пулемет.  Тоже  сравнительно  миниатюрный.
Даже меньше, чем "мини-узи", но значительно превосходящий  последний  по
кучности    автоматической    стрельбы.    Сейчас    "ОЦ-22"     остался
невостребованным.
   Дым Дымыч пристроил пистолет под носок  на  правой  ноге,  чтобы  при
случае достать его левой рукой. С левой  из  "ОЦ-21"  стрелять  удобнее.
Тогда можно указательный палец расположить вдоль ствола  и  не  бояться,
что он помешает вылететь гильзе и заклинит подачу  патронов.  Теперь  на
рискованное свидание можно отправляться смелее. Еще ни  разу  у  Хавьера
его не обыскивали. Хотя бывало, он снимал пиджак и "быки" видели  кобуру
за поясом - подмышечную  Сохатый  не  любил.  Но  если  вздумают  сейчас
посмотреть - за поясом у него ничего не найдут. Это может  расслабить  и
дать ему время. Однако это все - из области предполагаемого. Он даже  не
знает - известно ли что-то Хавьеру. И не решил еще точно, что авторитету
выложит. По обстановке предстоит сориентироваться...
   Он вышел на троллейбусную остановку и встал  рядом  со  столбом  так,
чтобы издали быть заметным тому,  кто  его  будет  высматривать.  А  при
случае, если вдруг из окна автомобиля появится ствол, можно и  за  столб
шагнуть. Он не думал, что в него будут стрелять.
   Но просчитал подобный вариант по привычке.
   Черный  джип  "Линкольн"  плавно   переехал   трамвайную   линию   на
перекрестке.  Хавьер  не  любил  лихачества  и  не   позволял   водителю
куролесить за рулем.
   Автомобиль остановился, дверца заднего сиденья раскрылась, и  Сохатый
быстро заскочил в салон.
   Сразу определил расклад сил. Водитель-охранник и  "бык"  на  переднем
сиденье. На заднем только один  Хавьер.  В  строгом  черном  костюме,  в
черной рубашке с белым  галстуком.  Куда-то,  похоже,  собирался,  когда
позвонил Дым Дымыч. В это время он частенько заезжает  в  казино.  Карты
старик любит по-настоящему и играет азартно.
   -  Что  за  спешка,  дорогой?  Ты  меня  просто  напугал  трагическим
голосом...
   Дым Дымыч решил не торопиться и не идти  напролом.  Хавьера  можно  и
обыграть, если тщательно продумывать шаги. Он картежник, но  в  шахматах
не силен. А здесь следует думать на много ходов вперед.
   - Ты мне сегодня говорил про Седого. Что это за тип  и  как  до  него
добраться?
   - Мне обещали узнать. А что за спешка?
   - Срочно надо... Очень срочно...  Еще  ты  сегодня  упоминал  следака
Оленина...
   - Упоминал.
   - Ты его знаешь?
   - Не знакомили.
   - Оленин Николай  Сергеевич.  Старший  следователь  по  особо  важным
делам. Бывший старший сержант отделения разведки  спецназа  ГРУ.  Бывший
мой подчиненный. Которого я, по сути дела, в Афгане выпестовал. Понял?
   Хавьер посмотрел на Сохатого с любопытством.
   Это было заметно даже в полутьме машины.
   - Интересно. Что же дальше?
   - Оленин сегодня приходил ко мне домой.
   - И что?
   - Ничего. Водочки выпили.
   - Спрашивал?
   - Нет. Предупредил, - Дым Дымыч все же пошел  напролом,  но  обходным
путем. Врать, так уж врать. - Ему позвонили сегодня и сказали, что я  по
твоему заказу должен убрать Толстяка.
   - А ты?
   - Я посмеялся.  Но  Оленин  сказал,  что  этот  стукач  может  и  еще
кому-нибудь настучать. В ФСБ, например. Стукачи любят  работать  на  две
стороны. И там и там подкармливаются.
   - У следака ты узнать про Седого не мог?
   - У меня нет желания являться с повинной.
   Хавьер молчал, задумавшись.
   - Отвези меня домой, - сказал Дым Дымыч.
   Водитель обернулся. Хавьер  кивнул.  Джип  свернул  направо,  к  дому
Сохатого. Во двор заезжать не стали.
   Дым Дымыч открыл дверцу и перед тем, как выйти, сказал мрачно:
   - Мы с тобой давно работаем. Раньше  информация  из  твоего  дома  не
уходила. Сейчас уходит. Проверь тех, кто появился недавно.
   - Ты все на Беломора катишь... - с укоризной произнес Хавьер.
   - Информация идет только из твоего дома.  Заказчики  моего  имени  не
знают.
   - А ты?
   - Я не самоубийца.
   - Попозже позвоню тебе. Жди.
   Хавьер сам захлопнул дверцу.
   Дым Дымыч сыграл свою роль  достаточно  убедительно.  И  хорошо,  что
спохватился вовремя и не  стал  разжевывать  сложившуюся  ситуацию,  как
хотел сначала.
   Ситуация...
   А ведь в той ситуации, которую Оленин может предположить после  того,
как застал Феню у  Сохатого,  выпадает  из  действия  Хавьер.  Донесение
стукача конфликтует с версией Оленина. Коля не такой торопливый человек,
чтобы этого не заметить. Пусть подумает. Вообще, пусть плотно  подумает,
как ему себя вести в этой ситуации. Как-никак, а и жизнью  он  несколько
раз был обязан Дым Дымычу. Не раз в бою приходилось выручать...

3

   Хавьер позвонил в два ночи.
   Но Дым Дымыч не спал. Похоже, нервы начали сдавать - как  ни  пытался
уснуть, не смог.
   - Нашел я твоего парня... Сейчас тебе подвезут записку.
   - Беломора послал? - зло хмыкнул Сохатый.
   - Его. Помиритесь... Дело прошлое... Из одного  корыта  кормимся.  Не
годится так.
   - Да пошел он...
   И тут же раздался звонок в дверь. Из осторожности - вдруг Оленин  так
сильно переменился с годами, что стал торопливым, - Дым  Дымыч  пистолет
отнес обратно в тайник. И сейчас сунул в карман старого махрового халата
только нож.
   Но Беломор даже не пожелал переступить порог квартиры, только странно
попытался заглянуть за спину Сохатому, словно  проверяя  -  нет  ли  там
кого?
   Впрочем, это обыкновенная привычка квартирного вора. Профессиональная
и интуитивная манера поведения.
   - Хавьер  прислал,  -  Беломор  сунул  в  руки  Сохатому  фотографию,
завернутую в клочок бумаги, и, перепрыгивая  через  ступеньку,  поспешил
вниз.
   Странно... Раньше Беломор так откровенно  не  избегал  встречи.  Даже
один на один. Вполне можно от него ждать какой-то подлости...
   Беломору Дым Дымыч не верил никогда. Он на войне научился  определять
по  глазам  способность  солдата  стать  спецназовцем,  а  уж   характер
уголовника вычислить мог тем более. Сейчас ему показалось, что пришедший
боялся смотреть ему в глаза...

Глава 8

1

   Дым Дымыч не напрасно хорошо подумал о своем боевом товарище.  Оленин
и правда, придя домой, сообразил вдруг, хотя и  с  опозданием,  что  его
версия не вписывается  в  донесение  Седого.  Профессиональная  неувязка
получается, которая  перечеркивает  все  меры  предосторожности,  обычно
принимаемые в таких делах.
   Конечно, могло случиться и так, что Анжелика Феня Инфляция,  заказала
мужа Хавьеру. А тот уже передал заказ киллеру. Но кто и  когда  знакомит
исполнителя и заказчика? Не укладывается ни в какие рамки.  Может  быть,
сами познакомились. Тогда вообще версия летит  в  тартарары.  Нет  тогда
этой версии, не существует.
   Стоп. Спешить нельзя. Следует внимательно,  тщательно  и  дотошно  во
всем разобраться. Очень осторожно разобраться, чтобы и себя нечаянно  не
скомпрометировать связью с Лосевым А то получится интересная  картина  -
старший   следователь   по   особо   важным   делам   Оленин    покрывал
профессиональные  интересы  киллера  Сохатого.  Кому  надо,  тот  сумеет
столько воды из пальца высосать, чтобы его -  Оленина  -  подставить  на
полную катушку. А таких людей в прокуратуре найдется  немало.  И  просто
завистники, и служебные недоброжелатели, которые считают, что он в  свои
тридцать лет занимает слишком высокую должность, обойдя  их  на  вираже.
Только не понимают они, что это за вираж такой. А вираж  этот  -  связи.
Если связей в верхних  эшелонах  власти  нет,  то  о  карьере  можно  не
задумываться.  Она  благополучно  завершится  на  подступах   к   самому
интересному. Но если выплывет знакомство с Сохатым, могут  оборваться  и
связи. Многое смогут на него свалить. Где Сохатый, там и Хавьер. Скажут,
что Оленин покрывает уголовного авторитета - звено за  звеном  аккуратно
выстроят в цепочку. Воображение при желании может работать даже у людей,
у которых в обычной ситуации его нет в  наличии.  И  все...  На  карьере
можно поставить жирную, как клякса, точку.
   А может, это вообще просто совпадение? Может, совсем  другой  Сохатый
работает на Хавьера? Это было бы замечательно. И пусть тогда  Дым  Дымыч
что угодно крутит с этой Инфляцией. Если надо, то Николай Сергеевич  ему
даже поможет.
   Он понимал, его мысли о том, как он сможет помочь Дым Дымычу наладить
отношения с Анжеликой, смешны. Но ему хотелось помечтать и хотя бы таким
образом отвлечься от трудных дум и не нервничать.
   Не нервничать! Не показывать ни в коем случае жене свое состояние,  а
то начнется долгое заседание с советами и оргвыводами.
   Дверь открыл своим ключом.
   - Привет! Вот и я. Ужин еще  не  весь  съели?  Я  голоден,  как  стая
волков.
   Николай Сергеевич начал с порога ворковать. Он решил  быть  предельно
внимательным к жене. Чувствовал, что она еще сердится  за  его  грубость
днем, когда он на обед приезжал.  И  вообще  Татьяна  не  любила,  когда
Оленин приходил домой выпивши. Потому сейчас он прошел сначала в большую
комнату и сел в угловое кресло, якобы посмотреть телевизионные  новости,
а на самом деле подбирался поближе к бару. Дома ему  пропустить  рюмочку
коньяку не возбранялось. И потому Татьяна, когда вошла,  застала  его  с
наполовину пустой рюмкой в руках.
   - Устал сегодня, - Николай Сергеевич тяжело вздохнул, оправдываясь, и
допил коньяк.
   Теперь можно свободно подходить к жене ближе.
   Есть оправдание запаха спиртного. Бывший  разведчик  умело  занимался
конспирацией на бытовом уровне.
   - Ты где был? - она его голос определила и сама  потому  спросила  не
сердито. - Я в прокуратуру звонила, сказали, что уже ушел.
   Коньяк голову грел лучше водки. А что, в самом деле. Чего он  боится?
Не чужой человек посоветует.
   Жена. И он решил рассказать Татьяне если не все,  то  хотя  бы  часть
правды. Но преподать ее так, чтобы выглядеть в этой ситуации  достаточно
приглядно.
   - В трудное положение я попал... - начал он, словно бы в раздумье.  -
Помнишь моего командира?
   Татьяна подняла брови. В этом движении было так много всего сразу - и
удивление, и возмущение, и  tпренебрежение,  и  предостережение.  Оленин
знал ее умение вовремя и к месту пользоваться мимикой.
   - Этого уголовника? Помню. Надеюсь, ты не с ним проводишь время?
   - Вынужден проводить как раз с ним.
   - В самом деле? - теперь брови сурово упали на самые глаза. -  И  кто
же тебя вынуждает?
   Ей можно доверить и тайну расследования. Жена -  человек  опытный.  И
плохого не посоветует.
   Восточная мудрость - выслушай, что скажет женщина, и сделай  наоборот
- ее почти не касается. Хотя при желании всегда  можно  и  эту  мудрость
использовать.
   - Был у нас такой бизнесмен. Толстяк...
   - Слышала. Почему был?
   - Был у нас такой  бизнесмен,  -  понижая  голос  для  категоричности
утверждения, повторил Оленин. - На него трижды совершали покушение.  Эти
дела я вел. Сегодня утром мне позвонил один  стукач  от  природы.  Такие
только при старой  партийной  школе  были.  При  коммунистах.  Для  души
работали.
   Позвонил и сказал, что Толстяка заказали в  четвертый  раз.  Заказали
Хавьеру. Это местный уголовный авторитет...
   - И про такого я тоже слышала. Не на Камчатке живу...
   - Вот. А выполнять заказ будет киллер Хавьера по кличке Сохатый.
   - Ну и что?
   - Я знаю в городе только одного человека  по  кличке  Сохатый  -  это
старший лейтенант Лосев. Его так и в Афгане звали.  У  него  даже  такой
позывной был в эфире. И уж никто, поверь мне, больше не подходит на роль
киллера. Лосев - это высший профессионализм.
   Татьяна помолчала, походила по комнате, потом села в кресло в  другом
углу. Закурила.
   - Ситуация... - Она этим  словом  показала,  что  понимает  положение
мужа. Объяснять Татьяне, что и почем - возможные последствия и прочее, -
не следует. - Что решил предпринять?
   Не говоря ни  слова,  он  потянулся  и  взял  с  журнального  столика
телефонную трубку. Достал записную книжку, полистал, нашел нужный номер.
   - Кому ты звонишь?
   - Хочу попросить своего стукача уточнить детали.
   Утром это было сделать нельзя. Он во время  допроса  позвонил.  Много
народу было в кабинете. Алло!
   Я могу с Валентином поговорить? Хорошо. Да-да. Валентин? Это  Оленин.
Я по поводу твоего утреннего звонка. Что ты еще знаешь  о  Сохатом?  Кто
это такой?
   Ладно. Постарайся узнать подробнее. К обеду? Жду твоего звонка.
   Он положил трубку.
   - Может быть, я зря суетиться начинаю.  Может  быть,  это  совершенно
другой человек...
   - Тем не менее... Так что ты успел сделать?
   - Я уже опоздал что-то сделать. Толстяка сегодня утром  застрелили  в
туалете рядом с офисом.  И  самого,  и  охранника,  и  еще  свидетеля  в
придачу. Три трупа. Расследование повесили на меня, потому что Я вел три
первых покушения на Толстяка.
   - Очень приятно. - Татьяна сказала это так, словно это он сам виноват
в случившемся, словно он сам вызвался вести это дело и теперь не  знает,
каким лаптем расхлебать получившийся кисель.
   - Это еще не все.
   - Ну-ну...
   - Я договорился с Сохатым о встрече.  Пришел  к  нему  после  работы.
Хотел разведку провести - как он  живет,  чем  дышит?  И  представляешь,
застаю там гостью. Жену Толстяка. Она - его подружка.
   - Так, значит, они вместе...
   Оленин замотал отрицательно головой.
   - Я тоже сначала так подумал. Но сейчас это только одна из версий. Не
самая, кстати, вероятная.
   - Почему?
   - Стукач сообщил, что Сохатый работает через Хавьера. А Хавьер еще не
настолько  выжил  из  ума,  чтобы  знакомить  заказчика  и  исполнителя.
Исполнитель может знать заказчика. Но наоборот - никогда.
   Это гарантия безопасности. А Хавьер должен дорожить таким  человеком,
как Дым Дымыч. Такого подготовленного спеца найти трудно.
   - В том случае, если этот Сохатый и тот Сохатый - одно лицо.
   - Естественно.
   - Ну, и что ты дальше собираешься предпринять?
   - Я пока думаю - стоит ли вообще что-то предпринимать? Пусть все пока
идет своим чередом.
   Менты до Лосева не доберутся. Не сумеют. Он для них слишком умен.
   - А кто от них работает?
   - Овчинников. Ты его не знаешь. Парень вообще-то деловой, энергичный.
Но если и ему настучат, как мне,  он  может  выйти  только  на  Хавьера,
потому что с Дым Дымычем не знаком. А Хавьер  не  тот  человек,  который
признается и возьмет на себя лишнее.  Ему  будет  проще  своего  киллера
убрать.
   - Могут они как-то узнать, что ты с Лосевым знаком?
   - Только если он сам им скажет.
   - Так предупреди его.
   - Ты в своем уме?  -  усмехнулся  следак.  -  Я  должен  предупредить
возможного  преступника,  что  он  на  подозрении!  Тебе  хочется   меня
похоронить?
   Татьяна промолчала.
   - Но с другой стороны, - продолжал развивать мысль Николай Сергеевич,
- дело висит на мне. Трудное дело,  которое  будет  иметь  резонанс  при
любом результате расследования. Практически заказные убийства,  подобные
этому, раскрываются, редко. Слишком многие  желали  Толстяку  смерти.  И
если его раскрыть, то это очень большой плюс.
   - Так раскрой!
   Он посмотрел на жену холодным остужающим взглядом.  Как  взрослый  на
неразумного ребенка.
   Только женщина  может  мыслить  так  категорично  и  в  то  же  время
бездумно.
   - Это не твой кухонный шкаф.
   Она, как ни странно, не обиделась.
   - Первое большое "но": Дым Дымыч - мой боевой командир и  товарищ.  -
Николай Сергеевич говорил это почти патетически, и  жена  сразу  поняла,
что он просто старается сам себя убедить или успокоить.  -  Он  меня  из
плена спасал.
   - Ты даже в плену был? - то ли с издевкой, то ли  искренне  удивляясь
спросила Татьяна.
   - Шесть часов связанный  лежал.  Пока  Сохатый  не  выручил.  Это  не
забывается. Тебе вообще не дано понять, что нас объединяет...
   - Почему же ты тогда боишься, что он тебя похоронит? Он  такое  тоже,
наверное, не забыл. - Ее голос оставался спокойным. Но слова жены  были,
при всем спокойствии, произнесены с легкой ехидцей. Умела она интонацией
управлять и направлять  чувства  мужа  в  нужное  русло.  Одна  короткая
реплика, и дело сделано.
   - Что ты понимаешь?.. -  рассердился  Николай  Сергеевич.  -  Что  ты
понимаешь... Давай ужинать.
   Сколько просить можно.
   Он понял, что  Татьяна  начинает  уже  прибирать  к  рукам  ситуацию,
начинает неназойливо и незаметно давить на него.  И  потому  не  захотел
больше обсуждать с женой свои проблемы, заранее зная,  что  она  скажет.
Она,  естественно,  могла  видеть  только  один  выход  из  создавшегося
положения. Именно тот, который может дать толчок  в  служебной  карьере.
Он, по правде говоря,  начиная  разговор  с  Татьяной,  именно  этого  в
глубине  души  и  желал.  Хотел,  чтобы  его  уговорили.   Честность   и
неподкупность. Принципы. Уважение закона. Но он-то  сам  отлично  знает,
что все это в нынешних обстоятельствах  настолько  расплывчато,  что  ни
один прокурор в закон не верит и ему  не  следует.  Когда,  сразу  после
института, Оленин только  начинал  работать  в  прокуратуре,  было  чуть
лучше,  чуть  честнее.  Хотя   тоже   частенько   давали   настоятельные
рекомендации. Знаменитое "телефонное право". Сейчас же гораздо  проще  и
наглее - закон давно поставили на финансовые рельсы. Деньги и  власть  -
вот  кто  правит,   вот   кто   устанавливает   свои   законы.   Недавно
металлическими прутьями до смерти  забили  женщину-следователя,  которая
отказывалась прекратить дело против сына  высокопоставленного  чиновника
города. Дело пустяковое, которое было почти раскрыто по  горячим  следам
ментами. Но только оно  поступило  в  районную  прокуратуру,  как  сразу
попало в разряд нераскрываемых. Потому что кое-кому  так  было  надо.  О
каком же законе говорить в такой обстановке, о какой же профессиональной
честности?  Начнешь  следствие,  раскрутишься,  и  вдруг  окажется,  что
Сохатого надо защищать, а не обвинять...

Глава 9

1

   Утром Дым Дымыч поднялся рано.
   С Седым следовало разобраться предельно быстро, чтобы  тот  не  успел
еще что-то  накопать.  По  доброму-то,  следовало  произвести  разведку,
присмотреться,  выяснить  источник  информации.  Но  времени  на   такую
тщательную работу нет. Потому  действовать  пришлось,  как  в  армейской
разведке во время боевых действий - на импровизации.
   Беломор принес ночью фотографию Седого, домашний адрес,  адрес  офиса
фирмы стукача, данные на  машину.  Кроме  того,  в  бумажке  указывалось
время, когда объект гуляет с собакой утром и вечером,  время,  когда  он
приезжает в офис, время,  когда  отправляется  на  обед,  и  места,  где
предпочитает обедать.
   Фотография  была  цветная,  явно  сделаная  "мыльницей"  -   качество
неважное. Седой - парень лет тридцати - стоял перед подъездом  и  держал
на поводке кривоногого  красноглазого  бультерьера.  Он,  похоже,  очень
гордился своим четвероногим другом и собственным  сходством  с  ним.  Но
Сохатый хорошо знал, что  гордиться  здесь  нечем.  Бультерьеров  он  не
боялся, зная, насколько это плохая защита для хозяина.
   Это не  преданная  немецкая  овчарка  и  даже  не  злобный  кавказец.
Бультерьер любит лишь себя и обижается только тогда, когда  обижают  его
лично.
   Кто-то из людей Хавьера  постарался  на  славу  -  добыл  необходимую
информацию в предельно короткий срок. Было бы просто замечательно,  если
окажется, что этот "кто-то" при таких темпах  выполнения  задания  сумел
еще не насторожить объект внимания.
   Проработку путей подхода Дым Дымыч начал именно с прогулки клиента  с
собакой. Хотя и знал по опыту, что первый вариант в большинстве  случаев
становится не самым приемлемым.
   Машина  оставалась  на   стоянке.   Сейчас,   когда   Оленин   что-то
подозревает, лучше бы не рисковать  и  не  ездить  с  оружием  на  своем
транспорте.  Поэтому  Дым  Дымыч  забрал  из  тайника  пистолет  "ТТ"  с
глушителем и отправился к дому Седого на  первом  утреннем  троллейбусе.
Погода позволя