м,  а те,  что остались  в живых,  были  наказаны богом, получив
справедливое   возмездие  за   мятежные   замыслы.  Что  же  касается  самой
неоконченной башни,  то часть ее провалилась  в землю, часть была истреблена
огнем;  и  только  одна треть осталась  на земле.  Место, на  котором стояла
башня, сохранило свое особенное свойство: кто ни пройдет мимо, забывает все,
что раньше знал.
     Местом действия легенды  является Вавилон, ибо слово "Бабель" есть лишь
еврейское  название  этого города. Выводить  его от еврейского глагола balal
(по-арамейски  balbel) -  "смешивать"  -  неправильно.  На  самом деле слово
"Бабель" происходит от встречаемого в надписях вавилонского слова Bab-il или
Bab-ilu,  что, по-видимому,  значит  "врата бога".  Комментаторы,  вероятно,
правы, приписывая происхождение сказания тому глубокому впечатлению, которое
великий  город произвел  на простодушных  кочевников-семитов,  попавших сюда
прямо из уединенной и безмолвной пустыни. Они были поражены неумолчным шумом
улиц и базаров,  ослеплены калейдоскопом красок в суетливой толпе,  оглушены
трескотней людского  говора на  непонятных для них языках. Их пугали высокие
здания,  в особенности огромные террасообразные храмы с крышами, сверкавшими
глазурованным  кирпичом  и  упиравшимися,  как  им казалось,  в  самое небо.
Неудивительно, если эти  простодушные жители шалашей представляли  себе, что
люди, взобравшиеся по длинной лестнице на  вершину огромного  столба, откуда
они казались движущимися точками, действительно соседствовали с богами.
     Обширные  развалины двух  подобных колоссальных  храмов до  сих пор еще
сохранились  в  Вавилоне, и  не  исключено,  что к одному  из них  относится
легенда о вавилонской  башне. Один храм находился в  самом городе  Вавилоне;
развалины его и теперь еще  носят название "Бабель". Другой  был построен на
противоположном берегу реки,  в Борсиппе,  в 8 или 9 милях к  юго-западу  от
Вавилона,  и  известен  под  именем  "Бирс-Нимруд". Древнее название первого
храма было  Эсагил, он  был посвящен  Мардуку. Храм  в Борсиппе  назывался в
Древности Эзида и был посвящен божеству  Нэбо.  Мнения ученых расходятся  по
вопросу о том, какое именно из этих двух древних сооружений следует признать
"вавилонской башней". Местное и еврейское предания отождествляют легендарную
башню  с развалинами "Бирс-Нимруд"  в Борсиппе. Из  найденной на  том  месте
надписи  мы   узнаем,  что  древний  вавилонский  царь,  начавший  постройку
храма-башни в Борсиппе, не довел  до конца это  сооружение, которое осталось
без крыши. Возможно, что этот громадный неоконченный храм послужил поводом к
возникновению легенды о вавилонской башне.
     Однако в древней Вавилонии было еще много других таких же храмов-башен,
интересующая  нас  легенда может  иметь отношение к любому из них. Например,
остатки такого  храма  существуют и ныне на месте прежнего  Ура  Халдейского
(по-ассирийски - Уру),  откуда,  по преданию, Авраам переселился  в  Ханаан.
Местность эта  теперь называется Мукайар или Мугейер и расположена на правом
берегу  Евфрата,  около  135  миль  к  юго-востоку  от  Вавилона.  Несколько
невысоких земляных  насыпей овальной  формы обозначают  место, где находился
древний город Ур. Страна эта низменная,  и часто во время ежегодного разлива
Евфрата, с  марта до июня или июля, руины храма  представляют  собой лежащий
среди болота  остров, к которому  можно приблизиться только  на лодке.  Рощи
финиковых  пальм окаймляют берега реки и тянутся по всему  ее течению,  пока
она не теряется в водах Персидского залива. Остатки  храма-башни находятся в
самой северной части местности  и поднимаются примерно на  70  футов. Здание
имеет форму правильного четырехугольника, длинные стороны которого тянутся с
северо-востока  к  юго-западу  и имеют  в длину около  200  футов,  а  более
короткие  стороны  -  не  больше  135  футов.  Как во  всех  подобного  рода
вавилонских постройках, один угол указывает  почти  прямо на  север.  Нижний
этаж высотой в 27 футов снабжен крепкими  подпорами; верхний  этаж отступает
от  края  нижнего   этажа  на  30-47  футов,  имеет  в  высоту  14  футов  и
приблизительно  на  5  футов  покрыт  мусором.  Под®ем,  ведущий  к  зданию,
находился  с северо-восточной стороны. Тоннель, прорытый в  насыпи, показал,
что все здание было выстроено из высушенных на солнце кирпичей, обложенных с
обеих  сторон   толстым  слоем  массивного   и  частью  обожженного  кирпича
бледно-красного цвета, с прокладкой из камыша между кирпичами; все здание со
стенами  10  футов  толщиной было  обнесено оградой из  обожженного кирпича,
испещренной  надписями.  Во   всех  четырех   углах   сооружения  в   нишах,
образованных  путем  уменьшения  толщины  кладки  на  один  кирпич,  найдены
цилиндры  с  надписями.  Последующими  раскопками   установлено,  что  такие
памятные   цилиндры  с  надписями  на   них  регулярно  закладывались  всеми
строителями вавилонских храмов и дворцов в четырех углах здания.
     Одна из таких  надписей  на  цилиндре говорит, что этот город назывался
Ур, а божеством, которому  был посвящен храм, был Син, вавилонский бог луны.
Далее мы узнаем из той же  надписи, что царь Ур-ук или,  правильнее, Уренгур
построил этот храм-башню, но не довел его до конца и  что довершил постройку
царь Дунги, сын предыдущего.  Царствование Ур-ука, или Уренгура, относится к
2700 г. или, по другим  сведениям, к 2300 г. до нашей эры. Во всяком случае,
сооружение  храма  предшествовало   на  сотни  лет  предполагаемому  времени
рождения Авраама. И если патриарх действительно переселился из Ура в Ханаан,
как  о том  повествует Библия,  то  этот самый храм,  руины  которого доныне
высятся в долине Евфрата, был, конечно, знаком  Аврааму  с детства; и  можно
думать, что патриарх, покидая родной  город в  поисках  обетованной  земли и
оглядываясь  на  исчезающие  вдали за  пальмовыми рощами  дома, бросил  свой
прощальный взор на знаменитый храм города Ура. Возможно, что в представлении
потомков Авраама высокий столп,  окутанный  туманом  времени и пространства,
принял  гигантские размеры  упирающейся  в  небо  башни,  откуда  в  старину
различные народы земли отправились в далекое странствование.
     Авторы  книги Бытие ничего не  говорят  о природе того общего языка, на
котором до смешения наречий говорили все люди,  а также, надо полагать, наши
прародители -  друг с другом, со змеем и с богом  в саду Эдема. В позднейшие
века возникло  предположение, что  первоначальным  языком  человечества  был
еврейский.  Отцы  церкви,  по-видимому,  не  питали  на  этот  счет  никаких
сомнений.  Да и в  новейшие  времена,  пока  языкознание  находилось  еще  в
младенческой  стадии развития,  делались усердные,  но, разумеется,  тщетные
попытки  вывести все  разнообразные  формы человеческой  речи из  еврейского
языка  как общего их  источника.  В этом наивном  предположении христианские
ученые  не  ушли дальше своих собратьев, принадлежавших к другим  религиям и
видевших в языке, на  котором  написаны  их священные книги, не  только язык
первородных  людей,  но  и самих  богов. Первым человеком, которому  в новое
время  удалось  опровергнуть  этот  вздор,  был Лейбниц,  сказавший, что  "в
предположении о том,  будто еврейский  язык был  первоначальным языком всего
человечества,  заключается  столько  же  правды,   сколько   в   утверждении
Горопиуса, опубликовавшего в Антверпене в 1680 г. книгу,  где  доказывается,
будто бы  голландский язык был именно тот, на котором  говорили в раю". Один
автор уверял, что Адам говорил на баскском  языке, а другие, впадая в прямое
противоречие  с Библией,  вводили  разноязычие  в  самый Эдем,  Держась того
мнения, что  Адам и Ева  говорили по-персидски, змей - по-арабски,  а добрый
архангел  Гавриил разговаривал с нашими прародителями по-турецки. Нашелся  и
такой  оригинальный  ученый, который серьезно доказывал, что  всемогущий бог
обращался к  Адаму  по-шведски,  Адам  отвечал своему создателю по-датски, а
змей  беседовал  с  Евой  по-французски.  Надо  полагать,  что   все   такие
лингвистические  теории  возникали  под  влиянием  национальных  симпатий  и
антипатий их авторов-филологов.
     Предания, аналогичные легенде  о вавилонской башне были  отмечены среди
некоторых африканских племен. Так, у туземцев с реки Замбези, в окрестностях
водопада Виктория, "существует предание, относящееся, вероятно, к сооружению
своего рода  вавилонской  башни  и кончающееся  гибелью  смелых  строителей,
которым  обрушившиеся леса размозжили головы". Предание это, в столь краткой
форме   сообщенное  Ливингстоном,   было   более  подробно  записано   одним
швейцарским  миссионером.   Племя  алуи,   живущее  в   верховьях   Замбези,
рассказывает, что  бог Ниамбе, олицетворяющий солнце, жил  некогда на земле,
но впоследствии  по паутине поднялся на небо. Однажды бог явился к  людям и,
став на высокое место, сказал им: "Поклоняйтесь мне", на  что люди ответили:
"Пойдем  и  убьем  Ниамбе". Встревоженный этой дерзкой угрозой, бог поспешил
уйти на небо,  откуда  он, по-видимому, раньше  спустился временно на землю.
Тогда люди сказали:  "Давайте  поставим  мачты и взберемся на  небо".  И они
стали  воздвигать мачты, ставя их  одну на  другую и скрепляя между собой, а
потом вскарабкались по ним вверх. Но когда  они  таким образом взобрались на
большую высоту, мачты  упали, и все висевшие на них люди разбились насмерть.
Таков  был их  конец. Бамбалангела, живущие у  реки Конго, рассказывают, что
"вангонго  (другое  племя) захотели однажды  узнать, что представляет  собой
луна,  и люди поднялись с своих мест, чтобы взобраться на луну. Они забили в
землю  толстую сваю, и один из них залез по ней наверх, таща за собой вторую
сваю, которую он  прикрепил к концу  первой; ко второй свае была прикреплена
третья  и так  далее.  Все  жители  селения таскали наверх  сваи.  Когда эта
"вавилонская башня"  была  возведена на значительную высоту,  все сооружение
вдруг рухнуло,  и  люди  пали жертвами своего неуместного любопытства. С тех
пор никто больше не стал доискиваться, что представляет собой луна". Туземцы
племени мкульве  (в Восточной Африке) передают  подобную же легенду. Однажды
люди  сказали  друг другу: "Давайте построим  высокий столп и  взберемся  на
луну!" Они вбили  в землю большое  бревно, прикрепили к  его  верхнему концу
другое,  затем  третье и  так  далее, пока  наконец  бревна  не  упали  и не
раздавили людей. Тогда некоторые сказали: "Не будем все-таки отказываться от
нашего намерения". И люди  вновь принялись за  прежнюю  работу и стали опять
громоздить  бревна  одно на  другое; в конце  концов они снова обрушились, и
многие люди  были убиты.  После  этого  они оставили  навсегда свои  попытки
взобраться на луну.
     У ашанти существует  предание, что  в старину бог жил среди  людей,  но
после того,  как одна старуха оскорбила  его,  он  в гневе удалился  в  свою
небесную обитель. Скорбя об  уходе бога люди  решили  отправиться на  поиски
его. С  этой целью они собрали все, какие у них были, песты, которыми толкут
зерно  для  похлебки,  и  начали  ставить  их  один  на  другой.  Но   когда
составленная  таким образом  башня  уже  почти достигала неба,  к несчастью,
оказалось,  что пестов не хватает. Что было делать? Но тут один мудрец нашел
простой выход:
     Возьмем самый  нижний  пест и поставим его наверх; продолжая делать так
дальше, мы дойдем до бога". Предложение было принято, но, когда приступили к
его осуществлению, вся башня развалилась, как и  следовало ожидать. Впрочем,
некоторые утверждают, что виновниками несчастья были  белые муравьи, которые
изгрызли  целиком  нижний  пест.  Как  бы  то  ни  было,  сообщение с  небом
достигнуто не было, и людям ни разу не удалось добраться до бога.
     Существует  аналогичное  библейскому   рассказу  о  вавилонской   башне
предание  о  знаменитой пирамиде в  городе  Чолуле,  в Мексике, - величайшем
памятнике строительного искусства туземцев во всей Америке. Это колоссальное
сооружение,  которое  и  теперь  еще  вызывает  изумление  путешественников,
находится близ Пуэблы, одного из красивейших городов современной Мексики, по
дороге  из  Веракрус в  столицу.  По своей  форме  оно напоминает египетские
пирамиды, а по размерам  даже соперничает с  ними. Высота его доходит до 160
футов,  а  длина  основания  вдвое  больше, чем у великой  пирамиды  Хеопса.
Первоначально оно, как и  другие мексиканские древние храмы,  так называемые
теокалли,  имело  форму  усеченной   пирамиды,  обращенной  своими  четырьмя
сторонами к четырем  странам света и имеющей четыре террасы. Но под влиянием
времени  и  непогоды  первоначальные очертания  стерлись; поверхность его  в
настоящее время  покрыта в изобилии кустами и  деревьями, так что  весь этот
колосс кажется скорее естественным холмом, нежели произведением человеческих
рук.  Пирамида построена из  высушенного  на  солнце  кирпича,  скрепленного
раствором, с примесью  мелкого  щебня, черепков и  кусков  сломанных ножей и
оружия из обсидиана. Между  рядами кирпичей проложены слои  глины. С плоской
вершины  площадью свыше одного  акра  открывается великолепный  вид  на  всю
широкую плодородную долину, вплоть  до окружающих ее громадных вулканических
гор, с густым лесом по склонам и  голыми, бесплодными порфировыми вершинами,
из которых наиболее высокие покрыты вечным снегом.
     Легенда, относящаяся к основанию этого грандиозного памятника, записана
испанским историком Дураном в  1579 г.  "Вначале, когда свет и солнце еще не
были  созданы,  земля  была  окутана  мраком,  лишена  всякой  твари,  имела
совершенно плоский вид, без холмов и долин; со всех сторон ее окружала вода;
не  было  деревьев и никакой жизни  вообще. Лишь только на  востоке родились
солнце  и  свет,  появились  какие-то  люди,  неуклюжие  великаны,  и  стали
хозяевами земли. Желая увидеть восход и закат солнца, они решили отправиться
на их поиски и разделились на две партии, из  которых одна пошла на запад, а
другая  - на  восток.  Так они шли вперед, пока  не  достигли  моря. Тут они
решили вернуться  назад  и  таким  образом  опять  пришли  на прежнее место,
именуемое Iztacculin ineminian. He  зная, как  дойти  до солнца, очарованные
его светом  и  красотой,  они  вздумали  построить  высокую  башню,  которая
вершиной достигала бы неба. Поискав строительные материалы, необходимые  для
осуществления их плана, они нашли глину  и  смолу  и  стали быстро сооружать
башню. Когда они возвели башню насколько могли высоко и им казалось, что она
уже  доходит до неба, властитель высот разгневался и обратился к небожителям
с  такими  словами:   "Видали  вы,  какую  высокую  и  величественную  башню
соорудили, чтобы подняться сюда,  жители земли,  восхищенные сиянием дивного
солнца? Пойдем,  расстроим  их замысел, ибо не  подобает, чтобы люди  земли,
создания из плоти смешались с нами". В одно мгновение со всех четырех сторон
света собрались небожители и  молниями  обратили в  прах здание, возведенное
руками людей. После этого великаны, об®ятые ужасом, расстались друг с другом
и разбрелись в разные стороны по всей земле".
     В этом  предании заметны черты  библейского влияния не только в эпизоде
рассеяния строителей по всему лицу  земли, но  также  и в способе  постройки
башни  из  глины и смолы,  то  есть тех  самых  материалов,  из которых была
сооружена вавилонская башня,  между  тем  как смола никогда не употреблялась
мексиканцами  в строительном  деле, да и  не встречается близ города Чолулы.
"Рассказ о смешении языков, по-видимому, также существовал  в Мексике вскоре
после  завоевания   страны   испанцами  и,   вероятно,   был   занесен  сюда
миссионерами; но  едва  ли он был  связан  с  легендой о башне в Чолуле.  По
крайней мере, нечто подобное этому  рассказу мы  видим на воспроизведенной в
книге Гумбольдта картине из эпохи господства ацтеков, где изображена сидящая
на  дереве птица, бросающая  множество языков толпе  стоящих  внизу  людей".
Ввиду столь близкого  и подозрительного сходства Тайлор  правильно полагает,
что легенда о мексиканской башне "не имеет  туземного происхождения или,  по
крайней мере, часть ее была сфабрикована позднее".
     То  же  самое  следует, пожалуй, сказать о  легенде бирманского племени
каренов,  которые   обладают  особенной  способностью  придавать  преданиям,
заимствованным у христианских народов, туземную окраску. Гайхо, составляющие
одну из  ветвей  этого  племени,  излагают свою  легенду  следующим образом:
"Гайхо ведут свое происхождение от Адама и насчитывают тридцать поколений со
времени  своего прародителя  до  сооружения  вавилонской  башни,  когда  они
отделились от красных каренов...  Во дни Пан-дан-мана  люди решили построить
пагоду   вышиной  до   самого  неба.   Место,  предназначенное  для  пагоды,
находилось, как они полагают, в стране красных каренов, с которыми они тогда
еще составляли одно целое. Когда верхушка пагоды была уже на половине пути к
небу, бог спустился на землю  и смешал  язык  людей,  так  что  они не могли
понимать друг друга. После этого люди рассеялись,  и Тан-мау-раи, отец  всех
гайхо, пришел на запад с восемью вождями и поселился в долине Ситанг".
     Библейское  предание о  вавилонской башне  и смешении языков нашло свое
отражение также  у  микиров,  одного из  многочисленных  Тибетско-бирманских
племен Ассама.  Микиры рассказывают, что  в стародавние  времена жили  некие
богатыри, потомки Рамы. Не довольствуясь господством на земле,  они вздумали
завоевать  небо и принялись  строить  башню,  которая достигала бы небесного
свода.  Башня  росла  все  выше  и  выше,  пока наконец  боги  и  демоны  не
встревожились,  боясь, как бы великаны, властители  земли, не стали  также и
властителями  неба.  Тогда небожители смешали язык  человеческий и  рассеяли
людской  род  по всем  четырем  странам  света. Отсюда  пошли все  различные
наречия человечества.
     В  несколько  видоизмененной форме та же  старая легенда  существует  у
жителей  островов  Адмиралтейства.  По  их  словам,  племя  (или  род)  лохи
насчитывало 130 человек и имело своим предводителем  некоего Муикиу, который
однажды сказал народу: "Построим дом вышиной до  неба". Лохи начали строить,
но, когда дом уже  почти был возведен до неба,  к ним явился с  острова Кали
какой-то человек, по имени По-Ави, который запретил им продолжать постройку.
Человек этот  спросил  Муикиу: "Кто подал вам  мысль строить  такой  высокий
дом?"  Муикиу  ответил:  "Я господин  своего  народа  лохи,  и  я велел  ему
соорудить дом вышиной до неба. Если бы никто не стал мне поперек пути, то  у
нас  были бы дома высокие,  как небо, а теперь твоя воля  будет исполнена: и
дома наши будут низкие". И с этими словами он достал воды и окропил ею своих
людей.  Тогда  смешался  их  язык;  они  перестали  понимать  друг  друга  и
рассеялись по разным странам. Таким образом  теперь каждая земля  имеет свой
собственный язык. Это предание есть, без сомнения,  отголосок  миссионерской
проповеди.
     Есть  немало  народов, пытавшихся об®яснить  разноязычие  человеческого
рода вне всякой связи  с  сооружением  вавилонской башни или других подобных
зданий. Так, например,  у греков  существовало предание, что  в старину люди
жили в мире, не имели ни городов, ни  законов, говорили все на одном языке и
управлялись одним богом Зевсом. Впоследствии Гермес ввел различные наречия и
разделил человечество на отдельные народы. Тогда  впервые  появились раздоры
среди смертных, и  Зевс,  утомленный  их распрями, отказался управлять ими и
передал  свое владычество в  руки аргосского героя Форонея, первого царя  на
земле.
     Племя ва-сена (в Восточной Африке) рассказывает, что некогда все народы
земли  знали  только  один язык, но однажды  во время жестокого голода  люди
сошли с ума и  разбрелись по всем концам земли,  бормоча непонятные слова; с
те