аконец  увидел  то,  что  хотел:  запутанную  цепь,   истерзанную   и
поцарапанную собачью будку, щепки  на  земле  и  кровавые  пятна  на  траве.
Ирландский сеттер. Он издавал такие звуки, что  волосы  на  голове  вставали
дыбом. Не совсем рычание, не совсем лай. Много ниже, почти как  человеческая
речь, зарождающаяся глубоко в глотке и вылетающая длинными сухими звуками из
пасти,  прерываемая  потугами  на  кашель,  и  снова  медлительное  горловое
мычание. Аккум  смотрел  на  окровавленные  губы,  пену,  огромными  комьями
срывающуюся из пасти. Когда собака прекратила  грызть  цепь  и  вернулась  к
рваной ране на задней лапе, в которой белела кость,  он  впился  пальцами  в
ограду и, взглянув на невыкошенную траву, едва подавил тошноту. Единственное
сравнение, которое приходило ему в голову: это лицо зла. Он смотрел  дьяволу
в лицо. Позже Аккум вспомнил, что именно эти слова пришли тогда ему  на  ум.
Он попытался было все взвесить и отвергнуть дикие чувства, возникшие  в  его
душе, но прекрасно знал, что не произнесенные им слова выражают  именно  то,
что он чувствовал  в  тот  момент.  Никогда  раньше  не  видел  Аккум  столь
открытого, зверского, безумного зла, и  первым  движением  его  было  бежать
отсюда, как можно скорее, выкинув ужасный образ из головы.
   Вместо этого он ринулся вдоль ограды,  пока  не  добрался  до  следующего
садика, и перелез через нее. Охватив  взглядом  дворик,  он  обнаружил,  что
садик пуст. Аккум пробежал  мимо  небольшого  пластикового  почти  высохшего
бассейна, добрался до дорожки, ведшей к фронтону дома, откуда  перескочил  в
сад соседнего дома, в котором заливалась еще более жутким лаем собака.
   Если бы Аккум был действительно тем человеком, за  которого  всегда  себя
выдавал, он бы с большой степенью вероятности  предположил  бы,  что  должно
произойти дальше, он обратил  бы  внимание  на  заросшую  бурьяном  лужайку,
неподстриженные кусты и  понял  бы,  что  за  человек  тут  хозяйничает.  Но
необходимо было действовать немедленно, поэтому он  ни  на  что  не  обратил
внимания. Схватившись рукой за шаткие перила,  он  взбежал  по  ступеням  на
крыльцо. Нажал на кнопку звонка, но доносившиеся  из  открытого  окна  вопли
телевизора заглушили звуки. Сейчас он даже не слышал лая пса, поэтому  нажал
кнопку еще раз, вглядываясь через сеточную дверь в открытую деревянную, и  в
затемненную гостиную. Только через несколько секунд он сообразил, что звонок
не работает. Он замолотил в дверь кулаками,  пока  телетолпа  взрывалась  от
перевозбуждения. Аккум заорал:
   - Есть кто-нибудь живой? - молотя по косяку с такой силой, казалось,  что
дерево сейчас треснет. Наконец в глубине комнаты кто-то зашевелился: бледное
тело на фоне темного дивана с трудом приподнялось и поплелось к дверям.
   Появился здоровяк - голый по пояс с небритой рожей и банкой пива в руке.
   - Ну, чего еще?
   - Послушайте, ваш пес...
   - Знаю. Никак не может налаяться всласть.
   - Он нуждается в лечении.
   - Чего? Сказал же соседям,  что  займусь  им.  Даже  специальный  ошейник
прикупил.
   - Я не...
   - Такой, с батарейками. Он бьет током каждый  раз,  как  собака  начинает
гавкать.
   У Аккум а перехватило дыхание.
   - Так кто вы собственно такой?
   - Судебный врач.
   - Вы что, поблизости живете?
   - Нет, я...
   - Так идите вы тогда..., занимайтесь своим чертовым делом и не суйтесь.
   Похоже, этого громилу вразумить невозможно.  Аккум  схватился  за  ручку,
рванул дверь на себя и прошел в дом.
   - Эй, вы, куда это?..
   - Мне нужно воспользоваться вашим телефоном.
   - Лавка тут на углу...
   - Время дорого.
   В телевизоре хохотала толпа. Увернувшись, чтобы не наскочить на  мужчину,
Аккум прошествовал мимо дивана и стоящего рядом с ним телевизора, на  экране
которого двое боксеров волтузили друг друга.
   - Я начинаю терять, понимаешь, терпение.
   - Бешенство.
   - Хватит молоть чепуху. Собаке сделаны все подобающие уколы. Она так себя
ведет из-за ошейника.
   - И все-таки  невозможно  оставить  все,  как  есть,  и  пропустить  хоть
малейшую опасность.
   Мужчины старались выпихнуть друг друга в центр комнаты.
   - Я должен позвонить ветеринару.
   - Если вы сейчас же не уберетесь, то звонить придется в ?скорую?.
   Но Аккуму удалось  скользнуть  мимо  здоровяка  и  кинуться  к  телефону,
стоящему около дивана.
   - А ну-ка стоять!..
   Но врач уже набирал номер.
   - Хорошо, дружок, но помни, что я тебя предупреждал.  И  когда  в  трубке
зазвучал  женский   голос,   произнесший:   ?Ветеринарная   помощь?,   Аккум
повернулся, как раз успел увидеть приближающуюся к нему со  скоростью  света
пивную банку. Сознания едва хватило на то, чтобы  понять,  что  другая  рука
берет его за шиворот и ставит прямо по стойке ?смирно?. Но удара, разбившего
ему лицо и отшвырнувшего его назад, он уже не осознал. Ему  показалось,  что
кто-то начал стонать, и сквозь завертевшуюся тьму Аккум услышал приглушенный
радостный вопль и подумал: ?Кому это здесь так весело??

Глава 45

   Скорчившись  за  клеткой  с  оленем,  оно  наблюдало  за  коричнево-белой
полицейской машиной, доехавшей до конца аллеи, остановившейся на секунду,  а
затем двинувшейся к бассейну. Мысль о воде  вызывала  тошноту  и  когда  оно
выползло из своего убежища, чтобы убедиться,  действительно  ли  полицейские
укатили,  то  увидело,  что  люди  прыгают  в  бассейн  с  подкидной  доски,
плескаются, брызгают друг на друга и отвернулось,  чтобы  подавить  позыв  к
рвоте. Люди на горке и качелях, дети с  мамой.  И  все  хохотали.  Кто-то  -
мужчина  с  женщиной  -  подходили  к  клетке  с  оленем.  В  клетке   олени
давным-давно отошли от того места, где оно пряталось. У животных топорщилась
шерсть на загривках, они нервно прядали ушами, и  оно  было  обеспокоено  их
поведением ничуть не  меньше,  чем  приближающимися  к  клетке  людьми.  Эти
рога... Ему хотелось остаться одному, забиться в какую-нибудь  норку,  чтобы
спазмы, сотрясающие тело, наконец, прекратились. Наконец, мужчина с женщиной
добрались до клетки, и оно поползло в кустах вверх  по  склону.  Оно  смутно
помнило, что чуть  выше  начинается  широкая  деревянная  лестница,  ведущая
наверх - да вот она, прочные ступени поднимаются высоко наверх,  да.  И  оно
побежало. Оно зажимало лапами глаза и щурилось. Один раз оступилось, упало и
дальше, подвывая и задыхаясь, поползло на  четвереньках,  заливая  бинты  на
руке кровью. Добравшись до вершины,  оно  увидело  огромный  дом,  поместье.
Как-то раз мать приводила его сюда, показывала старинный  замок  с  огромным
количеством комнат и лестниц, и оно с удовольствием  вспомнило  о  множестве
темных уголков  и  щелей,  в  которых  можно  отлично  прятаться.  Щурясь  и
осматривая  все,  что  осталось  там,  внизу  -  парк,  людей  -  оно  вновь
повернулось к особняку. Увидело деревья, растущие вокруг дома,  кустарник  и
гравийную дорожку, ведущую ко входу. Потом машину, припаркованную у ступеней
фронтальной лестницы, и оно нырнуло  в  кусты,  подбираясь  ближе.  Вот  эти
темные комнаты. Внезапно дверь отворилась, и оно замерло в кустах. Из дверей
вышел мужчина; он разговаривал с женщиной. В руках оба несли коробки.
   - День прошел довольно вяло. Не думаю, что кто-нибудь еще придет.
   - Ну, а у меня гости. Больше задержаться я не могу.  Они  закрыли  дверь.
Мужчина хотел было вставить в замочную скважину ключ.
   - Ой, совсем забыла. Звонила Эва. Не может отыскать свой ключ.
   - Я могу отдать ей свой утром.
   - Нет, она хочет закончить свою работу  сегодня.  Завтра  прийти  она  не
сможет.
   - Но если хулиганы...
   - Всего лишь десять минут. Да я думаю, что она придет даже раньше.
   - Ну смотри, это была твоя идея.
   - Какой же ты все-таки джентльмен.
   И, спускаясь по лестнице,  они  рассмеялись.  Оно  скорчилось  в  кустах,
наблюдая как они укладывают коробки в машину.
   - Я отвезу тебя.
   - Нет, не стоит. Хочу пройтись. Так когда твоя очередная смена?
   - Через две недели. В воскресенье днем.
   - А меня еще на совещания определили.
   - Ничего не поделаешь! До встречи.
   Мужчина кивнул и пешком отправился по гравийной дорожке, женщина же,  сев
в машину, проехала мимо него и устремилась  дальше,  подудев  предварительно
клаксоном. Мужчина помахал рукой, и вскоре она скрылась за поворотом.
   Но оно решило подождать еще несколько минут. Затем выскользнуло из кустов
и бросилось к крыльцу. Присело  рядом  со  ступенями,  огляделось,  а  затем
понеслось вверх по лестнице, повернуло ручку и влетело внутрь.
   Очень тихо, темно и  пыльно.  Оно  вспомнило  длинный,  широкий  коридор,
намного больший, чем гостиная в их доме, и столы - да вот они стоят,  стопки
газет и бумаг на них, и еще ящик, куда посетители кладут деньги.
   По крайней мере, его мать туда опускала  деньги.  Она  рассказала  ему  о
деятельности  исторических   обществ,   о   том,   как   они   сохраняют   в
неприкосновенности подобные дома, чтобы нынешнее поколение  знало,  как  все
было в стародавние времена. Оно не очень поняло, что там и к чему, уж больно
мудреные были слова, но зато сейчас чувствовало, что это очень своеобразное,
старинное, даже древнее место, и если тогда ему не по душе был запах пыли  в
доме, то сейчас, напротив, очень нравился.
   Полутемный коридор, комнаты по обе стороны со старинной мебелью, ружьями,
развешенными по стенам,  картами  и  фотографиями  в  овальных  рамках.  Оно
прислушалось, но в доме  не  было  слышно  ни  единого  звука,  поэтому  оно
поползло дальше. Перед ним была комната с  длиннейшим  столом,  который  ему
когда-либо приходилось видеть, и стульями  с  могучими  спинками:  стол  был
уставлен  тарелками  и  бокалами,  вилками  и  ножами  и  таким  количеством
всевозможных ложек, что оно не поняло, для чего они. Словно вот сейчас в зал
войдут гости и примутся есть.  Здесь  обитали  призраки,  в  этом  оно  было
уверено, но, как  ни  странно,  эта  мысль  успокаивала.  Винтовая  лестница
поднималась на второй этаж, по центру находился лифт, смахивающий на клетку.
Мать когда-то объясняла ему принцип действия лифта  без  мотора.  Надо  было
просто тянуть за веревку, проходящую в полу и с  помощью  блока  подниматься
наверх. Но клетка с ограждениями, оно бы никогда не посмело шагнуть  внутрь.
Все эти прутья. Штуковина слишком сильно смахивала на западню.
   Пройдя немного вперед, оно остановилось, услышав,  как  скрипнула  дверь.
Нет, похоже, что этот звук дверь издала сама по себе. В доме никого не было,
и оно не знало, куда теперь  двинуться.  Вверх  по  лестнице,  а,  может,  в
подвал?  Нет,  нет,  подвал  тоже  здорово  напоминает   ловушку,   поэтому,
поскрипывая рассохшимися досками, оно принялось подниматься на второй этаж.
   И тут же остановилось, потому  что  входная  дверь  широко  распахнулась.
Повернувшись и почувствовав, насколько  болезненно  ударил  в  лицо  дневной
свет, оно уставилось на стоящего в дверном проеме человека,  который  совсем
недавно ушел отсюда пешком. Но ведь он действительно ушел! Пешком, и скрылся
за поворотом. Оно  почувствовало  тревогу  зашипев,  смотрело,  как  человек
приближается к лестнице.
   - Ага, именно этого я и ждал. Оставь дверь открытой!  Как  же.  А  ну-ка,
парень, выметайся отсюда!
   Оно продолжало шипеть.
   - Как тебя зовут? Смотри, доведешь меня и познакомишься с полицией.
   Оно зарычало, и мужчина, нахмурившись, остановился.
   - А ну-ка, прекрати свою чертовню. И вымети свою задницу из этого дома.
   Еще шаг. Мужчина встал у подножия  лестницы.  Он  протянул  руку,  и  оно
прыгнуло, выгибая тело так, что врезалось в мужчину и повергло его на спину.
   - Эй, черт бы тебя... - Но человек считал, что оно тут же вскочит на ноги
и пустится к открытой двери. Он поднялся, пытаясь загородить  путь,  оставив
шею открытой, и тут оно поднырнуло прямо под его подбородок.
   - Боже мой.
   Они боролись. Оно почувствовало вкус крови, струящейся  в  горло.  И  как
всегда подавилось. Ощущение не было  неприятным,  хотя  перехватившее  горло
заставило его задохнуться. Оно проглотило через силу.
   И внезапно ощутило, что не может дышать.
   Мужчина сжал существу горло руками. Оно почувствовало  тяжесть  в  груди,
нарастающее давление изнутри и стало извиваться. Корчиться.
   - Чертов ублюдок.
   И тут, высвободив зубы, оно оскалилось  на  руки,  сжимающие  ему  горло.
Постаралось укусить, но лишь прихватило едкие, мерзкие, воняющие  сигаретным
дымом рукава пиджака и внезапно почувствовало, как снизу подлезла одна  нога
и, приподняв его, отбросила в  сторону;  оно  сильно  стукнулось  о  плотный
паркет и резко откатилось к столу.
   Несмотря на это,  инстинкт  работал  автоматически.  Перевернувшись,  оно
вскочило на четвереньки и собралось в комок, готовое прыгнуть снова. Мужчина
вскочил. Они стояли друг против друга.
   И тут мужчина увидел разлитую по одежде кровь. Потрогал шею.
   - Черт!
   Он все,  наконец,  понял  и,  подняв  руки,  отступил  назад.  Оно  снова
прыгнуло, но  недостаточно  сильно,  чтобы  сбить  мужчину  с  ног,  а  лишь
отбросило его дальше назад.
   - Черт! Черт побери! - продолжал повторять мужчина, и тут оказалось,  что
открытая дверь находится прямо  за  его  спиной.  Человек  выскочил  наружу,
отбиваясь ногами от летящего прямо на него тела. Удар пришелся ему в  плечо.
Шок пронзил тело. Оно упало прямо на это плечо и  тут  же  поползло  вперед,
обнажив зубы, рыча.
   Рычало оно не столько на мужчину, сколько на шум машины, подъезжавшей  по
дорожке к дому. Прищурившись,  оно  наблюдало  за  автомобилем,  не  обращая
внимания на своего противника. Другая машина. И за рулем  совершенно  другая
женщина. Оно, огрызаясь, отползло обратно к  лестнице  в  глубине  коридора.
Плечо  не  двигалось.  Оно  наклонилось  в  одну   сторону   и   оскалилось,
подобравшись, наконец, к ступеням. Услышав, как распахнулась на улице дверца
машины и увидев, что мужчина смотрел через плечо, оно  собрало  остававшиеся
силы и, скользя, кинулось вверх  по  лестнице.  А  лестница  завивалась  все
сильнее вверх. Ступени бесконечно струились кругом, кругом и кругом - голова
тоже закружилась. Наконец, добравшись до второго  этажа,  оно  спряталось  и
напряженно замерло, прислушиваясь.
   - Мистер Коди!
   Оно услышало шелестящие шаги на внешней лестнице.
   - Боже всемогущий! Ваше горло! Это... Мистер Коди!
   - .Обо мне не беспокойтесь. Скорее вызовите полицию и ?скорую?.
   Оно услышало, как тело сползло, придерживаясь за ручку двери и  дальше  -
хрипение:
   - Остерегайтесь какого-то ребенка, там нечто на лестнице.
   Оно повернулось, перед ним оказался длинный коридор.

Глава 46

   Оно забиралось все выше в горы. Один раз на него едва не набросилась стая
голодных собак, но оно зарычало, и псы замерли, принюхиваясь, опустив уши, и
стали пятиться назад. Оно сделало ложный выпад  в  их  сторону,  и  животные
бросились врассыпную, разбежавшись по кустам. Оно видело,  как  позорно  они
опустили хвосты, зажав их между задних лап, как испуганно озирались назад, и
несколько мгновений оно наблюдало за бегством,  чувствуя  растущее  ощущение
торжества. Затем оглядело лес, простершийся  перед  горами  и  укрытый  выше
снежным покровом, оно не знало, что находится там наверху, не знало, как это
называется, но кинулось дальше. К вершинам.

Глава 47

   Уилли услышал, как кто-то скребется.  Звук  исходил  из  подвала.  Кто-то
скреб дверь в подвал. Уилли всю ночь пропьянствовал с братцем. Они подобрали
двух девиц и вернулись к себе домой. А когда он проснулся,  то  в  поле  его
замутившегося зрения не оказалось никого. В комнатах  было  полно  мусора  -
банки из-под пива, бутылки из-под виски, простыни на  полу  и  подпалины  от
сигарет на ковре. На столе каменел жареный картофель по-французски,  каменел
уже третьи сутки, и Уилли рассмеялся, подумав о  том,  что  бы  сказала  его
женушка, будь она сейчас здесь. Он решил взять пивка,  и  тут  услышал,  как
кто-то ломает дверь в подвал и отдирает от  нее  щепки.  Поначалу  он  решил
было, что это животное, но потом вспомнил, что все подвальные  окна  наглухо
закрыты. И забиты гвоздями. А двери, ведущей из подвала на улицу, нет. И тут
до него дошло. Это его братец. Ага, они решили  побаловаться  в  подвале,  а
заодно напугать его, когда он проснется. Он ухмыльнулся, открыв дверь, и там
его ждала она.
   - Ага, привет, крошка.
   Но улыбочка, застывшая на ее губах, была более чем странная, а из уголков
рта капала кровь. Уилли нахмурился. Она пошла прямо на  него  и  первой  его
мыслью было то, что она, видимо, поранилась, а второй, что единственное  его
оружие - банка с пивом. Третьей мысли у  Уилли  не  было.  Длиннющие  острые
ногти, которыми он так восхищался прошлой ночью, вонзились  ему  в  горло  и
полоснули по глазам. Он грохнулся на спину и ударился  головой  о  раковину.
Последнее, что он услышал, как девица роется в ящике для ножей.

Глава 48

   - Послушайте, вы обязаны мне помочь.
   Аккум заморгал и увидел склонившегося над ним  голого  по  пояс  мужчину.
Приглушенно бубнили комментаторы теленовостей.
   - Я не...
   - Послушайте, вы не оставили мне выбора. Я, правда,  не  хотел  бить  так
сильно.
   И тут все события прошедшего дня всплыли в памяти. Когда  Аккум  повертел
головой, она страшно загудела, а губы и нос показались  ему  отрезанными  от
другого человека и очень неумело пришитыми. Дотронувшись до рта, понял,  как
сильно опухло его разбитое лицо, а потом почувствовал вкус крови на губах  и
застонал.
   - Моя собака. Вы должны мне помочь.
   - Что случилось?
   - Она не двигается. Она просто лежит, уставившись на меня.
   - Черт, так не приближайтесь к ней.
   - Я и не приближаюсь. Боже, если бы я только вас послушался... Скажите, а
я могу подцепить эту заразу от ее лизания?
   Аккум попытался сесть.
   - Когда это случилось?
   - Этим утром. Тогда она вела себя совершенно нормально.
   - Вымойте руки! Надеюсь, вы не прикасались ко рту? Может, у вас на  руках
имелись порезы, которые она лизала?
   - Не помню.
   - Что?
   - Порезов у меня нет. Я не помню, прикасался ли я ко рту.
   -  Идите,  вымойте  руки.  -  Усилие,  потребовавшееся  для   поддержания
разговора, вызвало головокружение. Аккум осел назад и обмяк.  -  Используйте
дезинфектант. Прополощите рот.  Вымойте  губы.  Поменяйте  одежду.  -  И  он
вцепился в подлокотник дивана, стараясь сесть прямее. Потом  встать.  Но  не
получилось: снова ослабел и свалился. Тогда Аккум  задержал  дыхание,  потом
глубоко вздохнул и поднялся на ноги. По всей рубашке  расплывались  кровавые
пятна. Это его разозлило, а злость сразу  же  прибавила  сил.  -  Поспешите.
Вымойте руки. - И тут же он вспомнил эту руку, которая разбила  ему  губы  и
нос. Аккум рванул по коридору и отпихнул мужчину, уже зашедшего  в  ванну  и
вставшего у раковины. - Отойдите. Я должен вымыть лицо.
   Он побрызгал лицо водой, намылил руки и стал  тереть  нос,  глаза,  губы,
шкрябать ногтями, пока его не пронзила боль, но не остановился на  этом.  Он
смотрел на кровь, мешающуюся с мылом, капающую на руки и исчезающую в потоке
воды. Он продолжал тереть. Затем схватил полотенце и вытерся с такой  силой,
что пористая ткань насквозь пропиталась кровью.
   - Необходимо втереть спирт! - крикнул он повелительно и  начал  шарить  в
шкафчике возле зеркала, но не смог ничего отыскать. - Спирт! - заорал Аккум,
потеряв терпение, и мужчина открыл дверцу одно  шкафчика,  находящегося  под
раковиной. Бутылку они увидели  одновременно.  Аккум  схватил  ее,  отвинтил
крышечку и плеснул на лицо. Но требовалось намного большая порция.  Наклонив
голову над раковиной и  повернув  лицо,  он  стал  лить  прямо  из  бутылки.
Горячий, сладкий спирт обжег кожу, раны. Аккум зафыркал. Но это  унесло  его
последние силы, - доктор рухнул на колени.
   - Боже мой, да вы чокнутый ничуть не меньше моей психованной собачки.
   - Вам не понят