шей
скорости "тойоту", как бы про себя бурчал Карпенко. - Никто ничего
не слышит, никому ни до кого дела нет! Это же надо: на собаках даже
наживаются! Ладно, опоздаю я в свой ДОСААФ. Дел по горло, но так уж
и будет.
    Они не сразу нашли "живодерню", которая имела длинное и вполне
приличное название.
    - Пойди сам, поищи свою Жужу, - сказал Карпенко. - А то мне
вылезать из машины непросто, - и Карпенко указал на свои
безжизненные неподвижные ноги.
    Костя был поражен. Ручное управление, а он обгонял машины...
    - Возьми вот тряпицу, обмотаешь свою Жужу. - Карпенко протянул
кусок простыни.
    - Спасибо. - Костя вылез из машины и огляделся.
    Неподалеку остановилась машина-клетка. Но это была не та, что
забрала Жужу. Ворота отворились, и, не задерживаясь, машина въехала
во двор.
    Костя успел разглядеть внутри "живодерни" еще две будки.
Носатый собаколов расхаживал возле одной из них.
    Это был он, похититель собачонки. Пусть забирает деньги. Если
надо, Костя еще принесет, только пусть отдаст Жужу.
    Костя бросился к проходной. Но дорогу ему преградила толстая
тетка с синеватыми щеками и грубым голосом.
    - Сначала собак перегрузят в вольеры, а уже потом надо
предъявить справку о сделанных псу прививках, паспорт, кто-либо из
взрослых пусть сходит уплатит штраф и после предъявления
документов, если все будет в порядке, собаку отдадут.
    - Но я сегодня не успею. Мама только вечером придет с работы,
- в отчаянии стал объяснять Костя.
    - Это ваши проблемы! - пробасила синещекая тетка и оттерла
Костю к дверям. Никакие его просьбы не помогли. Его и от ворот
отогнали.
    Но ведь утра Жужа может и не дождаться. И никто ничем не
поможет, как и Карпенко сказал: никому не до кого нет дела...
    Тот сидит в машине дожидается, спешит в свой ДОСААФ, и все же
Костя не мог отойти от ворот: завтра будут бумажки, штрафы,
справки, - Жужи не будет!.. Надо сейчас немедленно что-то делать...
    И тут на мотоцикле подъехал важный дядька. Вахтерша стала
открывать ему ворота. Костя с замирающим от страха сердцем, - он
первый раз в жизни посмел ослушаться взрослых, - скользнул через
проходную во двор и укрылся за машиной-клеткой, в которой сидела
Жужа.
    Каких только собак за решеткой не было. Словно высыпали их
откуда-то. Они сидели, лежали, тесно прижавшись друг к другу.
Толстый курносый боксер, вывалив язык, уткнувшись носом в сетку,
тяжело дышал.
    Никто не кусался, не рычал - все напуганные, все в страшной
беде. И глаза у всех одинаковые: растерянные, испуганные, очень
жалкие глаза.
    - Жужа, Жуженька, Жужелица, - негромко позвал Костя.
    Откуда-то послышалось тихое повизгивание. Видно, Жужа пыталась
выбраться из собачьей толпы. Зашевелились животы, хвосты, лапы, и
где-то сбоку появилась ее мордочка. Потом высунулась голова черно-
белого песика.
    - Жуженька! Я тут, Жужа! - зашептал Костя. - Сейчас я тебя
заберу! - Он подбежал к гицелю. Но сказать ничего не успел.
    - Откуда ты тут взялся? А ну, убирайся! Пошел вон! - заорал
гицель.
    - Тут моя собачка! Отдайте собачку! - взмолился Костя.
    - Убирайся! Придешь с мамой, когда оплатите штраф. - Гицель
хотел схватить его за плечо.
    - Мама поздно работает! - выкрикнул Костя, увертываясь от
протянутой к нему руки. Он понимал, что его все равно вытолкнут со
двора. И вдруг вспомнил про деньги.
    - Вот у меня штраф, - прошептал Костя, разжимая кулак, хотя
мало надеялся, что без справок ему удастся спасти собаку. Носатый
искоса глянул на измятые влажные купюры и сразу смягчился.
    - Ладно! - Почти неуловимым движением он переправил деньги в
свой карман. - Где твоя собака, показывай?
    Костя бросился к клетке, все еще не веря, что сейчас получит
Жужу. А она уже выбралась к самой дверце, прилаженной вверху
клетки. Рядом с ней был и соседский черно-белый песик - Арлекин.
    Наверное, четвероногие пленники понимали - за ними двумя
пришел хозяин, и тоже смотрели на него.
    - Вот эта? С рыжими ушами? - спросил гицель.
    Костя кивнул, - голос почему-то пропал.
    Приоткрыв дверцу, гицель схватил собаку за шиворот, вытащил
наружу и бросил ее Косте.
    Тот молча прижал ее к себе и собрался уходить. Но отчаянно
залаял, заскулил черно-белый Арлекин. Как же так, они с одного
двора, и вот Жужу спасли, а его оставили?! Арлекин бросился на
дверку, ударился головой о прутья, упал и снова бросился, пытаясь
вырваться на свободу.
    - Отдайте, он соседский! - попросил Костя. - Я и его отнесу...
- фразу Костя не успел закончить, потому что гицель, схватив его
словно клещами за шею, поволок к калитке.
    - Отдайте! Ну, пожалуйста, отдайте Арлекина, - взмолился
Костя. - Я вам еще денег принесу!
    - Какие деньги?! Нам нужны справки, штраф, а не деньги, -
нахально ответил носатый и, щелкнув замком, отошел от калитки.
    - Что ж ты не радуешься? - спросил Василь Карпенко, когда
Костя подошел к машине. - Выручил же свою собаку.
    - Но там остался соседский песик Арлекин, - чуть не плача,
Костя рассказал, как все было, добавил: - У него хозяйка совсем
старенькая, за ним не придет.
    - Та-ак, - глубокомысленно изрек Карпенко и стал выбираться из
"Запорожца".
    - Может, не надо, - тихо произнес Костя, видя, каких трудов
стоило инвалиду выйти из машины.
    - Оставь собаку здесь, - проговорил Карпенко и направился к
воротам. Опираясь на костыль, он палкой загрохотал по ребристой
обшивке калитки.
    - В чем дело? - отстраняя вахтера, поинтересовался подбежавший
носатый и метнул недобрый взгляд в сторону Кости.
    - Не к чему долго объясняться. - Карпенко сунул гицелю свое
удостоверение и коротко бросил: - Открывай, я заберу свою собаку.
    - Черно-белый песик Арлекин, - подсказал Костя.
    - Не беспокойтесь, я сейчас вынесу вашего песика. Сразу бы
сказали, что вы "афганец", я бы без слов...
    - Заткнись! - оборвал его Карпенко.
    Жужа очень обрадовалась, когда рядом с ней посадили Арлекина,
деловито облизала ему мордочку, уши. По дороге она все прижималась
к Костиному боку. Наверное, не верилось, что ее, наконец, спасли.
    - Как же я теперь с вами рассчитаюсь? - озабоченно пробормотал
Костя, вдруг вспомнил, что отдал носатому все деньги.
    - Эх, хлопчик, разве за такое деньгами рассчитываются? -
засмеялся Карпенко.
    - Правда, - тихо произнес Костя и добавил: -Жаль, что я с вами
больше не увижусь.
    - Может, и свидимся. Ты в какой школе учишься? Костя назвал
номер школы и адрес.
    - Ну вот, буду знать. Я же сказал: работаю в ДОСААФЕ и со
школьниками мы дружим...
    И потом они, действительно, встретились... на спортивном
празднике.
    Подробностей о том, как Костя выручал Жужу, мама не знала. Ей
было известно лишь то, что он ездил на такси за собачонкой и без
всяких приключений ее выкупил. Еще бы не выкупить за такие деньги!
Конечно, ему не следовало пороть горячку. Проще было вместе
съездить на другой день. Так что уж, пожалуйста, в следующий раз...
    Костя убедил маму: "следующего раза" не будет, уж он
постарается! Объяснить маме, что носатый после знакомства с Василем
Карпенко не сунется сюда воровать домашних собак, Костя не мог.
Мама об "афганце" не знала, поэтому не стоило больше
распространяться на эту тему.
    - Как же быть? Что делать? - в который раз в отчаянии
повторяла мама. - Сегодня, сейчас надо мне ехать.
    О "живодерке" она уже позабыла, поэтому можно было снова
убеждать ее: ничего страшного не случится, если он, Костя, поживет
один.
    - Нет, нет, это невозможно, - вздохнув, проговорила мама. И
тут Косте пришла в голову замечательная мысль: а дядя Валя, папин
младший брат!.. Можно ведь у него пожить.
    - Да что ты?! - сердито воскликнула мама, услышав это
предложение. - У Валентина?! Никогда! Он... он какой-то...
инопланетянин. Придумаешь тоже. Он тебя уморит.
    - Но себя-то не уморил...
    - В коморке, которую он снимает, повернуться негде. Нет, нет,
все это фантазии, - решительно заключила мама.
    Но Костя не отступал, хоть и знал, что отношения у дяди Вали с
мамой сложные. Тот, наверное, догадывался, что Татьяна Петровна его
недолюбливает и старается от него отгородиться. Он приходил только
тогда, когда возвращался из рейса папа. Разговоры у братьев были
короткие, какие-то неясные, потому что понимали они друг друга с
полуслова. Но некоторые слова: "каракатицы", "моллюски", "актинии",
"мурены"... которые произносились негромко, были загадочно
притягательны.
    Мама торопилась увести Костю от братьев в другую комнату,
шепнув: "Дай им поговорить... Не мешай..." Боялась, как бы он не
набрался фантазий этого "чудака" (так она сказала папе). Но сейчас
положение у нее безвыходное.
    Мама снова взяла в руки телеграмму и глубоко задумалась. Потом
огляделась, будто кто-то неведомый мог ей что-то подсказать, и
Костя почти равнодушно заметил:
    - Если у него в коморке тесно, пусть переедет пока к нам. - Он
очень боялся выдать свое желание побыть хоть недельку вместе с
"чудаком" дядей Валей.
    - Исключается, - проговорила мама, но голос ее на этот раз
звучал не очень уверенно.
    Костя усилил натиск, но так, чтоб мама этого не заметила:
    - Взять меня с собой ты не можешь. Ехать тебе надо, остается
только попросить дядю Валю. А я постараюсь ему не очень докучать. -
Костя встал, вышел на кухню, погладил Жужу, будто продолжать
разговор не собирался, будто ему безразлично, как поступит мама.
Возражать или высказывать свою заинтересованность ни в коем случае
нельзя. Мама забеспокоится и тогда - все пропало. Длинно зазвонил
телефон, и Татьяна Петровна схватила трубку.
    - Междугородняя. Да, да, конечно, помню, Мария Ивановна,
соседка... Так что говорят врачи?
    Из телефонного разговора Костя понял: мама должна немедленно
выехать. Слушая соседку, она утирала слезы, кивала, изредка
вставляя:
    - Да, да... Я самолетом. - Положив трубку, мама некоторое
время сидела неподвижно, потом стала торопливо складывать в сумку
свои вещи.
    Костя принес ей из ванной комнаты зубную щетку, мыло.
    - Спасибо, сынок, - пробормотала она и, оглядевшись, глухо
сказала: - Пойдем.
    - Куда? - будто бы не понял он.
    - Заедем на такси к дяде Вале... Только бы он был дома! А уж
потом в аэропорт.
    В машине мама немного успокоилась. Шофер убедил ее, что по
телеграмме ей сразу же дадут билет. Он сам недавно летал к больному
отцу. Так что теперь маме оставалось сделать последнее
распоряжение.
    - Дай слово, что ноги твоей не будет в Аркадии, - как всегда,
строго начала она.
    - Но я могу с дядей Валей.
    - Нет! Ни с ним, ни без него! Вернусь, тогда поедем в твою
Аркадию. Дай слово, иначе мне не будет покоя. - Мама достала
платочек.
    Костя не выносил, когда дело доходило до платочка.
    - Даю слово, что в Аркадию не поеду, - поспешно проговорил он.
    - По утрам дядя Валя пусть обязательно варит манную кашу... От
этих слов Костю даже передернуло, - вспомнилось, как дразнилась
ехидина-Тейка. Жаль, что теперь уж ее не увидеть.
    - Мясо и вообще, все что нужно, - в холодильнике. В ящике
письменного стола деньги. Будете покупать фрукты. И... и...
поменьше слушай фантазии своего дядюшки. Ты меня понял? - Это было
сказано многозначительно.
    - Ага, - буркнул Костя для порядка, только бы успокоить маму.
    - И музыка! Ни дня без упражнений! Ни дня! Понял?
    - Угу, - и для убедительности Костя добавил: - Ага!

    ГЛАВА III

    - Что будем сегодня варить? - глубокомысленно произнес дядя
Валя, когда они поели каши. - Может, борщ?
    - Давай борщ, - покладисто согласился Костя, хотя мамины борщи
ему изрядно надоели.
    - Отлично. Только давай припомним, что в кастрюлю забрасывают
после мяса и капусты.
    - Дядя Валя потер загоревший лоб и запустил пятерню в густые
русые волосы, отчего стал виден плотный розовый рубец над ухом.
    - Морковь, еще свеклу, да и картошку, - подсказал Костя, с
ухмылкой добавив: - Волынка страшная. Жара! Борщ горячий!
    - Конечно, волынка и жара, - рассмеялся дядя Валя, догадавшись
о тайных помыслах племянника. - А мне как назло предстоит много
всякой беготни.
    - Так, из капусты можно запросто сделать салат, морковь сырой
погрызть. Очень полезно. Ну а мясо... Мясо быстренько пожарить и с
концами.
    - Гениально! - с воодушевлением оценил дядя Валя находчивость
племянника. - Доставай сковородку! - Сам он извлек из холодильника
мясо.
    - Ты надолго уйдешь? - дипломатично спросил Костя, когда
говядина уже шкварчала на сковородке, а дядя Валя, повесив через
плечо полотенце, старательно брился.
    Яркое утреннее солнце затопило кухню, и в такой погожий день
очень не хотелось оставаться дома.
    - А с какой стати в духоте сидеть?! Вместе пойдем! - не
отрываясь от своего занятия, ответил дядя Валя.
    Жужа, навострив ушки, энергично застучала хвостом по полу.
Слова "вместе пойдем" всегда относились к ней с хозяином и,
очевидно, звучали для нее, как музыка.
    Костя тоже обрадовался, но больше ни о чем спрашивать не стал,
тем более что дядя в эту минуту, приподняв ус, подбривал уголок
возле верхней губы.
    Пушистые пшеничные усы придавали ему известную солидность,
потому что лицо дяди Вали, хоть и загорелое, но было гладким и
нежным, как у девчонки.
    Покончив с бритьем, он, смачивая водой, долго и аккуратно
приглаживал волосы, чтоб совсем не виден был шрам. Для этого же,
наверное, надел белую кепочку с большим козырьком.
    Потом, когда они стали упаковывать в спортивную сумку мясо и
яблоки, дядя Валя сбегал вниз и купил еще буханку хлеба, хотя того,
что они взяли с собой, было бы достаточно.
    - Как с Жужей? Она пойдет с нами? - спросил Костя.
    Собачонка вскочила, готовая куда угодно следовать за своим
хозяином.
    - В следующий раз. Сейчас не получится. Никак не получится, -
дядя Валя словно бы оправдывался.
    Жужа отошла в угол и легла, положив мордочку на лапы.
    - Понимаешь, оказывается, не так просто устроиться на работу,
- доверительно продолжал дядя Валя. - Сказали бы прямо: сваливай
милый, не морочь голову. Ты нам не нужен. Так нет же. Тянут,
отговариваются, наведайтесь денька через два, зайдите на той
неделе. Ни черта не разберешь!..
    Костя был польщен тем, что дядька с ним советуется.
    - Инженером будешь устраиваться? - уточнил Костя. Мама не раз
говорила Валентин, мол, закончил институт морского флота, а плавать
пошел простым матросом.
    - Каким там инженером?! - усмехнулся дядя Валя - Морских
инженеров сейчас, как собак нерезаных. Это пока учился, твои предки
распинались: будешь сидеть где-нибудь в Сингапуре на приемке наших
судов. Купишь себе "мерседес". А где эти суда?! Старые порезали, а
новые что-то не очень покупают. Прибавим шагу - наш трамвай!
    Они успели втиснуться на заднюю площадку, и трамвай, громыхая,
стал набирать скорость.
    - Собирался ведь в ПТУ, - с легкой досадой досказал дядя Валя.
- Был бы сейчас уже квалифицированным слесарем, или токарем, или
монтажником. Так нет же - развесил уши, представил себе, как в
голубых джинсах вожу "мерседес".
    Джинсы, даже дешевые, дяде Вале явно не помешали бы, поскольку
те, что были на нем, требовали срочной замены или хоть капитального
ремонта, и кроссовки тоже.
    - На "мерседесе" нам было бы удобнее, чем в трамвае, - смеясь,
сказал Костя. - Но ничего, пока потерпим. А сейчас тебе обещали
"тойоту"?
    - Где?
    - Там, куда ты идешь устраиваться.
    - Юмористом бы тебе, Константин, выступать! - развеселился
дядя Валя. - Хоть бы сто двадцать - сто тридцать рэ платили и то
хорошо.
    Костя хмыкнул. Спросить напрямик, что за должность, - неловко.
И догадаться невозможно. Трамвай шел к морю. В этой части города
был тоже большой парк. Недоумение Кости возросло, когда они стали
спускаться боковой лестницей к берегу.
    Вдали среди скал приткнулись небольшие курени, маячила
наблюдательная вышка на пляже. А эта лестница была в стороне и
ныряла под большую сине-голубую арку, - словно ворота в море. По
одну сторону арки виднелись постройки, по другую - нечто похожее на
стальной боевой корабль с капитанским мостиком и мачтой. И еще
возвышалось какое-то металлическое сооружение, тоже чем-то
напоминавшее борт вытащенного на сушу корабля.
    Дядя Валя остановился и, указывая на извивающуюся среди кустов
дорожку, бегущую справа от лестницы, огороженной металлическими
прутьями до самого моря, сказал:
    - Подожди меня там, на берегу. Правда, я точно не знаю,
сколько придется тут задержаться.
    - Сколько нужно, столько буду ждать, - с готовностью
откликнулся Костя, очень довольный тем, что дядя Валя собирается
работать где-то здесь, на берегу моря, и с воодушевлением пожелал:
- Ни пуха тебе, ни пера.
    - К черту! - дядя Валя сказал это так серьезно, что у Кости не
оставалось сомнений - ему действительно предстоит интересная
работа.
    - Семь футов под киль! - Так папины друзья провожали в рейс
моряков!
    - Спасибо! В подходящую минуту очень нужны такие пожелания. -
И это дядя Валя проговорил серьезно. - А то кой-какие сомнения у
меня еще есть. - И непроизвольно коснулся рукой кепочки, в том
месте, где под ней был на голове рубец.
    - Все будет тип-топ, - убежденно заверил его Костя.
    - Посмотрим... А ты пока иди вниз, под кустом разденься и
устройся в тенечке, а то на солнце сгоришь и придется сидеть дома.
    - Понятно! - сдержанно ответил Костя. Он и сам отлично знал,
что последует, если без привычки сразу же улечься загорать.
    Дядя Валя, прыгая через ступеньку, побежал вниз, но снова
остановился и крикнул:
    - В море не лезь! Там глубоко!
    Костя усмехнулся. В воду без разрешения не полезешь, да еще на
глубоком, и, глядя по сторонам, стал спускаться по дорожке к
берегу.
    Среди рыжих обветренных скал зеленели кусты, росли чахлые
акации, но место хотелось выбрать на самом берегу. Море так и
манило, так и звало. Синее вдали, оно лишь у самого берега чуть
тронуто рябью, и эта едва приметная зыбь искрилась, сверкала,
слепила глаза. Совсем низко над морем проносились белокрылые чайки,
мягко планировали, садились на воду, чуть-чуть покачиваясь, будто
игрушечные кораблики.
    Костя заметил большущий камень, который бросал на берег
круглую тень. Ее было достаточно, чтобы укрыться от палящего
солнца. Раздевшись, Костя удобно устроился в этом прохладном месте
и приготовился ждать.
    Ленивый накат то что-то шептал, то мягко шлепал по наклонно
стоявшим, зеленым от водорослей бетонным глыбам.
    А вдали шумно плескались купальщики, но сюда никто не
подплывал - участок был отгорожен металлической сеткой. На ней
виднелась надпись. Издали не разобрать, что там написано.
    Жаль все же, что не взяли с собой Жужу. Вокруг никого, она
вполне могла бы побегать по берегу. Собачонка привыкла жить на воле
и в квартире чувствует себя не очень уверенно. Даже в комнату не
войдет, если не позовешь. Боится. Наверное, все поняла, когда
прошлой осенью мама с папой спорили. Он говорил:
    - Собачка небольшая. Пусть у нас живет, раз Костя к ней так
привязался. Очень симпатичная собачка.
    Жужа и вправду симпатичная. Белая мордочка, грудь, лапы и
хвост, а на спине - будто черно-рыжая полоса. Но самое
замечательное - ее умные добрые глаза.
    - Мне только собаки не хватало. Возиться с ней, - сердито
ответила мама.
    Костя стал клясться, что сам будет ухаживать за Жужей. Она
такая послушная... Незаметная и неприхотливая, даже борщ ест.
Правда, к миске подходит только ночью. Днем стесняется или боится.
Появилась она в середине лета, неизвестно откуда. Худая, побитая,
пришла на дачу и от всех прячется под виноградными кустами.
    Хозяйка этой дачи уехала на лето к мужу, на Дальний Восток, и
оставила маме и папе ключи, чтоб присматривали за домом, за садом.
    Вернулись в город, так и не взяв с собой Жужу. Потом, когда
уже было холодно, поехали за забытыми на даче вещами.
    Костю мама брать не хотела, потому что сеялась снежная кру