ие и  снова
приняться за еду.
     Вождь тут же кинул несколько костей животным,  и  те жадно накинулись
на эту скудную подачку и ворча оспаривали ее друг у друга.
     Старейший удивился не  меньше Крека,  но  вождь объяснил им,  что эти
зверьки давно уже привыкли жить около людей.
     Несколько лет тому назад,  в холодное зимнее время, зверьки эти вышли
из  лесу и  бродили возле лагеря.  Должно быть,  их  мучил голод.  Однажды
кто-то бросил в них костью.  Но зверьки не испугались, а подошли поближе и
принялись глодать ее. Так продолжалось несколько дней подряд.
     - Животные, - добавил начальник, - поняли, что их не убьют, что возле
людей  можно полакомиться костью,  и  остались здесь жить.  Когда охотники
преследуют оленя или какую-нибудь другую дичь, они бегут вперед и кружатся
около добычи, подгоняя ее к охотникам. Поэтому мы не стали их убивать.
     Старейший долго и с восхищением разглядывал зверьков, подружившихся с
человеком. Он и не подозревал, что позже потомки этих зверей утратят дикий
нрав и станут нашими верными помощниками и товарищами - собаками...
     Покончив с едой,  все улеглись спать. Но отдых длился недолго, вскоре
все  с  новыми  силами принялись за  работу.  Несколько охотников вместе с
зверьками отправились в  лес.  С  ними ушли Гель,  Рюг и Крек.  Оставшиеся
принялись крепить сваи;  женщины и дети скоблили шкуры, натирали их мокрым
песком и жиром, чтобы сделать их мягкими и легкими.
     Старейший  и  начальник  поселка  уселись  возле  очага  и  принялись
изготовлять  наконечники для  стрел.  Это  были  превосходные мастера.  Из
небольших кусочков кремня они выделывали тонкие и гладкие острия.
     Стрелы с  такими наконечниками могли  тяжело поранить даже  огромного
лося и зубра.
     Если вы будете в музее, остановитесь около коллекции оружия каменного
века и поглядите на нее внимательно.
     Сколько терпения,  упорства,  мастерства надо  было затратить,  чтобы
превратить  кусок  бесформенного  камня  в   гладко  отшлифованный  тонкий
наконечник стрелы или тяжелый молоток.
     У  первобытных мастеров не  было  ни  наших  инструментов,  ни  наших
станков,  и все же они умели изготовлять те совершенные вещи,  которыми мы
любуемся теперь.
     В то время как оба старика работали на помосте свайного поселка, Крек
бродил по  лесной чаще.  Вдруг он  услышал звук, словно кто-то раскусывает
орех;   треск  шел  с  верхушки  дерева.  Быть  может,  это  щелкал  орехи
какой-нибудь  грызун?  Крек  присел за  высокие сухие  папоротники,  чтобы
скрыться от глаз животного, и взглянул вверх.
     Мальчик изумился,  когда на  верхушке дерева он увидел не грызуна,  а
ноги какого-то человеческого существа!
     Крек  бесшумно,  словно змея,  зарылся в  траву и,  чуть  дыша,  стал
выжидать, поглядывая на верхушку дерева.
     Существо, щелкавшее орехи, с увлечением продолжало свое занятие. Это,
видимо,  и  помешало  ему  расслышать шелест  травы,  раздвигаемой Креком.
Наконец, оборвав все орехи на дереве, человек решил спуститься на землю.
     Он проделал это бесшумно и очень ловко;  у подножия дерева он перевел
дух и быстро скользнул в чащу.
     Он так и не заметил, не почуял молодого охотника.
     Но  Крек успел его рассмотреть.  Этот человек не походил ни на одного
из жителей поселка, с которыми Крек успел познакомиться.
     Лицо  у  него было волосатое,  а  шею  охватывало ожерелье из  когтей
медведя.
     Кто же был этот незнакомец?
     Крек вздохнул свободно после  ухода  человека  с  ожерельем,  он  был
доволен,  что  отделался  так просто.  В первую минуту Крек хотел бежать в
поселок,  но,  подумав, решил сначала выяснить, куда направился незнакомый
охотник.
     Крек  кинулся вслед  за  незнакомцем.  Мальчик быстро  настиг его  и,
припав к  земле,  пополз за  ним  так  близко,  что  видел,  как  медленно
поднималась трава, примятая его ногами.
     Запах тины и водяных растений, сначала едва заметный, потом все более
и более острый, возвестил Креку, что они приближаются к берегу озера. И он
не ошибся.  Скоро к  шелесту листьев и  ветвей присоединился и плеск воды.
Между деревьями и растениями падали полосы света, они становились все ярче
и ярче.
     У опушки леса Крек остановился.  Он увидел, что незнакомец, ничуть не
скрываясь,  смело прошел по пустынному отлогому берегу и направился в чащу
высокого  тростника,  окаймлявшего озеро.  Пока  он  шел  по  берегу,  над
тростником внезапно появились черноволосые головы.
     Крек пересчитал их,  или,  вернее,  поднял по пальцу на каждую голову
(доисторические мальчики не  умели считать),  и  увидел,  что черноволосых
было столько,  сколько у  него пальцев на  двух руках да еще один палец на
ноге.
     Крек   очень  хорошо  рассмотрел  незнакомцев  и   теперь  больше  не
сомневался: эти люди не были жителями поселка на воде.
     Он  решил поскорее предупредить своих товарищей:  ведь притаившиеся в
камышах люди могли быть врагами. Крек немедля пустился в обратный путь. Он
бежал по лесу уверенно,  как хорошая охотничья собака,  и  осторожно,  как
опытный лесной бродяга.
     Он скоро отыскал охотников из поселка.  Это было как раз вовремя. Рюг
и  Гель уже  беспокоились,  не  зная,  почему опаздывал брат.  Они просили
товарищей подождать хотя бы еще немного.
     - Мальчик скоро вернется,  -  убеждал Рюг,  -  я  слышу его шаги,  он
недалеко отсюда.
     Но  охотники  были  очень  недовольны.  Они  встретили  запыхавшегося
мальчика ворчанием. Однако новость, принесенная Креком, сразу же заставила
их позабыть свое недовольство.
     Охотники знали о соседних бродячих племенах гораздо больше,  чем Крек
и   его  братья.   Поэтому,   когда  Крек  описал  им   незнакомцев,   они
встревожились.  Разрубив на  части тушу убитого оленя,  они взвалили куски
мяса себе на плечи и поспешно двинулись к поселку.
     Но  на берегу озера их поджидала новая беда:  двух лодок не оказалось
на месте.
     - Куда они девались?
     На  плоском  илистом берегу  виднелись борозды,  оставленные лодками,
когда их  вытаскивали на  сушу.  Виднелись и  борозды от  двух исчезнувших
лодок. Но как их спустили обратно на воду, понять было невозможно. Никаких
других следов нельзя было  заметить.  Это  было удивительно,  но  времени,
чтобы расследовать таинственное происшествие,  у  охотников не было.  Надо
было  как  можно  скорее  добраться до  дому.  Охотники столкнули на  воду
оставшиеся лодки и, сильно взмахивая веслами, понеслись к поселку.
     Причалив к помосту,  охотники поспешили к хижинам вождей.  Вскоре все
вожди собрались вокруг очага. Они позвали Крека и приказали повторить все,
что он раньше говорил охотникам.
     Вожди слушали Крека с  мрачными лицами.  Затем они оживленно и  долго
совещались между  собой.  Наконец  они  обратились к  Старейшему,  который
присутствовал тут  же.  <Мальчик  смел  и  сообразителен>,  сказали  вожди
старику и поручили ему поблагодарить Крека от имени всех вождей.
     - Не будь мальчика,  -  добавил старший вождь, - враги застали бы нас
врасплох.  Дикие лесные бродяги,  что  скитаются по  берегам озера,  могут
напасть на  нас.  Опасность велика;  но кто остерегается,  тот силен.  Эти
бродяги давно не  появлялись здесь,  и  мы  решили,  что они покинули нашу
страну.  Но,  видимо, они скрывались в лесах и теперь замышляют напасть на
нас.
     Старейший простер свой жезл над  головой Крека и  ласково положил ему
руку на плечо. Это была большая честь, и Крек был в восторге.
     Настала  ночь.  Все  наскоро  подкрепили свои  силы.  Женщины и  дети
укрылись в  хижинах.  Люди в  полном молчании готовились к защите поселка.
Самые сильные охотники снимали подпоры у мостков,  чтобы враг не пробрался
с  берега.  Один  отряд воинов затаился в  укромных местах между хижинами.
Другой - спустился в пироги и залег в них. Пироги стояли вдоль свай, перед
мостками. Сверху их прикрыли тростником, снятым с крыш. На главном помосте
у  очага был поставлен только один часовой.  Этот почетный пост по приказу
вождя занял Рюг.  Все уже знали о его необыкновенном слухе. Лежа у костра,
Рюг  должен  был  прислушиваться  к   ночным  шорохам  и,   если  бы  враг
приблизился, предупредить вождей.
     Рюг  не  имел  права  вмешиваться в  битву.  Как  только  на  помосте
завяжется  бой,   юноша  должен  был  разжечь  яркий  огонь  и   неустанно
поддерживать его.
     В  поселке воцарилась глубокая тишина.  Все замерли на  своих местах,
чутко вслушиваясь в ночные звуки. Время тянулось ужасно медленно. Внезапно
Рюг поднял руку.
     - Они идут,  - прошептал вождь, поняв движение Рюга. - Какие хитрецы,
- прибавил он на ухо Старейшему, - ведь они нарочно дожидались конца ночи.
Они  думают,  что  перед рассветом сон  всего сильнее одолевает человека и
наши часовые могут задремать.
     Кругом царила глубокая тьма и полное безмолвие.  Только изредка вдали
раздавался жалобный крик болотной птицы.
     Рюг снова поднял руку и лег.
     - Вот они! - сказал вождь.
     И  в самом деле,  воины различили какой-то тихий и необычайный плеск,
заглушавший по временам мерный и спокойный говор волн.
     Мало-помалу этот плеск становился все яснее и яснее.
     Приближались решительные минуты.
     Рюг храпел.  Его мирный и звонкий храп,  наверно,  подбодрял врагов и
побуждал их смело подвигаться вперед.  Враги заранее радовались,  заметив,
что  часовой мирно спит.  При  свете сторожевого огня они  могли отчетливо
разглядеть беззаботно развалившегося на  помосте  человека.  Часовой спал,
вместо того чтобы вовремя заметить неприятеля и поднять тревогу.
     Враг был уже близок,  но  воины поселка не  могли различить ни одного
звука,  похожего на  стук  весел  о  воду.  Наверное,  пироги,  украденные
бродягами, или их плот вели искусные пловцы, сменявшие друг друга.
     Пловцы подвели пироги к  сваям  с  той  стороны,  где  стояли лодки с
укрывшимися под связками тростника воинами.
     Один  за  другим  нападающие  полезли  на  помост.   Они  карабкались
бесшумно,   словно  водяные  крысы.  Через  мгновение  над  краем  помоста
показались черные  головы.  Широко открытые глаза  врагов свирепо блестели
при свете костра.
     Наконец  они  взобрались  на  помост.  С  их  смуглых  волосатых  тел
струилась  вода.  Тот,  кто  шел  во  главе,  показал  своим  товарищам на
уснувшего Рюга и, взмахнув копьем, двинулся к спящему.
     Но  Рюг не спал.  Притворясь спящим,  он незаметно придвинул к  очагу
сухой  валежник,  облитый  смолой:  брошенный  в  костер,  он  должен  был
мгновенно вспыхнуть.
     Вождь лесных разбойников подкрался к Рюгу,  готовясь пронзить спящего
копьем.  Но  смелый юноша  быстро повернулся будто во  сне  и  откатился в
сторону.  В  тот же миг он ловко втолкнул в огонь сухой валежник,  который
вспыхнул теперь ярким пламенем.
     Резкий свет ослепил чужого вождя,  и  он  на  мгновение остановился с
поднятой рукой.
     Это  невольное замешательство оказалось для него роковым.  Не  успело
его  копье вонзиться в  то  место,  где  только что  лежал Рюг,  как воины
поселка со всех концов помоста бросились и окружили высадившихся дикарей.
     На   помосте   разгорелась  ожесточенная  битва.   Защитники  поселка
сражались с отчаянной яростью. Удары дубин и палиц сыпались на обезумевших
черноволосых, словно удары цепов на снопы хлеба.
     Перед  неприятельским вождем  появился Крек  и  вонзил  ему  кинжал в
грудь. Человек упал, Крек молча прикончил его.
     Огонь пылал ярко,  и  Рюг  без устали подбрасывал в  очаг все новые и
новые охапки сухого камыша и  ветвей.  Если  какой-нибудь враг осмеливался
слишком близко подойти к храброму мальчику,  то Рюг,  верный своему долгу,
совал в лицо неосторожному горящую головню.
     Лесные люди  сражались храбро и  не  думали отступать.  Если  раненый
падал на помост, он кусал своих противников за пятки.
     Но скоро нападающие поняли,  что им не одолеть защитников поселка. Их
отряд был  слишком мал,  чтобы одержать победу над  хорошо вооруженными и,
главное,  заранее приготовившимися к  бою  жителями поселка.  Тогда  враги
отступили к мосткам, ведущим на берег. Но мостки оказались разобранными. В
отчаянии они кинулись к  пирогам,  рассчитывая захватить их  и  бежать под
покровом ночи.
     Но и здесь их ждала неудача.  Едва они добрались до края помоста, как
воины,  спрятанные в лодках, повскакали со своих мест и, потрясая оружием,
оглашали воздух грозными, воинственными кликами.
     Этого черноволосые не ожидали: они поняли, что окружены и погибли.
     Кто  не  был ранен,  бросился в  озеро.  За  ними тотчас же  кинулись
вдогонку Гель-рыболов и другие искусные пловцы.
     Иные, несмотря на тяжелые раны, продолжали стойко сражаться. Но таких
было немного,  и  скоро все они полегли мертвыми на залитых кровью бревнах
помоста. Это был конец боя.
     Защитники поселка тут  же  расположились на  отдых;  одни осматривали
свои раны, другие жадно пили холодную свежую воду.
     Вдруг раздался громкий голос Рюга,  юноша кричал женщинам,  чтобы они
поскорей тащили шкуры и мочили их в воде.
     Вождь и  Старейший во  время боя хладнокровно подавали воинам оружие.
Теперь они поспешно направились к Рюгу узнать, что произошло.
     - Не стоит, - ответил большеухий мальчик, - сжигать все наше топливо.
Надо  поскорее  затушить  то,  что  было  зажжено.  Смотрите,  у  нас  пол
загорается!
     И верно: поселку угрожала новая страшная беда - пожар.
     Однако благодаря Рюгу удалось предотвратить и эту опасность.  Женщины
хватали шкуры,  мочили их в  озере и  покрывали ими тлевший пол.  Охотники
таскали воду в сосудах из коры и заливали очаг.
     Когда огонь удалось потушить,  надо было позаботиться о  раненых.  Их
разместили по  хижинам и  наложили на  их раны повязки из свежих листьев и
трав.
     Трупы врагов побросали в  озеро.  Но прежде чем столкнуть в воду тело
человека с  волосатым лицом,  которого убил  Крек,  вождь  сорвал  с  него
ожерелье из когтей медведя и надел его на шею мальчика.
     - Ты заслужил это ожерелье,  -  сказал вождь,  -  и я дарю тебе его в
знак благодарности моего народа.
     Старейший положил руку на плечо Крека и сказал взволнованным голосом:
     - Теперь ты воин, сын мой, и я доволен тобой.
     На  заре появился и  Гель-рыболов:  он  плыл как рыба.  Его лицо было
рассечено от виска до подбородка каким-то острым орудием, но это не мешало
ему улыбаться.
     На вопрос Старейшего, где он так долго пропадал. Гель сурово ответил:
     - Вместе с несколькими воинами я закончил под водой то, что вы начали
на помосте.  А чтобы тот, кто нанес мне эту рану, никогда не узнал меня по
ней, я выколол ему глаза.


                                 ГЛАВА Х

                              Слепой вожатый

     За этой страшной ночью последовал ряд спокойных и мирных лет, и жизнь
в маленьком поселке на сваях не омрачалась никакими происшествиями.
     За эти годы Крек не раз отличался своим мужеством, изобретательностью
и ловкостью.  Его часто хвалили,  но он сумел остаться скромным, и поэтому
все любили его,  и никто не завидовал ему, как бы ни отличали его старшие.
Каждый видел в нем бесстрашного защитника поселка, будущего вождя.
     Гель  и  Рюг  охотно  признавали  за  ним  первенство  и  любили  его
по-прежнему.
     Старейший радовался,  видя,  как  уважают его любимого ученика.  Одно
огорчало старика:  он знал,  что не доживет до того дня, когда резной жезл
вождя перейдет в руки Крека.
     Силы покидали старика,  и он явно слабел. Он почти не сходил на берег
и  все  свое время проводил у  очага,  беседуя с  начальниками племени или
занимаясь какой-нибудь легкой работой.
     Когда же  Старейший почувствовал,  что  конец его  близок,  он  тайно
поручил Гелю  и  Рюгу  передать Креку  в  день,  когда тот  станет вождем,
древний знак высшей власти - резной жезл из кости северного оленя, которым
сам Старейший честно и гордо владел почти сто лет.
     После  этого  Старейший перестал выходить из  своей  хижины  и  через
несколько дней умер.
     Обычно жители свайного поселка хоронили своих умерших на  дне  озера,
около самой деревни, засыпая их тела грудой камня и гравия. Но Старейший -
вождь,  он оказал племени много услуг. Поэтому в знак особого уважения его
решили похоронить в земле.
     Так и сделали.  Старейшего торжественно похоронили далеко от озера, в
спокойной,  поросшей лесом  горной  долине.  На  похоронах кроме  Крека  с
братьями присутствовали все  вожди  племени и  отряд воинов.  Над  могилой
набросали большую груду камней.  Затем все  отправились в  обратный путь к
уютным хижинам на озеро.
     Крек и его братья шли молча, лишь изредка оглядываясь на исчезающие в
тумане  леса  и  холмы,  те  леса,  среди  которых покоился Старейший.  Но
остальные воины возвращались веселые,  оживленно беседуя о своих делах.  В
те времена людям жилось слишком трудно,  и они не могли долго грустить или
радоваться.
     Так и теперь:  едва похоронив Старейшего,  они уже ни о чем другом не
думали, как о возвращении в родные хижины и о будущих охотах.
     К  ночи  отряд  вышел из  лесу  на  открытую равнину.  В  эту  минуту
передовые воины-разведчики остановились.
     Они увидели юношу и двух молоденьких женщин, сидевших на корточках на
земле.  Рядом с  ними лежал какой-то  человек,  много старше их,  который,
казалось,  только что  умер  или  умирал.  Трое  незнакомцев изнемогали от
усталости и перенесенных в пути лишений.
     В нескольких шагах от старика в луже крови валялся труп медведя.
     Разведчики криком предупредили шедших сзади.  Воины  вместе с  вождем
живо окружили несчастных.
     Молодые женщины и  юноша с трудом поднялись на ноги.  Они взглядами и
жестами умоляли пощадить их.  Юноша обратился к вождю с речью. Но никто из
озерных жителей не мог понять его слов.  В эту минуту подоспел Крек.  Едва
слова  незнакомца долетели  до  его  слуха,  как  он  вздрогнул  и  быстро
оглянулся на братьев. На лицах Рюга и Геля отражалось такое же изумление и
тревога.
     Что же так взволновало братьев?
     С тех пор как братья попали в озерный поселок, они быстро освоились с
языком его обитателей и так привыкли к нему, что и между собой не говорили
иначе как  на  озерном наречии.  Но  язык родной пещеры они  не  позабыли.
Отдельные слова  они  еще  помнили.  И  теперь  они  услышали  их  из  уст
незнакомца.
     Юноша говорил на языке их родного племени!
     В  сумерках трудно было разглядеть лица и одежду этих несчастных.  Но
братья не сомневались, что перед ними беглецы с берегов их родной реки.
     Они поделились своей догадкой с  вождем,  и  тот приказал им  немедля
расспросить злополучных путников.
     Пока они беседовали,  воины разложили костер и  предложили чужеземцам
воду и пищу.  Путники,  измученные жаждой,  накинулись на воду,  но от еды
отказались.
     Попытались также  влить  хоть  несколько капель  живительной влаги  в
сжатые губы старика, лежавшего на земле, но старик был мертв.
     Крек стал расспрашивать несчастных, внимательно вглядываясь при свете
костра в их худые, костлявые лица, покрытые грязью и царапинами.
     Молодые женщины молчали,  видимо  совсем  изнуренные,  говорил только
юноша.
     - Мы пришли издалека. - Так начал он свой рассказ. - Наша родина там,
- и он указал рукой на темнеющий лес,  -  за этими горами и лесами. Там, в
пещерах на  берегу огромной реки,  проживала наша семья.  Нас  было много,
наши охотники были искусны,  пещера была надежным приютом - мы не голодали
и  легко переносили суровые холода.  Но  вот  две  или три зимы тому назад
поблизости  поселилось чужое  свирепое  племя.  Эти  разбойники не  только
истребляли дичь в  соседних лесах,  но и нападали на наших охотников.  Они
устраивали засады возле нашей пещеры,  похищали и  убивали детей и женщин.
Каждую ночь мы  ждали нападения на  пещеру.  Мы  не  раз давали им суровый
отпор.  Но их было слишком мног