ву, начиная с  прадедушки  Ашота  и  заканчивая  прабабушкой
Мариам.
   Ювелир, свято чтивший своих предков, открыл рот и тупо  уставился  на
круг гороскопа, под крышкой которого лежали наши жизни,  свято  хранимые
тайными датами рождения его пращуров.
   - Так  я  и  предполагал,  -  недовольно  проворчал  хозяин,  забирая
шкатулку. - Внутри шпаргалка, когда запомнишь, выбросишь.
   Около минуты, что-то пришептывая, он возился  с  символами.  И  вдруг
заиграла  тихая  музыка.  Откинув  крышку,  Рафаэл  протянул   сокровище
Вартану.
   Я глянул на два с голубоватой дымкой камня  и  понял,  что  подобного
никогда прежде не видел. Их вроде и не было - настолько  прозрачны  были
эти кристаллы, но они излучали такую необыкновенную световую гамму,  что
замер зачарованный, словно околдованный  неведомой  силой.  И,  кажется,
начал понимать вартановского набожного папашку.
   - Превосходно! - радостно запрыгал Оганян.
   - Как в аптеке! - самодовольно улыбнулся хозяин.
   - Гончаров, собирайтесь! Только сначала я покину вас минутки на две.
   - Зачем?
   - Спрячу бриллианты. - Он вытащил камни из гнездышек и,  зажав  их  в
кулак, метнулся к двери.
   - Стой! Нам же нужно забрать их с собой.
   -  Они  с  нами  и  поедут,  только  так,  чтобы  об  этом  не  знали
сопровождающие. Так приказал Унжаков.
   - Мне тоже. Вот и прячь здесь. От меня тайн быть не должно.
   - Извольте, если вам приятен вид моего анального  отверстия...  -  Он
начал расстегивать брюки.
   - Не хами, Вартан! - заржал Рафаэл. - Не понимает человек.
   Но я уже понял и, несмотря на мою испорченность, на огонь и воды, что
прошел, покраснел, смутился. Отвернувшись, только махнул рукой.
   Через пятнадцать минут  в  светло-серой  "тойоте"  мы  мчались  вдоль
озера. Меня усадили на переднее сиденье, а сзади расположились Оганян  и
очкастый унжаковский холуй,  который  отобрал  у  меня  наган,  едва  мы
оказались в машине. Завернутая в полотенце и оберточную бумагу, на  моих
коленях  покоилась  пустая  шкатулка.  Видимо,  она  очень   интриговала
очкарика, через мое плечо он периодически на нее поглядывал.
   - Вы все сделали как надо? - не выдержал он наконец.
   - Да, - бесцветно ответил я.
   - Дай взглянуть. - Сбоку из-за спины ко мне потянулась сухая  сильная
клешня,  и  я  подумал,   насколько   вартановская   предупредительность
оказалась кстати.
   - Дядя Жора покажет, - отпихнув его руку, ответил я.
   Он прикусил язык, замолчал, видимо затаив бессильную злость.

***

   Только поздним вечером мы прибыли  в  родной  аэропорт.  Я  незаметно
ощупал глазами группу встречающих, надеясь  среди  них  обнаружить  хоть
одну знакомую ментовскую морду, но тщетно.  Или  в  помощь  нам  выслали
совершенно незнакомых мне оперативников, или Ефимов  вообще  не  получил
сообщения.
   Уже ночью мы подъехали к логову людоеда. Приветливый и  радушный,  он
ждал нас в кабинете за празднично сервированным столом.
   - С прибытием вас, гости дорогие, отважные мои путешественники.  Все,
все уже знаю, сообщили  мои  ребятки.  Давайте-ка  примем  на  грудь  за
благополучное возвращение. Томочка, три полных бокала  шампанского.  Пью
за вас стоя.
   С размаху он грохнул тяжелый хрустальный бокал о гранитную  приступку
камина.
   - На счастье! Пейте, мальчишечки, пейте, хорошие. Томка,  пошла  вон!
Делай ноги, когда тебе папа Жора велит, и ко мне никого, слышишь,  сучка
рваная, никого на пушечный выстрел.
   Мало что понимая, но, видимо, зная  хозяйский  нрав,  секретарша  как
сквозь землю провалилась. Мы с Вартаном  находились  по  другую  сторону
стола, медленно цедили шампанское, делая вид, что  происходящее  нас  не
касается и  ничуть  не  удивляет.  В  левой  руке  я  держал  завернутую
шкатулку.
   - Где, где мой алмаз? - затрясся и завизжал старый каннибал. - Отдай,
отдай, отдай его мне!
   Прямо с места он запрыгнул на стол, круша блюда и бутылки. Зайдясь  в
истерическом хохоте, брызжа слюной, он бессвязно выкрикивал:
   - Это мой, это мой алмаз, он вернулся ко мне!
   Куда  подевалась  наша  невозмутимость?   Пораженные,   мы   невольно
попятились. Он прыгнул на меня, выдирая шкатулку.
   - Там его нет, - попытался я остановить сумасшедшего, но с  таким  же
успехом можно стараться остановить ураган.
   Он рвал обертку и полотенце зубами, ворча и повизгивая от нетерпения.
В считанные секунды шкатулка была оголена и бесноватый занялся  крышкой.
Сообразив, что так просто ее не открыть,  пустил  в  ход  выкидной  нож.
Звонко отлетело лопнувшее лезвие, а оставшийся обломок глубоко  пропорол
ему запястье.
   - Я открою, - попытался втолковать ему Оганян, -  это  моя  фамильная
шкатулка, вы не смеете так.
   Взревев быком, щедро поливая окрест себя кровью,  Унжаков-Барановский
пошел на Вартана. Подножку ему я подставил вовремя - с лету он вытянулся
на паркете и еще проехал по нему, оставляя за  собой,  словно  кисточка,
красную полосу. Тут же подбежав, я  вылил  ему  на  голову  с  пол-литра
шампанского.  Кажется,  помогло.  Вяло  перевернувшись,   Унжаков   сел,
беспомощно прижимая раненую руку и виновато глядя  на  нас.  Было  самое
время в этот момент его придушить или воспользоваться им как заложником.
Но  черт  его  знает,  что  за  этим  могло  последовать!  А  вдруг   за
многочисленными настенными картинами кто-то держит  нас  на  мушке?  Или
возможно и такое, что его первый холуй  примет  неординарное  решение  и
скажет: "Мочите его, ребята, на здоровье, а  потом  мы  вас".  Рисковать
было нельзя. (Знать бы наперед, какой оборот примут дальнейшие  события,
шею ему свернул бы непременно, но, увы, будущего знать не дано.)
   Тем временем он пришел в себя, криво усмехнулся:
   - Миль пардон, мон ами, сказывается тяжелое  детство,  весь  праздник
испортил. Но займемся делом. Открывайте этот миленький сундучок.
   - Там ничего нет! - успокоил его я.
   - Ценю остроумие, но не бейте дважды по моей больной нервной системе,
открывайте, иначе я кочергой разворочу этот ювелирный шедевр.
   - Да нет там бриллиантов.
   - И где же они? - наливаясь яростью, прошипел старик.
   - В заднице, - скромно схамил я и, кажется, переборщил.
   Молниеносным движением из-под брючины он выдернул финку  и  пошел  на
меня  спокойно  и  расчетливо,  как  профессионал,  привыкший  выполнять
любимую работу.
   - Козлы дешевые! Сейчас Жорик вас будет мочить.
   - Да успокойтесь, - наконец-то вмешался ювелир, - он действительно  у
меня там.
   - Что? - Придурок опустил нож. - Где?
   - В... У Оганяна в заднем проходе. Как, по-вашему, мы должны были  их
незаметно транспортировать? Твои холуи смотрели  на  пустую  шкатулку  с
нездоровым интересом. А в аэропорту вообще мог  быть  досмотр.  Мало  ли
что! От этих камушков зависела наша жизнь.
   - Аи да кореша! - расслабился Унжаков. - Аи  да  мальчишечки!  Хе-хе!
Вот уж не думал не гадал. Хе-хе, - залился он счастливым смехом  идиота.
- А вы, вы... ха-ха, хе-хе, вы знаете, что я его тама тоже прятал, ой не
могу! Ха-ха. Выходит, он уже дважды там побывал? Хе-хе. Ну иди в сортир,
золотых дел мастер, поковыряйся в своем золоте.
   - Мне нужно чего-нибудь покушать. Уже сутки я ничего не ел.
   -  Кушай,  милок,  кушай.  Вот  салат  целый,  с   майонезом.   Щучка
фаршированная. А это мы на пол. -  Ребром  подноса  он  сгребал  остатки
битой посуды вперемешку с икрой и салатами. - Ой-е-е, да тебе ж,  голубь
ты мой сизокрылый, молочка надо кисленького. Я мигом,  сам  принесу.  Вы
вот только смотрите, отсюда ни шагу, бычки у  меня  сноровистые,  забить
могут. Как потом из мертвяка алмазы выковыривать?
   Вартан  подавился,  то  ли  костью,  то  ли  возможной  перспективой.
Возвратился Унжаков довольно быстро, счастливый и сияющий.
   - Покушал уже? Ну и хорошо. Теперь  вот  запей  кисленьким  молочком,
пей, не стесняйся, простоквашка свежая, от моих коровок, а мы с  котиком
коньячку примем за твое здоровьице, хе-хе, за жидкий, значит, стульчик.
   - Проводите меня к Елене, - отстраняя протянутую рюмку, потребовал я,
- хочу ее видеть.
   - Всему свое время, ментенок ты мой  желторотый.  Всему  свое  время.
Сперва посмотрим, какой презент нам выдаст прямая кишка твоего товарища.
Да, друзья мои, от этого очень много зависит. Аи, Вартан-джан, посмотри,
дорогой, какой я тебе поднос приготовил.
   - Зачем? - с трудом допивая простоквашу, удивился ювелир.
   - Ха! Ты еще спрашиваешь!  Не  всякой  кавказский  князь  имел  такой
высокий честь - оправиться в серебряный  поднос.  Гордись.  Как  процесс
пищеварения, как позывы?
   - Нету, - лаконично и мрачно ответил Вартан.
   - Ну ничего, подождем. А я пока сбацаю вам что-нибудь веселенькое для
души.
   Откинув крышку антикварного пианино, он  пробежался  одной  рукой  по
клавиатуре, и вдруг полилась шопеновская прелюдия,  в  народе  именуемая
похоронным маршем.
   - Остроумно, маэстро, - похвалил  я  исполнителя.  -  По  ком  тризну
правим?
   - Заткнись! - зло и тихо ответил людоед. Тряхнув  раненой  рукой,  он
заиграл дальше легко и тревожно. С неуловимым  переходом  Брамса  сменил
Первый концерт Чайковского, но  от  этого  легче  не  стало.  На  черных
клавишах диезов и бемолей  кровь  людоеда  была  не  видна,  зато  белые
постепенно становились от нее черными.
   Вартановский тракт заурчал.
   - Пора? - не отрываясь от клавиатуры, осведомился Жора.
   - Кажется, - неуверенно ответил Оганян.
   - Бог помощь. Иди за гобелен "Святая гора". Не забудь поднос. А я  уж
тебе марш слабаю:  "Тореадор,  смелее  в  бой,  тореадор,  тореадор",  -
просипел он гнусаво. -  Ну  что,  Гончаров,  надо  организовать  встречу
дорогих гостей?

***

   Через  четверть  часа  бледный  и  утомленный  ювелир  тихо  протянул
серебряный  поднос  бандиту.  На  нем  покоились   уже   виденные   мной
бриллианты, только теперь,  при  ярком  электрическом  свете,  их  грани
светились и играли всеми цветами радуги. Эти цвета  будто  шли  изнутри.
Один прогонял другой, чтобы тут же уступить место третьему.
   У людоеда затряслась голова,  судорожными  пальцами  он  сгреб  более
крупный камень и потащил  его  к  настольной  лампе,  что-то  бормоча  и
причмокивая. Там под увеличительной линзой еще долго вертел, поворачивал
бриллиант, не в силах скрыть обуявшей радости.
   - Оп-почки, беглец ты  мой  ненаглядный!  Ай-я-яй.  Тяжелый  гаденыш,
каратиков на  сорок  получился,  мой  родненький.  А  ограночку-то  тебе
классическую замастырили, на пятьдесят шесть граней, да в  три  порядка.
Ну отдыхай, я пока твоего братика погляжу.
   Волшебное сияние исчезло  в  бронированном  брюхе  сейфа,  а  Унжаков
занялся диагностикой второго камня. Видимо, и им остался доволен, потому
как, пожелав нам доброй ночи,  он  велел  сопроводить  нас  в  ту  самую
камеру, откуда еще позавчера мы были отпущены.
   - Мне нужно к жене, - попытался возразить я.
   - А мне к матери, - облизал Вартан пересохшие губы.
   - Зачем же ночью-то? Люди отдыхают, к чему  тревожить  их  сон?  Утро
вечера мудренее! Завтра, даст Бог, свидитесь.
   Мне это очень не понравилось. "Даст Бог!" Всю оставшуюся ночь  Вартан
стонал и вскрикивал: "Свет, выруби свет!" Явно и ему было  не  по  себе.
Наступившее наконец серое утро  внесло  ясность,  объясняя  причину  его
беспокойства.
   -  Господин  Гончаров,  вынужден  вас  огорчить,  -  скорбно  объявил
Унжаков, когда поутру меня втолкнули в его кабинет. - Очевидно, вам всем
предстоит         печальное         путешествие          на          мое
приватизированно-импровизированное кладбище, в штольню.
   - А как же слово вора в законе? - криво усмехнулся  я,  почувствовав,
как паскудно и неуправляемо затряслись поджилки. - Кажется,  я  выполнил
все, что от меня требовалось.
   - Конечно, все, кроме одного: вы не привезли алмазы.
   - Вы что, считаете меня круглым идиотом?
   - Да, Гончаров, если только вы не соучастник. Но допускаю,  что  вам,
как и мне, натянули нос. Ночью  в  состоянии  эйфории  я  совершенно  не
обратил внимания на два маленьких  нюанса,  характеризующих  эти  камни.
Сегодня утром, на трезвую голову, кое-что мне показалось странным. После
примитивной проверки обман всплыл налицо.
   - В чем же он выражается?
   - Возьми справочник  и  найди  минерал  алмаз.  В  графе  "плотность"
посмотри на его удельный вес. Нашел? Читай.
   - Три с половиной грамма на кубический сантиметр.
   - Совершенно верно. Каков, по-твоему, объем этой  стекляшки,  что  вы
притащили вчера?
   Он небрежно швырнул мне бриллиант.
   - Наверное, пару кубических сантиметров.
   - Верно, точнее 2, 3.  Но  при  удельном  весе  в  3,  5  это  должно
составлять восемь граммов или сорок каратов. Верно?
   - Да, - осторожно согласился я.
   - А теперь положи свою стекляшку на весы, выровняй стрелку  гирьками.
Не бойся, смелее. Сколько получилось?
   - Восемнадцать с половиной граммов.
   - Верно, или девяносто каратов. Откуда они взялись у алмаза?  И  еще.
Видишь черту  на  лицевой  площадке  вашего  булыгана?  Ее  я  прочертил
карандашом, ступень твердости которого 9. А, как известно,  алмаз  имеет
предельную, высшую десятую  ступень  шкалы  Мооса.  Значит,  перед  нами
подделка тяжелее алмаза почти в три раза и  на  порядок  мягче  корунда.
Открой "Фианит" и ознакомься с его характеристикой. Не правда, похоже на
твой трофей?
   - Похоже, - пришлось согласиться мне, - но он так сказочно играл...
   - На это и я купился. Коэффициент преломления у них почти одинаковый.
Что скажешь? Согласись, вы заслужили штольню. Вас-то я  сразу...  А  вот
Оганяна с мамашей помучаю.  Пока  не  вернет  подлинные  камни.  Слишком
большую ставку я на них сделал.
   - Но при чем тут моя жена? - покрываясь испариной, задал я вопрос.
   - К сожалению, она уже кое-что знает, кое о чем догадывается.  А  мне
свидетели не нужны. Очень сожалею, но ты в это дерьмо вляпался  сам.  Не
мамка велела. Впрочем, у тебя есть один вариант:  если  ты  через  сутки
скажешь мне, где хранятся мои реликвии.
   Я  понимал,  алмазы  где-то  недалеко.  Возможно,  в  доме   ювелира,
возможно, в "Сапфире". Дальше от себя Оганян их не отпустит. И  ведь  не
отдает, несмотря на жуткие издевательства, которые этот мерзавец  творит
с его матерью. Да, видимо, это болезнь, вроде  наркомании.  И  болен  ей
Вартан не в первом поколении.
   - Он еще не знает о том, что вы обнаружили подделку? - спросил я.
   - Пока нет,  но  скоро  узнает.  Мне  было  интересно,  насколько  ты
посвящен в этот обман. Теперь иди и думай,  как,  помогая  себе,  помочь
мне.
   Что я мог предпринять, по рукам  связанный  Ленкиным  присутствием  и
жадностью Оганяна?
   - Если вы уверены в том, что камни поддельные и существуют настоящие,
то наверняка он прячет их где-то здесь, возможно  дома,  -  поделился  я
своими соображениями.
   - В доме их нет. Мы методично обыскивали его  полгода.  Сантиметр  за
сантиметром.
   - Вот как? - притворяясь, удивился я. - Выходит, среди его  окружения
или даже родни были ваши люди?
   - Возможно,  но  они  ничего  не  нашли.  Оставались  сейфы  магазина
"Сапфир", но и там их не оказалось, поэтому-то я и решился на последний,
жесткий вариант, поэтому же отпустил вас в Армению.
   - Но обыскивали-то  не  специалисты,  возможно,  я  бы  проделал  это
успешнее.
   - Возможно. Только поздно. Дом охраняют  менты,  а  точнее,  сидят  в
засаде. Тебя, наверное, выручать надумали, лопушки.
   - Сколько их там?
   - Человека три-четыре. Кажется, один офицер.
   - Это хуже, - вслух подумал я. - А шлюхи у тебя есть?
   - Найдем! Объясни концепцию!
   - Вам ведь нужен конечный результат, а не процесс его выполнения?
   - Да, но ты можешь опрокинуть меня, сбежать и остаться в живых, а это
меня совсем не успокаивает.
   - Ты, ублюдок! - вдруг вскипел я. - В твоих руках остается жизнь двух
неповинных людей - моей жены и его матери. Пока это будет в моих  силах,
я их не оставлю, понял?
   Договорить я не успел: зайдя сзади, он огрел меня по хребту кочергой,
правда, не очень больно и, видимо, оставаясь в рассудке.
   - Это тебе за ублюдка! Сколько девочек нужно?
   - Пару проституток, только смазливых и толковых.
   - Есть такие. Какова их задача?
   - В вартановском доме вместе с ментами они должны закрутить  бордель,
и так, чтобы к ночи вся стража крепко спала. Но только не мертвым  сном.
Это я проверю сам. Если они будут мертвы, вы теряете последний шанс.
   - И ты тоже! - мягко напомнил людоед.
   - И я тоже! Давай лучше жить дружно.
   - Согласен. Но учти, тебя по-прежнему будут пасти.
   - Не сомневаюсь. Лишь бы не мешали.
   - За это не беспокойся, вмешиваться никто не будет, если, конечно, ты
не надумаешь сбежать. А теперь иди отдыхай.
   - Я хочу к жене.
   - Я много чего хочу. Ну да ладно, уважит тебя папа Жора, тем более  к
Вартану тебе нельзя.
   - Это почему?
   - Не твое дело. Посмотри видик, отдохни, а это тебе на память,  чтобы
не мучился, - он протянул  мне  бумажку,  -  не  волновался,  не  строил
иллюзий.
   Моей рукой на ней был написан  адрес  "секретной"  квартиры  Оганяна,
тот, что я оставлял Елене. Помощи ждать было неоткуда.

***

   При моем появлении она даже не шевельнулась. Безумно глядя в потолок,
Лена лежала в той же позе, что и двое  суток  назад,  только  теперь  не
ревела. Рядом массивная пепельница топорщилась ежиком.
   - Здравствуй, Алена! - Я осторожно присел на краешек софы и  погладил
ее больную ногу.
   - Уйди, - бесцветно ответила она, даже взглядом не реагируя на меня.
   Так мы и просидели,  думая  каждый  о  своем,  переполняя  пепельницу
окурками дальше. Я думал о том, как бы  найти  эти  чертовы  бриллианты.
Возможно, мне и удастся, -  уверенности,  правда,  никакой,  -  но  одна
мыслишка все-таки появилась. Гарантии она никакой не  давала,  однако  в
моем положении это был единственный шанс.  А  если  мне  выпадет  масть,
то... То и здесь нет гарантии, что людоед дарует нам жизнь.
   О чем думала Ленка, я не знал, вероятно, о том, какая она  дура,  что
связалась  со  мной.  Очередная  "доченька"  Унжакова  внесла  поднос  с
холодной  закуской  и  фруктами.  Водрузив  его  на  журнальный  столик,
включила телевизор и удалилась. На экране  ухищренно  избивали  Вартана,
требуя от него проклятые алмазы. На старинный и  испытанный  манер  дыбы
его связанные за спиной руки выворачивали к потолку. Он орал от боли, но
все отрицал, покуда не обмяк, видимо потеряв сознание. Веревку ослабили,
его запрокинутую, окровавленную и разбитую голову дали во весь экран.
   - Ну и как тебе работа моих сынков? -  входя  в  комнату,  осклабился
Унжаков.
   - Оставь его в покое, он такой же маньяк, как и ты. Умрет,  но  камни
не отдаст.
   - Почему же я маньяк?
   - А как можно назвать того, кто бесполезно мучает сумасшедшую старуху
и ее сумасшедшего сына, заранее приготовленных к отправке на  тот  свет.
Он это знает, поэтому и отдавать тебе свои побрякушки не собирается.
   - Я тоже так подумал, но на всякий случай...  Да  и  тебе  посмотреть
было не вредно, и девочке твоей. Как ты, лапушка? Как ножка?
   - Тварь! - коротко тявкнула Ленка и опять закурила.
   - Ух ты, ершистая у тебя баба, Гончаров.  Но  ничего,  ничего...  Ты,
дружок, готовься, в восемь отправление.
   - Почему так рано?
   - Дорога не близкая, да и девочкам часок  на  раскрутку  понадобится.
Выйдем-ка на секундочку!

***

   - Ты, ментеныш, уверен в успехе?
   - А ты в своих словах?
   - Каких? О том, что я не пришью тебя и твою девку?
   - Да.
   - Если очень и очень  хорошо  постараешься,  мой  мальчик.  Результат
твоей поездки должен быть положительным.
   - А если...
   - Что тебе с собой нужно? Ломик, лопату, отмычки?
   - Фонарик.
   - Еще?
   - Чтобы в случае неудачи ты убил нас по-человечески.
   - Это я тебе обещаю, - расплылся в улыбке бандит. - Все?
   - Веди своих шлюх на инструктаж.
   - Только в моем присутствии.
   - Как хочешь.
   - Через десять минут тебя проводят ко мне в