науки,
   К твоим стопам пречистым припадут.

   И пусть во мгле родного бездорожья
   Меж виселиц, бараков и ракит
   Их осенит надеждой Матерь Божья,
   Заплачет, задохнется и... простит.

   Идем к Тебе, Христос, в крови и гное,
   В хитросплетеньях дьявольских тенет...
   И пусть на нашем вещем перегное
   Растет иная поросль и цветет.

                                                      15  февраля  1989  года


                          XIV

                                                      Ей.

   Читал "Деревню"... Жил в деревне.
   Чернику ел. Грибы искал.
   И чайке - выспренной царевне -
   Носил огрызки на канал.

   Мои смешные пустолайки
   Смущали тявканьем быков.
   Я, уподобившись всезнайке,
   Усердно слушал мужиков.

   Заря над озером косила
   Серпом лучей тугой камыш...
   Какая яростная сила.
   Какая сладостная тишь.

   Луна чадила над болотом.
   Звезда ныряла, как бобер.
   А за оконным переплетом
   Неслышно ткался трав ковер.

   В лугах возились перепелки.
   Грыз дом вульгарный таракан.
   Нагие девственные елки
   Укутывал фатой туман.

   Русалки плакали и пели.
   Лешак валежником хрустел.
   На мшисто-глинистой постели
   Сверкала нежить слизью тел.

   Немой придурок Пашка Дунин
   Мне самовар разжечь помог.
   Как с родиной Ивашка Бунин,
   Я вел с ним странный диалог.

   Попробуй Пашке поперечь я, -
   Господь на суд и скор, и лих.
   В дырявой сетке просторечья
   Тяжелым сигом бьется стих.

   Плач похоронный над крестьянством -
   Стрелой татарскою в боку...
   С невыразимым окаянством
   Я нижу рифмы на строку.

                                                      9  августа  1981  года

                          XV.

                                                      Ей.

   Поет военная труба
   С латинским мерным напряженьем...
   Не по закону, по рожденью -
   Я - сын, отец и брат раба.

   Завербовавшись в солдатню
   За горсть истершихся монеток,
   Как несмышленыш-малолеток,
   Сто раз, смеясь, реву на дню.

   Мой путь осознанно неплох...
   В злодейских поисках покоя
   Пою, опершись на древко я,
   Как бравый эллин Архилох.

   Меня сжевала без слюны
   Разноязыкая фаланга...
   Но не хочу, чтобы до Ганга
   Дошли имперские слоны.

   Бежать бы марсовых забав,
   Форель ловить на Тразимене...
   По обвинению в измене
   Боюсь лишиться рабьих прав.

   И Лесбия не верещит
   То яростно, то усмиренно...
   Приветствуя центуриона,
   Стучу мечом в свой медный щит.

                                                      9  марта  1982  года


                          XVI.

                                                      Н. С.

   Кинжала трупную победность
   Вновь восславляет исламит.
   Армения, Мадонна Бедность,
   Твоя лампадка чуть дымит.

   О, Господи, Тебе укоры:
   Почто ты на своих рабов,
   На внуков Гайка, двинул горы,
   Похоронив тех без гробов?

   Почто Армению без срока
   Терзаешь тяжко и когтишь?..
   Склонись, зеленый стяг пророка,
   Покрыв кладбищенскую тишь...

   Христос - армян оплот и твердость -
   Маштоц к стопам Твоим приник...
   Армяне, стержень ваш и гордость -
   Крест досточтимой Шушаник.

   Отец, я буду пререкаться:
   Пока достанет жалких сил...
   Неужто вещий Нарекаци
   Тебя в слезах не умолил

   Не отверзать ворота ада...
   Державу храмов и полей
   Сберечь... Армении лампада
   Чадит: в ней кровь, а не елей.

   Армяне! Грозные хачкары
   Не отразили бесов рать.
   Под ятаганом Божьей кары
   Вам не учиться умирать.

   ...Зима. Покойницкая бледность
   Гор исполинских и равнин...
   Армения, Мадонна Бедность,
   С Тобой я - в Духе - армянин.

                                                      12  декабря  1988  года


                          XVII.
                                                      М. Л.

   Одарен чужой судьбой немало
   Выспренной гортанностью стиха,
   Ну-с, я уродился шестипалым, -
   Спрячу руки в рыбии меха.

   В косности приличного уродства
   Пакостил, любил да водку пил.
   Забубенной сладостью юродства
   Жизнь свою я , чай, пересластил.

   Холодно, душа болит, и черти
   Водят туповатый карандаш.
   Только ты одна меня от смерти
   И спасешь, и Господу предашь.

   Пусть я кособокая химера,
   Вылепленная Бог весть из чего.
   Радостна пленительная вера
   В Господа и воинство Его.

   Пахнет подозрительно паленым.
   Век перевалил кровораздел.
   По каким кармическим законам
   Шкуру человека я надел.

   Крикну гладкошерстным чистоплюям,
   Птицам, насекомым и скотам:
   Я, как ухмыляющийся Клюев,
   Чувствую родство свое к котам.

   А шестой мой палец бестелесный,
   Нужный, как стихам упругий метр,
   Даден, чтобы было мне известно:
   Где, какой, откуда дует ветр.

   Дабы я, как спорттурист бывалый,
   Послюнив, высовывал бы перст...
   Ну-с, я уродился шестипалым, -
   Чую ветер, Господи, норд-вест.

                                                      25  января  1976  года




                          XVIII.

                                                      Г. Б.

   Со страстью пьяницы в запое,
   Пьянеющего от воды,
   Я, как Дюпен Эдгара Поэ,
   Усердно тасовал ходы.

   Приди на помощь мне, удача,
   Скандальный пересвист молвы.
   Удар. Противника подача.
   Он в нападении, увы.

   Летит волан подобно пуле.
   Ракетку сжав, я весь в игре.
   Я дурака валял в июле
   И мало думал в сентябре.

   Ревут трибуны. В мертвой зоне
   Идет игра, под дых, под вздох.
   Оказывается, в обороне
   И я, по-своему, не плох.

   Неправеднейшему судейству,
   Обманным пассам и финтам
   Я возражаю лицедейством
   И лишних пол-очка не дам.

   Ах ты, проказливая сука,
   Как метко лупишь по углам...
   Ну что же, будет мне наука
   Бежать спортивно-нервных драм.

   Подобно банковскому счету
   Растут очки то вверх, то вниз.
   Идет игра не по расчету:
   Здесь жизнь и свет главнейший приз.

   Пока что я в полуфинале,
   Удачлив в общем до поры...
   Пока меня не наказали
   Мне нужно выйти из игры. 23 сентября 1980 года
                          XIX.

                                                      Коту  Дисе

   Хвостатый брат, кошачий гений,
   Магистр непознанных наук,
   Адепт пленительнейшей лени,
   Мой ангелоподобный друг,
   К тебе мой стих неоперенный
   Взлетит надломленной стрелой,
   Двойник, судьбой пресуществленный,
   Ты важно шествуешь за мной
   По хлипким планкам огражденья,
   Что отсекают полигон
   Души, где в огненном сраженье
   Христос и бесов легион.
   Ты - Лар несбывшегося дома,
   Ты - бог предавшего жреца,
   Ты - плоть астрального фантома,
   Сын блудный блудного отца.
   Тебя ласкаю суеверно,
   Боясь расстаться снова, впрок.
   Ты - воплощенное инферно,
   Мурлыкающий сыто рок.
   Четырехлапый Гаутама,
   Побудь со мной, не уходи...
   Сверхчеловеческая драма
   Не разорвет твоей груди.
   Ведь в зыбком сне перерожденья
   Ты станешь мной, а я - тобой,
   Тогда с животным наслажденьем
   Меня потрогаешь рукой...
   Потрись еще щекою лысой
   Об мой заношенный бушлат,
   Пока меня, как злую крысу,
   Не стащит черт за шкирку в ад.

                                                      6   ноября  1978  года






                          XX.

                                                      Гар. М.

   Спешу в деревню, как семиты в Мекку.
   Мой дом стоит на силурийском дне.
   Ведь надобно когда-то человеку
   С душой своей побыть наедине...

   Мне тридцать три. Сопилку скомороха
   Стащил на торг, за тугрик заложил.
   Курносая похмельная эпоха
   Развешивает макраме гниющих жил.

   Друзья мои на дыбе и в успехе
   Невнятно тягомотину несут.
   Вострю перо и штопаю доспехи,
   Ведь скоро выходить на Божий суд.

   Мне некий первозванный соплеменник
   На поединке кишки пустит вон...
   Пора вам знать, что я не современник,
   А соучастник, гад и пустозвон.

   Стихов моих невкусные купаты
   (Что шпиговал и жарил тупо сам)
   Сиятельнейшие куропалаты
   Швырнут брегливо туголапым псам.

                                                      1  октября  1981  года


                          XXI.

                                                      Д. Л.

   Жизнь - крушенье. Песнь - свершенье.
   Медитации ЗК.
   Поварское потрошенье
   Внутренностей языка.

   Сила. Слабость. Напряженье.
   То в поту, а то - продрог.
   Обморочное круженье
   Юрких рифм и скользких строк.

   Философский склад и звучность
   Хлещут пеной из мехов...
   Неуемная сургучность
   Пожирателей стихов.

   Нет, брательник и подельник,
   Коль писать - так наповал -
   Про того, кто в понедельник
   Бога с чертом срифмовал.

   Не забава, не игрушка
   Вирши... Круче наркоты,
   Раз за эти безделушки
   Возят аж до Воркуты.

   Беспечален и беспечен -
   Что ни взлет, то пируэт -
   В свою жареную печень
   Вилкой тыкает поэт.

   Из простреленных воскрылий
   Каплет кровь и лезет пух...
   И в венок загробных лилий
   Приплетается лопух.

                                                      27  апреля  1983  года


                          XXII.

                                                      N N.

   Поэзия - глупая драка
   Меж тьмой, волхвованьем, бедой.
   Поэт умирает от рака,
   Обрюзгший и немолодой.

   Щелкунчик, трескучие фразы
   Не сможешь дотла расколоть.
   Разлапистые метастазы
   Разъели трухлявую плоть.

   Запроданное бормотанье
   Слюнявого рта и пера
   Не скрасит, увы, ожиданья
   Спасительного топора.

   Завистлив ты был и портачлив,
   Неряшлив, похабен и лжив.
   Однако ж сметлив и удачлив
   По части различных нажив.

   Отменная штука капуста
   В любой из возможных валют.
   Что ж так тебе горько и пусто,
   Что ж так ты кромешен и лют.

   И верные други, на дроги
   Прилежно твой гроб возложив,
   Не скажут, что в Господе Боге
   Ты вечно покоен и жив.

   Бесспорным и щедрым талантом
   Некролог тебя обзовет.
   А скольким Барковым и Дантам
   Успел надломить ты хребет.

   Ты станешь - воздастся сторицей
   Тебе до скончанья веков -
   Чтецом в преисподней столице
   Тобой смастеренных стихов.

                                                      17  сентября  1980  года













                        91.

                                                      Ст. Коб.

   Я довел себя до точки...
   Пепел серный, дым и чад.
   Огненные молоточки
   В голове моей стучат.

   Окрылен, смешон, ничтожен
   На линованных листах
   Я пою одно и то же
   В утомительных стихах.

   Ангелочки, тихо рея,
   Снегом кроют огород.
   Под настырный лязг хорея
   Водят рифмы хоровод.

   Взявшись за цевье двустволки,
   Подзываю свистом сон.
   За каналом воют волки
   Вразнобой и в унисон.

   Сатанинское уменье
   Рифмовать житейский сор
   Будит страх, недоуменье,
   Омерзенье и позор.

   Но истершийся до ниток,
   Как помойное тряпье,
   Оголтелый недобиток
   Все вострит перо-копье.

   Не умывшись, спозаранку
   (Что сегодня, что вчера)
   Протыкаю в небе ранку
   Грязным кончиком пера.

   Не заплачу и не охну,
   Не приму ничей совет.
   Поболею, да издохну...
   Чую, чаю вечный свет.

   Костоломная эпоха
   Воровски из-за угла
   Идиота-диадоха
   Приласкала, как смогла.

   Пусть зудит утробный зуммер,
   Что порвалась жизни нить.
   Я пока еще не умер!
   Рано жабу хоронить!

   От несносной заморочки
   (Утомлен я, нездоров)
   Исцелят пилюли-строчки
   Без рецептов докторов.

   Побарахтаюсь... а надо ль?
   Хлопну дверью... что взамен?
   Как в лесном овраге падаль,
   Я валяюсь, супермен.

   Обезумевший и жуткий,
   Выползаю из гнезда.
   Тучи. Снег... Но в промежутке -
   Вифлеемская звезда.


                                                      25  ноября  1983  года

















                        92.

   Пленка Волги. Ощипанный бор.
   Лакированный теплоход.
   Чебоксары. Введенский собор.
   Дурно кормленный тихий народ.
   Пиджаки, шушуны и платки.
   Джинсы здесь у людей не в чести.
   Под иконой с лампадкой - лотки
   Для даров: ведь сюда принести
   Может каждый, что может, и тут
   Хлеб и яблоки, сахар и лук.
   Денег Богу совсем не кладут.
   Он - не мытарь - защитник и друг.
   Чуваши по-славянски поют,
   Вряд ли вдумываясь в смысл слов.
   Стародавний церковный уют.
   Обездоленных отчий кров.
   Заскочил я в собор, турист,
   На каких-нибудь десять минут.
   Богородицын взор лучист.
   Фрески черные: Страшный Суд.
   Странный день. Четверток. Первый Спас.
   Иисус со взглядом судьи...
   Что ж Ты, Господи, их не спас,
   Это - братья и сестры Твои.
   Иисусе, во славу Твою
   Они бьются башкой об пол.
   После смерти Ты им в раю
   Предоставишь жилплощадь и стол...
   Велелепен посмертный венец
   Бессловесной земной туги.
   Умоляю Тебя, Отец,
   В жизни этой им помоги...
   Хора жалоба не слышна.
   Взял юродивый свой костыль.
   Как Россия моя страшна.
   Человечий серый ковыль.


                                                      17  августа  1980  года




                        93.

   Зачем, естествоиспытатель,
   Ты мнишь, что с Господом - ничья...
   Просеиваешь, как старатель,
   Песок научного ручья.
   Знай, филозоф и математик,
   Ботаник, химик и теург,
   Что оловянный ты солдатик,
   Который вынул Демиург
   Кипящей лужицей металла
   Их чрева матери твоей
   И бросил остывать в Валгаллу
   Шизофренических идей...
   Бунтующая протоплазма
   В сыром галактики углу,
   Не тщись в словесные миазмы
   Облечь на Господа хулу.
   Экстраполируй, неумеха,
   Естественно-научно смерть.
   Узришь: от дьявольского смеха
   На части разлетится твердь.
   Несчастный раб гниющей плоти,
   Природы каверзный отброс,
   Поймешь: надежда лишь в оплоте,
   А имя оному - Христос.
   Науки капища служитель,
   Улитка дерзкая и царь...
   Ведь всепрощающ Вседержитель,
   А ты - обоженная тварь...
   Склони жиреющую выю
   Пред животрепетным крестом,
   Услышишь: ангелы живые
   Играют в салочки с Христом.


                                                      16  сентября  1979  года
                        94.

                                                      Внукам

   Я торчу в избе-пенале,
   Как чернильный карандаш...
   Воют волки на канале, -
   Полоумный раскардаш.

   В пасть кладу печи-толстухе
   Скользкие охапки дров.
   Ночью демоны и духи
   Навещают утлый кров.

   Сквозь немытые окошки
   Вижу дождь и снегопад.
   Псы блошистые и кошки
   Колготятся невпопад.

   В атмосферной мешанине:
   То тепло, то снег и лед.
   Я строчу на пишмашине
   Дни и ночи напролет.

   С жирной важностью гусыни,
   С обреченностью ножу
   Тупо думаю о сыне
   И молитвы возношу.

   Дай, Господь, ему стократно
   То, что Ты не додал мне...
   Не пойми меня превратно, -
   Я - как бритва - на ремне.

   Боже, не бывать мне Крезом, -
   Императором в строю...
   Пусть мой мальчик хлеборезом
   Будет в зоне и в раю.

   Господи, не будь педантом,
   Перст простри на молодца,
   Одари его талантом,
   Как беспутного отца.

   Отче, юноша сгодится, -
   Переборет немоту, -
   Дай ему Твоей водицы
   Налакаться, как коту.

   Опьяни безумным хмелем,
   Дай избранничества знак...
   Мы с дитятей перемелем
   Терпкий Твой и горький злак.

   Дай ему любви, покоя...
   Длани, душу, как врачу...
   И за это я такое
   Про Тебя наворочу,

   Что слетят ворота ада
   С густо смазанных петель...
   Больше ничего не надо.
   Утро. Обморок. Метель.


                                                      13  ноября  1988  года






















                        95.

                                                      Д. Л.

   Десять лет - ресниц смеженье Шивы.
   Прежнее - как вишня в сентябре.
   Десять лет - беззубый и плешивый -
   Я бренчу уныло на домбре
   Стихотворства, буйства, окаянства.
   Милая - в рыданьях и в соплях...
   С тобой в юдоли постоянства,
   Как с коханой пани юркий лях.
   Жизнь - такая пакостная штука
   (Головопроломен пируэт),
   Но непоправимого кунштюка
   Все еще не вытворил поэт.
   Ктесифон - священный город Кеев.
   Глух свинец начитанных страниц.
   В государстве пьяниц и лакеев
   Стерегут засовы у границ.
   Споловинив жизнь, ушел из мира,
   Толком ничего не возлюбя.
   Кособоко сотворил кумира:
   Праведную, мутную - тебя...
   Протяни ладонь - булыжник брошу,
   Вытру слезы, опахну крылом.
   Улыбнись щербатому Гаврошу.
   Марш вперед - не думай о былом.


                                                      23  декабря  1982  года













                        96.

   Боль становится терпимой.
   Мозг из глаза не пролей.
   Тяжко женщине любимой
   Притворяться Лорелей.

   Раздосадован навеки,
   Жабой плюхнувшись в кювет,
   Не могу размежить веки,
   Посмотреть на белый свет.

   С хамской спесью Чингизида
   Глотку рифмами деру...
   В ветхой мантии Изиды
   Я проделаю дыру.

   Что молчанка, что волчанка -
   Коль такая полоса:
   Пропадай, моя тачанка,
   Все четыре колеса.


                                                      13  февраля  1983  года




















                        97.

                                                      Л. Щ.

   С годами прошлое видней,
   Отчетливей и откровенней.
   Пишу. Струится рой теней.
   Витает череда мгновений.

   Брутальный привкус новизны
   Набил оскомину до рвоты.
   Боюсь полярной белизны
   Новооткрытого блокнота.

   Мои умершие дружки,
   Мои угасшие подружки...
   Червонцев звонкие кружки,
   Обмененные на полушки.

   И в чьей-то памяти и я
   Шутом остался, пьяной рожей,
   Хоть посвист инобытия
   Не слухом чуял я, но кожей.

   Сомнительный христианин,
   Обрюзгший юноша конторский,
   Я обречен катить один
   Сизифов камень бутафорский.

   Филосемит и мизантроп
   С прилипшей к мясу грязной маской,
   Рукой ощупываю гроб,
   Повапленный дешевой краской.


                                                      22  августа  1982  года









                        98.

   Построили зеки
   Роскошный канал
   Плывут человеки
   Плюют на причал...

   Недетские игры
   На ужин - икра
   Над пристанью Кимры
   Гудит мошкара

   На сваи причала
   На солнце и дождь
   Глядит с пьедестала
   Насупленный вождь

   Понижены цены
   Повышен удой
   Разрушена церковь
   И смыта водой

   Избушки косые
   Некормленный скот
   Мальчишки босые
   Любезный народ

   Не суйся к ним Запад
   Гнилое нутро
   Не лучше ли лапать
   Софию Бардо

   Мусью диссиденты -
   Скажи пуркуа
   Сосут экскременты
   Твои - буржуа

   Хоть брюхом не слабы
   Да дело их швах
   Спросили б у бабы
   О ейных правах

   А что им ответит...
   Сказать не берусь!
   Одна на планете
   Надменная Русь


                                                      9  августа  1974  года







































                        99.

   Витальной нити остов тонок -
   Локтем заденешь и - убит.
   Я не подарок, не подонок -
   Я - гуру - не бандит - пандит.

   Я болен пакостною хворью:
   В болячках мозг, душа смердит.
   Как Кот бреду по Лукоморью
   Меж раком съеденных ракит.

   Я сдох душой, но тело живо -
   Очаровательный кадавр -
   Людей прельщаю, жду наживы -
   Наук оккультных бакалавр.

   Штиблеты, брюки и подтяжки,
   Надменный взор, пристойный вид