Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
о. Он
деловито осмотрел пленных и, одобрительно похлопав по груди рослого
рыжеватого парня, обратился к двум молоденьким офицерам, стоявшим
около пленных:
- Ваши солдаты ополченцы?
Офицер в очках ответил:
- Так точно, призваны месяц назад. Студенты.
- Фехтовать на мечах умеешь?
Офицер в очках осклабился:
- Я был в университетской команде фехтовальщиков.
Муссолини показал пальцем на рыжеватого парня:
- А ну-ка, покажи на нем свой класс. Одним ударом надвое.
Дзинтан кивнул мне:
- Покажи ты сперва.
Я засмеялся:
- Нет, одним ударом не умею. Несколько раз пробовал на острове
Макин, но ничего не получалось, только портил материал.
- Вы, наверно, били горизонтально, - сказал Муссолини, - ударом
"полет ласточки". Это очень красивый, но трудный удар. Лучше рубить
сверху наискось, от плеча к бедру, ударом "опускание журавля".
Флотский лейтенант, стоявший рядом с Дзинтаном, счел нужным
вставить замечание:
- А самый чистый удар - это рубить от макушки до копчика на две
равные половинки, в стиле Миямото Мусаси...
Дзинтан усмехнулся:
- Говорят, что у вас на флоте усердно изучают этот удар.
Тренируются на курах.
Все громко засмеялись, кроме флотского лейтенанта.
Муссолини, пристально посмотрев на пленного офицера, тихо сказал
что-то Дзинтану. Американец вдруг упал на колени и торопливо заговорил
по-японски, почти без акцента:
- Не убивайте, я не летчик, а штабной офицер. Не убивайте, я все
скажу! Не убивайте, пожалуйста!
Он сложил ладони, как на молитве, и поклонился.
Я отвел Дзинтана в сторону и громко сказал:
- Дай мне его. Допрошу по всем правилам. - И добавил шепотом: - А
после допроса расправлюсь сам.
Дзинтан кивнул головой и пошел вместе с Муссолини в сторону
колокольни, приказав солдатам вести туда пленных.
Я поднялся на веранду храма. Служка провел меня в каморку, где
хранились в чехлах статуи и скатанные в трубку картины. Я приказал
солдату развязать пленного.
Служка принес на подносе чайник с чашками, рисовые лепешки и
палочки для еды. Я усадил пленного на пол перед столиком, а сам сел
напротив на сложенный парашют.
Пленный чинно уселся, поджав под себя ноги. Я дал ему сигарету.
Он жадно выкурил ее и вдруг, уронив голову на столик, зарыдал. Я
предложил ему чашку чаю. Он выпил, сморщил физиономию и вытянул губы,
снова собираясь заплакать. Я ударил его по щеке и вежливо сказал:
- Возьмите себя в руки. Вы офицер, а не девочка. У вас еще есть
возможность остаться в живых.
Я дал ему выкурить еще одну сигарету и начал допрос.
2
Его звали Альберт Харшбергер. Он был офицером штаба 25-й дивизии,
прикомандированным к штабу главнокомандующего союзных вооруженных сил
на Тихом океане генерала Макартура. Недавно его послали на остров
Тиниан для выполнения специального задания. Дело в том, что на этом
острове, хотя с момента взятия его американцами прошло уже около года,
в бамбуковых зарослях возле горы Расо еще прятались остатки японского
гарнизона. Из-за этого американским офицерам и чинам женского
вспомогательного корпуса приходилось воздерживаться от прогулок в лес.
Харшбергер успешно выполнил задание - с помощью громкоговорителя он
уговорил японцев прекратить сопротивление. Из чащи вышло всего пять
человек.
Прежде Харшбергер жил в Японии и работал в лютеранской общине. Он
вернулся в Америку незадолго до начала войны.
- Короче говоря, вы были шпионом, - сказал я.
- Нет, я преподавал английский язык в лютеранском богословском
институте в Токио...
- Адрес института? Кто директор?
- Район - Накано, квартал - Сагиномия. Директор - американец
Хорн. Затем я преподавал в Сеуле, в институте Энки...
- Адрес института? Кто директор?
- Район - Синчон, директор - американец Андервуд.
- Короче говоря, вы занимались шпионажем не только в Японии, но и
в Корее. Не будем спорить. А почему вы вдруг стали на колени и
захныкали? Догадались?
Пленный закрыл лицо руками.
- Я понял из слов жандармского подполковника... На южных островах
мы иногда находили трупы наших офицеров и солдат... и туземцы
подтвердили, что вы... - он остановился, подыскивая слова, - что ваши
офицеры заживо вскрывали пленных и брали...
Я кивнул головой:
- Печень, взятая у живого врага и употребленная в пищу, делает
воина храбрым и выносливым.
- Нам потом стало известно, что первым это начал у вас полковник
Цудзи Масанобу. Сами японцы прозвали его за это Малайским тигром... -
сказал пленный, не отнимая рук от лица.
- Это наш старинный воинский обычай, именуемый "кимотори", -
сказал я торжественно. - Мы возродили этот обычай. Опустите руки, вы
не в женском колледже.
Пленный положил руки на колени. Я продолжал:
- Не будем терять времени. Значит, вы знаете, что вас ждет.
Спасти себя вы можете только одним способом: дать нам ценные сведения.
Вы штабной офицер и должны знать кое-что. Даю на размышление тридцать
секунд. - Я посмотрел на ручные часы.
Пленный заговорил, не дожидаясь истечения срока. Он может
сообщить все, что ему известно об экспериментальном применении
отравляющих веществ со стороны Америки. Так, например, в ряде районов
Новой Гвинеи с американских самолетов были сброшены специальные бомбы
для отравления посевов риса и сахарного тростника.
- Это нам давно известно, - сказал я.
Тогда он начал говорить об операции "Олимпик" - плане высадки
войск на острове Кюсю. Проведение этого плана намечено на конец осени
этого года.
Я сказал, что об этом плане у нас известив даже грудным
младенцам. И все знают, что если американцы решатся осуществить
высадку в японской метрополии, то не скоро. И если они все же сунутся,
то это обойдется им очень дорого.
- Это верно, - сказал пленный. - Даже такой крошечный островок,
как Иводзима, площадью в тринадцать квадратных километров, потребовал
у нас больших жертв. Мы потеряли почти тридцать три процента
высадившихся войск. В Пентагоне, то есть в нашем военном министерстве,
считают, что высадка в Японии нам будет стоить трехсот тысяч
человек...
- А в нашем Пентагоне - на Итигаядай - уже высчитали, что высадка
вам будет стоить пятисот тысяч человек. Эта высадка может кончиться
полной катастрофой для вас, потому что вы до сих пор проводили так
называемую стратегию Макартура - дрались с нами только на небольших
островах, где у нас было мало войск и где нельзя было развернуться.
Если бы вы сразились с нами на большом континентальном фронте,
например в Китае, мы бы вас расколошматили вдребезги. Все ваши победы
в Европе стоят очень дешево. Немцы отступали, а вы бежали за ними и
называли это наступлением. Стоило двум немецким танковым соединениям
перейти в контрнаступление в Арденнах, как все ваши армии в Европе
очутились на краю гибели. Вас спасли русские. Вы умеете драться только
тогда, когда у противника в пятьдесят раз меньше войск, танков,
самолетов и снарядов, чем у вас. Все ваши победы над нами на островах
юга сводились именно к этому. А в самой Японии мы вам преподнесем
настоящую войну. Мы впервые столкнемся с вами на большом фронте. Вот
тогда и посмотрим, как вы умеете воевать.
- Вы, пожалуй, правы относительно операции "Олимпик", - сказал
Харшбергер. - Боюсь, что эту операцию будет очень трудно провести. А
что касается операции "Коронет", то есть высадка в Токийском заливе,
то думаю, что она вовсе останется на бумаге... Слишком уж дорого это
будет нам стоить. Пиррова победа нам не нужна. А тем более катастрофа.
Короче говоря, до победы над вами еще далеко. Я недавно разговаривал с
начальником штаба Сатерлендом, правой рукой Макартура, и другими
штабистами. Все сходятся на том, что путь до Токио займет еще
несколько лет...
- Напишите об этом, и как можно подробнее.
- Если я напишу, меня не убьют? - спросил он и попытался
улыбнуться.
- Если ваши сведения будут признаны заслуживающими внимания, вас
не убьют. Одна из заповедей японской воинской морали гласит: быть
великодушным к поверженному врагу. И особенно к врагу, который дал
интересные сведения. Мы ценим искренность.
Харшбергер поклонился и, не спрашивая разрешения, взял сигарету
из моего портсигара на столике и закурил.
Я закрыл портсигар и спросил:
- Значит, ваше командование считает, что до победы еще далеко?
- Да. И вот поэтому у нас в Вашингтоне очень заинтересовались
тем, что происходит сейчас в ваших сановных сферах, связанных с
концернами. Нам уже известно, что через несколько дней после
капитуляции Германии группа ваших сановников доложила императору свои
соображения относительно зондирования почвы для мирных переговоров.
Нам известно, что представитель Иокогамского валютного банка в
Швейцарии, некий Китамура, получил от пяти главных концернов Японии
телеграмму, уполномочивающую его начать предварительные переговоры с
американскими деловыми кругами. И мы приказали нашему вице-консулу
Лада-Мокарскому, который является в то же время директором филиала
банка Шредер, встретиться с этим Китамура...
- Дальше!
- ...Китамура прозрачно намекнул на то, что ваше правительство
собирается позондировать почву для начала переговоров с Советским
правительством и что проведение этого зондажа поручено бывшему
премьер-министру Хирота.
- И у вас в Вашингтоне, конечно, встревожились...
- Очень. Поэтому мы приказали Чан Кай-ши послать в Токио
нанкинского сановника Мю Бина для секретных переговоров с вашим
премьер-министром...
Я засмеялся.
- О том, что эти тайные переговоры велись по вашему приказу,
можно было сразу же догадаться. Пока этот Мю Бин находился в Токио,
ваши самолеты ни разу не налетали на город.
Харшбергер сказал, что Америка имела отношение и к другим тайным
переговорам, проводившимся раньше, например к переговорам между
японским послом в Мадриде Сума и английским послом Хором в 1942 году.
Черчилль тогда предложил Японии мир, признав ее права на Северный
Китай, но просил взамен вернуть Сингапур и Малайю. Однако Тодзио
прервал эти переговоры, потому что как раз в это время немцы начали
наступление в России, а Роммель двинулся на Суэц. Эти тайные
переговоры в Мадриде велись с ведома Америки.
- Переговоры в Мадриде нас не удивили, потому что тогда ваше
положение было критическим. На юге мы были на подступах к Австралии, а
на севере уже высадились на Алеутских островах. Но теперь у Японии уже
нет союзников, и положение на Тихом океане изменилось в вашу пользу...
Почему вы теперь подсылаете к нам Мю Бина и пытаетесь начать
переговоры в Швейцарии? Хотите скорей кончить войну?
- Да. - Пленный многозначительно прищурил глаза: - Видите ли... с
приходом нового президента к власти в наших высших военных сферах
стали поговаривать о том, что надо скорей кончить войну с вами.
- Напишите об этом, и как можно подробнее.
- Если я напишу обо всем, вы не убьете меня?
- Вы останетесь в живых. Можете поздравить себя.
Харшбергер поклонился:
- Я подробно напишу обо всем. И когда меня будут допрашивать в
Токио, на Итигаядай, и еще где-нибудь, я заявлю, что попал в плен... в
единственном числе... Больше никого, кроме меня, пленных не было.
Ни-ко-го!
Он протянул руку к моему портсигару. Мне показалось, что он
подмигнул мне. Я вскочил и, ударив его по щеке, крикнул:
- Встать, мерзавец! Здесь тебе не бар. С тобой разговаривает
офицер императорской армии. Веди себя прилично накануне смерти!
Харшбергер поднялся и прошептал дрожащим голосом - на этот раз
по-английски:
- Прошу извинить меня, господин подполковник. Не убивайте меня.
- Садитесь, майор, - сказал я вежливо и протянул ему сигарету. -
Я уже сказал вам, что можете не беспокоиться за свою жизнь. Вас
отправят в самый комфортабельный лагерь, где находятся ваши и
английские генералы, в Кусацу.
Он удивленно поднял брови:
- Кусацу? Это же курорт с минеральными водами... Знаменитый
курорт...
- Вот туда и поедете. Будете лечиться, играть в бридж и пинг-понг
и ждать окончания войны. Я, может быть, тоже приеду туда залечивать
рану, иногда она беспокоит меня. - Я повернул голову и показал шрам за
ухом.
3
Выкурив сигарету, пленный тихо сказал:
- А в общем, напрасно мы воюем. Зря затеяли эту войну.
- Зря?
- Зря. Так у нас говорят многие. Разрешите говорить откровенно, в
порядке, так сказать, приватной беседы...
- Разрешаю. Можете сесть удобнее, скрестите ноги.
- Мы всегда верили, - начал Харшбергер, - что вы пойдете туда,
куда вам нужно идти. Мы даже одобряли проведенную вами оккупацию
Манчжурии в 1931 году, ибо знали, что эта операция связана с планом
войны с Россией, утвержденным вашим императором. Нашей разведке уже
давно было известно, что в военных сферах Японии идет спор между
сторонниками двух планов - плана Исихара "Вперед, на север" и плана
Муто "Вперед, на юг". Мы знали, что 2 июля 1941 года на совещании под
личным председательством императора было решено начать войну с
Россией. Ваш император принял план Исихара. Но когда немцы подошли к
Москве, сторонники плана Муто убедили императора в том, что русские
уже проиграли войну и через некоторое время можно будет просто ввести
войска в Сибирь и занять территорию до Урала. Вместо войны с Россией
Тодзио и Муто предложили захватить Малайю, Индонезию и Австралию,
обещав императору, что война на Тихом океане кончится быстро, потому
что вслед за Россией капитулирует Англия, и Америка не захочет драться
в одиночку. Ваш император поверил Тодзио и Муто, вы пошли на юг и
влезли в эту войну. Зачем вы пошли не в ту сторону?
Я пожал плечами и усмехнулся:
- Предъявляйте претензии русским. Они должны были сдаться немцам
в декабре 1941 года, но не сделали этого и опрокинули план Муто.
Теперь уже поздно говорить об этом.
- В наших влиятельных кругах открыто говорят, что война между
нами - трагическая ошибка и что ее надо исправить. Пока идет эта
война, вы являетесь нашим врагом, но дальновидные люди уже считают
угрозой Э 1 не вас.
Я понимающе кивнул головой:
- Вы рассчитывали на то, что русские придут к финишу войны в
Европе еле живые, и просчитались. Сейчас они для вас угроза Э 1, а
скоро станут врагом Э 1.
- Да. Наши лидеры считают, что вторая мировая война должна
кончиться утверждением абсолютного лидерства Америки во всем мире.
- Абсолютного господства?
- Да. Но путь к этому абсолютному лидерству нам преграждают те,
кого мы называем угрозой Э 1. И в дальнейшем эта помеха будет расти
все больше и больше. Нам надо думать о будущем. И прежде всего... о
будущем американском "плане Исихара". И тогда Япония будет очень нужна
нам. Достаточно сильная Япония, конечно. А отсюда вывод: не в наших
интересах разгромить до конца Японскую империю. Надо кончить нашу
войну, не доводя друг друга до нокаута.
- Значит, в ваших высших сферах хотят как можно скорей кончить
войну с нами?
- Да. Чтобы иметь свободные руки. Чтобы начать как можно
скорее...
Издали донесся пронзительный вопль, совсем не похожий на
человеческий. Он внезапно оборвался на высокой ноте. Муссолини,
очевидно, кончил допрос и принялся за дело. Харшбергер тихо охнул и
повалился на пол, закрыв голову руками. Он начал громко икать.
Я налил чаю в чашку, положил на нее накрест палочки и предложил
пленному делать небольшие глотки из каждого сектора по очереди.
- Старинное японское средство против икоты. Попробуйте. Если не
поможет, попробуем другое, более решительное.
Палочки, положенные крестом, помогли - икота прекратилась. Пора
было кончать допрос. Все, что можно было выжать из пленного,
по-видимому, уже было выжато. Передо мной сидел уже не человек, а
отходы, годные только для смазки меча. Кончал допрос я всегда одним и
тем же приемом. Я вдруг вскочил и гаркнул изо всех сил:
- Хватит дурака валять! Все, что вы сказали, - ерунда! Говорите о
самом главном! Об этом самом! Считаю до трех! Раз...
Пленный выронил чашку и, протянув ко мне руки, быстро зашептал:
- Подождите, не убивайте. Если насчет Тиниана, то я не говорил
потому, что я сам не знаю толком: это ведь сверхсекрет...
Я еще раз крикнул:
- Говори! - И, усаживаясь, добавил обычным голосом: - А что вам
все-таки известно?
- Мне известно только то, что на остров Тиниан 29 мая прибыл
наземный персонал 509-го полка тяжелых бомбардировщиков из секретной
авиабазы в Уэндовере в штате Юта. Полк условно именуется "Летящая
стрела". А до этого прибыло пятнадцать самолетов типа "Б-29" этого же
полка. Я совсем случайно узнал, что этот полк должен провести какую-то
чрезвычайно важную операцию.
- Все это нам известно. А что вы знаете об этой чрезвычайно
важной операции?
Харшбергер молитвенно сложил руки и замотал головой.
- Ровным счетом ничего. Клянусь честью офицера. Я только слышал,
что имеется в виду пустить какое-то новое оружие... его изготовляют в
Ханфорде на берегу реки Колумбия и в Лос-Аламосе в штате Нью-Мексико.
Для охраны этого секрета организована специальная контрразведка под
шифрованным названием "Крипе". И еще я узнал, что операция, которую
должен провести 509-й полк, называется "Серебряное блюдо".
- Врете! Нам хорошо известно, что операцией "Серебряное блюдо"
называются мероприятия по поставке вооружения и продовольствия
Америкой другим государствам. Второй отдел вашего генштаба пользуется
именно этим кодированным названием. Вы наврали, думая, что мы ничего
не знаем.
- Нет, не вру! Значит, у нас два "Серебряных блюда". Я говорю
правду, вот увидите, мои слова подтвердятся. Я сказал вам все, все...
и больше я ничего не знаю... клянусь. Я сказал все... - Он быстро
замотал головой и упал лицом на столик.
- Ладно, прервем на этом беседу, - сказал я. - Вы еще не все
сказали. Придется применить некоторые меры. Пака отдохните и
соберитесь с силами.
Я посадил на свое место солдата и пошел искать Дзинтана. Он сидел
на камне у колодца и просматривал записную книжку, взятую у одного из
пленных. Выслушав меня, Дзинтан сказал, что о показаниях Харшбергера
надо будет на всякий случай сообщить начальству на Итигаядай. Он
сейчас поедет в Оихама и оттуда позвонит в адъютантский отдел главной
квартиры.
- А те двое? - спросил я.
Дзинтан сделал жест фехтовальщика.
- Я показал им, как надо рубить. Одним ударом - от плеча к бедру,
наискось. А с другим американцем получилась ерунда. Его дали офицерику
из студентов. Он пытался, но ничего у него не получилось, только весь
забрызгался. Тогда за дело принялся Муссолини. Он сделал кимотори
образцово. Студенты-ополченцы чуть не попадали в обморок... А ты
подожди, я доложу начальству и дам тебе знать. Ты, наверно, тоже
хочешь отведать?
- Я это пробовал на острове Макин. Тогда тоже поймали летчиков.
Но те были бравые ребята, а этот такой слюнтяй, что меня тошнит
заранее. Еще заразишься от него трусостью. Я просто зарублю его.
Через час от Дзинтана прибыл подпоручик и передал мне, что из
Токио получен приказ немедленно доставить пленного в целос