.  Очередь  беспокойно  зашевелилась.  Послышались   недовольные
возгласы. Какая-то старушка крикнула: "Женщина,  отойдите  от  продавца!  Вы
задерживаете очередь!" Зорина обернулась и произнесла: "Мне же нужно  купить
товар.
   Подождите немного". Теперь от возмущения покраснела  старушка.  Всплеснув
руками, она снова закричала:
   "Мы тут все тоже товару ждем! Ишь, какая прыткая!..  Денег  наворовала  и
теперь у ней мелочи нет!" Мужчина в  сером  пальто,  стоявший  прямо  позади
Зориной, сказал: "Действительно безобразие. У меня  время  не  резиновое.  Я
тороплюсь, а вы меня задерживаете". Зорина прикрыла  глаза.  Ее  раздражение
нарастало.  В  любую  секунду  она  могла  взорваться.  Необходим  был  лишь
небольшой  толчок.  И  тут  продавец   неожиданно   предложила:   "Подождите
чуть-чуть. Я сейчас деньги разменяю". Старушка же завопила: "Мне делу-то  на
две минуты! Пустите меня без  очереди!"  Народ  загудел.  Мужчина  в  пальто
повернулся к старухе и пробасил: "А у меня  дело  на  минуту.  И  что?"  Тут
Зорина  не  выдержала.  "Заберите  ваши  пельмени",  -  тихо   сказала   она
продавщице. "Зачем это?"  -  поинтересовалась  та.  "Пельмени  заберите",  -
повторила  Зорина  и  отошла  от  прилавка.  Старуха  разве  что  только  не
аплодировала. "Стыдно стало?! - крикнула она вслед  удаляющейся  Зориной,  -
Правильно!.. Народ с голоду пухнет, а у ней денег мелких нет!.. Ишь,  жулье!
Рожу-то отъели!.." Женщина уже не слушала эти вопли.  Ее  вообще  мало  чего
интересовало. Она ощущала лишь какую-то внутреннюю пустоту. Пустоту, которую
крик заполнить не мог. Мысли ее  опять  возвратились  к  событиям  недавнего
прошлого. У выхода из магазина она увидела совсем маленького ребенка  и  его
улыбающуюся маму.
   Слезы чуть не навернулись у нее на глаза. Видимо,  давала  о  себе  знать
накопившаяся злоба. Но вернулось призрачное видение старого ужаса,  и  слезы
застыли. "Какая же ты женщина?!  -  кричал  голос  ее  бывшего  мужа,  -  Ты
ничто!.. Ты никогда не будешь иметь детей!" О своем бесплодии Зорина  узнала
несколько лет назад. Муж тогда чуть с ней не развелся.  И  запил...  Пустота
была не только в ее сознании, она  была  в  ней  самой.  -  Вы  когда-нибудь
задумывались о Боге? - послышался голос справа от Зориной. Перед  ней  стоял
молодой - человек в длинном черном пальто. На груди  у  него  висело  нечто,
похожее на аккредитационную - карточку.  -  Что?  -  удивленно  переспросила
женщина.
   - Вы когда-нибудь  задумывались  о  Боге?  -  повторил  молодой  человек,
вежливо улыбнувшись. Зорина - ясно  увидела  в  его  глазах  усталость.  Она
ответила:
   - Не знаю.
   - Тогда я правильно  сделал,  что  к  вам  обратился!  Приглашаю  вас  на
встречу... - парень договорить не - успел, потому что Зорина довольно  резко
его перебила:
   - Меня это не интересует.
   Она быстро зашагала прочь  от  этого  странного  человека.  Такие  иногда
попадаются - люди, хватающие прохожих за рукав с целью продать им что-нибудь
или же обратить в свою веру. Уличные  торговцы,  сектанты,  распространители
рекламных листовок и  тому  подобные  личности.  Зорина  всегда  считала  их
несчастными существами. В жару и в холод они постоянно на своем посту и  все
время кидаются к прохожим, тщетно пытаясь найти в  них  своих  потенциальных
клиентов. Однако вопрос задел ее за живое. "Задумывались ли  вы  о  Боге?.."
Конечно,  иногда  она  задумывалась.  После  смерти  своей   матери;   после
категоричного заявления врачей о ее  бесплодии;  в  те  моменты  супружеской
жизни, когда появлялось отчаяние при виде пьяного мужа; после развода, когда
жизнь превратилась всего лишь в существование... Она молила Бога  помочь  ей
пережить все это. Лишь в одном случае Зорина неистово просила у Бога  смерти
- когда извивалась в детстве и в ранней  юности  под  отцовским  ремнем,  до
крови прикусив губу, чтобы не закричать. Дело в том, что ее отца крик только
подбадривал... Часы показывали четыре часа вечера.  Скоро  должно  уже  было
стемнеть. Зорина смогла наконец купить пельмени. В другом магазине.  В  том,
где ее хорошо знали, и продавцы были повежливее. Разговор о  сдаче  даже  не
поднимался, что несказанно обрадовало Зорину, ведь  она  совсем  было  упала
духом. Пустяк, конечно,  и  женщина  это  прекрасно  осознавала.  Но  пустяк
слишком обидный. А ее нервы и так были на пределе.  К  тому  же,  стоило  ей
чуть-чуть понервничать, как практически сразу же начинала болеть и кружиться
голова, появлялась тошнота. Зорина не обращалась по этому поводу  к  врачам.
Она всегда их как-то недолюбливала и искренне считала, что помочь они вообще
никому не могут. И уж тем более ей. Проблема ведь  была  в  жизни,  а  не  в
здоровье... Женщине оставалось идти буквально  пятьсот  метров  до  подъезда
своего дома. Она не торопилась. Мимо нее  быстро  проходили  люди,  которые,
видимо, спешили больше, нежели она. По шоссе с гулом мчались машины.
   Солнце заходило, и небо постепенно окрашивалось в кроваво-красный цвет...
Неожиданно все это исчезло.
   Остались лишь звуки. Зорина вскрикнула и остановилась. Ее окружала полная
темнота. Сзади послышался  чей-то  голос:  "Женщина,  что  с  вами?"  Зорина
обернулась, но никого не увидела. Она вообще больше никогда ничего так и  не
увидела. Она... ослепла.
   07.12.1999-20.12.1999




ДОКТОР ШАХОВ

Олег МАЛАХОВ и Андрей ВАСИЛЕНКО





   -  Советую  вам  абсолютно  точно  придерживаться  моих  рекомендаций,  -
произнес врач, несколько отстранившись от своего пациента, - Любое искажение
может привести к неудаче всего лечения в целом.
   - Ну что вы, доктор, - сказал пациент, - Ни в коем случае. Какие  уж  тут
искажения?.. Все, что вы говорите, для меня закон.
   - Очень хорошо. Осталась только одна формальность. Подпишите, пожалуйста,
документ, о котором я вам говорил в самом начале.  Это  лишний  раз  укрепит
ваше стремление ни на шаг не отходить от моих советов. В противном случае, я
снимаю с себя всякую ответственность за результат лечения.
   - Безусловно. Я все понимаю... - с готовностью произнес  пациент,  -  Где
подписывать?
   - Вот здесь и здесь, - доктор показал соответствующие графы в  документе.
Пациент моментально поставил свои подписи в нужных местах.  -  Все?  Я  могу
идти? - спросил он.
   - Да, конечно. Следующий прием по расписанию,  -  с  этими  словами  врач
положил подписанный документ в  ящик  стола  и  ободряюще  улыбнулся  своему
пациенту. Последний встал со стула,  кивнул  и  попятился  назад,  к  двери,
отвечая улыбкой на улыбку...
   Дверь захлопнулась. Улыбка на  лице  доктора  тоже.  Устало  взглянув  на
расписание  сегодняшних  приемов,  врач  откинулся  на  спинку  вращающегося
кресла. "Так, еще один и на сегодня я свободен", -  промелькнуло  у  него  в
голове.  Словно  подтверждая  эту  мысль,  раздался  звонок  по  внутреннему
телефону клиники. Врач нажал на кнопку подключения к линии.
   - Да, - произнес он. В ответ прозвучал голос секретарши:
   - Дмитрий Васильевич, тут к вам Бобрищев на прием  пришел.  Примите,  или
сказать, что уже поздно?
   - Конечно, приму, - раздраженно произнес  доктор,  -  И  чтобы  я  больше
вопросов, типа "примите или нет?", не  слышал.  Вмиг  с  работы  вылетите!..
Ясно?
   Голос отвечающей секретарши немного дрожал:
   - Я хотела как лучше... Вы же говорили, что сильно устаете.
   - Просите, чтобы вошел, - отрезал Дмитрий Васильевич  и  отключил  связь.
"Какова девочка! - подумал он, Всего-то два дня на работе, а уже освоилась и
даже  подмазываться  начала...  Все  они  одинаковые.  Ну  ничего,  я   тебя
приструню, подружка. И не думай, что сразу  клюну  твое  красивое  личико  с
замечательной фигурой и растаю в момент. Заботу обо мне  показать  хочешь?..
Показывай, показывай..."

***

   Бобрищев уверенным шагом направлялся к кабинету доктора Шахова. Весь путь
от стола секретарши до кабинета врача он  настолько  хорошо,  насколько  это
вообще возможно. Да и не удивительно, ведь он регулярно посещал доктора  вот
уже три месяца подряд. Как только стало  ясно,  что  исключительно  Шахов  в
состоянии хоть немного подлечить все его болячки, клиника этого медицинского
гения стала для Бобрищева родным домом. Он  даже  гордился,  что  лечится  у
такого знаменитого человека. Которого постоянно показывают по  телевизору  и
официально именуют великим  светилом  нетрадиционной  медицины.  Хотя,  надо
отметить, лечиться  Вячеславу  Петровичу  приходилось  и  у  других  светил.
Правда, традиционной медицины. За последние пятнадцать лет, пока у Бобрищева
находили все новые и новые заболевания, ему пришлось обратиться к  огромному
количеству врачей и лежать, по меньшей мере, в десятке больниц.  И  все  без
какого-либо результата. Из-за излишне бурной молодости к пятидесяти годам  у
него начали барахлить и легкие, и желудок, и сердце. Причем,  особенно  туго
было с легкими. Наступил даже  такой  момент,  когда  врачи  всерьез  начали
опасаться за его жизнь. Один из них категорично сказал  Бобрищеву:  "Или  вы
бросите курить,  или  умрете  от  рака  легких".  Вячеслав  Петрович  вполне
справедливо решил, что две пачки "Эл-Эм" в день не являются для  него  такой
уж важной частью жизни, и преодолел  никотиновую  зависимость.  Однако,  как
совсем скоро выяснилось, это не спасло его от другой напасти - язвы желудка.
А в тот день, когда Бобрищеву  исполнилось  сорок  девять  лет,  его  настиг
инфаркт миокарда. Естественно, каждое из этих заболеваний подлежало  лечению
и очень конкретному. Вот когда  Вячеслав  Петрович  пожалел  о  том,  что  в
молодые годы пил чуть ли не запоями, выкуривал до трех пачек  папирос  (даже
не сигарет с фильтром!) в день и страшно насиловал свой организм. Такова  уж
участь человеческая - в конце концов, каждому будут предъявлены счета за все
грехи молодости, которые просто  необходимо  оплатить.  Причем,  с  большими
процентами.  На  двери  кабинета  висела  дощечка  с  надписью,  выполненной
золотыми буквами по красному фону: "Дмитрий Васильевич Шахов". По телевизору
этого человека называли  "доктор  Шахов"  и  связывали  его  имя  со  вторым
дыханием, которое открылось у современной нетрадиционной медицины.  Какое-то
время была даже целая  программа  на  одном  из  коммерческих  телевизионных
каналов, которую вели врачи из клиники знаменитого доктора, и рассказывали о
своеобразных методах его работы. А сам Шахов лишь  изредка  появлялся  перед
зрителями и давал пару-тройку полезных советов. Но эффект был  ошеломляющий.
На адрес клиники ежедневно приходило до пятисот писем со слезными  просьбами
помочь излечить тот или иной недуг. Письма эти были в основном от  тех,  кто
не имел возможности попасть на прием  к  Шахову  лично  -  либо  по  причине
территориальной отдаленности от Москвы, либо по причине тяжести заболевания.
Доктор принимал почти ежедневно с девяти утра до восьми вечера. Исключениями
были те дни, когда он отправлялся в очередную командировку по России или  же
за границу (бывало и такое)...
   Бобрищев деликатно постучал. Затем, не дожидаясь ответа, приоткрыл  дверь
и просунул свою голову в кабинет.
   - Можно? - спросил он.
   - Да, конечно, - послышался бодрый голос доктора. Такой до боли  знакомый
Бобрищеву голос. Вячеслав Петрович вошел... Вот он - доктор  Шахов.  Крупный
мужчина сорока лет, с густой шевелюрой темных волос (на висках, однако,  уже
начала пробиваться седина) и большими серо-голубыми глазами. Его  аккуратные
и подтянутые губы  растянулись  в  приветственной  улыбке.  Взгляд  приобрел
ободряющую теплоту.  -  Здравствуйте,  мой  дорогой,  -  произнес  Шахов,  -
Садитесь.
   Бобрищев  присел  на  край  стула,  стоявшего  перед  столом  врача.   Он
выжидательно молчал, поскольку за все время общения с  Шаховым  усвоил,  что
тот не любит излишне разговорчивых и уж тем  более  беспрестанно  жалующихся
людей. - Все, что вам было обещано, уже готово, - сказал доктор, - И учтите,
что это самый глобальный и очень серьезный путь лечения. Но за  результат  я
ручаюсь лично. Однако, это только в том случае, если все, что я  вам  сейчас
скажу, вы будете выполнять неукоснительно, - Шахов поднял указательный палец
правой руки вверх, Малейшее отклонение способно вызвать обратный  результат.
Поэтому определенный риск во всей этой затее присутствует. Спрашиваю вас еще
раз: вы согласны пойти на риск?
   - Естественно, - ответил Бобрищев  и  утвердительно  закивал  головой,  -
Главное, чтобы болезнь отступила.
   - Ладно. Я вас понимаю, - сказал доктор, -  Соответствующий  документ  вы
уже подписали. Поэтому я вполне могу перейти к делу.
   - Угу, - промычал Бобрищев и еще раз кивнул головой. Шахов, не спуская  с
Вячеслава Петровича пристального взгляда, сунул руку в ящик стола и,  спустя
секунду, вытащил оттуда какой-то предмет, завернутый в белую материю. -  Это
талисман, -  произнес  он,  положив  предмет  перед  пациентом,  -  Обладает
огромной силой. Вы даже себе представить не  можете,  насколько  велика  эта
сила... Но она полностью  вылечит  вас.  Откровенно  говоря,  я  прибегаю  к
подобным средствам не так уж и часто. Все-таки опасность есть.  Лечить  ведь
буду не я,  а  то,  что  заключено  в  талисмане.  И  не  всегда  можно  все
проконтролировать. Однако беспокоиться не стоит.
   - Доктор, я вам верю, - сказал Бобрищев, - Не зря же документ подписывал.
   - Возьмите талисман в руки,  -  побуждение  к  действию  в  устах  Шахова
звучало, как приказ. Вячеслав Петрович дотронулся до белой материи и  провел
пальцами по ее шероховатой  поверхности.  Затем  собрался  с  духом  и  взял
предмет со стола.
   - Что вы чувствуете при соприкосновении с ним? - спросил доктор.
   - Сначала был холод, - ответил  пациент,  -  А  теперь  жар...  Он  очень
теплый.
   - Талисман настраивается на вас, на вашу  ауру.  Значит  все  в  порядке.
Теперь слушайте и  как  можно  внимательнее...  Этот  талисман  поможет  вам
избавиться от всех ваших болезней. Более  того,  он  поможет  избавиться  от
всяких последствий любой из ваших болезней. Он залатает бреши в вашей ауре и
поможет восстановит нормальную  энергетическую  защиту  организма,  -  Шахов
снова  пристально  посмотрел  на  Бобрищева  и  увидел,  что  пациенту  явно
нравились  те  ненаучные  термины,  которыми  пользовался   врач   в   своем
объяснении, - Материю с талисмана вы должны снять дома. Хранить ее следует в
месте, недоступном для ваших родных... Они, кстати, вообще ничего не  должны
знать о методе лечения... Талисман необходимо  на  ночь  оборачивать  в  эту
материю.  Пользуйтесь  им  только  в  дневное  время.  Ночью  он  не  должен
соприкасаться с вашим телом. Носите его на шее.
   - А сколько будет длиться лечение? - поинтересовался Вячеслав Петрович.
   - Ровно две недели, начиная с завтрашнего утра. И ни днем  больше.  Потом
вы ко мне зайдете. Мы обсудим результат.
   - Ну а если что-нибудь пойдет не так?
   - У вас же есть телефон клиники. Если что не так, сразу  же  звоните.  Но
вряд ли... Если вы будете соблюдать мои рекомендации, все пройдет нормально.
   - Конечно, буду. О чем речь? - Бобрищев чуть сильнее  прижал  талисман  к
себе, - Куда же я денусь?.. Только то, что вы сказали. Я сам себе не враг.
   - Это понятно, - сказал Шахов  и  улыбнулся,  -  Сейчас  я  оформлю  вашу
карточку и вы можете идти.
   - За талисман отдельная плата? - спросил Вячеслав Петрович.
   - Платить будете после того, как я узнаю  о  результатах  лечения.  Метод
все-таки не самый обычный... Даже для меня, - доктор склонился над бумагами.
***

   "Ну, вот и все", - облегченно подумал доктор Шахов. И действительно - его
рабочий день завершился. Остался  лишь  один  ритуал,  который  он  выполнял
каждый раз после большого наплыва  посетителей.  Заключался  этот  ритуал  в
большой чашке крепкого кофе. Для восстановления  сил...  Дмитрий  Васильевич
поднял трубку и нажал на кнопку связи с секретаршей. Приятный женский  голос
ответил незамедлительно:
   - Да, доктор.
   - Все как обычно, - произнес Шахов, - Мне чашечку кофе и вы свободны.
   - Сейчас, - сказала секретарша.  Врач  выжидательно  уставился  на  дверь
своего кабинета. Ровно через пять минут  должна  была  появиться  его  новая
секретарша и принести кофе. Дмитрий Васильевич любил  порядок  всегда  и  во
всем. К тому же, он был до крайности консервативным человеком и  никогда  не
отступал от им самим введенных правил. Именно поэтому почти ежедневную чашку
кофе, которую он выпивал, с 20:10 до 20:20, Шахов  воспринимал,  как  раз  и
навсегда установленный  таинственный  ритуал.  За  малейшее  отступление  от
правила он вполне мог  уволить  секретаршу  с  работы...  Пальцы  доктора  в
нетерпении барабанили по крышке стола. Однако мысли  его  были  относительно
спокойными: "Тяжело, конечно, вот так каждый раз выслушивать  излияния  всех
этих больных. А ведь надо еще пытаться им как-то помочь... Правда,  говорят,
что вода снимает заряд отрицательной энергии, накопленной за день, а  кофеин
повышает работоспособность мозга  и  снимает  усталость.  Сейчас  главное  -
восстановиться. Снять  с  себя  всю  эту  гадость...  Сегодня  чего-то  было
особенно тяжело... Им же приходится  отдавать  часть  своей  энергии.  Своей
собственной... Хотя, я знал на что шел... Да, паршивое у меня настроение..."
Далее мысли Шахова перешли к размышлениям над тем,  насколько  же  интересно
выстраиваются у человека в голове  всевозможные  рассуждения.  Он  попытался
проанализировать ход собственных суждений. Однако пальцы  все  барабанили  и
барабанили по столу...  И  тут  вошла  секретарша,  неся  столь  вожделенную
чашечку кофе. Дмитрий Васильевич оглядел девушку с ног до головы. "А ведь не
без задней же мысли ты, подружка, приходишь ко мне на работу, нацепив  такую
облегающую и довольно прозрачную одежонку", - подумал  доктор  и  хотел  уже
было поблагодарить ее за  кофе,  как  вдруг  секретарша,  невинно  улыбаясь,
наклонилась к Шахову и произнесла:
   - Кофе как вы любите сделано. Пять кусков сахара...
   Нетрудно  догадаться,  что  эта  манипуляция   открыла   глазам   Дмитрия
Васильевича роскошное декольте блузки.
   Врач даже уже не знал: перевести ли ему взгляд на лицо секретарши или  же
продолжать смотреть на декольте,  открывавшее  порядочную  часть  ее  груди.
Вдруг он немного ближе подвинулся к девушке и сказал:
   - Спасибо за кофе, Танечка...  Только  не  забывайте,  что  здесь  у  нас
все-таки лечебное учреждение, а не публичный дом. Увижу вас завтра  в  такой
же одежде, и можете считать,  что  вы  уволены,  -  с  этими  словами  Шахов
откинулся на спинку кресла, наслаждаясь  выражением  лица  Танечки,  которое
отражало обиду и недоумение, а, затем, уже чуть громче, произнес, - Все,  вы
свободны.
   Секретарша посмотрела на Шахова взглядом обескураженного человека  и,  не
сказав ни слова, развернулась и ушла.
   "Да... - подумал доктор, - Сплошной идиотизм... Посмотрел бы я,  как  ты,
дорогуша, на меня реагировала, если бы не был  "самим  доктором  Шаховым"...
Так вас всех и тянет отхватить лакомый кусок. Деньги есть, известность есть,
положение в обществе есть - чего же  еще  надо?  Осталось  только  завоевать
человека и пользоваться им до конца жизни...  И  ведь  каждая  уверена,  что
именно ее чары обязаны повлиять соответствующим образом. Была б ты,  Танюша,
одна такая... А то ведь так и липнете. Как пчелы на сладкое...
   Скорее,  как   мухи   на   падаль...   А   какой-нибудь   инженеришка   с
разваливающегося оборонного предприятия - это не  то!  Кому  такой  нужен?..
Танюха подумает, наверное, что я - законченный сухарь. Или вообще  импотент,
которому уже ничего не нужно... Но мне так проще. Жить-то нужно для себя,  в
первую очередь. Иначе, зачем я во весь  этот  кошмар  ввязался...  С  другой
стороны, у меня другого пути в жизни и не было. Бабка  -  колдунья,  мать  -
целительница... Хороша была, однако, моя родная деревенька! Ведьма на ведьме
сидит и вед