тром у нас был небольшой разговор с Джасом. Очень хотелось разыскать вас, потребовать, чтобы вы не перегибали палку.
     - Не перегибал палку?
     - Черт побери, парень! Джас сюда, Джас туда, сидите же спокойно, не суйте нос не в свои дела! По городу будете передвигаться с сержантом Китерингом. Из города выезжать - только со мной. И если кто-то из нас обнаружит, что вы действуете как частный детектив, очень быстро утихомирим - у вас нет разрешения местных властей. Еще один такой фокус, как со стюардессой, и...
     - Хватит кипятиться, шериф. Вы представитель закона. Это мне известно. Просто хотелось узнать, как продвигается следствие. И могу кое-что предложить.
     - Слушайте, это уже наглость!
     - По-моему, вам нужно позаботиться об охране Джаса.
     - Джаса? Зачем?
     - Мне так кажется.
     - У меня хватает других забот.
     - Есть что-нибудь новое?
     - С чего бы я стал отчитываться... Ну ладно, черт вас возьми, примерно час назад обнаружили ее машину. Туда отправился Томпкинс. Километрах в десяти от дачи, в противоположной стороне от Котон-Корнерс. Возле проселочной дороги, под каким-то деревом. Можете передать это Джасу, если встретитесь. После осмотра машину перегоним к нему. В остальном - ничего нового, только ведь никогда не знаешь, где что прорвется.
     - Как долго вы сможете держать в тайне эти сведения, шериф?
     - Пока не появятся обоснованные доказательства убийства, мистер умник.
     - Если вам захочется что-то передать мне... И вообще я переехал в другой мотель - "Шалви".
     - Ну и что? Можете себе позволить. - Он швырнул трубку.
     Официант забрал аппарат, а ко мне широкими шагами уже приближался Джас с озабоченным лицом. Черные волосы топорщились после душа. Кивнув Арманду, он опустился в кресло рядом со мной.
     - Не думал, что так задержусь. Чарли наконец кое-что разузнал за те деньги, что я ему плачу.
     - И?..
     - Уже почти год работают специальные комиссии. Собираются навалиться на меня в феврале. Чарли раздобыл какой-то список фамилий. Имена тех, кто уже допрошен, отмечены галочками, те, кто на очереди, никак не выделены. Уолли Руперт отмечен галочкой. Мона тоже есть в списке - без всякой пометки. И множество других имен, даже из глубокого прошлого. Всякие вонючие человечки, парень. Завистники, которым не за что любить старого Джаса Йомена. Люди, охотно кидающие грязь в других. Чарли сказал, что с началом атаки будет заблокировано все, чтобы я не сумел вывезти из страны, - банковские счета, ценные бумаги, сейфы, в общем, все. Работают вроде бы самостоятельно, без ревизоров, которые обычно проверяют мои финансовые дела и уплату налогов, но имеют доступ ко всему, в том числе старым документам и налоговым декларациям прошлых лет.
     Ему принесли напиток. Откинувшись на спинку кресла, он отхлебывал из стакана и, улыбаясь, качал головой.
     - Ох, и вскинулся же я сначала, парень, а потом сразу все прошло. Знаете, о чем я сегодня подумал? Смотрел на холмы, на ту дорогу, где похоронил того зайца. Что-то я закопал вместе с ним. Что-то очень важное. Может, чувство самосохранения?
     - Откуда ж мне знать...
     - Господи Боже мой, как мне не хватает этой взбалмошной женщины!
     - Сегодня утром нашли ее машину в районе дачи у проселочной дороги. Осмотрят и пришлют вам. Больше никаких новостей.
     - Я сказал Бакльберри, что мы с вами вместе беремся за дело.
     - Знаю.
     - Он не в восторге.
     - И это знаю, Джас. Меня одно сбивает с толку. В этом городе все обо всем знают. А в газетах - никаких сообщений.
     Он пожал плечами.
     - Пусть вас это не смущает. Джейми де Врей - владелец газет, телевидения и радио. У него куча ловких ребят. И первое, что они усваивают, - публиковать только те сведения, которые им велят, ни больше ни меньше. Джейми поощряет инициативу в способах подачи материала, но не позволит никакой самостоятельности в отборе сообщений. По его мнению, это выброшенные деньги. Зачем стараться искать, если вам все диктуют готовое.
     - Но если люди Бакльберри отыщут тело...
     Лицо его исказилось горькой гримасой.
     - Тогда он позвонит Джейми, и команда де Врея подаст все в благопристойном виде. Я должен найти свою девочку! Хочу достойно похоронить ее. А того, кто это сделал...
     Голос его оборвался, по телу прошла судорога. Хлопнув руками по кожаным подлокотникам, он продолжил:
     - Идемте вниз, отведаем жареной телятины, парень, она здесь великолепна.
     Обед прошел в молчании, и только когда подали отличный кофе, он заговорил:
     - Займемся деталями. Что, если мы навестим вдвоем вечером Уолли Руперта?
     - Вы думаете, это необходимо?
     - Я должен действовать. Проверим, что раздобыл Чарли. Придется нажать на Уолли. Прижму его - посмотрим, что выйдет на свет.
     - Когда?
     - Приходите ко мне около восьми. - Поднявшись, он бросил на тарелку свою салфетку. - Я распоряжусь внизу. Пока вы в городе, можете приходить сюда как постоянный член клуба.
     - Спасибо.
     - Стоит захотеть спалить мои деньги, парень - и вы уже катитесь в первом классе.

Глава 8

     До встречи с Джасом у меня оставалось шесть свободных часов. При выходе из "Кендрик Армз" меня охватило тревожное чувство, что за мной следят.
     Прошагав несколько метров, я зашел в аптеку и, тут же вынырнув оттуда, круто повернул назад, но ничего подозрительного не заметил. Все прохожие были погружены в себя, как инопланетяне. Что ж, иногда тревожные звонки бывают и ложными. Не знаю почему, но я почувствовал себя обманутым.
     А потом догадался. Я хотел, чтобы что-то случилось. Нужно действовать, а пока ситуация оставалась бессмысленной. Я очутился было в потоке, который тут же иссяк. Люди Джаса уже сейчас гонялись бы за Моной и Джоном Уэббом по всей Мексике.
     Почему так важно, чтобы Джас Йомен верил, будто Мона жива? Зачем нужно было ее убивать? Почему оставили в живых меня, почему позволили вмешаться в тщательно разработанные планы? У меня вовсе не было уверенности, что мы с Джасом чего-то добьемся. События сами начнут развиваться - и скоро. Начнут развиваться, когда обнаружат один из трупов. Бакльберри пустился по следу с завидным упорством. Ищет оружие, перебирает шеи со шрамами, рослых блондинок - живых и мертвых.
     Я не верю в случайное стечение обстоятельств. Убежден, что человек в большинстве случаев сам создает возможности впутаться в события - хорошие или плохие. Что нужно не спускать глаз с людей на глухой улочке, как твердят полицейские. То есть с тех, кто уже был на мели, или как раз попал в переплет, или ему грозят осложнения - в качестве жертвы либо нападающего. Хороший полицейский вычислит таких типов и в густом уличном потоке; что-то их отличает от других прохожих.
     По пути к отелю "Шалви" мне нужно было проехать мимо большой автобусной остановки. Пришлось остановиться перед красным светофором. Я обратил внимание на крупную блондинку, выходящую из автобуса. Щурясь от солнца, чуточку постояв, она повернулась и вялой, неуверенной походкой пошла в обратном направлении. Платье было помятым, волосы растрепаны.
     И тут только мне бросилось в глаза, как она одета. Светло-голубое бумажное платье, красные босоножки на высоких каблуках, красная сумка. Она была уже далеко, а я все торчал перед светофором, поэтому, когда зажегся зеленый, мне пришлось развернуться и проехать квартала два, чтобы обогнать ее. Остановившись у перекрестка, я выскочил из машины и ринулся ей навстречу. Она приближалась, покачиваясь, виляя бедрами.
     Женщина не замечала меня, пока я не встал на ее пути. Лицо было серовато-бледным, вспотевшим. Вокруг припухших глаз темные круги. Черные корни светлых волос отросли почти на сантиметр. Она тупо взглянула на меня - без удивления, огорчения или автоматического кокетства. Просто смотрела и ждала, когда сможет пройти дальше.
     - Не хотите, чтобы я вас подвез?
     - Думаете, я тащусь по такой жаре на высоких каблуках целые километры для того только, чтобы сохранить форму?
     - С автобуса?
     - Да. Заснула, а какая-то подлюка стибрила из сумки кошелек, так что в самый раз, чтоб меня подвезти, клянусь. Не оставили даже мелочи позвонить дружку.
     - У меня за углом машина.
     Когда мы подошли и я открыл перед ней дверцу, она подозрительно осведомилась:
     - А ты ничего не держишь за пазухой, приятель?
     - Просто отвезу вас, куда скажете.
     Помедлив, она кивнула и уселась. Захлопнув дверцу и обойдя машину, я скользнул за руль. Она назвала адрес. В закрытой машине от нее шел кислый запах пота. Платье спереди покрыто пятнами, руки грязные.
     Дорога привела нас почти к моему бывшему мотелю. Она жила на боковой улочке, в одном из тех небольших одноэтажных домов, которые напоминают склад. Припарковались у заднего входа. Ступеньки вели на террасу по всей длине дома.
     Выйдя из машины, она смотрела на меня, склонив голову и кривя губы с полустершейся помадой. По пути мы назвали друг другу имя - без фамилий.
     - Трев, не стану притворяться. Я полуживая. От меня никакого проку, понимаешь? Хорошенько отмокну в горячей воде, отосплюсь. Только поставлю будильник, чтоб к девяти успеть на работу. Не могу же я взять двухдневный отпуск для отдыха, а потом заявиться такой вымотанной. Вот была бы картинка, а? Но в другое время я вполне гожусь. Слушай, приезжай завтра к шести, получишь удовольствие, потом зайдем поесть и отвезешь меня на работу. Ей-богу, ты и не представляешь, какой хорошей я бываю.
     - Я надеялся, ты угостишь меня холодным пивом.
     Тяжело вздохнув, она пожала плечами.
     - Что ж, заходи. Но предупреждаю: я страшно устала.
     Квартирка была крошечная, незастланная постель, дешевая мебель. Она открыла для меня холодное пиво. Себе налила чистого джина, бросив кубик льда, покрутила пару раз бокал и выпила залпом. Горячая вода с шумом заполняла небольшую ванну за дверью. Она лениво бродила по комнате, сбросила туфли, стащила с себя светло-голубое платье. Без всякой надежды спросила, не могу ли я дать взаймы до получки - ведь ее обокрали. Я сказал, что могу. Закусив губу, она нерешительно сказала:
     - Долларов тридцать.
     - Можно и тридцать.
     Схватив купюры, молниеносно сунула их в сумочку. Потом пошла в ванную, захватив бокал с новой порцией джина. Я допил пиво, взял в кухонном закутке еще одну бутылку и, распахнув дверь ванной, оперся на косяк, отхлебывая пиво.
     Она сидела на корточках в крошечной ванне, вода доходила лишь до ее белых, упругих бедер. Закрыв глаза, она массировала намыленную голову.
     - Бетти, никак не могу вспомнить, - начал я.
     - Что?
     - Вспоминаю, где я мог тебя видеть?
     - Ну, я в этом городе уже три года, а приехала из Кливленда. Сейчас уже около года работаю по ночам в забегаловке для механиков, дорогуша.
     - По-моему, совсем недавно. Ты скажи, если ошибусь, Бетти. Не была ли ты в карсонском аэропорте в понедельник или во вторник?
     Встав на колени, она окунула голову в воду, тщательно прополаскивая волосы; крупное белое тело было крепким, упругим, очень привлекательным. Усевшись опять на пятки, схватив полотенце, откинула мокрые волосы, вытерла лицо. Затем, вытянув ноги, уселась в пенной воде.
     - Это было во вторник. Я тебя не видела, дорогуша.
     - С тобой еще шел такой тощий верзила. Чернявый.
     - Точно. Его зовут Рон. Мы вместе летели в Эль-Пасо. Ох, это нужно рассказать, клянусь! Такая история! В самолете мы немного повеселились. А уж внизу он там знает всех девчонок. Только потом пошло все без всякого шика. Началась пьянка, и им уже было наплевать, что с ними делают. Для меня это было чересчур. Нужно ведь знать границу, верно? Что-то должно быть и для себя, да?
     Я согласился. Она широко зевнула, как сонная львица.
     - Клянусь тебе, с того вторника я не смыкала глаз, не считая автобуса, где меня обокрали. Тот проклятый шофер и пальцем не пошевелил.
     - И часто вы так летаете?
     - Нет. То был экстраслучай. Этого Рона я никогда раньше не видела. Бог знает, что за поездка. Какая-то услуга для кого-то. Рон должен был найти высокую блондинку и вылететь с ней из Карсона. В билете должны быть выдуманные фамилии. По-моему, какая-то дымовая завеса, Рон встретил того человека где-то в баре. Что ж, отпуск мне дали и расходы оплатили.
     - Рон тоже вернулся?
     - Нет. Собирался оттуда махнуть на побережье, так говорил, во всяком случае. Дал мне из тех денег, что получил, - пятьдесят долларов. Я и не думала, что меня обчистят! Лучше бы я их растратила. Откуда же знать? Вечно нужно учиться.
     Я решил, что пора прекратить расспросы. Бакльберри сделает это с большим эффектом и гораздо быстрее.
     - Трев, дорогуша, почему бы тебе не устроиться поудобнее? Ничего, что у меня мокрые волосы?
     Я посмотрел на часы.
     - Что, если я заеду завтра?
     Зевая, она кивнула.
     - Как ни крути, тогда будет лучше, клянусь. Так устала, хоть плачь.
     Закрывая за собой дверь, я посмотрел на номер - 11, Ферли Роул, 1010. Внизу на почтовом ящике была выгравирована изящная надпись: Элизабет Кент-Элверсон.
     Приехав в "Шалви", я из своего номера позвонил Бакльберри - его не оказалось на месте. Уверяя, что дело не терпит отлагательства, я добился, чтобы его отыскали. Он позвонил через десять минут, и я преподнес имя, адрес женщины, улетевшей из Карсона под видом Моны Йомен.
     - Ради Бога, Макги, окажите любезность, не суйте свой нос...
     - Надеюсь, Фред, вы быстро с ней справитесь. В самом деле.
     В наступившей тишине я почувствовал, как он силится сдержаться. Наконец раздался скрипучий сухой голос:
     - Благодарю за информацию.
     - Рад помочь. Правда, многого она не знает.
     - Посмотрим.
     - Разумеется, шериф. А как у вас? Есть новости?
     - Нет!
     - Приняли меры насчет охраны Джаса?
     Он опять швырнул трубку.
     Я был собой недоволен - своим дурацким обращением с образцовым представителем закона. С некоторыми людьми, если держишься за другой конец веревки, никогда не найти общего языка. Оба мы вели себя как собака и кошка, хотя мне казалось: стоило нам пару раз съездить друг другу по морде, и мы прекрасно поладили бы. Дразнить полицейского - глупая и опасная привычка.
     Раздевшись, я отправился под душ, размышляя об Элизабет Кент-Элверсон. Простушка, но очень добрая. Одна из великого воинства полупрофессионалок. Хочет заработать, но в определенных границах. Правда, год от года границы все раздвигаются.
     По крайней мере стало ясно, что Мону Йомен убил не какой-то налетчик, как могло показаться. Бетти с ее Роном запутаны в дело совершенно случайно - небольшой вклад в задуманную кем-то маскировку. Правда, существовал маленький риск, что Рон возьмет деньги, а услугу не выполнит. О количестве участников можно только гадать. Могли справиться и вдвоем.
     Наверное, причина кроется все-таки в деньгах. Они задают тон во всей округе. И в холле отеля "Шалви" деньги были предметом репортерских шуточек. Отблеск денег горел и в глазах девушки, продававшей в холле газеты.
     Необходимо узнать, кто выгадывает во всей истории, и следы поведут к убийце или к тому, кто его нанял. В этом городе деньги толкали к безумству. Может, боялись, что нефтяная водичка вот-вот иссякнет. Хватай, что можешь, и уноси ноги.
     Надев чистое белье, я растянулся на постели, и тут же зазвонил телефон. Звонила Изабелл Уэбб.
     - Тревис?
     - Как поживаете. Изабелл?
     Она глубоко вздохнула.
     - Не знаю. Сплошное ожидание. Не знаю, что думать. Окончательно дошла.
     - Вы в городе?
     - У вас в холле. Взяла у знакомых машину. Думала, если... если его найдут, то где-нибудь возле Эсмерелды. Вы не могли бы спуститься, поговорить?
     - Буду с минуты на минуту. Подождите меня в коктейль-баре.
     - Я сижу в холле, здесь и подожду.
     Она поднялась навстречу, как послушный ребенок, когда я подошел. Одета в мышиного цвета блузку, серо-бурую юбку, солидные туфли. И по-прежнему лицо - за большими темными очками, с нервной натянутой улыбкой. Я усадил ее в темном углу коктейль-бара, уговорив выпить шерри.
     - Так страшно в пустой квартире, - пожаловалась она. - И все время дежурь у телефона. Приезжали дамы из университета, но мне их сюсюканье действует на нервы.
     - Нашли машину Моны.
     - Знаю. Вам не мешает, что я пришла?
     - Совершенно нет. Только примерно в четверть восьмого мне придется уйти.
     - Куда?
     - Вместе с Джасом Йоменом навестим кое-кого.
     - Не хотите говорить, да?
     - Есть тут сложности.
     Сняв очки, она пригубила из рюмки.
     - Теперь вы работаете на Джаса?
     - Более или менее.
     - Помогаете им прикрыть, что случилось с Моной и Джоном?
     - Нет. Помогаю искать преступников.
     - А что, если это сделал Джас?
     - Тогда это самый отъявленный лгун, какого только я видел.
     - А вдруг... вдруг мы так ничего и не узнаем? - Голос ее оборвался. - Я этого не перенесу... ничего не узнать. Что будет со мной? Не пугайтесь. Я буду держать себя в руках. Не как вчера. Во сне я видела Джона - мертвого. И когда проснулась, это чувство не исчезло. Он мертв - так и есть. Поэтому я смогла уйти из дома. Знаю, он уже никогда не вернется.
     - Спокойнее, Изабелл.
     - Все в порядке. Я просто хочу знать.
     - Узнаем.
     - Конечно. Вы, мистер Йомен и тот шериф. Узнаете. А может, вам уже все Известно.
     - Изабелл, вас одолевают какие-то приступы, паранойи. Мир вовсе не ополчился против вас. Никакого заговора против вас не существует.
     - Сегодня я просматривала бумаги Джона. Он застраховал жизнь на двадцать тысяч долларов - на мое имя. Если тело найдут, я получу эти деньги. И отдам половину вам, чтобы выяснили, кто виноват.
     - Не нужно.
     - Знаете, что я сделаю с деньгами?
     - Нет.
     - Та аренда ещё действительна. Вернусь на остров. Отец назвал его нашим именем. Приведу дом в порядок. Процентов с этих двадцати тысяч мне хватит. На всю жизнь. Господи Боже мой, не могу смотреть на людей. С меня довольно до самой смерти. А там мне будет хорошо. Это перевоплощение для меня невыносимо. Подожду, пока не стану чем-нибудь другим, Тревис.
     Достав из кармана пиджака тюбик, купленный в парфюмерии, я положил его перед нею.
     - Маленький подарок. Надежная защита от солнца для губ. Изабелл взяла тюбик, стараясь в полутьме разглядеть этикетку, а потом расплакалась.

Глава 9

     Уверяла, что она вовсе не голодна. Я повел ее в гриль-бар, где Изабелл одолела огромный бифштекс, объяснив, что аппетит вызван рюмкой шерри. Наевшись, начала позевывать, клевать носом. В четверть восьмого я вручил ей ключ от номера, чтобы она поспала там, пока я буду с Джасом.
     Несколько минут мне пришлось подождать, прохаживаясь по асфальтированной дорожке. Он приветствовал меня хриплым ворчаньем из-за руля своего огромного "крайслера". Обращаясь с ним, словно с гоночной машиной, Джас погнал его с места в карьер к северу - к резиденции клана Рупертов - в прохладных голубоватых сумерках с угасающим заревом на западе.
     Меня охватило удивительное чувство нереальности, застарелое недоумение, что я, собственно, здесь делаю. Я не знал этого крутого старого метиса, не знал его жену и вовсе не собирался настолько вмешиваться в его жизнь. И не заметил даже, как утратил часть своей независимости. Но мне вовсе не улыбалась роль нанятого служащего. В моей арендуемой постели спала очень странная девушка, а где-то в голубоватых сумерках слишком крепкий сон сковал рослую блондинку и некоего профессора.
     - Не знает, что я еду, - пробормотал Йомен.
     - Да?
     - Он никогда не выезжает. Вечером всегда дома.
     - Как мне себя вести там, Джас?
     - Никак. Будьте рядом. Наблюдайте, слушайте. Потом скажете мне, насколько ему можно доверять и что показалось подозрительным.
     - Вы же его знаете лучше меня.
     - В отношениях с Уолтером Рупертом это ничего не означает.
     Когда мы отмахали километров двадцать от города, мне пришлось выйти, чтобы отворить огромные ворота и, как только Джас миновал их, закрыть. Потом мы прое