарастал.
Неумелое  хвастовство  юнцов  звучало  громче  и  настойчивее.  Девицы
ломились сквозь кустарник, визжа, смеясь  и  делая  вид,  что  на  них
напали. В этом шуме,  производимом  пришельцами,  потонули  украшающие
ночной буш голоса сов и сверчков.
   Затем приезжие развели огромный костер, расположились вокруг него и
вновь начали пить. Они запели патриотические песни о ЮАР, ее  величии,
ее триумфах и победах в войне восьмидесятых годов прошлого  века  и  в
тех войнах, которые страна ведет и по сию пору.
   На душе у меня было неспокойно. Здесь, в черной Африке, хотелось бы
видеть  молодежь  из  ЮАР  более  осмотрительной,  более   уважительно
относящейся к природе и  ее  величию.  Вместо  этого  молодые  выходцы
предаются пьянству и, потеряв над собой контроль,  выставляют  напоказ
заблуждения свои  собственные  и  всей  своей  страны.  Возможно,  они
чувствуют себя в безопасности, зная, что только узкая  Полоса  Каприви
отделяет их от территории ЮАР, и ведут себя так,  словно  приехали  на
ферму своего дядюшки в свободный штат Оранжевой республики.
   Наутро они были тише воды  и  приветствовали  нас  вежливо  и  даже
застенчиво.  В  их  поведении  не  было  ничего,  что  напоминало   бы
бесшабашную ночь, когда все нечистые помыслы выплеснулись  наружу  под
влиянием алкоголя. В  эту  ночь  разгула  до  меня  донесся  издалека,
покрываемый болтовней  юнцов,  чуть  слышный,  вибрирующий,  печальный
призыв льва. К счастью, компания  отправилась  восвояси  на  следующий
день, и лагерь, к нашему облегчению, вновь зажил своей тихой и  мирной
жизнью.
   В последние два дня нашего пребывания на  севере  Чобе  над  землей
повисла серая пелена.  Лишь  время  от  времени  в  конце  дня  солнце
пробивалось сквозь тучи, и  закат  выглядел  угрожающе  из-за  тяжелых
облаков, громоздившихся  на  горизонте.  Ночью  пошел  сильный  дождь,
продолжавшийся в сером  сумраке  предрассветных  часов.  За  несколько
часов выпало свыше восьмидесяти  миллиметров  осадков.  Сквозь  пелену
дождя местность казалась мозаикой темно-зеленых и красноватых пятен, а
черная разбухшая земля тут и там  была  покрыта  серебристыми  лужами,
превратившимися местами в небольшие озерца. Прошедшие  дожди  еще  раз
убеждали  в  непостоянстве  природы,  словно   компенсирующей   сейчас
скудость осадков в предшествующие годы.
   Хотя дождь не переставал моросить,  издали  до  нас  несколько  раз
доносились голоса львов, но  мы  не  могли  пуститься  на  их  поиски,
поскольку большие территории стали недоступными из-за вязкости  почвы.
И мы  радовались,  что  все  же  успели  познакомиться  с  несколькими
представителями местной популяции львов.
   Состояние  погоды  и  дорог  ясно  давало  понять,  что   было   бы
опрометчивым продолжать путь в заповедник Мореми к юго-западу  отсюда.
Нас устраивало все то, что нам удалось записать и  сфотографировать  в
Ботсване, поэтому мы решили ехать на север, через  Полосу  Каприви,  а
затем на запад, во всемирно известный национальный  парк  Это-ша,  где
обитает уникальная популяция львов. Оттуда мы должны были  направиться
к Атлантическому океану, где львы приспособились охотиться на тюленей,
пингвинов и пожирать выброшенных морем китов. И наконец мы  собирались
проехать на юг, в Калахари, и посетить там национальный парк  Хемсбок,
обиталище антилоп ориксов.
   Мне не хотелось покидать  Чобе  и  уезжать  из  Ботсваны.  Хотя  мы
выполнили здесь все наши планы, Чобе и  Макгадикгади  вернули  мне  то
ощущение причастности к духу истинной Африки, которое впервые посетило
меня в детские годы в Нигерии. Как всегда, когда я покидал Ботсвану, в
душу закрадывался страх, что мне уже  никогда  не  придется  вернуться
сюда. Я сродн