Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Остросюжетные книги
      Елизавета Михайличенко, Юрий Несис. "Ахматовская культура" или "Не ложи мне на уши пасту!" -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  -
Елизавета Михайличенко, Юрий Несис. "Ахматовская культура" или "Не ложи мне на уши пасту!" --------------------------------------------------------------- © Copyright Елизавета Михайличенко, Юрий Несис Email: Nesis@inter.net.il --------------------------------------------------------------- Детектив-каприччо 1. Сумасшедшая сука. Умница уникален. И хотя не очень понятно почему его алия должна была завершиться у нашего порога, да еще в предрассветном кайфе отпускного утра, я даже слегка обрадовался. Скучно не будет. Ленка, при виде своей старой гитары, взвизгнула от восторга и принялась потрошить холодильник, а Умница, прижимая одной рукой ностальгический термос с китаянкой и цветочком, а другой -- собачье отродье по кличке Козюля, в лицах повествовал, как он здорово нас нашел: - ... а он говорит: "Не знаю и знать не хочу ни Бренера, ни русских маньяков, звонящих по ночам, потому что дешевле..." Осознание, что в упорном поиске нашей семьи Умница перебудил с полдюжины других, примирило меня с его эйфоричным скотством. В конце-концов, найти меня по адресу, где я не прожил и недели и о котором знало во всем Израиле всего несколько человек с неизвестными Умнице телефонами - это ли не свидетельство гибкости ума и патоплатонической привязанности к моей жене Ленке. Снизу раздраженно бибикнули. - Мое такси,- пояснил Умница,- пусть бибикает, все равно мне его государство оплатит. Я ведь заявил, что еду в Эйлат, так шофер был очень рад покрутиться в центре... А у вас ничего городок, симпатичный. А название -- совхозное. Маале-Адумим, "Красный под®ем", это же надо!.. Что это он все время сигналит? А, я ведь в такси рюкзак оставил. Ну ладно, сбегаю отпущу. В беззащитной тишине водила и Умница долго и грубо посылали русскую и марокканскую общины в разные географические и анатомические места. Окна зажигались, как счет на футбольном табло. Из лучшей спальни (метраж, вид, балкон, "потерпите, мне уже немного осталось"), выплыла теща с челюстями в стаканчике. В моем, граненом, вывезенном с единственной благородной целью (принимать лекарство от ностальгии. - Шобака?!- ужаснулась она, глядя на Козюлю со страхом и отвращением. Козюля ответила ей взаимностью. - Иж Рошшии што, вшех породиштых шобак уже вывежли? - Мама, это приехал Умница,- об®явила Ленка,- ну, Фима Зельцер, помнишь? Это моя, то есть теперь его гитара и его собака. - Ах, Фимошка! - расплылась теща, глядя на меня.- Надо же, нашел тебя вше-таки! Он так и оштался не женат?.. Ой какой термош! Помнишь, Леношка, у наш ведь тошно такой, вы еще не давали мне его вжять. А вот Фимошка... ( теща протянула руку к термосу. Лучше бы она этого не делала. Козюля странно изогнулась, по-кошачьи, сбоку поддала по тещиному тапку и дико взвизгнула. Теща резво отпрыгнула, взмахнув рукой со стаканом, и новые ее челюсти брякнулись на каменный пол. Пока мы втроем в приливе страха перед ценой зубоврачебных услуг ловили верхнюю челюсть, нижней занялась Козюля. Она подтянула ее к себе лапой, брезгливо подняв верхнюю губу осторожно взяла зубами, поскуливая перекусила и, поджав хвост, уставилась на нас исподлобья. - Шука! - только и сказала теща. Втроем шагнули мы к суке, а она вдруг закатила глаза, завыла дурным голосом и, повалившись, стала дергаться. Отдергавшись, она быстро взглянула на нас и, правильно все оценив, принялась визжать и скулить. А по лестнице уже громыхали туристские ботинки - это летел на подмогу своей твари Умница. Он бросился к ней и запричитал: - Ну что, что тут с тобой делали эти люди, Козюленька моя, умница, ну, собачка, собачка хорошая, что случилось?! Софья Моисеевна всхрапнула и ушла в ванную. Ленка испуганно смотрела на обломки челюсти в собачьей моче. - Десять тысяч шах[1],- прокомментировал с дивана Левик,- и мат. Хорошо, что я не согласился на ваше гнусное предложение ждать с маарехет стерео[2] до переезда. - Умница,- воззвал я нерадостно,- у твоей суки что, крыша поехала от счастья? Умница, убедившись в целостности сукиной шкуры, жизнерадостно ответил: - Она у меня вообще-то сумасшедшая! Припадочная. Я ее на дороге подобрал после аварии, с проломленной башкой. Аж мозг был виден! И сам вылечил. Я для нее луч света в темном царстве. И она без меня тут же деморализуется - все жрет. И ничего с этим не сделать, потому что на привязи она воет, а в наморднике гадит. - Она и без намордника гадит. - Бывает,- легко согласился он.- Я лужу вытру, Ленка, тащи тряпку. У нее от страха эпилептические припадки с недержанием мочи. А это что за дрянь тут валяется?.. О боже, зубы! Козюленька, покажи зубки!- он полез суке в рот, пересчитал зубы и просиял.- Это не ее! - Это мамины!- надрывно зашептала Ленка, косясь на ванную.- А твоя собака их сожрала! - Я склею!- пообещал Умница.- Тут же полно хороших клеев! Ленка махнула рукой: - Какое там склею! Теперь придется снова делать! Дверь ванной жалобно скрипнула. - Да уж!- легко и весело согласился Умница, развязывая рюкзак.( Придется! Это уж как пить дать. Как же маме кушать без зубов? Ну, здесь ведь с этим проблем нет - полно стоматологов понаехало - пойдет и вставит. -- Дурак,-- страшным шепотом об®явила Ленка,-- у нее же теперь жених! Как она завтра на свидание пойдет? -- Жених!?-- восхитился Умница. -- Тише. В Израиле это нормально -- здесь женятся в районе двадцати и семидесяти. Такая статистика. И ты со своей сукой можете ей всю жизнь испортить! -- Ну уж,-- заморгал Умница,-- так уж и всю. Во всяком случае, первые семьдесят лет ей испортил не я,-- он вытащил из рюкзака связку копченой колбасы и потянул носом.- Спорим, у вас тут такой не делают? Давайте чай пить! А маме мы на мясорубке прокрутим и на хлеб с маслом намажем. Где тут у вас мясорубка, я прокручу! - Сегодня будет вместе со всем багажем,- пообещала Ленка.- Мы тянули до последнего - чтобы уже в новую квартиру. Даже штрафы платили за хранение. Мы ведь всего несколько дней, как в Маалуху переехали... - Некстати,- заметил Умница.- Нам ведь теперь всех наших созвать надо. Позвоните, чтобы привезли завтра. Но сначала позвоню я, а то все по работам расползутся... Судя по количеству звонков, их клуб самодеятельной песни прибыл сюда в полном составе, как на гастроли. - Умница, прекрати!- каждый раз требовала Ленка.- Ну посмотри, куда ты людей тащишь! - Поздно, поздно отменять,- отмахивался Умница.- Алло, Лелю пожалуйста. Куда звоню? В Хеврон. Это Хеврон? Ну вот. Ты ей кто? Друг? И я ее друг, Фима Зельцер, она тебе про меня рассказывала?.. - Елка?! Здесь?!- ахнула Ленка.- На территориях?! Действительно, трудно было представить Елку Смирнову донских казачьих кровей среди самых крутых поселенцев. - Как она туда попала? - заверещала Ленка. - Еще не знаю, мне только что Капланчики телефон дали,- констатировал Умница.- Она уже пару недель тут. Проводил ее туристкой к Капланчикам, а она уже и не у них... То ли поссорились, то ли рыжие тут нарасхват... Ленка обиженно засопела: - Капланчики мой телефон знают - тоже куда-то пропали... - Все, все будут. Ты, Леночка, лучше бы что-то приготовила, жрать же все захотят. Ты ведь наших знаешь - им лучше жрать дать, а то они сами найдут... Умница так ловко управлялся с Ленкой, что я с горечью осознал ( последние двадцать лет супружеской жизни можно было провести гораздо спокойнее. - А ты, Боря, лучше бы за бутылкой сгонял - все-таки столько не виделись,- снизошел он и до меня. - Для кого лучше? - поинтересовался я, не собираясь обеспечивать алкоголем всю эту шестидесятчину. - Для людей лучше, Боря,- доступно об®яснили мне. ... К полудню в доме царил багажный карнавал. Казалось, что любимый фарфор заменил Софье Моисеевне челюсти. Ленка и Левик с визгами: "Это же мой, мое, мои" носились по комнатам. Ленка - между кухней и прислоненным к стенке в коридоре зеркалом (обязательно разобьется, ну и пусть). Левик нагромождал свои вещи во всех углах. Теща втихаря вила гнездышко в лучшей комнате. Умница, в обнимку с термосной китаянкой, дрых в полкомнате на раскладушке. Козюля отдыхала под ее брезентом. Казавшиеся до переезда такими необходимыми полкомнаты, оказались вдруг "собачьей конурой", "карцером", "склепом, куда мне еще рано, потерпите совсем немного" и "массажным кабинетом". Никто не хотел губить в этом месте ни свою юность, ни свои последние годы, ни лучшие годы жизни, ни, тем более, зрение. И я решил полюбить Умницу за то, что он спас семью. Сидя посреди всего этого бардака, я испытывал мучительные предот®ездные эмоции - а чего было их не испытывать - вещи те же, люди те же, даже квартира похожа. Нет, серьезно, каким идиотизмом было посылать этот багаж. Я с таким трудом втиснулся в новую жизнь, уже не оглядываюсь с ужасом по сторонам, уже научился опознавать окружающее, и вдруг на меня падает ком прежнего существования под кодовым названием "мит'ан"[3], что на иврите по бедности или лаконичности, в общем - по совместительству, означает еще и "заряд". И теперь этот заряд разносит вдребезги мою надежду на новую жизнь в новой квартире, и осколками падают на меня старые боксерские перчатки, семейные фотоальбомы, хрусталь, деревянные прищепки, велосипед, ленкина шуба, моя шапка-ушанка, клизма, ртутный прибор для измерения давления, противочумный костюм (пенсионный подарок теще от коллектива), стерилизатор с набором шприцев и игл, альпинистское снаряжение, долбанный ленкин КСП и трижды долбанная тещина люстра, которая прочно ассоциируется с гимном Советского Союза - столько лет просыпался под ними. Зря я вообще тут сидел и созерцал барахло, потому что в итоге тоскливо зарычал: - Эта люстра здесь висеть не будет!!! На что Софья Моисеевна значительно сказала: - А пошему тогда эта штенка будет штоять ждешь? Это не логишно, Боря. Люштра ни в шем не виновата. Не надо было тащить шюда вше эти вещи. Пока я ловил ртом воздух, чтобы сформулировать подоступнее кто безостановочно хватался перед от®ездом то за сердце, то за буфет и клялся, что честно наживал все это, прибежал Левик и устроил истерику, что ему негде хранить лыжное снаряжение - в холле мама с бабушкой против, а на мирпесете[4] испортится, и если ему и его горным лыжам нет места в родительском доме, то он может и в пнимию[5]... - В нашей шемье,- зашипела Софья Моисеевна,- вшегда иж®яшнялишь на прекрашном рушшком яжыке. Или на шиштом идиш. А ты говоришь на кошмарном шалате. Я подмигнул Левику и напомнил: - Шел с Шушей по шоссе... Левик прыснул, теща приняла это на свой счет и быстро сориентировалась - стала звонить подругам и громко спрашивать о "штоматологе, штобы шамый хороший, пушть дорого, но быштро". 2. "Возьмемся за руки, друзья." Напрасно я надеялся, что нормальные люди не потащатся перед шаббатом на вечеринку. Я забыл, что славный ленкин Клуб отличался целеустремленностью и упорством, а главным делом жизни считал плыть против течения, впрочем, выбирая речки поспокойнее, а виды поромантичнее. Как-то счастливо они сформировались, и что самое интересное - нравились мне по одному, во всяком случае прежде. Ленка очень нравилась. А когда на ней женился, было ощущение, что женился на всем их КСП. С утра до вечера в доме пели, пили и трепались. Нет, пожалуй до Афгана мне все это нравилось, а после уже раздражало. А теперь вообще... на чужом пиру похмелье... ... Вувос сумрачно проглотил и налил снова. Как вовремя возник Вувос сегодня! Хорошо сидим на кухне, вдвоем. В приоткрытую дверь доносится трендеж. Мы с Вувосом, не сговариваясь, свалили с побережья. Он -- в Кирьят-Арбу. Притащил на участок обшарпанный "караван"[6], устроил вокруг скульптурный дворик, сам лепит и детишкам дает. И "Галиль"[7] у него вороной, в смысле - вороненый. А "Форд" гнедой. Вестерн. А теперь вот и я в Маалухе поселился. Заезжает он ко мне всегда кстати, как получается лишь у людей, которых всегда рад видеть. Мы с ним почти друзья. - Как там Номи?-- спрашиваю я. - Растет, как кактус меж камней и соседей. По-русски еле понимает... Я тупо осмотрелся. С полудня кухню переполнял через край Совок с расписными разделочными досками, матрешками, самоваром и прочим "а-ля Рюс". Из холла продолжалось: - ...евреи - это четвертое измерение русской души. У русских все духотворчество продолжалось в неизмеримых географических пространствах, а у нас в историческом времени. И наоборот - у них почти никакой истории, у нас - почти никакой земли. Поэтому именно русское еврейство, или наоборот ( русские геры[8] несут эйнштейновский релятивизм в примитивную ньютоновскую механику духа прочих народов и общин.. - Капланчик, у тебя прямо чакры вдруг открылись... Просто интеллектуально-духовный прорыв в следующий энергетический уровень,( пискнула Ирочка, моя между прочим родная племянница и единственная здесь родственница, воспитывавшаяся с пеленок как дочь КСП, что не помешало ей вырасти дурехой, правда очень экзальтированной и самоуверенной. - Ты что, после брит-милы[9] сублимируешь?-- поинтересовался Архар. - От брит-милы я чудом увернулся позавчера, когда на циркулярной пиле работал... Елка зашлась в своем знаменитом смехе, и Вувос решил взглянуть: - Ладно, допивай и пойдем в народ. Песни слушать и девок смотреть. Как по заказу Умница затянул: - У нее был папа вертухай... Допили что было в рюмках и в бутылке. А Умница допел коду: - ... так что в спальне есть у нас глазок... - Хорошая песня,- одобрил Вувос. - Это из его раннего. Скоро он запоет: "Ее любили лишь токсидермисты". - Вот и пошли,- оживился Вувос.- Давно я с интеллигентными людьми не общался... Интеллигентные люди встретили нас с присущим им юмором: - Боря! Подаккомпанируй на полицейском свистке... - Боря, а как на иврите "пройдемте"? - Борь, а кому лучше служить - коммунистам или сионистам? Последняя реплика принадлежала Елке. Вувос уважительно посмотрел на ее ноги и ответил за меня: - Все мы служим одним и тем же - навозом для удобрения этой земли для выращивания сабр[10]. Тут народ осознал, что я-то никуда не денусь, а этот бородач в кипе[11] и с автоматом может скоро улизнуть. Поэтому должно было завязаться собеседование - на некоторые лица уже выползли полуулыбки, сигнализировавшие: гнусный вопросец готов. Но неожиданно Капланчик сорвал пир вампиров истеричной репликой: - А я не желаю ни быть навозом, ни быть с навозом! Жрите свое дерьмо сами! Тут миролюбивый Умница снял мощным аккордом напряжение и завел: - Ее любили лишь токсидермисты... Козюля трогательно подвывала, а после концовки "... за калиткой рыдал некрофил" она вроде даже прослезилась. Удивительной эмоциональной лабильности собака. А затем Тамарка, жена Капланчика, напротив всегда отличавшаяся эмоциональной стабильностью, заявила, что ей по-фигу завещали ей эту землю или не завещали, что она лично ее не просила и удобрять ее не хочет. Тем более - не желает всю жизнь платить налог на наследство. - Нет, земля-то вообще очень красивая,- робко возразила Елка. - А тебе бы лучше помолчать,- посоветовала Тамарка.- Сидим здесь в дерьме, только и разницы, что там за гроши в клавиши тыкала, а здесь за гроши этикетки наклеиваю. - Ну, положим, гроши все-же разные,- миролюбиво протянул Архар. - А пальцы одинаковые!- отрезала жена Капланчика.- Они тут в магазинах пальцами в хлеб тычут! Даже для видимости вилок нет!.. Надо бежать от всего этого левантизма[12]! А эти религиозные паразиты... Новое слово "левантизм" вдохновило Умницу на экспромт: Как у нашего Ванюши провалилась в жопу клизма, все олим его считают жертвой левантизма... - Неужели назад хотите?- ахнула Ленка. - Ну нет,-- засмеялся Капланчик.- А вот на запад, в Новый Свет... - Америка,- сказал Вувос.- Страна неограниченных возможностей. Можно убить человека и остаться на свободе...- тут он споткнулся о мой ласковый взгляд и смущенно об®яснил мне,- в смысле, суд оправдает... Они поговорили о Кохане[13], об Азефе, об участии евреев в революции и эволюции, о ценах на колбасу и бензин в Совке и на квартиры в Израиле. Потом Умница сделал отчет за истекший период. Он сочинил дюжину дюжин новых песен и занял третье место на конкурсе самодеятельной песни в Теберде. Выучил иврит, арабский и амхарский. Дал пощечину Берязеву, а докторскую так и не защитил, потому что смешно стало ковыряться а этих митохондриях, когда у дуры Лариски, ну помните какая она дура, вдруг получается вирус, который может за месяц-другой уничтожить Бельгию, Голландию и Люксембург. Получается из-за невероятной мутации, а она в это не врубается. Короче, Лариска вся в соплях, потому что все крысы сдохли, а новых теперь в Совке не достать, в смысле лабораторных, конечно. А я ей тогда и говорю: "А давай, Лариска, меняться - я тебе тридцать белых самцов, а ты мне это дерьмо в пробирочке." Поменялись. А Ахмат, ее шеф... Максик, ты его должен помнить -- он что-то понял... "За что,- говорит,- ты Лариске крыс дал? И где, кстати, та пробирочка с дерьмом?" И усмехается в мусульманские усы. Представляете?! - Спаситель ты наш!- заметил я. - А то!- ответил Умница без тени иронии.- Думаешь, Ахмат не просек бы что там Лариска вырастила? Думаешь, не сообразил бы сколько ему Саддам нефтедолларов отвалит?.. Вот я тогда пробирку в термос, термос в руки, руки в ноги и к вам... А работа мне теперь гарантирована - я тут антивирус разрабатывать буду. - Да-а,- завистливо оценил Максик,- а я уже второй год хоть и в универе сижу, но на Шапировской стипендии. И тема чужая, и в штат не светит... - Когда будешь сдавать вирус ШАБАКу[14],- сказал я,- советую добавить, что Ахмат в последние дни перед твоим от®ездом впал в мусульманский фундаментализм, ходил на работу в чалме, с портретом Саддама на футболке и пять раз в день спускался с ковриком в виварий - совершать намаз. Тут снизу жалостливо захныкало, и Козюля, придя в дикое возбуждение, метнулась сначала на балкон, а потом к двери. - Это моя машина! - взволновался Архар, и они с Козюлей упрыгали в ночь через две ступеньки. Странный парень. Во всем старается быть не как все. Гитара у него зеленая, сигнализация на машине не воет, как зверь, а плачет, как дитя. ... Храня верность традиции, они досидели до нераннего осеннего рассвета, и еще бы сидели, но с первыми лучами солнца в Вувосе проснулись родительские чувства и, тяжело опираясь то на перила, то на Елку, он побрел вниз во всей гусарской прелести: кипа висела, как ухо спаниеля, а автомат звонче всяких шпор чокался с прутьями перил. Покоренный Вувосом КСП послушно брел за ними. Уже с третьего этажа Умница горестно и пьяно начал звать Козюлю. Ленке так начинать знакомство с соседями не хотелось и она пыталась его нейтрализовать: - Заткнись, Умница, я тебя умоляю! Найдется твоя Козюля сегодня же, никуда не денется. Никто ее не с®ест, не украдет, кому она тут такая нужна

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору