планы.
   Мы заправились и, распрощавшись с  приветливым  служащим,  медленно
поехали по шоссе Мвинги - Гарисса через запруженную гомонящими  людьми
базарную площадь. Жара усиливалась, но дорога стала более  приемлемой.
Однако неподалеку от Мвинги  относительно  ровная,  покрытая  щебенкой
трасса внезапно оборвалась,  и  мы  оказались  перед  уходящей  вперед
полосой красно-рыжей грязи.
   Я остановился, чтобы свериться с картой, а затем повернул на север,
на грязную узкую дорогу, ведущую в Кора. По ней нам  предстояло  ехать
около пяти часов. Мы проехали мимо нескольких разбросанных там  и  тут
деревушек, и когда самые устрашающие ямы и  рытвины  остались  позади,
открывшаяся перед нами панорама стала  шире.  Помимо  этого  изменения
наше внимание привлекли дорожные знаки, указывающие  на  существование
школ в этом районе. И действительно, за очередным поворотом дороги нам
несколько раз попадались группы приветствовавших нас детей,  одетых  в
синюю либо в зеленую  школьную  форму.  Детишки  с  криком  бежали  за
машиной, не выпуская из рук учебники  и  поднимая  клубы  пыли  босыми
ногами.  Для  меня  эта  сцена  символизировала  новую  Африку  и   ее
стремление к знаниям. Это было особенно трогательно в этой заброшенной
части Кении с ее быстро растущим населением,  среди  которого  молодое
поколение должно составлять основную часть.
   Далее, уже на подъезде к Кора, мы увидели картину,  характеризующую
скорее старую Африку: местных пастухов с их скотом. Пастухами  нередко
были мальчишки, но сколь бы мал ни был возраст оберегающего  скот,  он
неизменно  имел  при  себе  лук  и  стрелы.  Мальчишки  держали  пучки
остроконечных  стрел   со   стальными   наконечниками   с   таким   же
достоинством,  как  их  сверстники,  встреченные  нами  ранее,   несли
школьные учебники. Не доезжая до Кора, мы остановились на отдых, чтобы
немного размяться, ибо мы находились в пути уже не менее  семи  часов.
Мы  остановились  под  кроной  развесистого  дерева,  и   пока   Джейн
распаковывала наши дорожные запасы провизии, я  по  привычке  проверил
уровень воды и масла в моторе. Это быстро становится обычным делом для
каждого путешествующего по ненаселенным местам, где ваше  благополучие
целиком зависит от исправности автомобиля. Неполадки в  машине  грозят
серьезными неприятностями, если вы оказались в местности  вроде  этой.
Именно эти мысли одолевали меня, когда, открыв капот,  я  увидел,  что
мотор  и  провода  залиты  горячим  маслом,  запах   которого   быстро
распространился  вокруг.   Я   облегченно   вздохнул,   осознав,   что
"неприятность не так велика, как показалось вначале. Из-за  тряски  на
плохой дороге крышка масляного насоса почти соскочила - благо, что она
была закреплена на цепочке  и  мы  не  потеряли  ее.  Укрепив  крышку,
тщательно протерев все вокруг  и  проверив  уровень  масла,  мы  вновь
пустились в путь.
   Вскоре вдоль дороги нам  все  чаще  стали  попадаться  баобабы.  Их
скрюченные наподобие корней ветви напоминали  поднятые  в  исступлении
руки безумного. Поистине старейшина среди африканских деревьев, баобаб
часто упоминается в  фольклоре  местного  населения.  В  Южной  Африке
многие племена считают, что Бог,  поспешно  создавая  мир,  по  ошибке
посадил это дерево корнями вверх. Так  они  объясняют  странный  облик
баобаба. Бушмены Ботсваны думают по-другому. Согласно их легендам. Бог
случайно уколол баобаб  сверху  иглой  дикобраза  (что  обычно  служит
причиной заражения крови у  животных),  и  после  этого  ствол  дерева
безобразно разросся в своей верхней части. Здесь, неподалеку от  Кора,
мы стали свидетелями того, как человек  использует  раскидистую  крону
баобаба в своих целях. На деревьях, стоящих вдоль дороги,  там  и  тут
висели какие-то странные цилиндры. Оказывается,  это  ульи  для  пчел,
которые помещают на ветвях баобабов аборигены народности вакамба. Ульи
заселяют дикие пчелы,  которых  время  от  времени  выкуривают  оттуда
дымом, чтобы беспрепятственно забрать заготовленный насекомыми мед.
   Эти ульи, которые мы  увидели  на  подъезде  к  резиденции  Джорджа
Адамсона, напомнили мне то место из его книги "Дикие животные  Бваны",
где автор рассказывает о сборщиках меда и о расправах с  браконьерами,
похищающими его из  ульев.  Много  лет  назад,  патрулируя  территорию
заповедника, молодые помощники Джорджа задержали дряхлого  старика  из
местной народности доробо.  Этот  человек  был  одет  только  в  шкуру
антилопы и не имел при себе оружия. Первое, что  заметил  Джордж,  это
руки старика, согнутые раз и навсегда в локтях наподобие лапок мертвой
птицы. Оказалось,  что  в  прошлом  этот  человек  пользовался  дурной
репутацией похитителя меда. Как-то его схватили на месте  преступления
и, по обычаям доробо, жестоко наказали. Его руки согнули в  локтях  до
предела и туго привязали предплечья  к  верхней  части  тетивой  лука.
Потом несчастного отпустили на все четыре стороны, изгнав из  общества
соплеменников в уверенности, что тот уже никогда  не  сможет  воровать
мед. С тех пор, вот уже на протяжении тридцати лет, бывший браконьер в
одиночестве бродит по бушу. Когда патруль  задержал  его,  он  был  не
совсем в  своем  уме,  но  ухитрился  выжить,  поедая  остатки  добычи
леопардов и львов и  пробавляясь  выкопанными  кореньями  и  фруктами,
которые ему удавалось добыть изуродованными руками.
   Продвигаясь вперед, мы вскоре осознали, что пересекли уже никак  не
обозначенную границу заповедника и едем  по  территории  Кора.  Первым
обитателем этих мест, попавшимся нам на глаза, был  проскакавший  мимо
серенький дик-дик, а чуть позже мы увидели окрашенную в бронзовые тона
жирафовую газель, промчавшуюся через дорогу. Эти животные  кормятся  в
основном древесными побегами и листьями, но  по  внешнему  виду  имеют
друг с другом очень мало общего. Антилопа дик-дик имеет высоту в холке
всего  около  тридцати  пяти  сантиметров,  весит  от  трех  до   пяти
килограммов и  питается  побегами  невысоких  кустиков  и  их  молодой
порослью.  Жирафовая  антилопа,  или  геренук,  -   животное   средних
размеров, кормом которого служат ветви более высоких кустов и  молодых
деревьев. Особенностью геренука является очень  длинная  шея,  которая
вкупе с привычкой этой антилопы становиться при  кормлении  на  задние
ноги позволяет ей  дотягиваться  до  побегов  и  листьев,  недоступных
другим видам антилоп таких же, как она, размеров.  Когда  наша  машина
переезжала через песчаное русло протоки  (по  местному  -  люгга),  мы
впервые увидели еще одну антилопу - малого купу. Она  немного  мельче,
чем обитатель Южной Африки большой куду, но  выглядит,  пожалуй,  даже
более привлекательной.  Подобно  дик-дику  и  геренуку,  эта  антилопа
промелькнула мимо нас и скрылась в переплетении  сухого  кустарника  и
густой травы.
   Я предположил, что осторожность этих созданий во многом  связана  с
присутствием в этой местности стад и пастухов из Сомали. Хотя  Кора  и
была убежищем диких животных, пастухи  гнали  сюда  свои  стада  из-за
бесконечных засух, а также по той причине, что  в  окружающих  районах
скопилось слишком много скота, и травы ему там уже не хватало. О  том,
что здесь пасли скот,  говорило  множество  следов  людей  и  домашних
животных на дороге в Кампи-иа-Симба. Время от времени мне  приходилось
тормозить, чтобы объехать кучи камней на дороге. Это тоже была  работа
пастухов - чтобы замедлить движение подъезжающих автомобилей и  успеть
скрыться со своим стадом в густых зарослях подальше от дороги.
   Машина медленно взобралась на перевал, и с этого возвышенного места
перед нами открылась панорама заповедника Кора. Вдали виднелся  хорошо
заметный ориентир - гора Кора, у подножия которой  разместился  лагерь
Джорджа Адамсона. Когда мы спускались с хребта  в  сторону  лагеря,  я
почувствовал, что предстоящий визит к нему завершает важную часть моей
жизни.
   Будучи еще ребенком и живя в Африке,  я  был  вдохновлен  личностью
Адамсона. Я вырос на серии книг "Рожденная свободной" и хорошо  помню,
как в двенадцать лет читал  книгу  Джорджа  Адамсона  "Дикие  животные
Бваны". Когда мне исполнилось семнадцать, я написал  Джорджу  Адамсону
из туманной юго-восточной Англии,  где  я  в  то  время  просиживал  в
холодной замкнутости классных комнат, заканчивая опостылевшее  мне  на
протяжении двух лет  обучение.  И  это  -  после  идиллических  (хотя,
возможно, и не слишком много давших мне в плане  образования)  детских
лет, проведенных в Нигерии и Малави. После окончания школы в  Британии
я твердо настроился вернуться домой, в Африку, и жить там среди  дикой
природы.  В  письме   к   Адамсону   я   предлагал   ему   мою,   увы,
непрофессиональную помощь. Хотя я не  имел  специального  образования,
мне  казалось,  что  моя  любовь  к  диким  животным  и  инстинктивное
понимание их может помочь делу. Джордж, по  всей  видимости,  переслал
мое письмо Джой Адамсон, которая в это время как раз искала  помощника
для планируемой ею работы с леопардами в Шаба. Ответ от нее я получил,
находясь на каникулах в Малави. Письмо это шло очень долго:  оно  было
послано в Британию, и уже оттуда его  переслали  в  Малави.  Я  помню,
какую радость  и  возбуждение  испытал,  получив  эту  весточку.  Джой
вкратце описывала предстоящую работу и посылала  мне  приглашение,  на
основе которого я смог бы получить разрешение прибыть в Кению.
   Трудно описать ощущение счастья, которое  я  испытывал,  читая  это
письмо. Наконец-то я вырвусь из холодной серости Британии, к которой я
так и не  смог  привыкнуть  после  вольных  дней  своего  африканского
детства. Через неделю  я  вылетел  в  Англию,  где  должен  был  сдать
последние школьные экзамены. Прибыв в  Лондон,  я  купил  газету  и  с
ужасом узнал из заголовка, что Джой убили. Она написала мне  ровно  за
месяц до своей смерти. Ее жизнь в Кении, ее книги о Пипе и  Эльзе,  из
которых я так много почерпнул, вся ее неустанная деятельность -  ничто
не остановило руку жестокого убийцы.
   И все же призвание человека осуществляется, подчас весьма необычно.
Сейчас, по прошествии восьми лет,  я  все  же  встречаюсь  с  Джорджем
Адамсоном, и эта  встреча  обязана  моему  раз  и  навсегда  принятому
решению жить среди природы, а также острому интересу и привязанности к
африканским львам - тем самым животным, которых так почитает Джордж  и
так любила Джой Адамсон. Особая аура, окружающая царя зверей,  в  свое
время  заставила   меня   задуматься   об   угрозе   его   дальнейшему
существованию. Отсюда и идея  посетить  те  разнообразные  ландшафтные
зоны Африки, где пока еще сохранились львы. И  это  самое  путешествие
привело меня к человеку, который отдал столько сил  и  времени,  чтобы
научить других любви к этим  великолепным  огромным  кошкам.  Страшная
трагедия постигла Джой Адамсон, но это лишь прибавило мне сил  в  моих
начинаниях.
   Весь этот цикл был близок к завершению: мы подъезжали к уединенному
жилищу Джорджа в Кампи-иа-Симба. Служитель  открыл  ворота  в  высокой
изгороди, защищающей лагерь от проникновения львов, и тут мы  с  Джейн
поняли, что мы на пороге последней главы наших приключений. Мы увидели
Джорджа, выходящего из покосившейся  хижины.  В  его  глазах  мелькнул
озорной огонек, когда  он  махнул  нам  рукой,  держа  в  другой  свою
неизменную  трубку.  Мы  назвали  себя,  и   Джордж   представил   нас
очаровательной леди по  имени  Маргот  Хенке,  которая  также  недавно
приехала сюда. Хотя  Джорджу  было  уже  восемьдесят  два  года  и  он
постоянно получал сотни писем со всех концов света, старик  без  труда
вспомнил мои работы о львах и книгу "Плач по львам". При  этой  первой
встрече я повторял про себя, что Джордж олицетворяет  дружбу  человека
со львом и потому прозван "отцом львов". Длинные седые волосы старика,
чем-то напоминающие гриву льва, падали  ему  на  плечи.  На  нем  были
только шорты и  сандалии  на  босу  ногу.  А  медно-красная  его  кожа
казалась выдубленной после стольких лет, проведенных  под  беспощадным
африканским солнцем.
   Джордж предложил нам выпить чаю, а  затем  отдохнуть  после  восьми
часов, проведенных в пути. Маргот показала нам, где мы можем  прилечь,
и мы занялись разгрузкой автомобиля, отдав  все  привезенные  продукты
повару-суданцу Хамиси.  Вечером,  когда  солнце  начало  склоняться  к
горизонту, мы расположились за общим столом, откуда открывался вид  на
гору Кора. К нам присоединилась и Маргот, которая,  как  мы  выяснили,
много лет помогала Джой в переписке с ее  американскими  почитателями.
Теперь она при каждой возможности приезжала к Джорджу и  помогала  ему
по хозяйству в лагере. Сегодняшний день оказался для Джорджа и  Маргот
необычно беспокойным. Все ожидали приезда помощницы Джорджа,  Георгины
Эдмондс, которая, как полагали, уже  выехала  на  машине  из  Найроби.
Солнце уже садилось, а ее все  не  было,  и  это  повергло  Джорджа  в
страшную тревогу. Как  раз  за  неделю  до  этого  бандиты  из  Сомали
вступили в схватку с охранниками заповедника, и  один  из  объездчиков
был серьезно ранен  во  время  перестрелки.  Так  что  местность  была
неспокойной и уж никак не подходящей для молодой женщины  за  рулем  и
без всякого сопровождения. К счастью, однако,  зазвонил  радиотелефон,
Джорджу сообщили,  что  машина  Георгины  закапризничала  перед  самым
выездом из Найроби и что приезда помощницы Джорджа следует  ожидать  к
вечеру следующего дня. Узнав, что все в порядке,  Джордж  и  Маргот  с
облегчением вздохнули.
   Когда с этими треволнениями было  покончено,  нам  рассказали,  что
приезд наш странным образом совпал с  первым  появлением  львов  около
лагеря Джорджа за последние два с половиной  месяца.  Звери  появились
неизвестно  откуда  с  первыми  проблесками  утренней   зари.   Джордж
проснулся, каким-то чудом услышав, что лев лакает  воду  за  изгородью
лагеря. Хотя звери отсутствовали очень долго, двенадцатилетняя  львица
Грови все же  приняла  от  Джорджа  предложенное  ей  угощение.  Но  с
наступлением рассвета все шесть львов ушли в буш  так  же  неожиданно,
как и появились. Поздно вечером, когда мы  потягивали  прохладительные
напитки, было ясно, что Джордж очень взволнован утренним визитом своих
львов. Позже он пошел в хижину за  своим  громкоговорителем,  а  затем
направился,  безоружный,  за  ограду  в  чернильную  темень  ночи.  Мы
услышали его призыв, обращенный к старой  львице:  "Грови,  иди  сюда,
Грови!" В ночной тиши голос Джорджа громыхал наподобие рыканья льва  и
отражался эхом от горы Кора и соседних холмов. Но львы  не  появились,
хотя, возможно, и охотились где-то неподалеку.
   После ужина мы с  Джорджем  устроились  в  его  хижине  и  отдались
многочасовой беседе. Понятно, что главной темой разговора были все  те
же львы - наша общая любовь. Я услышал многое, что уже читал в  книгах
Джорджа, из его собственных уст, и  это  погрузило  меня  в  атмосферу
минувших лет, которые, казалось, прошли уж слишком быстро.  Вся  жизнь
Джорджа состояла из цепи приключений, насыщенных опасностями и острыми
ощущениями, но все, что с ним происходило, было в той или иной степени
связано со львами.  С  того  судьбоносного  1956  года,  когда  Джордж
застрелил львицу, чья единственная дочь  была  прославлена  позже  под
именем Эльзы, он полностью посвятил себя своим львам. С тех  пор,  как
Эльза умерла, старик выкормил и выпустил на волю более тридцати львов.
Он освободил всех этих зверей от  жизни  в  заключении  и  дал  им  то
главное, чего мы не вправе лишать дикое животное - свободу. В эту ночь
я засыпал  с  чувством  радости  от  того,  что  приехал  в   Кора   и
повстречался с Джорджем.
   Львы так и не появились около лагеря в  эту  ночь.  Поэтому  утром,
выпив  наскоро  по  чашке  чая,  мы  отправились  с  Джорджем  и   его
следопытами на поиски зверей. На тот случай, если бы  нам  повезло,  в
кузов лендровера поставили небольшой холодильник  с  изрядным  запасом
козлятины для угощения львов. Я устроился рядом с Джорджем на переднем
сиденье, а Джейн и Маргот расположились  позади  нас.  Машина  шла  по
петляющему следу львов мимо горы Кора, и все  внимательно  осматривали
окрестности  в  надежде  увидеть  прайд.  Растительность  здесь   была
типичной для пустынной местности, которую оживляли разбросанные там  и
тут деревья мирры с характерной, словно осыпающейся, корой. Мы сделали
остановку  на  берегу  реки  Тана,  чтобы  осмотреть   окрестности   и
попытаться обнаружить отпечатки лап львов. Именно здесь  за  несколько
лет до этого Джорджу едва удалось уцелеть в драматическом столкновении
с огромным бегемотом. Незадолго перед этим бегемот  загрыз  одного  из
львов Джорджа.  И  вот  теперь  он  сам  чуть  не  стал  жертвой  этой
громадины. Началось все с того, что Джордж вышел на раненого бегемота.
Как только тот почуял присутствие человека, он развернулся и  бросился
в погоню. Джордж успел вскочить в лендровер и захлопнуть  дверь,  и  в
этот момент разъяренное животное с  разбегу  врезалось  в  автомобиль.
Прежде чем Джорджу удалось завести мотор, бегемот  еще  несколько  раз
наносил удары по машине и почти смял  кузов.  Сокрушив  под  конец  ее
переднее крыло, он удалился в глубокую заводь Таны.
   Мы проехали еще несколько километров и остановились на отмели реки,
чтобы  освежиться  пивом  и  заодно  поискать  следы  львов.  Пока  мы
находились здесь, следопыты  наскоро  соорудили  удочки  и  исчезли  в
ближайших приречных кустах в  надежде  поймать  кошачьего  сома.  Пока
Джордж смешивал свой любимый коктейль - джин с апельсиновым  соком,  я
начал расспрашивать его, как он смотрит на возможность  телепатии  при
общении человека со львами. Я знал, что в жизни  Джорджа  было  немало
странных случаев, которые можно было объяснить только этим явлением. В
частности, львы Джорджа часто появлялись около его лагеря как раз в то
самое  время,  когда  он  сам  возвращался  сюда   после   длительного
отсутствия. Казалось, они как-то  умудрялись  предвидеть  его  приезд.
Примером тому служили события, последовавшие после  того,  как  Джордж
провел много времени в Австрии, где ему сделали операцию  глаза.  Пока
Джордж отсутствовал, львы ни разу не приходили в  лагерь.  Но  уже  на
следующий день после его возвращения, когда он  сидел  в  одиночестве,
сортируя накопившуюся корреспонденцию, послышались знакомые  звуки,  и
глазам Джорджа предстала львица  Корета.  С  ней  было  два  детеныша,
которых  никто  никогда  не  видел  прежде.  Львица   явилась,   чтобы
представить их Джорджу.
   Обмен мыслями на расстоянии давал о себе знать в Кора и в несколько
иных формах. Брат Джорджа Теренс незадолго до своей смерти обнаружил в
себе  дар  ясновидца.  При  помощи  маятника,  карандаша  и  карты  он
ухитрялся предсказывать место пребывания того или иного  льва,  и  эти
предсказания  сбывались,  по  словам  Джорджа,   на   семьдесят   пять
процентов. Кроме того, Теренс правильно предсказал смерть льва  Глави,
которого действительно вскоре отравили. Он сообщил  Джорджу,  где  тот
сможет найти сестру Глави,  Грови.  Джордж  поехал  туда  непроглядной
ночью и нашел львицу именно в том самом месте, что назвал Теренс.
   Я верю, что вопрос о возможности телепатии между человеком и  львом
получит свое объяснение, когда наука заинтересуется этим  вопросом,  и
мы узнаем больше о сложном переплетении  факторов,  лежащих  в  основе
подобных явлений. Когда я  работал  в  заповеднике  Северного  Тули  в
Ботсване, мне самому  приходилось  наблюдать  такое  поведение  львов,
которое выходило за рамки простых рациональных объяснений. В то  время
у меня  установились  поистине  дружеские   отношения   с   одним   из
львов-самцов, которого я называл Дарки.  Этот  лев  зачастую  проходил
почти вплотную около  моего,  не  защищенного  дверцей,  водительского
сиденья,  не   проявляя   никаких   признаков   агрессивности.   Зверь
останавливалс