бросился к
сваленным в  беспорядке тушам -  добыче последней охоты.  Им  не терпелось
отведать горячего мяса. Но воины сурово остановили их.
     - Еще не время,  - строго сказал Старейший. - Огонь воскрес, в пещере
снова  будет  тепло  и  светло.  Теперь нам  нужно  решить,  что  делать с
осужденными.
     Между тем  виновные молча,  закрыв лица руками,  сидели неподалеку от
входа, ожидая приговора.
     Рюг наблюдал за ними, не говоря ни слова.
     Старейшины  долго  совещались.  Наконец  старик  вышел  из  пещеры  и
направился к детям. Его морщинистое лицо было мрачно.
     Рюг молча,  с  тревогой смотрел на  старика,  как бы  спрашивая его о
судьбе мальчиков. Старейший сказал:
     - Огонь снова горит.  Ожо может вернуться в пещеру.  Его прощают,  он
еще мал.
     - О,  благодарю!  -  весело  воскликнул маленький Ожо.  Но  сейчас же
прибавил с отчаянием в голосе:
     - А он, Старейший? Что же он?
     Ожо повернулся к Креку, ласково гладя его по плечу.
     - Креку  дарована жизнь.  Но  старейшины вынесли такой приговор;  кто
хоть однажды изменил своему долгу, тот и позднее может снова изменить ему.
Никто не может более доверять Креку. Он должен уйти. Пусть он уходит.
     - Ужасно! - воскликнул Рюг.
     - Молчи,  Рюг.  Старейшины решили:  Креку дадут оружие, одежду и еду.
Сегодня же до заката солнца он уйдет далеко отсюда.
     Стон Крека прервал его речь. Старик тяжело вздохнул и продолжал:
     - Вы с Гелем укажете изгнаннику дорогу к соседним племенам.  Никто не
хочет,  чтобы он заблудился в лесу или сделался добычей зверей.  Завтра на
заре вы вернетесь в пещеру.
     - О,  Старейший,  это  ужасно!  -  пробормотал  Рюг.  - Ведь Крек так
молод...
     - Молчи,  Рюг.  Как ты смеешь роптать!  Даже мать Крека не осмелилась
возражать.  Молчи и  сейчас же ступай к твоим повелителям.  Они ждут тебя,
чтобы дать последние указания. Ты, Ожо, иди за ним. Ну, убирайтесь!
     Рюг молча повиновался.  За ним,  спотыкаясь,  побрел и Ожо, - мальчик
ничего не видел сквозь слезы.
     - Старейший!  - воскликнул Крек, когда они ушли. - Неужели я не увижу
тебя больше? Никогда не увижу?
     - Никогда,  Крек,  никогда.  Но не забывай моих уроков и  советов.  Я
сделал все,  чтобы из тебя вышел ловкий, отважный и находчивый охотник. Ты
должен мужественно встретить беду.  Не  плачь!  Переноси несчастье храбро.
Мужчина не должен плакать. Прощай!
     Крек почтительно склонился перед Старейшим.
     Когда он поднял голову,  Старейшего уже не было.  Бедный Крек,  забыв
последние наставления старика,  упал  ничком на  камни  и  горько зарыдал,
вспоминая мать,  братьев и маленьких сестер, всех, кого он должен навсегда
покинуть.


                                ГЛАВА VII

                                Изгнанник

     Близился вечер.
     Низкие  черные  тучи  обволакивали небо.  Временами накрапывал мелкий
дождь.  Холодный ветер,  свирепствовавший весь день, утих, и полная тишина
воцарилась в лесу. Ни один листок, ни одна веточка не шевелились на кронах
гигантских дубов  и  буков.  Только  изредка  тяжелая  капля  срывалась  с
верхушки дерева и со звоном разбивалась о нижнюю ветку или мягко падала на
поросшую мхом землю.  Внизу,  между могучими стволами, было почти темно, и
только  привычный взгляд  охотника  мог  бы  различить какую-то  маленькую
фигурку,  неслышно пробиравшуюся по  зеленому мху среди необозримой лесной
колоннады.
     Это был Крек, несчастный изгнанник из родной пещеры.
     Гель и Рюг проводили его,  как им приказали, до опушки большого леса.
Здесь  они  простились  с  Креком  и  вернулись  обратно.   Расставаясь  с
мальчиком,  Гель передал ему последние наставления Старейшего: идти только
при  свете  дня,  направляясь в  сторону  полуденного солнца,  и  на  ночь
непременно забираться на дерево -  так всего безопаснее.  Но Крек, любимец
Старейшего,  зорко подмечал все,  что происходило вокруг него,  и, как все
дикари,  умел  безошибочно определять направление.  Он  ничуть  не  боялся
заблудиться в лесу, хотя был еще ребенком и находился вдали от родных.
     Его  тревожило совсем иное.  Много опасностей таит лес,  а  что может
сделать он один,  как бы храбр и  находчив он ни был?  Вряд ли ему удастся
добраться до  одного из  тех  племен,  к  которым он  направляется,  чтобы
просить у них приюта.
     Эти мрачные мысли так взволновали Крека,  что у  него началась легкая
лихорадка.  Чтобы избавиться от нее,  он на ходу вырывал и  жевал лечебные
коренья, как учил его Старейший.
     Он  шел  в   сгущающейся  тьме,   глядя  в  сумрачную  даль  и  чутко
прислушиваясь к каждому шороху,  каждому звуку, изредка нарушавшему лесное
безмолвие.  То неожиданно и громко крикнет какая-нибудь птица, устраиваясь
на ночлег, то заверещит мелкий зверек, попав в когти хищнику, то, наконец,
с шумом упадет на землю шишка с могучей сосны.
     И  всякий раз Крек вздрагивал,  останавливался и долго прислушивался.
Но  снова в  лесу наступала глубокая тишина,  и  мальчик снова шел  и  шел
вперед.
     На плечах он нес небольшой запас провизии,  а  в  руках крепко сжимал
тяжелый топор с  острым каменным лезвием.  В  поясе было  зашито несколько
кремневых  ножей.  Когда  совсем  стемнело,  Крек  остановился  у  подошвы
громадной ели.  Пора  было  устраиваться на  ночлег.  Крек недаром получил
прозвище <разорителя гнезд>: через минуту он был уже на вершине дерева.
     Он устроился поудобнее среди ветвей,  достал из мешка еду и  закусил.
Крек не раз вздохнул,  вспоминая Ожо; тот спал в пещере подле матери... Но
усталость взяла свое, и Крек заснул.
     Но  отдыхал он  недолго.  Даже во сне чуткое ухо Крека уловило легкий
шорох в ветвях огромного дерева. Мальчик тотчас проснулся и, сжимая в руке
топор, стал тревожно прислушиваться.
     Шорох повторился.  Крек понял:  он не один на дереве, у него появился
какой-то сосед по ночлегу. Кто это мог быть?
     Крек  не  знал,  что  ему  делать.  Спускаться вниз опасно:  враг мог
кинуться на него сверху.  Попробовать подняться выше на гибкую верхушку, -
быть может, неприятный сосед не посмеет последовать за ним?
     Крек не  знал точно,  где укрылся враг,  и  боялся подставить ему для
нападения бок или спину.  Оставалось только одно:  притаиться там,  где он
сидел,  и приготовиться к бою.  Бой,  наверное,  будет, - это подсказывало
Креку чувство охотника.
     Шорох повторился снова,  еще раз и еще...  И вдруг в просвете ветвей,
на фоне ночного неба Крек заметил какую-то длинную тень.  В  ту же секунду
мальчик перескочил на соседнюю ветку. Крек сам не знал, как это случилось:
его  воля не  участвовала в  этом прыжке.  Его  тело,  повинуясь какому-то
внутреннему порыву, само перенеслось на ближайшую ветку.
     Все это длилось только один миг:  тень прыгнула одновременно с ним; и
на  том  месте,  где  он  сам только что ожидал врага,  Крек увидел своего
соседа.  Это была огромная рысь.  Промахнувшись,  зверь едва не сорвался с
ветки  и  теперь висел на ней,  уцепившись передними лапами и раскачиваясь
всем своим длинным телом.
     Крек  поднял топор и  со  всей силы ударил могучего зверя по  голове.
Раздалось злобное рычание.
     Крек  снова  замахнулся,  но  на  этот  раз  удар  скользнул по  боку
животного.  Сильно качнувшись,  рысь успела перескочить на соседнюю нижнюю
ветку. Первая схватка между ловким мальчиком и свирепым зверем окончилась.
     На  дереве  снова  воцарилась тишина.  Слышалось только  прерывистое,
хрипящее дыхание хищника.  Рысь,  видно,  была тяжело ранена.  Теперь Крек
знал, что зверь находится под ним. Значит, можно было забраться повыше.
     Но  едва  мальчик  перескочил на  ближайшую ветку,  как  сзади  снова
послышался шорох.  Раненая рысь не хотела отказаться от добычи. Крек замер
на месте.  Зверь также притих.  Крек ждал.  Ни один звук не нарушал тишину
ночи.  Даже хриплого дыхания зверя не было слышно. Только изредка какой-то
неясный шорох раздавался среди ветвей.
     Тревога снова охватила маленькое сердце Крека.
     Что затевал враг? Крек боялся пошевелиться. Так прошло довольно много
времени.
     Вдруг легкий шум  раздался над  головой мальчика,  и  тотчас огромное
тело  обрушилось на  него сверху.  Но  Крек успел увернуться и  укрылся за
ствол.  Он  почувствовал только,  как острые когти царапнули его руку выше
локтя,  и  в тот же миг огромная лапа вцепилась в ветку совсем около него.
Изогнувшись,  почти вися на одной руке,  не помня себя от страха, Крек изо
всей силы ударил топором по  лапе и  услышал,  как  хрустнула под  лезвием
кость.
     Удар был так силен,  что Крек не удержал топора, и он полетел вниз. А
вслед  за  топором,  ломая  мелкие ветки,  среди  града осыпающихся шишек,
свалилась с  дерева и потерявшая равновесие искалеченная рысь.  Она тяжело
грохнулась оземь.  Обычно звери кошачьей породы легко падают и  становятся
на лапы.  Рысь шлепнулась как тяжелый мешок: раны ее были серьезны, и она,
обессиленная, рухнула на землю.
     Сначала под  деревом слышалась какая-то  возня и  подвывающее злобное
рычание. Затем все стихло.
     Дрожа от возбуждения и пережитого страха,  Крек проворно взобрался на
самую верхушку дерева.  Он  устроился понадежнее среди гибких,  качающихся
ветвей и первым делом достал из-за пояса самый большой из запасных ножей.
     Теперь он  снова был вооружен и  мог спокойно ждать нового нападения.
Но под деревом все было тихо, и в лесу воцарилось безмолвие.
     Долго сидел так Крек.
     Исцарапанная зверем рука сильно саднила,  ему было холодно. Понемногу
дремота начала одолевать его. Тогда он спустился пониже, и, угнездившись в
развилине могучих ветвей, скоро заснул...
     - Карр,   карр,   -  надрывался  огромный  ворон,  качаясь  на  ветке
неподалеку от Крека. - Карр, карр!
     Крек испуганно открыл глаза и  не сразу сообразил,  где он находится.
Было  совсем светло.  Тяжелые тучи по-прежнему облегали все  небо.  Но  ни
дождя,  ни  ветра не  было.  Перегнувшись через ветви,  Крек  глянул вниз.
Внизу,  у голых корней дерева,  в луже крови лежал труп его ночного врага.
Какие-то пернатые хищники уже терзали его.  Крек осмотрел руку.  Несколько
запекшихся рубцов указывали,  где прошлись когти зверя.  Рука слегка ныла,
но  Крек мог  свободно двигать ею.  Крек еще  раз  внимательно огляделся и
спустился вниз.
     Прежде всего он разыскал упавший во время ночной схватки топор, затем
подошел к мертвой рыси.  На голове ее зияла глубокая рана, правая передняя
лапа  была отсечена.  Это  было огромное великолепное животное.  Встреча с
таким зверем в  ночную пору опасна и для взрослого охотника,  -  Крек имел
полное право гордиться своей победой.  Крек громко крикнул;  это  был крик
торжества и победы.  Он совсем позабыл о первом правиле всякого охотника -
хранить в лесу глубокое молчание.
     Ему ответили три далеких крика.
     Удивленный  Крек  почувствовал,  как  у  него  забилось  сердце.  Но,
вспомнив, что в лесу бывает эхо, он только засмеялся над своей ошибкой.
     Однако  следовало быть  осторожнее,  так  поступил  бы  каждый  истый
охотник.  Он  схватил топор,  подбежал к  дереву,  на котором провел ночь,
прислонился к  стволу  и,  насторожившись,  быстро оглядел чащу,  стараясь
проникнуть взглядом в ее таинственную глубь.
     Но  вот  опять до  него донеслось три  крика,  на  этот раз,  как ему
показалось, голоса раздавались ближе.
     Это уже не могло быть эхо. Это кричали люди.
     И  в  самом деле,  спустя несколько мгновений в чаще послышался треск
сухих  сучьев  под  тяжелой  ступней,  шорох  раздвигаемых ветвей,  и  два
вооруженных подростка очутились как раз против Крека.
     - Брат!.. - закричали они. - Вот мы и пришли!
     Ошеломленный Крек выпустил топор из  рук и,  весь дрожа от  радости и
изумления, скорей прошептал, чем сказал:
     - Гель!.. Рюг!..
     - Да,  брат! Теперь мы тебя больше не покинем. Старейший позволил нам
идти с ним и разыскать тебя.
     - Старейший?.. - растерянно повторил Крек.
     - Да, да, Старейший, - внезапно произнес за ним знакомый голос.
     Крек  быстро обернулся и  увидел в  двух  шагах от  себя Старейшего с
громадной волчьей шкурой на  плечах.  Он  надевал ее  только тогда,  когда
собирался в  далекое путешествие.  Он был в полном вооружении,  а лицо его
было  разрисовано  белыми  полосами,   сделанными  мелом,  как  полагается
начальнику племени.
     В руках старик держал свой жезл из резного рога северного оленя.
     Крек преклонил колени.
     - Старейший! - сказал он. - Ты не покинул меня... Благодарю тебя!
     - Помнишь,  Крек,  ты  не  оставил твоего  престарелого наставника на
берегу реки,  когда на нас надвигались ужасные чудовища. Я вспомнил это и,
видишь,  я  здесь.  Я  навсегда покинул пещеру.  Я никогда не расстанусь с
тобой и  с  этими двумя храбрецами -  Гелем и Рюгом,  -  они упросили меня
взять их с собой.
     - Но  что  это?   -   продолжал  старик,  глядя  на  мертвого  зверя,
распростертого у корней ели. - Неужели ты убил его?
     Предшествуемый Гелем и  Рюгом,  он  приблизился к  рыси,  лежавшей на
земле.
     Пока Крек рассказывал о  ночной битве,  а  Рюг-большеухий внимательно
слушал, Гель вытаскивал из лыковых плетушек пищу для утренней трапезы.
     Когда Крек кончил свой рассказ, все принялись за еду.
     - Сегодня вечером,  -  сказал ему старик,  -  тебе не  придется,  как
птице,  забираться на ветку из страха перед дикими зверями.  На ужин у нас
будет жареное мясо.  Я унес с собой <огненные палки>. В пещере огонь долго
еще не  погаснет.  А  мы  каждый вечер станем зажигать огонь и  по очереди
будем спать на земле под его надежной охраной.
     После  завтрака старик помог Креку снять шкуру с  убитой рыси.  Затем
все двинулись в  путь,  в далекий,  неведомый мир.  Старик шел размеренным
твердым шагом, а дети - легко и весело.
     Первый день прошел для четырех друзей мирно,  без всяких приключений,
если не  считать погони за маленькой лисицей;  ее кровь охотники выпили на
одной из остановок.


                                ГЛАВА VIII

                             В неведомый мир

     За первыми днями пути последовало еще много других дней, то пасмурных
и дождливых,  то светлых от падающего снега; но солнце показывалось редко.
Старейший с  внуками все  продолжал идти  через  леса,  равнины и  горы  в
сторону полуденного солнца.
     Ни  один  день  не  проходил без  того,  чтобы  Крек  не  получил  от
Старейшего или братьев какого-нибудь полезного урока.
     Он научился распознавать крики,  пение, свист, рычание, - словом, все
голоса земли и живых существ, ее населяющих.
     Природа была для него чудесной школой, а строгими учителями - нужда и
лишения и иногда долголетний опыт Старейшего.
     Крек узнал всякие хитрости и  уловки,  какие применяются на  охоте за
разными  животными;   умел  ставить  западни,  осторожно  обходить  зверя,
угадывать, в какую сторону кинется испуганное животное.
     Он был моложе своих братьев,  но бегал, прыгал, лазил, плавал и нырял
гораздо лучше их.
     Еле  заметные следы животных,  самые легкие царапины маленьких когтей
где-нибудь на коре дерева никогда не ускользали от его острого взгляда.
     Он  умея подстеречь и  схватить рыбу так  же  ловко,  как Гель;  слух
теперь у него был не хуже, чем у Рюга, а обоняние так остро, что он издали
мог предсказать, какое животное приближается к ним.
     Но Крек никогда не кичился своим превосходством,  не хвастался своими
знаниями. Он всегда был готов учиться и внимательно слушался каждого слова
Старейшего.
     Это был  все  тот  же  скромный и терпеливый мальчик.  Он по-прежнему
восхищался старшими братьями и глубоко  почитал  своего  учителя.  Правда,
иногда  Креку казалось,  что старик ошибается,  но это не могло поколебать
уважения мальчика к престарелому наставнику.
     Путешествие затягивалось,  а погода становилась все хуже и хуже. Зима
была не за горами.
     Старик уже не раз подумывал о том,  что было бы благоразумнее выждать
наступления более теплых дней в каком-нибудь сносном жилище.
     Но где найти жилье?
     Построить хижину из ветвей, обложить ее толстым слоем земли? Но такая
хижина  не  могла  защитить путника от  осенних дождей  и  свирепых зимних
ветров.
     И Старейший,  невзирая на суровую погоду, все еще продолжал двигаться
вперед. Ему хотелось найти какое-нибудь надежное убежище на зиму.
     Но  путь  наших  странников пролегал  по  равнине,  где  трудно  было
отыскать что-нибудь подходящее.
     Как-то  раз  они попробовали устроиться на  ночлег в  большой яме,  в
лесу; это было заброшенное логовище какого-то животного.
     Но  в  ту  же  ночь  прошел сильный дождь,  и  воды  соседнего болота
внезапно разлились по равнине,  затопив берлогу, только что превращенную в
человеческое жилье.
     Путешественники едва не утонули, захваченные водой во время сна. Чуть
ли  не  вплавь  спаслись они из этого негостеприимного убежища и бежали на
равнину.  Здесь провели они остаток ночи под проливным дождем  и  яростным
ветром.
     Но судьба наконец сжалилась над нашими странниками.
     Однажды охотники преследовали какую-то дичь. Пробегая мимо невысокого
холма,  густо поросшего деревьями,  Рюг заметил, что южный склон его круто
обрывается к  бурному ручью,  протекавшему внизу.  В обрыве зияла какая-то
черная дыра, наполовину прикрытая вьющимися растениями.
     Рюг тотчас направился к  ней,  обошел ее со всех сторон и внимательно
осмотрел снаружи.  Обрыв был сложен из пластов какого-то сероватого камня.
Кое-где  плиты  обломились и  лежали грудами,  кое-где  нависли над  самой
водой, образуя обширные навесы.
     В одном месте черная дыра, откуда бежал маленький ручеек, вела далеко
в  глубь обрыва.  У  входа Рюг заметил огромную кучу слежавшегося мусора и
несколько обугленных, полусгнивших коряг.
     <Наверное, здесь когда-то жили люди>, - подумал Рюг.
     И сейчас же прибавил:
     <И люди будут жить здесь.  Нам нужно как раз такое убежище.  Здесь мы
найдем защиту от дождей и снега>.
     Он  обошел холм,  чтобы убедиться,  нет ли где-нибудь другого входа в
таинственное подземелье. Но поиски его были напрасны: темное отверстие под
обрывом, загороженное сеткой вьющихся растений, было единственным входом в
пещеру.
     Рюг осторожно раздвинул лианы и терновник,  закрывавшие отверстие,  и
отважился заглянуть вглубь.
     - Очень темно, - проговорил он, - но зато тихо.
     Рюг пригнулся и, держа копье наготове, полез в подземелье.
     Прошло несколько секунд,  как  юноша  скрылся под  камнями.  Вдруг из
пещеры послышался неясный треск, затем пронзительные крики и удары.
     Еще мгновение -  и  в  отверстии пещеры показался Рюг,  запыхавшийся,
забрызганный кровью, с обломком копья в руке; он перевел дух и со всех ног
бросился бежать к тому месту, где мог находиться Старейший.
     Между тем старик и мальчики начали уже тревожиться за Рюга.
     Когда юноша подбежал к своим друзьям, он не сел, а упал около костра;
он молчал и дрожал всем телом.
     Старик и дети смотрели на него с удивлением.
     - Что случилось, Рюг? - спросил Старейший. - Откуда эта кровь? У тебя
оружие сломано! Что произошло?
     - Люди...   люди...  -  бормотал  Рюг,  мало-помалу  начавший  дышать
спокойнее.
     - Люди! Где? - вскричали охотники.
     - Вон там,  в подземелье. Они напали на меня в темноте. Я сражался во
мраке,  но мое копье сломалось,  и я бежал.  Надо было предупредить вас об
опасности и  помешать вам  попасть к  ним в  засаду.  Сколько я  их  убил!
Сколько я их убил! Много, очень много! Но их осталось еще больше.
     Охотники все  время  прерывали рассказчика восклицаниями.  Эта  весть
поразила их. Они были храбры, но и самые храбрые воины при вести о близкой
битве становятся серьезными.
     - Вставайте,  -  приказал Старейший.  - Берите оружие. Идем навстречу
врагу. Но почему они не преследовали тебя?
     Мирные пут