иях, участием в массовых политических акциях поддержки власти или протеста, в социальном контроле политики, в ответственных процессах ее демократической организации (выборах, референдумах и т.д.). На микроуровне формируются политические народные движения, зарождаются политические группировки и партии, формируется общественное мнение, складывается политическая культура общества   важная составная часть и характеристика политической системы. Пространство микроструктур отнюдь не ограничивается неким "нижним", массовым уровнем. В нем расположено все в принципе общество и все его граждане, с их политическими взглядами, с общими формами участия в совместной политической жизни, хотя политические роли организационно и функционально их разделяют по разным уровням общей системы.
    Политическая система сформирована по принципу пирамидально построенной иерархии, с массовой социальной базой в основе, вершиной государственной власти в высшем ее эшелоне. Таким же образом построены и ее подсистемы, имеющие вертикальные структуры (от массовой базы   к руководящим учреждениям): партии, крупные общественные организации, союзы и пр. На каждом из уровней, на которые разделена политическая система, образуются специфические структуры и отношения между ними. Исследование столь сложно организованной системы составляет одну из центральных задач политической науки и определяется несколькими руководящими принципами.
    1. Для построения полной и современной теории политической системы: исследуются не только ее институциональные элементы (подсистемы) и отношения, но и неинституциональные, не только официальные (легальные), но и скрытые элементы и функции, которые также входят в политическую систему, глубоко интегрированы ею и в совокупности с другими определяют ее облик. Учитываются все характеристики, которые формируют отношение общества к его политическому устройству ("наша система").
    2. Определяются основные членения политической системы на вертикальные структуры институтов, горизонтальные членения уровней власти и компетенции, затем определяются внутренние деления на легальные и нелегальные структуры и функции, а также отношения между субъектами власти и политических отношений и их носителями.
    3. Обозначаются границы, отделяющие систему от ее окружения, тем самым уточняется представление о самой системе, ее пространстве, о ее окружении и о разделяющей их границе, т.е. о социальных, идеологических, культурных, экономических, правовых явлениях и процессах и о том рубеже, за которым они становятся политическими, т.е. совокупность явлений, потенциально значимых для организации и жизни политической системы. Граница же   это порог, который такие явления переходят, чтобы стать политически значимым и, следовательно, требуется определение политического пространства и времени вступления извне в жизнь системы поступающих в нее новых явлений: когда, где, как, а также почему оно происходит. Например, экономическая и социальная дестабилизация   движение протеста   образование "народного фронта"   формирование политической партии   выборы   приход партии в руководящие политические органы страны (регионы, города).
    4. Центральный аспект исследования   определение иерархии частей (подсистем) и элементов системы и отношений между ними, основных членений системы, а также отношений между субъектами и объектами (носителями и исполнителями) этих отношений. Имеется в виду передача власти и политических импульсов в системе от одного (активного) субъекта другому (пассивному), их носителю, исполнителю, который в свою очередь передает волевые импульсы (приказы, распоряжения, идеи и т.п.) следующему и т.д. (например, от премьера кабинета   к министру   далее к руководителю ведомства и т.д. вплоть до непосредственных исполнителей).
    5. Когда определены части, элементы системы, выясняются их функциональные связи, т.е. устанавливается, что данный процесс (или явление) есть функция другого процесса (явления). Знание функциональных зависимостей между частями системы позволяет построить ее синтаксис   правила, модель, по которой эти части складываются в систему (например, последовательность: закон об ассоциациях   образование групп по интересам, но не политическим   ветеранов, инвалидов, пилотов и т.п.   их взаимное определение с политическими движениями и партиями   их вступление в политическую жизнь).
    6. Теория политической системы   это не только структурная схема, но и содержательный анализ отношений в ней от политических до социально-психологических, поведенческих и культурных. В ней анализируется принцип политической организации общества, договорный или конфликтный, рассматриваются отношения большинства и меньшинства и способы их защиты от взаимной тирании.
    7. Описание статичного состояния системы не дает представления о ее подлинной природе. Исследование ее динамики касается модуса, направления и интенсивности изменения ее специфических признаков, а также соответствующих тенденций (что сообщает исследованию прогностическую ориентацию): таких, например, как расширение или сужение системы (появление новых органов власти, смена их функций, возникновение новых политических сил и т.п.), изменение правил ее отношений с окружением (например, национальным), границ между системой и ее социальной средой (материальными условиями существования партий, например), форм, в которых проявляются эти правила (модальность институционализации системы: ее бюрократизация или дебюрократизация), культуры (политической в частности). Предметом исследования системной динамики является также вопрос о многообразии политической системы ее гибкости и способности изменяться, а следовательно, о ее жизнеспособности, адекватности политической системе общественному процессу, и следовательно, ее способности формировать сплоченное общество, реальное единство интересов и целей государства и народа либо порождать конфликт между ними.
    Жизнь политической системы протекает как постоянная смена равновесных состояний и кризисов разного рода   от частных кризисов отдельных подсистем и структур (правительственных, партийных, парламентских и мн.др.) до общих кризисов системы, которые обычно связаны с кризисом ее социального окружения и выливаются в совокупность политического, экономического, экологического (сырьевого, ресурсного), национального, правового и др. кризисов, которые сопровождаются обострением социальных противоречий и классовой политической, идейной борьбы, борьбой за гражданские права и др. конфликтами. Функциональный кризис системы, или кризис перегрузки, когда она вынуждена решать задачи, которые она решить не может. При этом кризис может быть процедурным, который разрешается частичной или полной перестройкой системы (сменой руководства, структур власти, правящих сил, лидеров, политического курса и т.п. перестройками). Такой кризис связан с агонистическими конфликтами в обществе (т.е. способными завершаться согласием), которые порождают новые формы существующего общественного строя и сохраняют его политическую систему. Более глубокие кризисы, т.н. кризисы развития, антагонистические, непримиримые связаны со сменой политической системы и типа общества, или его существенных характеристик (форм собственности, экономических отношений и т.п.) и могут сопровождаться более или менее серьезными революционными преобразованиями. Исследование политической системы призвано определить тип кризиса и его исход.
    В политическую систему, органически связанную с установленным в обществе режимом, с его идеологией, культурой, моралью с полным правом можно включить состояния общественного сознания   его способность и, главное, склонность к объективной критической самооценке, подвижность и активность, адаптивные возможности, реалистическую, рациональную или мифотворческую ментальность.
    Исследование политической системы было бы не полным, если бы мы не затронули еще одну традиционную, но неизменно злободневную тему: отношений центрального института системы   государства и общества. Эту обширную тему мы сведем до нескольких основных положений.
Государство и общество.
Отношения политического и социального
    Вспомним, что в античной полисной традиции политическое совпадало с социальным, со всем, что относится к полису-государству, включая все виды социальных отношений. Так существовало то, о чем писал и о чем мечтал через две тысячи лет Т.Гоббс   "политическое общество". Человек (свободный член полиса) органично входил в это единство социального и политического.
    В последующие постклассические эпохи редуктивное понимание политики как деятельности, борьбы, конфликта отвергают тождество политического и социального, не оставляют ему места.
    Такая редукция имеет исторические основания. Христианство разделило политическую и мирскую жизнь, противопоставило духовную власть   светской, мирской, что не было присуще древнему миру (превращенной формой утраченного единства власти стала претензия церкви на светскую политическую власть). Последовавшая после длительной распри государства с церковью секуляризация политики не вернула ее и государство обществу. Демонстративным в этом смысле и стал жест Макиавелли, попытавшегося освободить политику не только от морали, но и от религии, поставив государство (которое, следуя античной традиции, отождествлялось с политикой вплоть до начала XX в.) и государя еще дальше от общества. Апология королевского суверенитетаxx   идеологии абсолютизма продолжила отделение государства от общества. В Новое время развитие буржуазной рыночной экономики отделило государство и от нарождавшегося гражданского общества, которое по своему происхождению было городским и буржуазным, т.е. имело два основания для оппозиции феодальному центру: традиционную тягу города к независимости и сословную оппозицию аристократии. Это разобщение отняло у политики экономические отношения, если не вообще экономику. Одновременно были заложены основы разделения самого общества на две сферы   приватную, сферу индивида, его частной жизни и публичную или сферу гражданина, в которой впоследствии развивалась ассоциативная жизнь гражданского общества, сферу партий, союзов, объединений   сферу коллективности. Древним такое деление не было известно, как мы знаем.
    Переход от единообразного (естественно-природного) общества к социально многообразному, гражданскому (по мере его достаточно медленного формирования) обнаружил в нем много разных начал и их сочетаний, возникших еще в ранних статусных, общинных и сословных сообществах: многих обществ   аристократического, буржуазного, гражданского, политического (общества или общины политических профессионалов и чиновников) и прочих и ряда пространств   естественных (в том числе экономических) отношений, пространство политики, пространство, отведенное для воспитания (соответствовавших трем ипостасям Гоббса   свободе, власти и религии). В результате политическая консолидация гражданского общества заставляла себя ждать, медленно формировавшееся, оно становилось политическим, вступая в активное политическое участие в результате многовековой, хорошо всем известной борьбы. До того же политическим становится, вернее, остается государство. Ему, как и обществу, предстояло пройти долгий путь вплоть до середины XX века. Путь этот теоретизирован в знаменитой гегелевской апологии, которую мы обобщили здесь в виде своеобразной "суммы апологии".
    Апология государства начинается у Гегеля с традиционного восхождения к надчеловеческим легитимациям   сущности исторической жизни, к природе (государство как предварительное условие природы), к божественной идее (государство   ее воплощение), к сфере "объективного духа", к которой относится государство и трансцендирует вместе с нею (восходит) в царство "объективной идеи". В результате государство доминирует в "пространстве финальности", т.е. в сфере целей, средств и в общественном окружении   в сфере выбора, случайностей (мы бы сказали   неопределенности. - Авт.) и ошибок изменяющегося мира. Разумеется, такое государство   совершенная и высшая реальность, оно доминирует над индивидом, является его воплощением и, следовательно, обладает "истиной власти" и "объективной моральностью", а потому ему чужда "субъективная моральность" индивида, оно не несет и никакого гуманизма. Государство   это агрегат, регулирующий индивидуальные волиxxi.
    Отпадает тем самым естественно-правовая концепция государства как результата общественного договора и вместе с нею многовековая (хотя и мифологизированная традиция демократического народного представительства и передачи власти народом   правителю, о которой шла речь выше. Этатизм Гегеля означал очевидный разрыв с концепцией договорных отношений государства и общества. Гегель оказывается, таким образом, автором не только апологии современного ему абсолютизма, но и предтечей современной практики тоталитаризма со всей его хорошо известной спецификой.
    Попытки подчинить договорным отношениям политическую организацию общества, возобновленные просветителями уже в XVIII веке, перешли в конституционную практику, перенятую у Европы Америкой. Инициаторы европейского конституционализма, В.Гумбольдт и его последователиxxii, открыли ту эпоху юридического обоснования демократических отношений, потенциал которой не исчерпан и по сей день.
    Между тем идея договорных отношений породила еще один тип государственного абсолютизма: так называемое "юридическое государство". Оно признается источником права и закона, а следовательно, и политической организации общества и самого государства. Этот юридизм не преодолен и по сей день. О нем еще пойдет речь позднее. Отметим как факт лишь эту попытку обосновать примат государства над обществом.
    Таким образом, после утраты античного единства остается вопрос, представляет ли общество и человек, член общества, государство или, иначе говоря, государство, сформированное обществом, остается в нем в качестве элемента его (общества) политической системы, т.е. государство функционально, это орган общества, осуществляющий необходимую обществу политику и власть. Отношения государства и общества   это единство, исключающее даже самые лояльные партнерские отношения. Эту почти античную модель отношений государства и общества воспроизводит теоретическая модель социализма ("общенародное государство"). Закон и право создаются совместно обществом и государством. Реально же к ней приближается общество интегральной, пока, вероятно полностью неосуществленной демократии, когда каждый гражданин может сказать: "государство   это я".
    Другой, все еще более распространенный вариант центральных политических отношений   это знакомая схема: государство   это власть в стране и в обществе, общество и человек   вне государства, они разобщены, и далеко не просто решить, государство ли существует для общества, которое его создает, или общество   для государства. Это отнюдь не фантастический, а реальный монархический абсолютистский вариант, зафиксированный в теории раннего авторитаризма (начало XIX в.), Л.де Бональда, Ж. де Местра, Р. Де ла Тур дю Пена и др.: народ существует для власти.
    Более реальные модели отношений в наше время строятся по нескольким схемам:
    а) государство и общество разделены, но равнозначны по уровню развития и политическим силам. Между ними устанавливаются договорные партнерские отношения (модель развитых демократических стран);
    б) государство и общество разделены, хотя и связаны формально конституционными отношениями, но государство сильнее общества. Их отношения складываются в режиме господства и подавления (авторитарная и тоталитарная модели);
    в) государство слабее общества (ситуация общего кризиса и кризиса власти, эпохи упадка). Неповиновение и социальная дезорганизация ослабляют и общество (период пресловутого "застоя" в СССР 70-х гг., завершившийся общим кризисом);
    г) слабое государство пытается усилиться реформами и структурными перестройками, не опираясь на общество, которое либо не вовлечено в реконструктивный процесс, либо же не в состоянии в нем участвовать (первая фаза постсоветского периода);
    д) в той же ситуации государство пытается усилиться за счет политического ослабления общества (снижения обратных связей, социального контроля, закрытости политики и т.п.) и сталкивается с трудностями (следующая фаза того же периода). Ситуация не разрешается, даже если государство становится сильнее общества; она переходит в другую критическую фазу неравновесного положения власти и общества. Единственный путь реального усиления власти, пройденный развитыми демократиями   усиление государства благодаря усилению общества.
    
ГЛАВА III. ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ
ПОЛИТИКИ
    Обзор отношений государства и общества переводит нас от анализа политической статики к проблемам политической динамики, чтобы рассмотреть функционирование политической системы в обществе. Но прежде обратимся к проблемам пространства и времени, в которых они формируются, живут и развиваются.
    Как известно, пространство и время имманентно связаны, образуя пресловутый пространственно-временной континуум. Непрерывное подвижное единство этих двух природных сущностей образует основу объективирования политики и существования общества, объединяет политическое, социальное и естественное.
К общей теории функциональных
пространств и функционального времени
    Не приходится настаивать на том очевидном факте, что политика, политические системы и режимы объективируются и функционируют в пространстве и времени, как, впрочем, и само общество, и это не бесстрастное и лишенное содержания бесконечное время и такое же обезличенное безграничное пространство. Время и пространство политики, следовательно, функциональны, они наполнены содержанием, человеческим и общественным смыслом. В этом их радикальное отличие от времени и пространства природы. В то же время одна из функций специфического политического времени и пространства состоит в связи этих общественных пространственно-временных начал с природными. Однако нам важно установить не только их связь, но различия между ними. Поэтому, несмотря на обширную литературу о времени и интерес к пространственным проблемам в политике и в других областях знания (в частности, в экологии), нам придется останавливаться на сопоставлении функциональных и природных аспектах проблемы.
    Функциональные пространство и время связаны друг с другом в некое единое начало, как и в природе, но их различия позволяют рассматривать их раздельно прежде, чем объединить их анализ. Отметим некоторые из них.
    
    
    
    
    
     "Производить" время, даже функциональное, нельзя, но его можно применять, использовать, распределять, присваивать, накапливать и расходовать, запасать и приобретать. Все эти операции неуловимо вынуждают переходить от хронологического времени к функциональному, не разрывая их, впрочем.
    То же и с пространством, но его можно и производить   расширять, приобретать, захватывать. Различна природа объективности времени и пространства. Поэтому борьба человека и общества за время может идти с ним самим, за использование времени. Чужое время может эксплуатироваться, аккумулироваться из различных индивидуальных форм (при кооперации труда), но собственное время индивида таким путем не возрастает.
    Пространство же может присваиваться в борьбе за него и расширяться за счет пространственного окружения.
    Возможно повышать, изменять функциональность времени и пространства.
    История цивилизации включила эволюцию и развитие концепции времени до различных философских представлений о его объективных и субъективных трактовок и, наконец, о функциональном времени как о времени свершения и развития. Открылась, таким образом, возможность разработать основы общей теории функционального времени. Суть этой эволюции   возникновение "сознания времени", его объективности и субъективного восприятия.
    Как и время, пространство объективно по отношению к человеку и обществу, но по многим характеристикам радикально отличается от времени. Оно не бесконечно, так как беспредельное космическое пространство (как и время)