на лицевой
и оборотной стороне (Британский музей, Лондон). Фрей считает
прототипом стихотворения канцону Петрарки: "Nella stagion che'l
ciel rapido inchina" ["В те дни, когда мрачнеет быстро
небо..."], и ее реминисценции у поэтов Полициано и Боярдо на ту
же тему о мучениях влюбленного, не знающего покоя даже ночью,
когда все отдыхает. Микеланджело начал, но не развил свой
вариант., оставив своего рода обломком, как мраморные торсы.
Фрей датирует рисунки и четверостишие 1523 г.; К.Тольней относит
наброски к 1503 - 1506 гг., но один рисунок (этюд ноги) и
стихотворение - к 1520 - 1525 гг.; И.Вильде и Э.Н.Джирарди
датируют все 1503 - 1504 гг., считая, что стихотворные строки
написаны ранним почерком мастера.

3 (Frey, II; Girardi, 3)

Пять стихотворений (3 - 7) написаны вместе на обороте листа
(Эшмолеан-музей, Оксфорд), содержащего зарисовки и эскиз
композиции: борьба всадника с пехотинцами. Соответственно этому
наброску стихи могут датироваться не раньше 1504 г., когда
Микеланджело был занят мыслями об эскизах композиции "Битва при
Кашине". Асканио Кондиви сообщает, что в такую пору он иногда
писал стихи: "...он любил читать творения писателей, стихи и
прозу... иногда он и сам писал стихи..." Однако названная группа
разнообразна: частью это чисто литературные опыты, частью
вызванные жизнью. Сонет 3 своим риторическим использованием темы
любви показывает, что он был, видимо, стихотворным упражнением
ходового порядка.

4 (Frey, III; Girardi, 6)

Сонет в противоположность предыдущему стихотворению явно вызван
конкретными жизненными обстоятельствами. Его тема - недовольство
сложившимися отношениями с носителем государственной власти -
видимо, с папой. Вернее всего, это относится к папе Юлию II,
который вызвал Микеланджело в Рим и с которым вскоре же начались
столкновения, чередующиеся с доказательствами благоволения и
новыми взрывами неприязни с обеих сторон; эти чередования
взаимных тяготений и отталкиваний, характерные для положения
Микеланджело при Юлии II, и отразились в сонете; на Юлия II
намекает и выражение "сухое древо" в последней строке; в родовом
гербе делла Ровере (имя Юлия II принял после избрания папой
кардинал Джулиано делла Ровере) было изображение мраморного
дуба. Датируется сонет, соответственно вышесказанному, примерно
1506-м и следующими годами - начальной порой непосредственного
общения с папой.

5 - 7 (Frey, IV - VI; Girardi, 9, 7, 8)

Набросок является началом непродолжительного сонета, тема
которого - неодолимая власть любви - получила иную обработку в
мадригалах 6 и 7. Датируются эти вещи теми же, 1506-м и
следующими годами, что и сонет 4.

8 - 9 (Frey, VII, VIII; Girardi, 4, appendice 17)

Сонет 8 написан на обороте письма брата Буонаррото к
Микеланджело из Флоренции в Болонью, где художник находился с
конца 1506 г., вызванный папой Юлием II, заказавшим ему свою
фигуру в бронзе. Письмо датировано 24 декабря 1507 г.; тем самым
и стихотворение предположительно написано в последние дни
декабря этого года или в начале января 1508 г. Несмотря на
наличие реминисценций из Петрарки, сонет носит отпечаток живого
впечатления от встречи или общения с некоей болонской женщиной,
явно привлекшей любовное внимание Микеланджело. Кто она,
остается неизвестным. На том же обороте письма 1507 г. находится
и стихотворная строка (9), не получившая продолжения, но с
превосходной краткостью варьирующая тему мадригалов 6 и 7. Это
ставит вопрос, не вызваны ли эти мадригалы болонской незнакомкой
и не надо ли их также датировать более определенно - тем же
концом 1507 - началом 1508 г.?

10 (Frey, IX; Girardi, 5)

Сонет любопытен как отражение самочувствия Микеланджело во время
росписи потолка Сикстинской капеллы: сквозь шутливо-грубоватую
форму отчетливо проступает утомление техническими трудностями
работы, раздражение сложившимися отношениями с капризным
заказчиком, папой, творческое недовольство собой, а в итоге все
же горделивое сознание того, что созданное является
произведением огромной новизны и совершенства. Границы для
датировки сонета определяются временем работы над первой
половиной росписей - с января 1509 г. по начало сентября 1510
г., скорее всего, наиболее близки к этой последней дате,
поскольку заключительные слова сонета, с просьбой защитить
произведение от нападок, могли быть направлены к Джованни из
Пистойи лишь тогда, когда работа была уже близка к окончанию и о
ней можно было судить. Кто был адресатом сонета? Чезаре Гуасти,
редактор первого критического издания микеланджеловских стихов,
предположил, что это канцлер или член Accademia degli Umidi -
Джованни да Пистойя; это представляется, вопреки сомнениям Фрея,
правдоподобным, поскольку для исполнения пожеланий Микеланджело
нужно, чтобы адресат был не только вообще понимающим искусство
человеком, но и признанным авторитетом, каковым числился
Джованни; вместе с тем он считался довольно известным поэтом, и
обращение к нему, выраженное в модной поэтической форме, было
как нельзя более уместным. Действительно, стихотворение по форме
представляет собой удлиненный сонет, с риторнелем или сложной
кодой, а по трактовке темы - это отголосок площадной, бурлескной
поэзии, как она интерпретирована прославленным стихотворцем этой
школы Франческо Берни, знакомцем Микеланджело, перебрасывавшимся
с ним стихотворными посланиями; в той же манере писал и Джованни
да Пистойя, бывший подражателем Берни.

11 (Frey, X; Girardi, 10)

Сонет отражает другого рода настроения Микеланджело - не
художественно-творческие, а общественно-политические. Он стоит в
непосредственной связи с личным положением Микеланджело в
папском Риме; сонет, видимо, написан при папе Юлии II, в конце
его понтификата, вероятно весной 1512 г., в тяжелое время, когда
после неудачной битвы при Равенне можно было ждать дальнейшего
наступления французов и примкнувших к ним противников Юлия II, и
папа подчинил делу обороны своей власти все - и дела земные и
дела небесные, превратив Рим в военный лагерь и созвав
Латеранский конгресс. Для Микеланджело это была трудная пора и
внутренне и внешне: гениальный проект гробницы Юлия II встречал
все возрастающие препятствия к осуществлению. Сикстинский
потолок был почти кончен, отношения с папой, нелегкие вообще, в
это время усложнились сугубо: "...времена неблагоприятны для
нашего искусства", - пишет художник отцу; а кругом - ненавистная
Микеланджело усобица, терзавшая тело Италии и приносившая дела
совести в жертву делам корысти. Все это получило несколько
прикрытое отражение в сонете; третья строка первого терцета
нарочито шифрует высказывание о Юлии II: "Мантия..." - папа,
которого-де художник боится, как мифологический Мавр, то есть
Атлас, царь Мавритании, испугался головы Медузы, показанной ему
Персеем и превратившей его в скалу. Видимо, уничижительный смысл
имеет и указание на Турцию как на якобы местопребывание
Микеланджело: Рим и Италия уподобились-де стране неверных.

12 (Frey, XI; Girardi, 12)

К кому обращен этот любовный мадригал с петрарковскими
реминисценциями - неизвестно. Еще при жизни Микеланджело он
получил распространение и был положен на музыку флорентийцем
Бартоломео Тромбончино (ум. 1563). Предположительная дата
возникновения стихов - между 1513 и 1518 гг.

13 (Frey, XII; Girardi, 17)

Этот неоконченный сонет сделан на адресной стороне письма от 20
апреля 1521 г., которое Стефано ди Томмазо, помощник
Микеланджело по работам в капелле Медичи, послал из Флоренции в
Каррару, где художник был занят выбором мраморов для скульптур
капеллы. Смысловые оттенки стихов, их энергия свидетельствуют,
что набросок обращен к некоей живой женщине и едва ли является
чисто литературным упражнением на ходовую поэтическую тему.

14 (Frey, XIII; Girardi, II)

Эти стихи - того же характера, что и предыдущий сонет, видимо,
они вызваны теми же настроениями и тем же лицом и написаны в тот
же 1521 г. Джирарди датирует их немного раньше, как мадригал 12.

15 (Frey, XIV; Girardi, 18)

Стихи написаны на обороте письма из Венеции от
живописца-декоратора (работавшего, между прочлм, и для капеллы
Медичи), Джованни да Удине к Микеланджело, во Флоренцию, 27
апреля 1522 г. Строка: "Вот море, горы, и огонь, и меч", -
видимо, метафоры, обозначающие препятствия, нагроможденые
обстоятельствами перед Микеланджело на пути к цели.

16 - 17(Frey, XV - XVI; Girardi, 19, 19 apparato)

Оба неоконченных стихотворения с петрарковскими реминисценциями
сделаны на одном листе с несколькими архитектурными набросками,
относящимися, по-видимому, к капелле Медичи; там же запись
(чужой рукой) с датой 25 ноября 1522 г. Соответственно этому
весь лист датируется концом 1522 - началом 1523 г.

18 (Frey, XVII; Girardi, 14)

Своеобразное "стихотворение в прозе", построенное на ритме и
образности, но лишенное метрической конструкции и рифм, связано
с замыслами Микеланджело для гробницы герцога Джулиан о в
капелле Медичи. Оно является своего рода темой для эпитафии,
выраженной еще полупрозаически, в качестве материала для
стихотворной обработки (на это указывает и близость к наброску
19). Датируется набросок, скорее всего, началом 1521 г., когда
Микеланджело приступил к работе над эскизами для гробниц.

19 (Frey, XVIII; Girardi, 13)

Этот стихотворный набросок сделан на листе (Британский музей,
Лондон), имеющий на обороте архитектурный эскиз гробницы Медичи.
Как и предыдущий набросок, это - ритмико-словесный материал для
будущего стихотворения, но, в противоположность первому,
лирико-философского характера. Датируется набросок тем же
началом 1521 г.

20 - 22 (Frey, XIX - XXI; Girardi, 15, appendice 21, 16)

Все три стихотворных наброска сделаны на обороте листа с эскизом
гробницы в капелле Медичи. По связи с рисунком на предыдущем
листе надо предположить, что они датируются также началом 1521
г. Наброски 21 и 22 представляют собой вступительные строки к
непродолженным стихотворениям на ту же тему о мучениях любви,
как и дальнейшие фрагменты (23 - 24). Труднее определить смысл
наброска 19; обращены ли стихи к возлюбленной, действительной
или воображаемой, или это - первое стихотворное проявление тех
настроений о недостойном образе жизни, о ее греховности, которые
позднее станут одним из наиболее устойчивых мотивов в поэзии
Микеланджело. Скорее всего, по контексту речь идет именно о
последнем.

23 (Frey, XXIII; Girardi, 26)

Стихотворение представляет собой два катрена неоконченного
сонета, с разработкой темы, близкой к последующему сонету;
датировать его можно серединой 1520-х гг.

24 (Frey, XXIV; Girardi, 27)

Неоконченный сонет, лишенный заключительного терцета, написан на
листе с эскизами гробниц Медичи (Музей Буонарроти, Флоренция),
которые относятся к 1520 г.; Фрей датирует лист 1524 г.

25 (Frey, XXV; Girardi, 32)

Два катрена этого сонета, оборванного на седьмой строке,
набросаны на адресной стороне письма каменотеса Сандро из
Каррары к Микеланджело от 8 октября 1525 г. По теме - это первое
после неопределенных стихов наброска 20 несомненное проявление
покаянных настроений у Микеланджело, отныне уже не покидавших
его и становившихся с возрастом все решительнее.

26 - 28 (Frey, XXVI - XXVIII; Girardi, 28, 29, appendice 26)

Три неоконченных стихотворных наброска написаны на одном листе,
на обороте которого находятся стихи мадригала (Frey, CIX, 10;
Girardi, 81). Сколько-нибудь веских данных для датировки нет.
Лишь по связи с этим мадригалом можно думать, что наброски были
сделаны между 1524 и 1526 гг.

29 (Frey, XXIX; Girardi, 30)

По характеру, тождественному трем предшествующим номерам, это
шестистишье - того же, видимо, происхождения и той же поры.
Большая определенность разработки темы дает основание
предположить, что вся группа вызвана тяготением Микеланджело к
какой-то особе; кто она - определить нет данных.

30 (Frey, XXX; Girardi, 34 apparato)

Стихотворный набросок сделан на адресной стороне письма Джованни
Франческо Фаттуччи, друга Микеланджело, от 18 апреля 1526 г. По
теме - вариант мотива, выраженного в сонете 25. Эти две строки
были использованы Микеланджело, но в несколько иной редакции, в
другом сонете этого же времени (Frey, ХСII; Girardi, 34).

31 (Frey, CX; Girardi, 22)

Эта канцона и два следующих сонета причислены Фреем к позднему
периоду поэтического творчества мастера: он датирует их около
1550 г. Напротив, Джирарди относит их к середине 1520-х гг., так
как на листе с этими стихами есть начальная строка письма
Микеланджело к Джованни Баттиста Фиджованни, написанная, судя по
ее смыслу, не позднее осени 1525 г.; тогда же или чуть позднее
этой даты возникли и стихи.

32 (Frey, CXI; Girardi, 23)

Сонет по теме и настроениям тесно примыкает к предыдущей
канцоне, сжимая с огромной энергией словесный материал в
соответствии с лаконизмом сонетной формы.

33 (Frey, СХIII; Girardi, 25)

Стихотворение по форме является сонетом с кодой (как 52). Тема
свидетельствует о колебаниях Микеланджело, после того как в
канцоне 31 и сонете 32 он отрекся от чувств, связанных с
любовью.

34 - 35 (Frey, XXXI - XXXII; Girardi, 41, 42)

Оба сонета впервые у Микеланджело в полную меру разрабатывают и
выражают тему преклонения перед красотой человеческого облика,
что станет в дальнейших стихах столь же устойчивым мотивом, как
и отчаяние от бренности жизни и страх перед грядущим возмездием
за ее порочность. Сонеты написаны на лицевой и оборотной стороне
одного листа. К кому обращены они - неизвестно; во всяком
случае, они связаны с некоей женщиной; в подлиннике Микеланджело
обозначает ее словом "costei", "el viso di costei" ("лицо вот
этой [донны]"]. По внутренней связи с последующим сонетом (36)
Фрей предлагает датировать эти сонеты 1529 -1530 гг.

36 (Frey, XXXIII; Girardi, 43)

Сонет соединяет два мотива, существовавших раньше в поэзии
Микеланджело раздельно: мотив любви и мотив покаяния, причем
первый уже подчинен второму. В дальнейшем, особенно в цикле
стихов, посвященных Виттории Колонна, это приведет к новой теме
- безгреховной, идеальной любви. Выражение в первой строке
заключительного терцета: "...Мой властелин" ("il mio signore")
по словоупотреблению Микеланджело может относиться равно и к
"любви" и к "любимому существу". Датируется сонет, судя по
хозяйственным заметкам художника на том же листе, началом 1529
г.

37 (Frey, С; Girardi, 47)

Сонет в черновых пробах и в окончательной редакции занимает
обертку одного письма к Микеланджело во Флоренцию. Как полагает
Фрей, сонет написан после смерти Виттории Колонна; Тольней
связывает его со смертью брата Буонаррото (1528); Джирарди
весьма предположительно склоняется датировать сонет серединой
1530-х гг., но решительно отвергает его связь с Витторией
Колонна.

38 (Frey, Cl; Girardi, 46)

Этот сонет, как и предыдущий, Фрей считает написанным после
смерти Виттории Колонна, около 1550 г., олицетворяя ее в сонете
с метафорой "божьего молота". Сложность образов, сочетающая
чисто профессиональные, скульптурные, уподобления с их
философски-религиозным осмыслением, побудила Микеланджело
сделать позднее приписку в прозе, разъясняющую идею
стихотворения; этот автокомментарий был предназначен художником,
по-видимому, для племянника Лионардо, имя которого написано на
том же листе между сонетом и глоссой. Микеланджело пишет в ней:
"Он (то есть "молот") был единственным, кто возбуждал на земле
добродетели великой своей добродетелью, но у него не было
никого, кто раздувал бы мехи; ныне же, в небесах, он обретет
много помощников, ибо там нет никого, кто не дорожил бы
добродетелью: оттого-то я и надеюсь, что он свыше даст на земле
завершение моему молоту. Теперь на небесах с ним будет некто,
кто станет приводить мехи в действие, ибо на земле не было у
него ни одного сотоварища у наковальни, где выковываются
добродетели". Джирарди относит сонет к более раннему времени
(1520-е - середина 1530-х гг.) и, как в предыдущем случае,
решительно отвергает связь с Витторией Колонна.

39 - 40 (Frey, XXXVIII - XXXIX; Girardi, 52, 53)

Оба стихотворных наброска на обороте записки Джованни Баттиста
Фиджованни, приора Сан Лоренцо, в которой он сообщает
Микеланджело о желании маркиза дель Васто и архиепископа
Капуанского посмотреть его картон "Noli me tangere". Записка без
даты, но сопоставлением ряда данных время возникновения стихов
определяется летом - осенью 1531 г. По темам оба наброска
родственны: в первом неожиданно и единственный раз в
микеланджеловской поэзии проходит мотив самоубийства; во втором
- ослабленный и более примиренный вариант того же. Надо думать,
что это - отголоски недавно пережитого разгрома Флоренции, после
ее сдачи войскам папы Климента VII и императора Карла V, осенью
1530 г., когда и Микеланджело, деятельно занимавшийся в качестве
члена военной коллегии защитой родного города, ждал жесточайших
репрессий и, возможно, думал покончить с собой. Нельзя
согласиться с никак не мотивированным предложением Фрея считать,
что во втором наброске речь идет всего лишь об отдыхе от любви
("mio signore" - любовь) или от работ на папу ("mio signore" -
папа Климент); внутренняя и внешняя связь этих написанных рядом,
на одном листе, набросков очевидна и должна быть взаимно
объяснена: социально-политическая обусловленность их
представляется наиболее удовлетворительной.

41 (Frey, XL, Girardi, 76 apparato)

Две начальные строчки стихотворения, написанные на обороте
письма того же Фиджованни к Микеланджело об уплате скульптору
100 дукатов. С кем связаны эти превосходно начатые, но
оборванные стихи - неизвестно. Датируются они приблизительно
1533 г.

42 - 43 (Frey, XU - XUI; Girardi, 56, 57)

Оба стихотворных наброска сделаны на обороте письма живописца
Себастьяне дель Пьомбо к Микеланджело от 8 июня 1532 г. Тема
этих двух начатых, но не продолженных сонетов - страдания
неразделенного влечения. Фрей считает, что сонеты могли уже
предназначаться Томмазо Кавальери.

44 (Frey, XLIV; Girardi, 59)

Сонет написан вместе с двумя другими (Frey, XLV, XLVI; Girardi,
60, 61) на адресной стороне письма флорентийского живописца
Буджардини, одного из давних знакомых мастера, к Микеланджело, в
Рим, 5 августа 1532 г. Возможно, что сонетный триптих на этом
листе написан, как и другие стихи той же формы и того же цикла,
в конце 1532 - начале 1533 г.; все они обращены к Томмазо
Кавальери. Сонет 44 - один из лучших у Микеланджело, построенный
в виде одного предложения, целой глыбой.

45 (Frey, ХLIХ; Girardi, 51)

Стихотворение, носящее характер канцоны, написано на листе с
рисунками, связанными отчасти, по-видимому, с гробницами Медичи,
отчасти с другими замыслами. Для датировки канцоны нет твердых
данных - она могла быть сочинена между 1524 и 1534 гг., по
предположению Фрея, а скорее, в конце этого десятилетия, около
1532 - 1533 гг. Такая дата вяжется, в самом деле, со скорбным
мотивом стихов - итогом пережитого и перечувствованного
Микеланджело после смерти брата Буонаррото в 1528 г., осады и
разгрома Флоренции в 1529 - 1530 гг. и собственной болезни
скульптора в 1531 г.

46 - 47 (Frey, LI - LII; Girardi, 73, 74)

Оба наброска неоконченных стихотворений нанесены на оборотную
сторону листа с сонетом к Томмазо Кавальери (Frey, L; Girardi,
72) и, видимо, связаны с ним же, варьируя мотив страстной
привязанности, приносящей муку преизбытком чувства.
Соответственно наброски датируются примерно январем 1533 г.

48 (Frey, LV; Girardi, 77)

Сонет обращен к Томмазо Кавальери и, видимо, написан между июнем
и октябрем 1533 г., во время пребывания Микеланджело во
Флоренции, откуда он посылал лучшие стихотворения в Рим, к
другу.

49 (Frey, LVIII; Girardi, 86)

Терцины, оставшиеся незаконченными, вызваны скорбным событием в
семье Микеланджело - смертью отца, которого он очень почитал,
несмотря на трудный характер старика Лодовико. Кончина его
обострила в художнике печаль по другому близкому лицу, умершему
тремя