сте:

  Однако, в некотором смысле свертывание значением кажется более
фундаментальным, нежели свертывание других типов, поскольку мы можем
говорить о значениях значения. В некотором смысле, значения свертывают
значения. Но у нас не может быть материи материи или энергии энергии.
Кажется, не существует подлинного отношения свертывания в материи-энергии.
Материя свертывает энергию, а энергия свертывает материю, согласно этому
воззрения, посредством значимости. Но значение соотносится с самим собой
непосредственно, и это, на самом деле, есть основа для возможности
существования такой разумности, которая может постичь целое, включая самое
себя. С другой стороны, материя и энергия достигают соотношения с самими
собой лишь косвенно, в первую очередь, посредством значения. То есть, мы
можем соотнести материю с нею же, сначала увидев, что она для нас
означает, а затем - вернувшись. Или же мы можем соотнести материю с
энергией, или энергию с материей, увидев, что они означают. Мы соотносим
их друг с другом возвратно (reflexively), но лишь через их значения.
  В общем, мы имеем эту проблему мысли, соотносящейся еще с чем-то и таким
образом создающей разделение и дуализм. Даже мысль, что вселенная - одно
ненарушенное целое в текущем движении, соотносится со вселенной, которая
есть одно ненарушенное движение, а кроме этого существует мысль.
Следовательно, все равно у нас получается два. А то, чего мы бы хотели, -
это такое воззрение, в котором сама мысль была бы частью реальности.
  Обычно мы думает о мысли в соответствии с каким-то объектом; черты мысли
соответствуют какому-то объекту. Но как только вы скажете, что мысль
соответствует объекту, у вас немедленно и невысказанно получится
разделение между объектом и мыслью. В реальности мы говорим, что мысль
есть часть сома-значимости и не может быть абсолютно отдельна от объекта.
Лишь в определенных ограниченных областях разделение полезно или правильно
- то есть, там, где воздействие мысли на объект ничтожно. Такова область
всей практической деятельности, технологии и так далее.
  Современный механистический подход утверждает, что эта область охватывает
вс„; я же считаю, что она - лишь небольшая область внутри гораздо более
обширного поля. Поэтому мы не отрицаем подобного рода мысли; мы
утверждаем, что она годна лишь в ограниченной области.
  Проблема постижения вселенной, которая может последовательло соотноситься
сама с собой, долгое время была трудной и действительно адекватно не
разрешимой. Но поле значения может соотноситься само с собой, и,
разумеется, оно также предполагает контекст той вселенной, с которой оно
также соотносится. Значение, однако, расценивалось как несвойственное
нашему собственному разуму, как не должная часть или аспект объективной
вселенной. Тем не менее, если существует обобщенный вид значения,
внутренне присущего вселенной, включая собственные наши тела и разум, то
может открыться способ понимания целого как самосоотносящегося посредством
его "значения для самого себя" - иными словами, тем, чем бы ни являлась
реальность. А вселенная, как мы ее теперь постигаем, может не быть целой
вещью.
  Аспект сомы не может быть отделен от аспекта значимости. Какие бы значения
ни были "у нас на уме", они, как мы это увидели, неотделимы от всеобщности
наших соматических структур и, следовательно, от того, что мы есть.
Поэтому то, что мы есть, сущностно зависит от всеобщего набора значений,
который действует "внутри нас". Любое фундаментальное изменениев значении
- это изменение в бытии для нас. Следовательно, любая трансформация
сознания должна быть трансформацией значения. Сознание есть его содержание
- то есть, его значение. Отчасти мы могли бы сказать, что мы и есть
всеобщность наших значений.
  Если мы проследим некоторые из этих значений к их источникам, то
обнаружим, что большинство их происходит из общества как целого. Каждая
личность подбирает свою собственную, особую комбинацию общей смеси,
имеющейся в наличии в обществе. И поэтому, по меньшей мере так - каждая
личность особа. И все же лежащее в основе характеризуется, главным
образом, фундаментальным подобием, пронизывающим все человечество, в то
время как различия относительно вторичны. И поскольку человек обладает
способностью зайти дальше, это - также общее свойство.
  Эти значения меняются по мере того, как человеческие cущecтвa живут,
работают, связываются друг с другом и взаимодействуют. Эти изменения, по
большей части, основаны на адаптации уже существующих значений. Но также
время от времени становилось возможным восприниматься и осуществляться
новым значениям - иными словами, они становились реальными. Восприятия
такого рода, в общем и целом, случалисъ когда кто-либо начинал осознавать,
что определенные наборы новых значений перестают иметь всякий смысл. Это
может быть понято как протяженное расширение того, что происходит при
развитии разумности у маленьких детей. Т.е., когда oни видят то, что их
озадачивает, им прходится видеть значение этого в новом свете.
  Мы можем утверждать, что мы озадачены всей жизнью в целом, и нам нужно
увидеть ее с новым значением. Если вы взглянете на жизнь как на целое, вам
не покажется, что в ней много смысла - в том, как мы живем и т.д. При
детском отношении спрашивается: "Ну, и что это означает?" И некое, еще не
полностью сформировавшееся понятие о новом значении, которое снимает
противоречия в более старых значениях, может начать проникать в намерения
личности. Как я уже объяснил, действия, развертывающиеся из намерений,
будут демонстрироваться, например, в воображении, и несоответствия между
тем, что демонстрируется, и тем, что содержится в намерении, будут вести к
изменению намерения, направленному на снижение этого несоответствия, и
т.д. Таким образом, будет происходить все большее прояснение значения
вместе с возможностью осуществления его посредством изменения в намерении,
поскольку лишь когда цель или намерение изменяется, может осуществиться
новое значение. Тогда, зачастую во вспышке, кажется, совершенно не
занимающей никакого времени, формируется связное новое целое значение,
внутри которого более старые значения могут постигаться как имеющие
ограниченную годность внутри своих соответствующих контекстов.
  Если значение - внутренне присущая часть не только нашей реальности, но и
реальности в общем, то я бы сказал, что восприятие нового знанення
составляет собой созидательный акт. При развертывании их подразумеваемых,
когда люди их принимают, работают с ними и т.д., эти созданные новые
значения соответственно вносят свои вклады в эту реальность. А вклады эти
- не только в аспекте значимости, но также и в аспекте сомы. Т.е.,
ситуация меняется как ментально, так и физически.
  Следовательно, каждое восприятие нового значения человеческими существами
на самом деле изменяет всеобщую реальность, в которой мы живем и обладаем
существованием - и иногда это заходит довольно далеко. Это подразумевает,
что эта реальность никогда не завершена. Однако, в более старом
мировоззрении значение и реальность резко разделялись. Не предполагалось,
что реальность изменяется непосредственно восприятием нового значения.
Скорее, считалось, что делать это - просто приобретать лучший "взгляд" на
реальность, независимый от того, что она для нас означает, а затем -
что-то по этому поводу делать. Но раз вы на самом деле увидели новое
значение и взялись за свое намерение, реальность уже изменилась. Никакого
дальнейшего акта не требуется.
  Хотя видеть что-либо интеллектуально или абстрактно не изменит вашего
намерения. Вы можете сказать, что вам нужен акт воли для того, чтобы
изменить это, но я думаю, что когда вы на самом деле видите что-либо
глубоко с большой энергией, не нужно никакого дальнейшего акта воли. Если
вы действительно видите, что новое значение истинно, то ваше намерение
изменится - если только что-либо не блокирует его, как, например, ваши
условия или "программа". Если же что-либо его блокирует, то воля не
поможет, поскольку вы не знаете, что это за помеха. Следовательно, вам
придется увидеть значение помехи. Поэтому выбор и воля обладают
ограниченной значимостъю - годной лишь в определенных областях. Но я
думаю, что требуется нечто более глубокое, если вы обсуждаете
трансформацию разума, сознания или материи - все они, на самом
деле,изменяются вместе.
  Вы видите, глубинное изменение значения - это также изменение в глубинной
материальной структуре мозга, и это развертывается в дальнейшие изменения.
Каждый раз, когда вы думаете, изменяется распределение потока крови по
всему мозгу; его изменяет каждая эмоция. Между мышлением и соматической
деятельностью также существует громаднейшая взаимосвязанность с биением
сердца и химическим составом крови, и т.д. новое значение будет
производить иную мысль и, следовательно, возможно, вести к совершенно
иному функционированию мозга.
  Мы уже знаем, что определенные значения могут существенно беспокоить мозг,
но другие значения могут организовывать его по-новому. А когда мозг
приходит к новому состоянию, становятся возможными новые идеи. Но новое
значение - это то, что организует новое состояние. Если мозг удерживает
старое значение, то он не может изменить свое состояние. Ментальное и
физическое - одно. Изменение в ментальном - это изменение в физическом,
а изменение в физическом - это изменение в ментальном. (Фактически, уже
как-то обсуждалось то, что называется тонким повреждением мозга у
животных, в котором не может быть найдено никакого физического отклонения;
но когда животные подвергаются напряжению, имеет место некоторое
расстройство функции. Поэтому вы видите, мы могли бы сказать, что, живя
так, как мы живем, у нас, возможно, имеется значительно тонких повреждений
мозга. Иными словами, мозг повреждается на тонком уровне, что может и не
проявляться на уровне клеток, но лишь глубоко в скрытом порядке. В
конечном итоге, разумеется, это проявляется и на клеточном уровне.)
Поэтому вместо того, чтобы говорить, что когда мы видим новое значение, мы
делаем выбор, а затем действуем, мы говорим, что восприятие и
осуществление нового значения в нашем намерении - это уже изменение.
  Этот пункт сущностно значим для понимания психологического и социального
изменения. Ибо если значение - нечто отдельное от человеческой
реальности, то любое изменение должно производиться актом воли или выбора,
направляемым, возможно, нашим новым восприятием значения. Но если само
значение - ключевая часть реальности, то, раз общество, личность и их
отношения видятся как означающие нечто отличное от того, что они делали
прежде, фундаментальное изменение уже имело место. Поэтому социальное
изменение требует иного, социально приемлемого значения, такого, как при
смене феодализма на формы, следовавшие за ним, или при переходе от
автократии к демократии или к коммунизму, и т.д. Согласно принятым
значениям двигалось общество целиком.
  Эти значения могли быть верными или неверными. Но как только значения
станут закрепленными, все должно постепенно разладиться. Или же, говоря
другими словами, то, что человек делает, - неизбежное
значимо-соматическое следствие того, что весь его опыт, внешне и внутренне
направленный, означает для него. Например, как только мир стал означать
набор разрозненных механических фрагментов, одним из которых был сам
человек, люди не могли не начать поступать соответственно и погрузились в
некий непрекращающийся конфликт, который подразумерается этим значением.
Значение фрагментации включает в себя конфликт и замкнутость на себе самом
- - иными словами, не созидательное напряжение, но бессмысленный конфликт.
  Однако, если бы человечество могло поддерживать восприятие и осуществлять
это восприятие, обозначающее, что миp - ненарушенное целое с
множественностью значений, некоторые из которых совпадают и гармоничны, а
некоторые - нет, то могло бы развернуться совершенно иное состояние дел.
Ибо тогда могло бы существовать нескончаемое созидательное восприятие
новых значений, которые схватывали бы старые значения в более широкие и
более гармоничные целые, которые развертывались бы в соответствующей
трансформации всеобщей реальности, которая бы тоже таким образом
охватывалась.
  Здесь следует заметить, что наша цивилизация страдает от того, что можно
назвать неисправностью значения. В самом деле, с самых ранних времен люди
ощущали это как некую "бессмысленность" (meaninglessness) жизни.
Превалирует ли это в большей степени сегодня, я не знаю, но люди
утверждают, что да. Но в этом смысле значение также обозначает ценность,
т.е., бессмысленная жизнь не имеет ценности; ее не стоит жить. Но это,
разумеется, невозможно ни для чего - быть совершенно свободным от
значения. Ибо, как мы уже объяснили раньше, понятие обобщенной
сома-значимости, рассматриваемой как годной для жизни в целом,
подразумевает, что каждая вещь и есть всеобщее значение - что,
разумеется, должно включать вс„ его важное в данном случае содержание. Что
я имею в виду под "бессмысленным", следовательно, - это то, что есть
значение, но оно не адекватно, поскольку механистично и сдерживающе, а
значит - малоценно и не созидательно. Изменение в этом возможно, только
если воспринимается новое значение, которое не механистично. Такое новое
значение, которое ощущается как имеющее высокую ценность, возбудит
энергию, необходимую для того, чтобы претворить в существование целый
новый жизненный способ. Вы видите, только значение может дать импульс
энергии.
  В настоящее время люди, кажется, не обладают энергией для того, чтобы
встретиться с этой бездной бед, которые грозят нам, говоря вообще. Если мы
возьмем механическое значение, то оно имеет тенденцию умерщвлять энергию
так, что люди на неопределенный срок остаются теми, какими они были, или в
лучшем случае позволяет изменения в ограниченных направлениях - таких,
как продолжение развития технологии, и т.д. Поэтому я утверждаю, что
значение фундаментально для того, чем жизнь на самом деле является.
  Теперь вы можете расширить это на космос как целое. Мы можем сказать, что
человеческие значения делают вклад в космос, но мы также можем сказать, и
что космос может быть упорядочен согласно некоему "объективному" значению.
Т.е., мы можем сказать, что значение пронизывает космос, или даже что оно
- за космосом. Например, в физике и космологии ныне существуют теории,
подразумевающие, что вселенная возникла из "большого взpыва" (big bang). В
самой ранней фазе не было никаких электронов, протонов, нейтронов или иных
основньх структур. Ни один из законов, которые мы сейчас знаем, не имел бы
никакого значения. Даже пространство и время в своих настоящих, хорошо
определенных формах не имели бы никакого значения. Все это возникло из
совершенно иного состояния дел. Предположение заключается в том, что, как
это бывает с человеческими существами, это появление включало в себя
созидательное развертывание обобщенного значения. Позднее, с эволюцией
новых форм жизни, могли последовать коренным образом новые шаги в
созидательном развертывании дальнейших значений. Т.е., мы можем сказать,
что происходят некие эволюционные процессы, которые могли бы быть
прослежены физически, но мы не можем на самом деле понять их, не
рассматривая какого-то более глубокого значения, ответственного за
изменения. Нынешний взгляд на перемены таков, что они были случайны, с
отбором тех черт, которые подходили для выживания, но это не объясняет
сложных, тонких структур, которые имели место в действительности.
  Вопрос в том, как наши собственные значения связаны со значениями
вселенной как целого. Мы могли бы сказать, что наше действие по отношению
к целой вселенной - результат того, что она означает для нас. А поскольку
мы говорим, что все действует согласно сходному принципу, то мы можем
сказать, что остальная вселенная действует значимо-соматически по
отношению к нам согласно тому, что мы для нее значим.
  Не все эти значения гармонично совпадают, но если мы восприимчивы к
дисгармонии, мы можем постоянно вызывать увеличение гармонии. Т.е., не
существует окончательного значения или окончательной гармонии, но есть
длительное движение созидания - или разрушения. В конечном итоге, только
те значения, которые позволяют произойти изменениям, имеющим тенденция к
созданию согласия между нами и остальной вселенной, будут возможны. Мы
можем сказать, что это истинно для вселенной как целого, и что природа
экспериментирует со всевозможными значениями. Некоторые из них не будут
сообразны и не выживут. Поэтому вс„, что смогло выжить в течение довольно
длительного времени, неизбежно будет иметь огромную степень совместимости
с остальной вселенной.
  Мы предполагаем, что это верно и для живых существ, и для материи в общем.
Мы можем сказать, значит, что гармония никогда не завершена и не может
быть завершена. Даже теперь, в процессе, который включает человечество как
часть себя, происходит дальнейшее создание значения. Не просто физическое
развитие человека, но постоянное создание новых значений, которое
сущностно для развертывания общества и самой человеческой природы. Даже
вpемя и пространство - часть всеобщего значения и субъект длительной
эволюции. Как я указал, в начале "большого взрыва" время и пространство не
означали того, что они означают сейчас. В этой эволюции расширенное
значение как "намерение" - это окончательный источник причины и
следствия, и, более oбщо, необходимости; то, что не может быть иначе.
  Чем спрашивать, каково значение этой вселенной, лучше скажем, что
вселенная и есть ее значение. Пока оно изменяется, вселенная изменяется
вместе со всем, что в ней есть. То, что я имею в виду под "вселенной", -
это "целостность реальности" и то, что за нею. И, разумеется, мы ссылаемся
не только на значение вселенной для нас, но и на ее значение "для себя",
или значение целого для себя.
  Сходным же образом, незачем спрашивать значение жизни, поскольку жизнь
тоже есть ее значение, которое самосоотносительно и способно к изменению,
в основе своей, когда это значение изменяется через созидательное
восприятие нового и более всеохватного значения.
  Вы могли бы задать еще один вопрос: каково значение самого созидания? Но
как со всеми остальными фундаментальными вопросами, мы не можем здесь дать
окончательного ответа, но мы должны постоянно видеть свежо. Пока же мы
можем сказать, что созидание - это не только свежее восприятие новых
значений и окончательное развертывание этого восприятия внутри явного и
соматического, но я бы сказал, что это - и в крайней степени действие
бесконечного в cфeрe конечного; т.е., это значение уходит в бесконечные
глубины.
  То, что конечно, разумеется, ограничено. Эти пределы могут расширяться
любым количеством способов, но как бы далеко вы ни зашли, они все равно
ограничены. То, что ограничено таким образом, не есть истинное созидание.
В крайнем случае оно ведет в какому-то механическому перераспределению
неких элементов и составляющих, которые возможны внутри данных пределов.
Можно думать о чем угодно конечном как о подвешенном в некоем более
глубоком бесконечном контексте или фоне. Следовательно, конечное должно
окончательно зависеть от бесконечного. А если оно открыто бесконечному, то
внутри его может иметь место созидание. Поэтому бесконечное не исключает
конечного, но свертывает внутри его, включает в себя и перекрывает его.
Каждая конечная форма несколько двусмысленна, поскольку зависит от своего
контекста. Этот контекст выходит за все пределы, и именно поэтому
созидание становится возможным. Вещи никогда не являются в точности тем,
что они означают; всегда есть какая-то двусмысленность.
  Думаю, что здесь мы все это и закончим, и перейдем к дискуссии.
  ?: Утверждаете ли вы, что окончательное, глубинное значение чего-либо не
является субъектом сома-значимого и значимо-соматического процесса? Что
оно просто есть?
  БОМ: Ну, это один способ думать об этом: что значимо-с