взором
Босха  пронеслись  жирные  буквы  газетного  заголовка:   "СУДЯТ   КОПА,
ПОПАВШЕГОСЯ НА ВЗЛОМЕ". Однако он отогнал это видение. Будешь  думать  о
провале - накликаешь беду. Увидев лестницу, Босх уверенно зашагал к ней.
Он полагал, что Мора должен хранить свои  трофеи  в  спальне  или  возле
телевизора. Кстати, телевизор мог стоять именно в спальне. И незачем шаг
за шагом обнюхивать весь дом. Если уж начинать, то прямо с нее.
   На втором этаже располагались две спальни,  разделенные  ванной.  Та,
что справа от лестницы, была  переоборудована  в  гимнастический  зал  с
ковром на полу. Там стояло множество всевозможных  спортивных  снарядов,
сверкавших хромом, в том числе стенд  для  гребли,  велоэргометр  и  еще
какая-то штуковина, предназначение которой Босху было неведомо. Рядом  -
набор гирь, штанг, гантелей и прочих тяжестей. Тут же стояла специальная
гимнастическая скамейка с упором для  груди.  Обернувшись,  Босх  увидел
самого себя в зеркале от пола до потолка. На уровне лица  виднелся  след
от удара, окруженный паутиной трещин.  Босх  замер,  изучая  собственное
изображение, искаженное паучьей сетью. Вероятно, точно так же  смотрелся
в это зеркало и Мора.
   Затем он взглянул на часы. С тех пор  как  Мора  вошел  в  кинотеатр,
прошло уже тридцать минут. Босх вытащил из кармана передатчик.
   - Первый, как там дела?
   - Он все еще внутри. А сам-то ты как?
   - Да вот слоняюсь тут. Вызовите меня, если будет нужно.
   - По телевизору что-нибудь стоящее показывают?
   - Пока нет.
   Ролленбергер был тут как тут:
   - Группы-один и шесть, а ну-ка отставить  треп.  Впредь  использовать
радиочастоту лишь для переговоров, имеющих отношение к делу. Это говорит
руководитель. Прием.
   Ни Босх, ни Шиэн не откликнулись.
   По коридору Босх  перешел  в  другую  спальню.  Здесь  Мора  ночевал.
Постель была не убрана, на стуле возле окна висела одежда. Босх  отлепил
полоску изоленты от стекла фонарика, чтобы круг света стал пошире.
   Над кроватью висело изображение Иисуса  с  потупленным  взором.  Босх
перешел к прикроватному столику и мельком взглянул на фотографию в рамке
рядом с будильником. На ней был запечатлен  сам  Мора  рядом  с  молодой
светловолосой женщиной. "Наверное, бывшая жена", - решил Босх. Это  была
крашеная блондинка, и от него  не  укрылось,  что  по  своим  физическим
данным она принадлежит к тому же типу, что и жертвы  последователя.  "Не
означает ли это, что Мора снова и снова убивает  свою  бывшую  жену?"  -
пришла Босху еще одна мысль. Впрочем, пусть  над  этой  загадкой  ломают
голову Лок и другие умники. За фотокарточкой лежала открытка  с  сюжетом
на религиозную тему.  Босх  взял  ее  и  начал  разглядывать  под  лучом
фонарика. Это был портрет Пражского Младенца. Вокруг головы юного короля
был золотой нимб.
   В ящике ночного столика хранилась всякая дребедень: игральные  карты,
пузырьки с аспирином, очки для чтения, презервативы, кстати,  совсем  не
той фирмы, которую предпочитал Кукольник. И еще там была записная книжка
с телефонными номерами. Присев на краешек кровати, Босх принялся листать
ее. Там значились несколько женских имен без фамилий. Ни одно из них  не
проходило по делам последователя  или  Кукольника.  Что,  впрочем,  было
неудивительно.
   Задвинув ящик, он посветил на полку, находившуюся ниже. Там  высилась
стопка журналов откровенно порнографического содержания.  Стопочка  была
солидной  -  сантиметров  тридцать  высотой.  Она,  как  прикинул  Босх,
состояла  более  чем  из  пятидесяти  номеров.  На  глянцевых   обложках
красовались сцены совокупления в разных комбинациях: мужчина с женщиной,
мужчина с мужчиной, женщина с женщиной, мужчина - женщина  -  мужчина  и
т.д. Бегло просмотрев несколько журналов, Босх заметил,  что  в  верхнем
правом углу обложки каждого из них маркером сделана отметка.  Точно  так
же Мора поступал с журналами в своем кабинете. Значит, Мора брал  работу
на дом. Или он принес сюда журналы с иной целью?
   Перелистывая глянцевые страницы, Босх почувствовал, что брюки в  паху
стали тесны, и вместе с тем испытал странное чувство вины. "А  сам-то  я
хорош, нечего сказать, - с удивлением подумал он. - Выходит, я здесь  не
только по долгу службы? Неужто и за мной водится грешок  подглядывания?"
Босх положил стопку журналов на место. Он хорошо  сознавал  нереальность
попыток просмотреть все журналы, чтобы найти  в  них  данные  о  жертвах
последователя. А если и найдет, что он этим докажет?
   У стены напротив кровати стоял высокий дубовый шкаф. За его  дверцами
оказались  телевизор  и  видеомагнитофон.  На  телевизоре   лежали   три
120-минутные видеокассеты. Босх выдвинул два ящика и нашел в верхнем еще
одну   кассету.   В   нижнем   хранилась   коллекция    порнографических
видеофильмов, купленных в специализированном  магазине.  Он  вытащил  из
этого собрания парочку кассет, но пленок все же было  слишком  много,  а
времени оставалось в обрез. Босх полностью сосредоточился на тех четырех
кассетах, которые, судя по всему, были записаны в домашних условиях.
   Включив телевизор и видеомагнитофон, он предварительно убедился,  что
в нем нет еще какой-нибудь кассеты. Босх вставил в  магнитофон  одну  из
найденных на телевизоре видеокассет и начал просмотр, но  на  экране  не
было ничего, кроме голубого фона. Пусто. В режиме перемотки он прокрутил
кассету  до   конца.   Однако   "картинка"   оставалась   прежней.   Ему
потребовалось пятнадцать минут, чтобы просмотреть таким образом все  три
кассеты. И все оказались пустыми.
   "Занятно", - подумал Босх. У него были все  основания  полагать,  что
эти видеокассеты ранее использовались, поскольку хранились без картонной
упаковки и пластиковой обертки. Иными словами, непохоже, что  к  ним  не
прикасались с тех пор, как принесли из магазина. Хотя у самого Босха  не
было видеомагнитофона,  ему  вполне  доставало  здравого  смысла,  чтобы
понимать: люди не стирают домашние видеозаписи просто  так.  Обычно  они
записывают  на  старую  пленку  что-то  новое,  автоматически  уничтожая
ставшие ненужными кадры. Почему же Мора не поленился специально  стереть
то, что было на этих пленках? Босха подмывало забрать одну  из  "пустых"
видеокассет на экспертизу, но в конце концов он  пришел  к  выводу,  что
подобный шаг был бы слишком рискован.  Мора  скорее  всего  хватился  бы
пропажи.
   Однако последняя кассета - та, которую он обнаружил в верхнем  ящике,
- была не пустой. На  ней  оказалась  запечатлена  домашняя  сценка.  На
экране появился маленький ребенок с мягкой игрушкой.  Позади  девочки  -
окно, выходящее на заснеженный двор. Вот  в  кадре  появляется  мужчина,
который обнимает девочку. Поначалу Босху показалось, что  это  Мора.  "А
ну-ка, Габриэль, - говорит мужчина, -  скажи  дяде  Рэю,  нравится  тебе
лошадка?"
   "Спатибо, дядя Лей!" - картавит девчушка, заключив плюшевого  коня  в
жаркие объятия.
   Босх перемотал пленку на начало и положил кассету обратно  в  верхний
ящик. Подумав, он снова выдвинул оба ящика, но внимательный осмотр,  как
и прежде, оказался безрезультатным. Босх даже встал  на  кровать,  чтобы
заглянуть на верх шкафа, однако и там ничего не было. Пришлось выключить
видеоаппаратуру и привести все в шкафу в первозданный вид.  Взглянув  на
часы, он увидел, что прошел почти час.
   В чулане по обе стороны двери аккуратными рядами  висела  одежда.  На
полу стояли восемь пар обуви: все ботинки  -  носками  к  стене.  Больше
ничего интересного там не было, и Босх возвратился в  спальню.  Заглянул
под кровать, обшарил ящики секретера. Тоже ничего. Сойдя по лестнице, он
мельком заглянул в гостиную. Телевизора там не было.  Не  оказалось  его
также ни на кухне, ни в столовой.
   Из кухни коридор вывел его в заднюю часть дома, где было  три  двери.
Помещение представляло собой, скорее всего, переоборудованный гараж  или
пристройку,  появившуюся  относительно  недавно.  На  потолке   коридора
виднелись отдушины кондиционера. Белый пол из  сосновых  досок  выглядел
здесь гораздо  новей,  чем  побуревший  и  исцарапанный  дубовый  паркет
остальной части первого этажа.
   Первая дверь вела в прачечную. Босх быстро  заглянул  внутрь  шкафов,
висевших над  стиральной  машиной  и  сушилкой.  Обычная  дребедень.  За
следующей дверью оказалась ванная. Сантехника и облицовка были  поновее,
чем в ванной на втором этаже.
   Последняя  дверь  была  дверью  спальни,  где  возвышалась  роскошная
кровать под розовым покрывалом. Что-то неуловимое подсказывало, что  это
была обитель женщины. "Запах духов", - догадался в конце концов Босх. Но
в то же время от спальни веяло  чем-то  нежилым.  Скорее  казалось,  что
комната ждет возвращения хозяйки. "У  Моры  может  быть  взрослая  дочь,
которая учится где-нибудь в колледже, а дома бывает только  наездами,  -
подумалось  Босху.  -  А  может,  здесь  жила  его  жена,   прежде   чем
окончательно решилась расторгнуть брак и уехать?"
   На  передвижной  подставке  в  углу  спальни   стояли   телевизор   и
видеомагнитофон. Подойдя, он открыл  дверцу  тумбочки  на  колесиках,  в
которой  должны  были  храниться  кассеты,   но   обнаружил   там   лишь
металлический диск размером с хоккейную шайбу. Покрутив кругляшку  перед
глазами, Босх так и не смог понять ее предназначения. "Должно быть, одна
из тех железяк,  которыми  набит  гимнастический  зал",  -  с  сомнением
предположил он, положив загадочный предмет на место и закрыв дверцу.
   Затем наступила очередь белого  платяного  шкафа.  В  верхнем  ящике,
кроме женского нижнего белья, ничего примечательного  не  оказалось.  Во
втором лежала коробка,  полная  косметики:  в  основном  тени  для  глаз
всевозможных цветов и оттенков, а также несколько  кисточек.  В  том  же
ящике  находилась  пластмассовая  коробка  с  пудрой   палевого   цвета.
Косметика определенно предназначалась  для  дома.  Для  дамской  сумочки
коробки были слишком велики, а значит, не могли принадлежать ни одной из
жертв последователя.
   Перед Босхом были вещи той, которая некогда жила в этой комнате.
   Последние три ящика вообще оказались пустыми.  Посмотрев  на  себя  в
зеркало, Босх увидел, что лоб его вновь усеян крупными каплями пота.  Он
понимал, что тратит впустую слишком много  времени.  Взглянул  на  часы:
прошел ровно час.
   Босх распахнул дверь кладовки и тут же в  испуге  отпрянул.  В  груди
защемило от страха. Он укрылся за дверной створкой, лихорадочно хватаясь
за пистолет.
   - Рэй! Это ты?
   Ответа  не  последовало.  Босх  почувствовал,  что  уперся  спиной  в
выключатель. Он нажал на него, и  в  обширной  кладовой  вспыхнул  свет.
Низко  пригнувшись,  Босх  выпрыгнул  из-за  двери,  с  порога  направив
пистолет на человека, которого увидел, заглянув внутрь. Потом  потянулся
к  выключателю  и  погасил  свет.  На  полке  над  вешалками   находился
пенопластовый шар, на который был натянут парик. Длинные  черные  волосы
казались настоящими. Затаив дыхание, Босх потихоньку вошел в кладовую  и
принялся рассматривать парик, не прикасаясь к нему. "Интересно,  как  он
надевается", - мелькнула мысль. Повернувшись направо, он  обнаружил  еще
несколько  предметов  тонкого  дамского  белья  и  шелковые  платья   на
вешалках. На полу - носками к стене - стояла  пара  красных  туфелек  на
высоких тонких каблуках.
   У противоположной стены мешками  с  одеждой,  видимо,  из  химчистки,
прикрывалась  тренога  для  видеокамеры.  Босх  почувствовал,   как   от
возбуждения у  него  вновь  участилось  сердцебиение.  Он  тут  же  стал
рассматривать коробки,  заполнявшие  полки  над  перекладинами  вешалок.
Ухватив за одну  из  коробок,  исписанную  японскими  иероглифами,  Босх
осторожно опустил ее на пол. Она показалась подозрительно тяжелой. В ней
были упакованы видеокамера и звукозаписывающий аппарат.
   Видеокамера выглядела весьма внушительно  -  в  универмаге  такую  не
купишь. Нечто  подобное  Босху  приходилось  видеть  у  телевизионщиков,
снимающих  сюжеты  для  программ  новостей.  Камера,  оснащенная  мощным
съемным аккумулятором, была подсоединена почти  трехметровым  кабелем  к
записывающему  устройству,  которое,  в  свою   очередь,   имело   экран
воспроизведения записи и набор монтажных приспособлений.
   То, что Мора обзавелся столь  дорогостоящим  оборудованием,  само  по
себе вызывало удивление. Однако оставалось загадкой, что он со всем этим
делал. Быть может, сотрудник полиции нравов конфисковал  видеоаппаратуру
у какого-нибудь порнодельца, но не  сдал  ее  в  хранилище  вещественных
доказательств? Осмотрев панель устройства, Босх нажал на одну из кнопок:
открылось гнездо, но кассеты там  не  было.  Он  снова  упаковал  все  в
коробку и задвинул ее обратно на полку, не переставая удивляться, почему
в  доме  человека,  имеющего  в  своем  распоряжении  столь  совершенное
записывающее оборудование, находятся лишь пустые кассеты. Еще раз быстро
оглянувшись вокруг, Босх  подумал,  что  видеозаписи,  возможно,  стерты
совсем недавно. А если так, то Море есть чего опасаться. Значит, он  мог
заметить за собой "хвост".
   Он посмотрел на  часы.  Семьдесят  минут  пролетели,  как  один  миг.
Оставаться дольше было крайне рискованно.
   Закрывая дверь в кладовую, Босх обернулся и увидел свое  отражение  в
зеркале туалетного столика. Он быстро направился к  выходу.  И  тут  его
взгляд упал на целый ряд  фонарей  над  дверью.  На  него  глядели  пять
больших ламп. И не включая их, можно было понять, что все они направлены
на пышную кровать и используются в качестве осветительной аппаратуры.
   Босх сосредоточил внимание на  кровати,  сопоставляя  все  увиденное.
Потом еще раз посмотрел на часы, хотя и без того знал, что пора уходить.
   Подходя  к  двери,  он  напоследок  бросил  взгляд  на  телевизор   с
"видиком". И тут понял, что забыл нечто важное. Босх быстро опустился на
колени перед телевизионной подставкой, включил видео и нажал на  кнопку.
Из гнезда выползла кассета. Засунув  ее  обратно,  он  нажал  на  кнопку
перемотки. Затем включил  телевизор,  одновременно  вытащив  из  кармана
переговорное устройство.
   - Первый, как там у нас дела?
   - Кино закончилось. Я его высматриваю.
   Босх понял - что-то не так.  Нормальная  кинокартина  не  может  быть
такой короткой. К тому же, насколько ему известно, в "Куполе" всего один
зал. Там не могло одновременно идти несколько кинофильмов. Значит,  Мора
вошел,  когда  кино  уже  началось.  Если  в  самом  деле  вошел.  Волна
тревожного возбуждения вновь от груди прилила к голове.
   - А ты уверен, что кино закончилось, первый? Ведь он пробыл там всего
час.
   - Мы идем внутрь!
   В голосе Шиэна звучали панические нотки. Тогда Босху все стало  ясно.
"Идем внутрь" означало, что Опельт не пошел вслед за  Морой  в  кинозал.
Они отозвались на приказ Ролленбергера разделиться, но это не  означало,
что приказ был выполнен. Для них этот приказ  был  невыполним.  Накануне
Мора  видел  Шиэна  и  Опельта  у  стойки  с  бурритос   поблизости   от
Центрального отделения. Ни один из них не мог  себе  позволить  войти  в
темный зал, озираясь в поисках  Моры.  Опытный  коп  из  полиции  нравов
наверняка первым заметил бы любого из них и тут же смекнул бы,  что  его
пасут. В чем-чем, а в этом его не проведешь. Что касается Шиэна,  то  он
ответил "есть" на приказ Ролленбергера, поскольку в противном случае ему
пришлось бы сознаться лейтенанту, что за день до этого они  с  партнером
позорно засветились.
   Видеомагнитофон  щелкнул,  закончив  перемотку  ленты.   Босх   сидел
неподвижно, занеся палец  над  пультом  управления  "видика".  Ему  было
доподлинно известно, что их обвели вокруг пальца. Мора - полицейский,  а
потому  отцепиться  от  "хвоста"  ему  наверняка  не  составило   труда.
Остановка у кинотеатра - всего лишь уловка.
   Он нажал на кнопку воспроизведения.
   Пленка оказалась незатертой. Качество изображения  было  даже  лучше,
чем в видеокабинке "Экс маркс зе слот",  где  Босх  побывал  четыре  дня
назад. Запись отвечала всем  стандартам  полнометражной  порноленты.  На
телеэкране фигурировала знакомая  роскошная  кровать,  на  которой  двое
мужчин занимались сексом с одной женщиной.  Не  задерживая  внимания  на
подробностях, Босх,  не  переставая  смотреть  на  экран,  нажал  кнопку
перемотки  вперед.  Участники  видеозаписи  торопливо  задергались,  что
выглядело почти комично.  Босх  наблюдал,  как  они  без  устали  меняли
позиции. Совокупление всеми  возможными  способами,  да  еще  в  бешеном
темпе. В конце концов он перевел видео в нормальный режим и  пригляделся
к действующим лицам.
   Женщина абсолютно не соответствовала типу жертв последователя. На ней
был черный парик. К тому же она  была  плоская,  как  доска,  и  слишком
молода. Ее и женщиной-то вряд ли можно было назвать, во всяком случае, с
юридической точки зрения. Это была девчонка  лет  шестнадцати,  если  не
моложе. Один из ее  партнеров  тоже  был  молод,  пожалуй,  примерно  ее
возраста. Шестнадцать ему или меньше, Босх не мог определить  наверняка.
В  чем  он  абсолютно  не  сомневался,  так  это  в  том,  что   третьим
"киногероем"  был  Рэй  Мора  собственной   персоной.   Он   старательно
отворачивался от объектива камеры, но Босх сразу узнал его. К тому же он
ясно видел, как  на  груди  третьего  подпрыгивает  золотой  медальон  с
изображением Святого Духа. Босх выключил видеомагнитофон.
   - Так вот что я забыл - эту видеокассету, -  раздался  голос  за  его
спиной.
   Все еще стоя на коленях, Босх обернулся.  В  лицо  ему  глядело  дуло
пистолета. Это был Рэй Мора.
   - Да это ты, Рэй...
   - Верно, я. Благодарю за напоминание.
   - Ты,  главное,  не  волнуйся.  Послушай,  Рэй,  почему  бы  тебе  не
положить...
   - Не смотри на меня.
   - Что?
   - Не хочу, чтобы ты на меня пялился! Отвернись, смотри в телевизор.
   Босх послушно уставился на экран.
   - Ты ведь у нас, кажется, левша? Тогда возьми свой пистолет в  правую
руку и толкни его по полу вон туда.
   Босх беспрекословно выполнил приказания.  Кажется,  Мора  поднял  его
пистолет. Во всяком случае, так ему послышалось.
   - Так, значит, вы, засранцы, решили, что я и есть последователь?
   - Не буду врать, Рэй, мы тебя проверяли - вот и все... Но теперь-то я
точно знаю, что мы ошибались. Ты...
   - Сопляки. Кошерные буррито... Что ж их, дураков, никто не учил,  как
надо пасти подозреваемого? Они же ни хрена не знают... А ведь  я,  когда
увидел их рожи, понял - не сразу, конечно, но  понял:  что-то  здесь  не
так.
   - Ну, выходит, Рэй, мы заблуждались на твой счет?
   - И ты еще спрашиваешь, Босх, - после всего, что  только  что  видел?
Тогда отвечу: да, у вас глаза были на заднице. Но кому же  пришла  мысль
проверить меня? Айману? Лайби?
   Айман  и  Лайби  совместно  руководили  административным  управлением
полиции нравов.
   - Нет, идея моя. Все делалось по моей инициативе.
   За этим признанием последовала минута тягостного молчания.
   - Тогда, быть может, мне стоит прямо  здесь  размозжить  тебе  башку?
Ведь это вполне укладывается в рамки моих законных прав, не так ли?
   - Послушай, Рэй...
   - Ни с места!
   Босх, собравшийся было обернуться, снова уткнулся в телевизор.
   - Если хочешь, стреляй, Рэй, только знай: с этого момента твоя  жизнь
изменится - бесповоротно. Ты должен это понять.
   - Она уже изменилась  -  с  того  самого  момента,  когда  ты,  Босх,
вломился в мой дом. Не знаю, что мне мешает довести дело до  логического
конца: пристукнуть тебя и исчезнуть самому.
   - Тебе мешает то, что ты полицейский, Рэй.
   - Неужто? Так  значит,  я  останусь  полицейским,  если  выпущу  тебя
отсюда? Будешь, выходит, на коленях клясться, что устроишь для меня  все
наилучшим образом?
   - Не знаю, что тебе  ответить,  Рэй.  Ведь  эти  ребята  на  видео  -
несовершеннолетние.   Но   мне   это   стало   известно   в   результате
несанкционированного о