атель, неодобрительно качнулась,
но сигаретная пачка все же была извлечена и протянута водителю.
   - "Мальборо-лайтс". Устроит?
   - Вообще-то я к  другим  привыкший.  -  Ухмылка  держалась  на  губах
мужчины как приклеенная, но глаза его постепенно раскалялись добела.
   Вот тут-то Руслан окончательно понял,  что  перед  ним  разыгрывается
сцена, от которой скоро будет не отвести ни глаза, ни объектива  камеры.
Трансляция еще наверняка не началась, но Руслан нащупал на камере нужный
рычажок и включил запись. Закрутились катушки кассеты. С одной на другую
перематывалась отснятая пленка - виток за  витком.  Неумолимо,  как  ход
разворачивающихся на дороге событий.
   - Господи,  -  прошептала  за  его  спиной  выглянувшая  из  автобуса
Людмила. - А я ведь знаю этого человека.
   - Откуда? - машинально спросил Руслан, регулируя резкость.
   - Его фамилия Громов. Он  спас  Эллочку  от  этого  ужасного  черного
зверя. Помнишь, я тебе рассказывала?
   - Это ротвейлер, а не зверь, - возразил Руслан, изучив пса с  помощью
видеоискателя.
   - Не знаю, - с сомнением произнесла  Людмила.  -  И  вообще  вся  эта
история добром не кончится.
   Вот увидишь.

***

   Громов принял  из  руки  Итальянца  сигарету,  а  протянутые  доллары
проигнорировал.
   - Спрячьте свои бумажки, - произнес он небрежно. - Если я захочу,  то
завтра у меня целая куча таких будет.
   - Что ты сказал? - вырвалось у Итальянца.
   - Вы такое когда-нибудь видели? - продолжал играть свою роль  Громов,
доставая из кармана золотую стрекозу  на  порванной  цепочке.  -  Высшая
проба. - Он щелкнул языком.
   Брови Итальянца вскинулись вверх:
   - Откуда у тебя эта цацка?
   - Ха, цацка!  Она  в  десять  раз  дороже  "мерса"  вашего  стоит,  -
похвастался Громов, поднося кулон к носу собеседника. - Как думаете,  на
сколько этот брюлик потянет?
   - А ну-ка!..
   Перехватив протянутую руку, Громов молниеносно защелкнул на ней  один
браслет наручников, а второй прикрепил к скобе  на  цистерне.  Не  давая
Итальянцу опомниться, он чиркнул зажигалкой, прикурил, а потом, не  гася
пламя, осторожно установил ее на кромку открытого люка.
   - Теперь начинается самое интересное, Руднев А. С., - предупредил он.
   - Ты охуел, мужик? - В голосе Итальянца пока что не было ни гнева, ни
ярости. Он еще только недоумевал. - Что за дела?
   - Дела неважные, Руднев А. С., - сказал Громов. - У вас. Я вижу, ваши
мальчики в меня целятся, а я при падении непременно зажигалку в цистерну
уроню. - Прищурившись, он добавил:
   - Кажется, сейчас так оно и произойдет.

***

   За спиной Итальянца прозвучал хлопок выстрела.
   Судя по визгу  пули,  она  отрикошетила  от  откинутой  крышки  люка.
Незнакомец, устроившийся с ней рядом, даже бровью не повел.
   - Не стрелять! - заорал Итальянец так  громко,  что  едва  не  сорвал
голосовые связки. Его шейным позвонкам тоже пришлось несладко, когда  он
обернулся к своим бойцам, держащим на изготовку пистолеты и  укороченные
автоматы. - Опустили стволы, живо!
   - Не опустили, а бросили,  -  невозмутимо  поправил  его  незнакомец.
Глаза у него были серебристые, очень холодные на вид, резко контрастируя
с горячим язычком желтого пламени, пляшущего на бортике цистерны.
   Оценив взглядом эту картину,  Итальянец  досадливо  махнул  свободной
рукой:
   - Бросайте  оружие!..  Мы  сейчас  с  этим  мужиком  договоримся,  он
отомкнет наручники, и мы забудем все, что  здесь  произошло...  Верно  я
говорю, мужик?
   - Зовите меня лучше Громовым,  -  предложил  незнакомец.  -  Если  вы
хорошенько покопаетесь в своей памяти, то обязательно  выудите  там  эту
фамилию.
   - А, "контора"! - вспомнил Итальянец. - Но тебя  же  вроде  в  Москву
перевели.
   - Сработал принцип бумеранга, - усмехнулся Громов.
   - Слушай, кончай мне тут загадки  загадывать!  -  Морщась,  Итальянец
подергал прикованную к бензовозу руку и потребовал:
   - Отстегивай!
   - Ключа нет.
   Итальянец неестественно засмеялся и произнес:
   - А ты мужик рисковый - с огнем играешь... Или цистерна пустая?
   - Полная, - невозмутимо возразил Громов.
   В хвосте колонны завелся  автомобиль.  Это  разворачивались  турецкие
партнеры, решившие, что им больше здесь делать нечего.
   - Доволен? - злобно спросил Итальянец. - Из-за тебя сорвалась  сделка
на десятки миллионов долларов.
   Громов пропустил его  слова  мимо  ушей.  Обведя  взглядом  застывшую
вокруг  итальянскую  свиту  и  остановив  выбор  на  самом   молоденьком
охраннике, он велел принести "что-нибудь простенькое", как он выразился,
"девятимиллиметровое, автоматическое".
   - Ты когда-нибудь держал дохлую крысу за хвост? - спросил  незнакомец
у парня. -  Вот  Примерно  так  и  пистолет  бери,  двумя  пальчиками...
Пристрелян? - поинтересовался он, когда ствол "ТТ" оказался  у  него  на
ладони. - Не знаешь? Ладно, сейчас проверим...
   Выстрел прозвучал  не  правдоподобно  громко.  Итальянец  решил,  что
"тэтэшник" разнесло в руке незнакомца, но тут позади раздался сдавленный
крик, и он понял, что это были сразу два  выстрела,  слившиеся  в  один.
Обернувшись, он увидел  падающего  телохранителя  с  помповым  ружьем  в
руках. Парню явно был присущ героизм, но не меткость и быстрота реакции.
   Жаль. Попрактиковаться в стрельбе ему уже было  не  суждено.  Красная
метка, образовавшаяся на его переносице, свидетельствовала  о  том,  что
отныне он принадлежит к неприкасаемой касте покойников.
   - Беспокойный какой народ у вас подобрался, Руднев А.  С.,  -  укорил
Громов пленника.
   - Вуф! - важно поддакнул черный пес, устроившийся в тени бензовоза.
   - Что тебе нужно? - выдавил из себя Итальянец.
   - Что мне нужно? - Мужчина в джинсах на мгновение задумался, а  потом
принял решение. - Пусть ваши охранники отъедут к  шоссе.  Телевизионщики
остаются.
   - Ты не понял. От меня тебе что нужно?
   - От вас? - удивился незнакомец. - Разве не ясно? Я  хочу,  чтобы  вы
донесли мое пожелание до своего воинства. Зычным командирским голосом.
   - Пусть  тогда  и  телевизионщики  уезжают,  -  предложил  Итальянец,
мучаясь от унижения. - Нечего им тут делать!
   - Как же так: нечего? Вы, Руднев А.С.,  сейчас  выступать  будете.  В
прямом эфире, как и было обещано.
   - Болт тебе! - ощерился Итальянец. В запале он даже попытался сделать
красноречивый жест, однако наручники сковали свободу его движений.
   - Будет так, как я сказал. Или вообще никак не будет.
   Произнося эти слова, проклятый камикадзе держал руку возле зажигалки,
показывая, что в любой момент может отправить ее внутрь бензовоза. Одним
щелчком.
   Завороженно следя за пальцами  Громова,  Итальянец  прокричал  своему
воинству требуемые команды.

***

   Полковник милиции Бурлаев пожалел о том, что согласился  сопровождать
Итальянца, задолго до того, как начались настоящие неприятности.
   Завалив одного из своих приближенных, человека в криминальных  кругах
небезызвестного, а потом замазав его кровью еще троих  своих  подручных,
Итальянец нарушил сразу  столько  уголовных  заповедей,  что  жизнь  его
повисла на волоске. Но никакой, даже самый отчаянный  бандит  не  станет
сводить счеты в присутствии заместителя начальника УБОПа. Таким образом,
приглашая   Бурлаева   принимать   участие   в   различных   рискованных
мероприятиях, Итальянец терял тысячу долларов в сутки, а приобретал годы
жизни. Неплохая сделка.
   В  принципе  Бурлаева  такой  расклад  тоже   устраивал,   поскольку,
сопровождая авторитета, он получал возможность узнать много  интересного
и чрезвычайно полезного для своей основной работы. Но сегодня с утра его
мучило жутчаишее похмелье - накануне обмывали  с  коллегами  свою  самую
удачную операцию, принесшую им сто тысяч баксов. Одна мысль о  том,  что
придется тащиться куда-то за город в такую несусветную  жару,  приводила
Бурлаева в ужас. Он пересилил себя, потащился. И теперь лежал  в  кустах
со взведенным пистолетом, смахивал  с  мокрого  лица  паутину  и  мрачно
следил сквозь листву за происходящим на дороге.
   Неподалеку от него притаился молодой член группировки, который, как и
полковник, воспользовался суматохой, возникшей при посадке в машины.
   Открывать  пальбу  никто  не  спешил.  Над   серебристой   зажигалкой
по-прежнему мерцал крошечный огонек, и было достаточно  легкого  толчка,
чтобы она упала в емкость, наполненную бензином. Но зажигалка  не  могла
гореть вечно. И мужчина в джинсах не мог сидеть на цистерне до скончания
века. Рано или поздно ситуация должна была измениться в пользу тех,  кто
затаился в засаде.
   После того как разъехались автомобили, вокруг стало удивительно тихо.
Цвиринькали в вышине невидимые пичуги,  стрекотали  кузнечики.  Но  слух
полковника Бурлаева был занят не этой ерундой. Он старался не пропустить
ни единого слова из разговора двух людей, оставшихся возле бензовоза.
   - ..выпишу тебе чек на лимон зелени,  -  бубнил  Итальянец.  -  Прямо
здесь, не отходя  от  кассы.  Слышишь  меня,  Громов?  Чек  можно  будет
обналичить в любом...
   Начало и конец тирады заглушила возня непоседливого соседа в  кустах.
А   из   ответа   человека   по   фамилии   Громов   удалось   разобрать
одно-единственное - слово:
   - ..подотрись...
   Тем не менее суть состоявшихся переговоров Бурлаев для  себя  уяснил,
сделав вывод, что лично он в мифический чек тоже  не  верит;  и  теперь,
поглядывая на Итальянца, гадал: держит ли тот золотую стрекозу в  кулаке
или выронил ее на землю. Помнится, пару  лет  назад  из  Ростова  пришла
ориентировка на очень похожую вещицу, похищенную у убитого ювелира.
   По оценкам специалистов, та стрекоза с крупным бриллиантом  в  лапках
стоила около четверти миллиона баксов. Если так, то  чем  раньше  Громов
пристрелит своего заложника, тем лучше. Уж кто-кто, а полковник  милиции
всегда найдет возможность незаметно обыскать труп  и  так  же  незаметно
завладеть интересующим его предметом.
   Он сдул с носа комара, сменил позу и увидел,  что  Громов  созвал  на
дорогу всех сотрудников телекомпании. Две мужские фигуры и одна  женская
- в симпатичном платьице, подол  которого  затянуло  в  расщелину  между
ягодицами. Но ей было не до форса: она поглядывала то на пистолет в руке
мужчины, то на труп горе-стрелка, распластавшегося неподалеку.
   Зрелище,  как  заключил  Бурлаев,  не  для  слабонервных.  Даже  ему,
повидавшему виды, было неприятно  смотреть  на  лицо,  превратившееся  в
сплошной разинутый рот, перепачканный кровью.
   - Ты что, не узнаешь меня, Громов? - неожиданно спросила теледива,  и
ее кокетливый голосок прозвучал в сложившейся ситуации довольно дико.
   - Почему же,  узнаю,  -  ответил  безразлично  мужчина  в  джинсах  и
посоветовал:
   - Держись от меня подальше.
   Теледива раздраженно оправила платье и  отошла  на  несколько  шагов.
Нетрудно было догадаться, что Громов нажил себе еще одного врага, словно
ему было мало тех, которые у него уже  имелись.  Бурлаев  подумал,  что,
если  ему  когда-нибудь  доведется  допрашивать   этого   человека,   он
обязательно поинтересуется, что связывает его с особой, которая, похоже,
не носит нижнего белья.
   - Прямой репортаж займет  пять-десять  минут,  -  говорил  между  тем
Громов, обращаясь одновременно  и  к  телевизионщикам,  и  к  Итальянцу,
который с каждой минутой принимал вид все более бледный и  затравленный.
- Господин Руднев А.С. представится зрителям в своем главном итальянском
качестве, покается в том, что лучшие годы жизни посвятил  бандитизму,  и
на том попрощается. Потом творческий коллектив сядет в  свой  автобус  и
уедет отсюда. Дальнейшее для трансляции по телевидению не годится.
   - С нас головы за такое поснимают! - заметил баском  телевизионщик  в
наушниках.
   - Самую большую опасность для головы представляет вот что.  -  Громов
продемонстрировал ему пистолет.
   - Когда начинаем? - деловито спросил телевизионщик. - Я могу выйти  в
эфир хоть через две минуты.
   - Ну что, Руднев? - обратился Громов к пленнику.  -  Вы  готовы?  Или
сначала  требуется  небольшая  профилактика?  Я  знаю  массу   различных
способов убеждения, поверьте.
   - Что я должен говорить конкретно? - спросил Итальянец сдавленным  от
ненависти голосом.
   -  Я  уже  сказал.  Если  ваше  выступление  покажется   недостаточно
откровенным, то я пристрелю вас прямо  на  глазах  у  тысяч  благодарных
земляков. Но на миру и смерть красна. Так, кажется,  в  народе  говорят,
м-м?
   Дальнейшее происходило буднично и скучно.
   Проворный юноша с видеокамерой приблизился к  бензовозу  и  несколько
раз менял ракурсы, пока  Итальянец  с  вымученной  улыбкой  обращался  к
телезрителям. Бурлаев не сомневался, что этому  человеку  пришел  конец.
Отныне его фамилия и кличка будут вызывать лишь  насмешливое  презрение.
Его прилюдно опустили, да так, что обратного хода не будет.
   Если бы не золотая стрекоза, которую зоркий взор полковника  Бурлаева
высмотрел в дорожной пыли, он давно  сунул  бы  пистолет  в  подмышечную
кобуру, сплюнул и пошел прочь. Но он остался на месте и дождался,  когда
остались лишь  три  человека:  поникший  Итальянец,  Громов  и  юноша  с
видеокамерой, который почему-то не укатил вместе с коллегами.
   "Не повезло тебе, сынок, - посочувствовал ему Бурлаев мысленно. -  Не
там ты оказался".
   Громов распрямился на бензовозе и потянулся  с  таким  видом,  словно
только что закончил утомительную, но очень важную  работу,  результатами
которой он несказанно доволен. Прикинув, что до него не больше  двадцати
пяти метров, Бурлаев положил кисть  правой  руки  на  ладонь  левой.  Он
целился Громову в голую грудь, чуть ниже крошечного  медальона  Осталось
лишь задержать дыхание и плавно нажать на спусковой крючок.  Стоящий  во
весь рост человек никак не успевал дотянуться до своей  зажигалки,  даже
если бы очень поднапрягся перед смертью. Но после  выстрелов  полковника
Бурлаева мало кому удавалось прожить хотя бы лишнюю секунду. В  тире  он
творил настоящие чудеса.
   Бурлаев убрал мешавшие обзору ветки. Ему  показалось,  что  это  было
проделано совершенно бесшумно, но проклятый ротвейлер,  который  до  сих
пор неподвижно сидел в сторонке, неожиданно взвился и, хрипя от  ярости,
помчался прямиком к его укрытию.
   Сначала - хозяина, а потом - его пса, - хладнокровно  решил  Бурлаев.
Горячий воздух  заполнил  его  легкие  до  предела.  Указательный  палец
напрягся.
   А потом все пошло кувырком.
   Прострекотала   короткая   очередь,   выпущенная   соседом.    Дорогу
перечеркнула  полоса  взметнувшейся  пыли.  Громов,  только  что  лениво
стоявший на цистерне бензовоза в  своей  развевающейся  на  ветру  синей
рубахе, нырнул оттуда ласточкой, словно  не  укатанная  дорога  под  ним
расстилалась,  а  водная  гладь.  Он  начал  стрелять  в  полете,  успев
выпустить две пули в молодого бандита, засевшего слева  от  Бурлаева,  а
одну - в него самого. А  еще  два  выстрела  произвел  после  того,  как
кувыркнулся через голову.
   Бандит заверещал так  отчаянно,  что  сразу  стало  ясно:  не  жилец.
Бурлаев же собственного крика не услышал. Не  успел  осознать,  что  эта
засада оказалась самой  неудачной  из  всех,  в  которых  он  когда-либо
сиживал.

***

   Когда зазвучали выстрелы, Руслан метнулся в сторону, чтобы противники
сдуру не прихлопнули и его.
   Оказавшись на безопасном расстоянии,  он  с  удивлением  увидел,  что
мужчина  в  джинсах,  проделавший  головокружительный  кульбит,  цел   и
невредим, а заросли, из которых по нему велся огонь, почти неподвижны.
   Черный  ротвейлер  держался  рядом  с  человеком,  сидящим  в   пыли.
Прикованный к бензовозу губернатор Руднев, уткнувшись  в  выпуклый  борт
цистерны, прикрывал свободной рукой голову.
   Человек поднялся во весь рост и, прихрамывая, сделал несколько  шагов
по дороге.
   "Его фамилия Громов, - вспомнил Руслан. - Интересно, что общего могло
быть у Людмилы с таким типом? Если она с ним спала, то за  каким  хреном
ей понадобился я? В качестве десерта после чересчур острого блюда?"
   Но  философствовать  было  некогда.  Руслан,  оставшийся  здесь  ради
редчайших кадров, которые  могли  принести  ему  если  не  Пулицеровскую
премию, то главный приз в передаче "Вы - очевидец", спохватился и поднял
видеокамеру.
   Громов обернулся. Его взгляд без труда пронзил все  линзы  объектива.
"Как пуля, которую он сейчас б меня выпустит",  -  пронеслось  в  голове
Руслана. Но нет.  Этот  загадочный  человек  улыбнулся  Руслану  и  даже
подмигнул:
   - Дубль первый, он же последний. Как тебе это чертово кино?
   - Нормально! - отозвался Руслан, у которого все равно не  нашлось  бы
никаких других, более подходящих слов.
   - Извини, но отснятую тобой пленку придется уничтожить. -  Улыбка  на
лице Громова погасла.
   - Да вы что! - заволновался Руслан. - Это же уникальный  материал!  И
потом - вы все равно пару раз попали в кадр во время прямого эфира.
   - Прямой эфир к делу не приложишь. Неси кассету сюда, -  распорядился
Громов. - В качестве компенсации можешь взять себе  драгоценную  вещицу,
которая  лежит  у  ног  этого  ублюдка.  -  Он  указал   пистолетом   на
безучастного пленника. - И поспеши. Через пять минут после  моего  ухода
здесь будет полным-полно людей. Настроенных решительно  и  недружелюбно,
имей в виду.
   - Сейчас, - пробормотал Руслан, торопливо снимая все, что попадало  в
объектив его камеры. - Такие кадры пропадают!.. Жалко...
   С одной стороны дорогу окаймляли густые кусты и деревья. С  другой  -
тянулось пшеничное поле. Руслан охнул, когда сообразил,  что  за  темное
пятно рассекает желтую равнину.  Это  спешила  на  помощь  боссу  машина
сопровождения, нашедшая обходной путь. Громов слишком далеко  отошел  от
бензовоза,  и  теперь  ему  нужно  было  как  следует  поспешить,  чтобы
добраться туда раньше охранников.
   К изумлению Руслана, Громов не попытался исправить ошибку, а метнулся
в противоположном направлении. Черный пес, припустивший следом,  походил
на его стремительную тень.
   Стрелять из открытых окон джипа начали еще до того, как  он  вырвался
на дорогу. Было ясно, что  седоки  не  станут  жалеть  ни  патронов,  ни
наглеца, посмевшего взять в заложники их хозяина.
   Человеческая фигура, вынырнувшая из колосьев прямо  перед  радиатором
зеленого внедорожника, взмахнула рукой. Кувыркающийся в воздухе  предмет
оказался вовсе  даже  не  гранатой,  как  предположил  Руслан,  а  самым
обыкновенным топором. Врубившись в лобовое стекло, он заставил  водителя
вильнуть  в  сторону,  и  пули,  выпущенные  седоками,  лишь  измочалили
несколько придорожных кустов, не причинив Громову  ни  малейшего  вреда.
Вместо того чтобы воспользоваться выигранными секундами для бегства,  он
неожиданно  остановился,  припал  одним  коленом  к  земле  и,   вскинув
пистолет, заорал:
   - Молодец, Ванька! А теперь ложись! Ложись, дурачина!
   Джип не притормозил, не сбавил ход. Окруженный ореолом пыли, трухи  и
сухих колосьев, он прорвал желтый полог и буквально выпрыгнул на дорогу,
подброшенный подвернувшейся под колеса колдобиной.
   Высунутые из окон  автоматы  частили  наперебой,  и  пыльные  стежки,
оставляемые пулями, неумолимо приближались к одинокому стрелку,  который
открыл ответный огонь, держа пистолет обеими руками.
   "Слишком поздно он стал стрелять, -  тоскливо  подумал  Руслан.  -  И
слишком высоко целится".
   Он ошибался. Мишенью стрелка являлся не громадный джип,  а  крошечная
зажигалка,  установленная  на  цистерне  бензовоза.  Но  сообразить  это
Руслану предстояло уже потом, а пока  в  его  объективе  набух  багровый
волдырь и лопнул с таким  оглушительным  грохотом,  что  никаких  других
звуков в мире не осталось.
   Раскаленная волна подхватила Руслана, играючи приподняла над землей и
швырнула прочь, подальше от эпицентра взрыва. В полете он  с  замиранием
сердца дожидался удара о землю. Потом его кубарем повлекло по кочкам.
   В голове начало прояснять