в то же самое время является
самогипнозом.  Гипнотизеру,  чтобы  успешно   провести   сеанс,   самому
необходимо войти  в  некоторое  подобие  состояния  транса.  Не  слишком
глубокого, но тоже транса. Родственного трансу пациента.
   - Расслабься... - сказал Доктор и начал сеанс.
   Конечно, фразы Доктора расслабляют, но воля у Дым Дымыча железная. Он
полностью подчинил  себя  одному  желанию.  И  невозможно  его  отвлечь,
невозможно заставить раскрыться и принять внушение.
   А Доктор говорит и говорит сильным, хорошо поставленным  голосом.  Он
повторяет заученные фразы.
   Но они, эти фразы, разбиваются о  броню  сосредоточенности  Сохатого,
они не проникают в него.  Он  сам,  проведя  сегодня  день  в  приемной,
повторял про себя вчерашние слова Доктора Смерть и выучил их наизусть.
   Пусть говорит. Пусть думает, что его слова действуют  на  Дым  Дымыча
расслабляюще, усыпляюще.
   Пусть думает, что чужая воля сейчас находится у него в  кулаке  и  он
может манипулировать ею, как только пожелает. Пусть  даже  считает,  что
сам Сохатый у него в кулаке...
   - А все-таки "Волга" лучше любого "Мерседеса"...
   Что? О чем это он?
   ...Вот тут Сохатый и провалился. Он не почувствовал момент. Изучая  в
свое время технологию гипноза как средство допроса, еще тогда  он  знал,
конечно, что любая дурацкая фраза может заставить  пациента  задуматься,
"заглянуть в себя",  и  потерять  на  это  короткое  время  контроль  за
ситуацией.  Достаточно  опытному  человеку  не   стоит   труда   уловить
подходящий момент, тем более если этот момент создан искусственно.
   И Доктор Смерть этот момент уловил сразу.
   - Слушай меня!
   Его слова взяли мозг Дым Дымыча в тиски,  сдавили  с  болью  -  таким
образом пыталось его собственное эго оказать сопротивление,  -  но  было
уже поздно. Он - попался. Он перестал быть собой.
   - Слушай меня внимательно.
   Дым Дымыч еще понимал все, он осознавал, что пропадает  окончательно,
что  валится  в  тартарары  его  гениальный  план,   но   уже   не   мог
сопротивляться, он стремительно проваливался в пучину глубокого транса.
   - Слушай меня. Сейчас ты еще осознаешь свои действия. Я  досчитаю  до
трех, и ты будешь  слышать  только  мой  голос.  И  никакие  собственные
желания, никакие чувства не смогут преобладать над моими  приказами.  Ты
знаешь, что такое жесткое кодирование?
   - Да. Я это изучал.
   - Один!..
   Счет звучит, как команда командира где-то там, в  пылу  боя.  И  этой
команде ты обязан подчиниться, иначе бой будет проигран.
   - Ты сейчас подвергнешься жесткому кодированию.  Это  необходимо  для
твоей безопасности. Каждое мое слово, каждое мое желание  направлено  на
то, чтобы обеспечить твою безопасность. О чем я говорю?
   - Я подвергнусь жесткому кодированию. Все твои действия направлены на
мою безопасность.
   - Сохатый, ты очень сильно  болен.  Но  не  осознаешь  этого.  Только
врачам понятно твое состояние.
   Тебя надо лечить. Ты согласен?
   - Я не знаю... Мне кажется...
   - Нет, - рявкнул Доктор Смерть. -  Ты  сам  чувствуешь,  что  у  тебя
изболелась душа, чувствуешь, что ты болен психически.
   Дым Дымыч даже попытался подумать - в самом ли деле он болен? И никак
не мог понять. Но в армии принято выполнять команды.  От  этого  зависит
исход боя...
   - Два!..
   Оружие уже готово, оно само хочет стрелять в противника. Но  когда  и
куда стрелять - это решает только командир.
   - Ты согласен с тем, что ты болен?
   - Согласен.
   - Вдохни и выдохни несколько раз так глубоко,  как  сможешь.  У  тебя
появится легкое головокружение. Ты чувствуешь головокружение?
   - Чувствую.
   - Спи.
   Спать - это то же самое, что стрелять во врага. Это тоже команда.
   - Три!..
   Старший лейтенант Лосев привык выполнять распоряжения  командира.  Он
был хорошим офицером.
   - Все... Ты спишь и слышишь меня. Ты спишь и  способен  разговаривать
со мной, отвечать на все мои вопросы. Ты готов?
   - Да.
   - Кто я такой? Как меня зовут?
   - Тебя зовут Доктор Смерть.
   - Нет. Доктор Смерть ушел. Сейчас ты разговариваешь со  своим  вторым
"Я". Ты ведешь беседу, чтобы лучше понять себя самого и  свои  поступки.
Только так ты сможешь победить свою болезнь. Как меня зовут? Кто я?
   - Ты - мое второе "Я".
   - Как давно ты начал убивать людей после войны?
   - Когда вернулся с зоны, я никак не мог приспособиться к  гражданской
жизни. Сама жизнь начала меняться.  Откуда-то  появились  люди,  которые
научились у других отнимать. И они жили лучше других.
   Все боялись этих людей, кроме меня. Я стал свидетелем сцены,  которую
не смог выдержать. Я убил двоих и  был  прав.  Их  уже  ничто  не  могло
остановить, кроме смерти. Потом я  убил  еще  одного.  Это  был  человек
Хавьера.
   - А когда ты стал наемным убийцей?
   - Тогда же и стал. Хавьер помог мне.
   - Сначала ты убивал из-за чувства справедливости, потом стал  убивать
по заказу. И не почувствовал угрызений совести?
   -  Хавьер  говорил,  что  представляет  из  себя  человек,   которого
следовало убить. Его в самом деле следовало убить. Потом он перестал это
говорить. А я уже привык.
   - Ты очень нуждался в деньгах?
   - В них все нуждаются. Но мне много не надо.
   Я убивал не из-за денег. Я убивал так же, как бухгалтер  делает  свой
отчет. Это была моя работа, и я умел ее делать,  -  Сколько  ты  человек
убил?
   - Много. Я не хочу считать.
   - Ты хочешь убить Доктора Смерть?
   - Да. Это убийство будет последним.
   - Ты же почти подружился с ним...
   - Иначе мне не спастись. Мне очень жалко убивать Доктора. Он  хороший
мужик. Но придется сказать ему: "Прости..." - и выстрелить.
   - Ты мог бы убить его вчера.
   - Нет, вчера я помогал ему. Это было бы нечестно.
   И потом - такое убийство не спасло бы меня самого от людей Хавьера  и
Сайда.
   - Как же ты хочешь убить и спастись?
   Сохатый стал рассказывать в подробностях свой план.
   - Ты умный человек, Сохатый.  Не  каждый  сможет  работать  так,  как
работаешь ты.
   - Да, я это хорошо придумал.
   Доктор прошелся по кабинету и снова остановился перед пациентом.
   - Тебя можно простить за то, что ты убивал из чувства справедливости.
Не закон, а я смог бы простить,  и  ты  сам  смог  бы  простить.  Но  ты
убиваешь своих товарищей, с которыми воевал в Афгане.
   - Сначала мне было это трудно. Но  перешагнув  барьер  один  раз,  во
второй не чувствуешь внутренней боли.
   - А что они чувствовали? Как ты думаешь?
   - Я не знаю. Мне это не интересно.
   Доктор вспыхнул. Его разозлила последняя фраза.
   - Сегодня ты встанешь и уйдешь отсюда. И больше никогда  не  захочешь
убить Доктора Смерть. Если тебя будут спрашивать, ты будешь  придумывать
любые небылицы, но убить Доктора ты не сможешь, потому что он твой  друг
и в Афгане спас тебя. Понял?
   - Я не буду убивать Доктора Смерть.
   - Но ты убил многих афганцев.
   - Да.
   - Слушай меня внимательно. Каждое мое слово - это приказ для тебя.  И
никогда, никаким образом ты не сможешь избавиться  от  выполнения  моего
приказа. Никогда ни один другой человек не сможет  в  состоянии  гипноза
отменить мое приказание. Слушай внимательно.
   - Я слушаю.
   Доктор положил руки на подлокотники кресла Сохатого и приблизил  свое
лицо к лицу киллера. Смотрел глаза в глаза - жестко и жестоко.
   - Каждый раз, когда ты будешь засыпать, ты будешь переживать  во  сне
муки и страхи тех людей, которых ты убил. Каждый раз... Ты понял меня?
   - Да. Я понял. Это будет неприятно.
   - Слушай внимательно дальше. Ты перед сеансом разговаривал с Доктором
Смерть. И вы решили, что больше Доктора не от кого охранять. Ты  уже  не
захочешь убить его. А других он не боится.  Больше  ты  не  выходишь  на
работу. Понял?
   - Я понял.
   - Сейчас я буду считать до трех -  и  ты  проснешься.  Ты  не  будешь
помнить наш разговор. Понял?
   - Понял.
   - Один!..
   Снова звучит команда.  Она  похожа  на  привычную  армейскую  команду
"Подъем!". И сразу  вспоминается  курсантская  казарма  в  новосибирском
училище спецназа. И утро, и голоса товарищей по роте...
   - Ты  будешь  думать,  что  Доктор  Смерть  проводил  с  тобой  сеанс
лечебного  гипноза.  Но  все,  что  я   приказывал   тебе,   ты   будешь
неукоснительно исполнять. Ты понял?
   - Да. Я понял.
   - Два!..
   А это похоже на команду к построению...
   - А теперь встань, пройди по комнате и глубоко вздохни.
   Дым Дымыч поднялся.
   - Три!..
   Он стоял посреди комнаты и никак не мог проморгаться. В глазах  будто
бы был песок.
   - Кажется, я опять слегка вздремнул... Это ничего?
   - Ничего. Так даже лучше.  Ну  ладно.  Мы  же  договорились  с  тобой
распрощаться...
   - Да. Жаль... С тобой приятно было работать.
   Доктор сел за стол и привычным  движением  открыл  бар.  Традиционный
французский коньяк появился на столе вместе со стаканами.
   - Давай на прощание.
   - Я за рулем.
   - Ничего. Доберешься.

Эпилог

   Через два дня в своей комнате был найден убитым  уголовный  авторитет
Хавьер. Пуля вошла ему между глаз. Во  дворе  преступник  оставил  трупы
двух "быков", убитых таким же образом, и  пистолет  "ТТ"  с  глушителем.
Отпечатки пальцев оказались стертыми.
   Дело об убийстве уголовного авторитета, поскольку автограф снова  был
налицо,  попало  к  Николаю  Сергеевичу,  который  не  знал,  что  и   с
предыдущими убийствами делать.  Почти  ежедневно  его  вызывал  прокурор
области для доклада. Самому прокурору ежедневно звонили  из  Генеральной
прокуратуры. Папка с материалами пухла, каких  только  сведений  там  не
было, но конкретная версия по-прежнему не появилась. Доктор Смерть узнал
о выстрелах в доме Хавьера утром по своим каналам.  И  только  задумчиво
улыбнулся. А перед обедом ему позвонил старший следователь Оленин.
   - Виктор Юрьевич, уступи мне на время своего телохранителя.
   - Сохатого, что ли? А он у меня уже не работает.
   - Что так?
   - Нервы, говорит, подводят. Спать не может.
   Хотел лечиться. Мое лечение ему не помогло.
   - А где он, не знаешь?
   - Наверное, дома?
   - Телефон не отвечает.
   - А что он так срочно понадобился?
   - Сегодня ночью Хавьера убили...
   - Я слышал.
   - Хотел проконсультироваться у Сохатого...
   - Ничем помочь не могу. Извини.
   - Может, в другом поможешь?
   - В чем?
   - Подскажешь, когда и где с тем же автографом найдут Сайда?
   Доктор Смерть сам думал о том же.
   - Это вопрос не в моей компетенции. Но я надеюсь, что  еще  несколько
дней такого не произойдет...
   - Ладно. Счастливо.
   И Оленин положил трубку.
   Доктор Смерть пожал плечами.
   Вспомнил он об этом разговоре через две недели.
   Сайда не подвела интуиция, и он умудрился скрыться после ареста  всей
его группы в Таллине, но был  найден  еще  через  три  дня  в  Одессе  в
гостиничном номере. Пуля  вошла  вору  в  законе  между  глаз.  Об  этом
сообщили по официальным каналам Интерпола. Предполагалось, что с  Саидом
расправились его хозяева  из  Афганистана.  Талибы  прощают  ошибки,  но
только не в том случае, когда  эти  ошибки  обходятся  им  в  пятнадцать
миллионов долларов.
   Виктор Юрьевич, лично участвовавший в  финале  операции,  вернулся  в
Челябинск еще через  две  недели.  И  решил  передать  новость  старшему
следователю по особо важным делам Оленину. Все-таки  до  того  не  сразу
доходят международные сообщения.
   Николай Сергеевич выслушал Доктора Смерть молча. И  после  паузы  сам
мрачным голосом выдал местную новость.
   -  Вчера  Дым  Дымыч  застрелился...  Правда,  без  глушителя  и   из
"беретты", и тоже  между  глаз  себе  выстрелил.  Полголовы  разворотил.
Соседи звук услышали и милицию вызвали. Он за день до  этого  с  соседом
напился и жаловался, что уже месяц не спит.
   Кошмары его преследуют.
   - Ты уверен, что это самоубийство?
   - Нет причин иначе думать. Дверь изнутри закрыта. Разве что убийца  с
балкона выпрыгнул...  В  квартире  ничего  не  тронуто.  Только  пропала
женщина из слоновой кости. Но он мог сам ее кому-то отдать.
   Еще раньше. Чтобы не в чужие руки попала.
   - Какая женщина? - не понял Доктор.
   - Единственная женщина, которую он любил.
   Виктор Юрьевич положил трубку, не попрощавшись, и налил себе  полный,
до краев стакан коньяка.
   А еще через девять дней, уже в самом конце рабочего дня, когда Виктор
Юрьевич перед уходом домой открыл бар и достал стакан и  бутылку,  чтобы
помянуть Сохатого, мягко заверещал во внутреннем кармане пиджака сотовый
телефон.
   - Привет, Доктор...
   - Привет. Кто это? - сотовый сильно искажает голос, и  потому  Виктор
Юрьевич не узнал говорившего.
   - Дым Дымыч тебя беспокоит...
   - С того света? - спросил Доктор спокойно,  хотя  по  коже  пробежали
мурашки. - И тем не менее я рад тебя услышать. Как там погодка?
   - Поднимись в шестьсот тринадцатый номер.
   Доктор сунул за пояс пистолет и не поленился подняться  этажом  выше.
На стук дверь раскрылась,  и  Сохатый,  широко  улыбаясь,  протянул  для
пожатия руку.
   Он очень изменился за  последнее  время.  Мутные  глаза,  осунувшееся
лицо, землистого цвета кожа. Вид потрепанный и измученный.
   Виктор Юрьевич достал из кармана бутылку,  которую,  конечно  же,  не
забыл прихватить из своего бара.
   - Стаканы есть?
   Сохатый взял с подоконника два стакана. Выпили.
   - Я вынужден к тебе обратиться, - сказал Дым Дымыч. - Я не знаю,  что
со мной, но после твоего сеанса я почти не сплю...
   - Я знаю. Это лекарство, которое прописал тебе Доктор Смерть.
   - Серьезно?
   - Да. , - А дальше что?
   - А дальше, я  думаю,  надо  еще  один  сеанс  проводить.  Только  ты
расскажи мне сначала, кого вместо тебя похоронили?
   - Это один из парней Хавьера. Он слегка на меня похож.  Его  прислали
со мной разобраться.
   - Как же тебя опознали? Или такое сходство?
   - Пришлось чуть изменить угол выстрела. Чтобы стать неузнаваемым.
   - А дальше что думаешь?
   - Хочу в иностранный легион податься. С документами только проблема.
   - Ну, в этом я могу тебе помочь. Но  только  после  сеанса.  Вставай,
пошли ко мне... Сегодня это будет быстро. Сопротивляться, думаю,  ты  не
будешь...