нали в ремзону. Одна барбухайка была загружена мукой, а
другая разной дрянью. Мы естественно  начали растаскивать все,  что осталось
после  разведчиков.  Там было навалом разной дряни,  конфеты, чай  в мешках,
тушенка импортная, лекарства разные, от витаминов до опиума, шмотье  всякое,
в общем,  прибарахлились немного.  А  барбухайку  с  мукой решили  отдать  в
союзный (те, что помогали нашим, потому что другого выхода не  было, так как
стояли недалеко от полка) кишлак, этот кишлак позже духи вырежут весь. Потом
пришел  парнишка из разведки и сказал, что  в кузове с мукой  лежит  раненый
дух.  Мы  посмотрели  в кузов,  и точно --  дух лежит,  только не раненый, а
мертвый, по дороге, наверное, окочурился. Ротный сказал, чтоб утащили его за
ремзону и закопали, я тогда первый раз увидел мертвого духа. Мы  отперли его
за ремзону на свалку, облили солярой и подожгли, лень было яму копать.
     В  окрестностях Герата заправляла банда Турана Измаила. Сам он закончил
Ташкентское высшее  военное училище, и в Союзе  его  звали Толик Измайлов. А
потом он  в  Афгане  организовал свою  банду и  воевал  против  нашей армии.
Замполит 101-го  полка, в последствие он станет командиром этого полка, тоже
учился в  этом училище в  одно время с Тураном, и знал его  лично. Они часто
встречались  на  переговорах, и  благодаря  этому  многих  стычек  удавалось
избежать, а значит, сохранить жизни многих солдат.
     Как-то нас отправили сопровождать подорванную технику, снарядили колону
из БТРа,  тягача  и  двух тралов  с  подорванными  БТРами.  Должны  мы  были
доставить разбитую технику  на границу с Союзом в Тургунди. Был август месяц
жара  страшная, какая  обычно бывает  в  Афгане,  еще  ветер-афганец и  пыль
столбом. Старшим был наш зампотех,  подполковник по прозвищу "Жменя", у него
привычка  была  отказывать словами "х..й тебе  в  жменю",  ну его и прозвали
"Жменя", да и по натуре он был мужик прикольный.
     Мы  на тягаче заскочили на точку перед Гератом,  механик  на тягаче был
башкир  на полгода старше меня призывом, на этой точке служил  его земляк, а
колона дальше  пошла  по  бетонке. Пока туда-сюда  постояли, чарса  курнули,
минут  15-20 прошло и мы давай колону догонять. Механик говорит, что догоним
моментом, тягач, мол, 80 км/ч прет. Разогнал он  эту дуру по Герату, а тягач
легче танка и теряет управление на такой скорости.  Смотрим,  через  бетонку
барбухайка   переезжает,  и  видим  --  не  успеет  перескочить,  а  мы   ни
затормозить,  ни повернуть  не  можем.  Водила  с  барбухайки вылетел пулей,
механик  мой нырнул в  люк,  а я в башню,  через пару секунд треск  такой, а
тягач лишь  чуть  качнуло.  Когда  высунулись наружу,  я  назад  оглянулся и
увидел, что барбухайка вся раздолбанная валяется возле бетонки,  а тягач как
пер, так и прет.
     Колону догнали сразу,  они  оказывается в дуканы заскакивали, Жменя там
водку брал, и поэтому далеко от нас  не оторвались. Едем дальше, Жменя сидит
на  броне  БТРа в трусах  и панаме, в  одной  руке  литровый пузырь в другой
железная кружка, а  жара кошмар.  И  вдруг  на бетонку  выскакивает тойота с
кузовом, увидали нас, развернулись, и обратно, а в километре от бетонки была
зеленка. В кузове тойоты  ДШК спаренный на станине, а оба духа в кабине, они
не  ожидали нас встретить. Жменя подпрыгнул и  орет мне:  --  Стреляй давай,
возле пулемета же сидишь!
     А я  и сам знаю, что  стрелять надо, но как назло пулемет не взводится,
пылью забился.  С АКСа  долбить  начали,  не  берет, а  тайота  сваливает  в
зеленку. Я схватил канистру с солярой и  налил на затвор, после чего кое-как
его взвел и давай долбить, а от соляры дым из затвора валит прямо в глаза, и
не видно ни  хрена,  куда  стрелять.  Жменя  сзади  орет матом,  я мочу куда
попало,  а  пулемет  дымит все  больше, соляра  с  маслом  была  вперемешку.
Наводчик с БТРа на  броне  сидел, и пока он  запрыгнул и подключился, тойота
нырнула в зеленку. Жменя на  меня  всю дорогу  орал  из-за  этой  тойоты.  А
взведенный  пулемет оставлять опасно,  иногда бывает, что оставляешь  затвор
взведенный  с патроном, ленту только  снимаешь, а когда  надо, ленту кинул в
лентопротяжный механизм, и стреляй, это экономит время.
     Раз  был  случай,  я  оставил взведенный ДШК, дело было  в  рейде и  мы
остановились на привал. А механик мой приколоться решил от нечего делать, но
не  посмотрел  на затвор  и  навел  дуло  на котелок с кашей,  этот  котелок
офицеры-танкисты  поставили  греть на костер,  а  сами рядом сидели. Механик
дрочил-дрочил  этот  пулемет, и  нажал  на спуск, раздался  грохот,  котелок
вдребезги  и  оба лейтенанта  в  каше с обалдевшими  глазами. Начался кипеш,
думали что духи напали, потом разобрались и механик мой по башке  получил, а
меня  пронесло,  я в это  время  в танке с земляками зависал. И после  этого
случая я  стал страховаться,  взведенным пулемет  оставлял  лишь при крайней
необходимости и под личным контролем.
     Бражка в Афгане самый  ходовой напиток, мероприятия  всякие без  нее не
обходятся. На афганской жаре бражка быстро бродит, три дня и готово, самогон
тоже гнали, но не часто, этим занимались офицеры,  а мы пили брагу  и курили
чарс.  Один раз  у меня  в  оружейке взорвалась фляга  с бражкой.  Прапор --
техник наш -- попросил поставить в  оружейку ко мне  брагу, а когда поспеет,
обещал литров 5 отлить, и предупредил,  что мой взводный в курсе. Оружейка у
меня была капитальная, и  в  ней  никто кроме меня  не  лазил.  Я согласился
поставить в оружейке брагу, какие проблемы. Был август месяц, и как-то утром
идем в  ремзону, вдруг, не доходя до оружейки, чую запах браги, открываю,  а
там труба что творится.  У фляги дно  вырвало и все в браге: оружие, детали,
стены,  полы, а  еще жара и духан  распространился на  всю  ремзону. Офицеры
приходят за оружием и понять не могут, что здесь творится, говорят:
     --  Ты что,  брагой оружие мыл,  что ли, все оружие липнет от сахара  и
брагой от него прет вовсю.
     А  я  им рассказывать заколебался,  что тут произошло.  А  полы и стены
впитали эту канитель, и запах остался там навсегда. Прапор, конечно, сказал,
что это его вина, но  в оружейке нюхать  и всем объяснять  в чем тут дело, и
почему автоматы и пулеметы в браге, пришлось мне.
     С брагой всегда проблемы были, помню, как брагу прятали от офицеров,  и
чего  только не выдумывали, а те в свою очередь шарили везде, где  можно. За
чарс  не  очень  гоняли,  а  за  брагу  гоняли  страшно,  вот и  приходилось
выдумывать,  куда бы  ее  затарить. Особенно  агрессия обострялась  накануне
праздников и  разных  традиций,  наподобие стодневки.  Водилы  умудрялись  в
топливном баке ставить,  пока машина в  парке  или в ремзоне,  и  для  этого
специально  готовили баки.  Некоторые  привязывали за проволоку  канистры  и
опускали в бочки с водой  или  топливом. Летом проще, закопал где-нибудь,  и
все, а  зимой  надо выдумывать  заначки.  Я в оружейке прорубил  под  шкафом
погребок,  в   него   как  раз  влезал  20-тилитровый   бутыль.   У  летучек
(автомастерские) в комплекте были  маленькие  дистилляторы на 3-5  литров, а
это отличный самогонный  аппарат, так  что  по мере  надобности можно было и
самогон забацать, только хлопотное это дело, и в основном мы пили бражку.
     В общем, служба в ремроте проходила размеренно, всего было понемногу, и
продолжалась она,  как я уже писал  раннее,  почти  год. А потом я  встретил
старлея  из пехоты,  а он,  оказывается, служил до Афгана  в  Казахстане  на
ракетном полигоне, как раз там, где я жил, и  у  него там осталась семья. Мы
разговорились о том, о  сем,  сам  он  родом с  Питера и  его после  училища
направили служить в  Казахстан. Прослужил  он на полигоне пять лет,  там  же
женился и хорошо  знал моего дядьку,  который служил на полигоне прапором. А
потом  написал  рапорт, чтоб  его направили в  Афган,  о  причине  я  его не
расспрашивал.
     Я  заикнулся,  что  хотел  бы  служить   в   пехоте,   все-таки  боевое
подразделение, старлей ответил, что  без проблем,  и он утрясет это дело.  И
через неделю после  разговора, я уже служил в пехоте, 3 батальон, 9 рота,  в
должности командира отделения стрелкового взвода.

x x x


ПЕХОТА

     В пехоте  для меня  ничего необычного  не было,  я  знал многих пацанов
моего призыва, что служили в 9-й роте, да к тому же  сам был  почти дед, так
что все  было нормально. Пехоту, конечно, не  сравнить с ремротой:  начались
постоянные рейды, боевые выезды по тревогам, в общем, скучать не давали. Мне
было известно, что пехота выполняет всю  черную  работу, и все-таки  я хотел
служить там. Хотя мне больше хотелось в разведку, но там все хотели служить.
Рота наша была  штрафная (негласно),  сюда  переводили  залетчиков  со  всей
дивизии,  были такие, кому  дисбат заменили службой  в  нашей роте,  чтоб не
выносить сор из избы. Но коллектив  был классный, и офицеры, и бойцы, мужики
с понятием.  Наша рота  была  на всех  серьезных операциях,  нас  посылали в
охранение, сопровождать  генералов и всяких крутых  чинов, как наших, так  и
сарбосовских. Наша рота практически всегда стояла на 15-минутной  готовности
(в случае тревоги, мы  за  это время должны выехать за расположение полка, в
полной боеукладке), когда находилась в расположении полка, и не разу не было
случая, чтоб наши машины выехали позже  заложенного времени, хотя по времени
нас никто не контролировал.
     И уже после службы в Афгане я часто задумывался над одной вещью. Если б
не эта проклятая война, то в какой удивительной стране нам пришлось служить.
Афганистан  --  это  страна  как  из  сказки  тысяча и  одна ночь,  она была
абсолютно не тронута цивилизацией и находясь  там, воистину ощущаешь себя на
Востоке. Там не  было  ни  промышленности,  ни фабрик, ни  заводов, в общем,
никакого  прогресса.  В  Афгане  ничего  не  производили  (если  не  считать
наркотик) и жили  одной торговлей, караваны ходили в Пакистан и Иран и везли
оттуда товар, точно  как  в Восточных сказках. В дуканах  можно  было купить
все, от импортной электроники, аппаратуры, шмоток и всяких других мелочей до
запчастей на любую технику вплоть до вертолета, кстати, купленных накануне у
наших  же военных. И  часто бывало,  что в полку на складе ходовых запчастей
нет, зато в дукане  -- пожалуйста, и приходилось покупать, куда деваться, но
естественно  уже  дороже,  чем  продали. Были  и  рынки  оружия,  знаменитый
Кандагарский рынок в Герате как раз славился  торговлей  оружием.  В  Афгане
Шариат был законом, а  Коран конституцией, и жили афганцы по своим особенным
понятиям,  которых нам  цивилизованным не  понять. Этот народ  как  будто бы
затерялся во времени и пространстве.
     Про Герат хочу сказать, что  он славился тополями,  красиво смотрелось,
когда, въезжая  в  окрестности  города, видишь, как с  обеих сторон  бетонки
растут высокие, стройные тополя.
     Как бы я хотел  оказаться там еще раз, но уже не как завоеватель, а как
гость.  Сесть  с  бачой  в  дувале  вечерком,  курнуть  чарса  через  чилим,
поговорить о житье-бытье,  простить  друг другу все, что  было, и послушать,
как мулла читает вечернюю  молитву из Зиндана, молитва эта разносится на всю
окрестность  и завораживает, эти ощущения не передать словами. И пока жив, я
буду надеяться, что это когда-нибудь сбудется, ведь  сколько пацанов полегло
на   этой  многострадальной  Афганской  земле.  А  пока,  к  сожалению,  это
невозможно,   и  в   памяти   часто   проносятся   неприятные  эпизоды  этой
бессмысленной  войны и  даром  пролитой  крови, но  и забывать об этом  тоже
нельзя, хотя вряд ли такое забудешь.
     Духи  на   выдумки  были  горазды,  чего  только   они  не  выдумывали.
Керосин-провод регулярно подрывался: подорвут его и  подожгут, да еще подход
к нему заминируют, и мудохайся  потом  после этих  подлян.  Нас  подымают по
тревоге  и  вперед,  и  как  бы  быстро  мы  там  не оказывались,  от  духов
естественно уже и  след  простыл, а  керосин полыхает  вовсю. Но керосин  --
полбеды, его в Союзе было навалом, а вот  если  заставу обстреляют,  то  тут
время  шло на секунды,  и  от того,  насколько  быстро  мы  появимся, многое
зависело. Бывало, расслабишься немного, пока в полку между  рейдами торчишь,
и зависнешь где-нибудь в другом подразделении  -- мы частенько собирались  у
разведчиков в беседке.  Ну,  естественно  косяк курнешь,  а  иногда и бражки
хапнешь сверху. И сидишь прикалываешься, как пацаны поют  под гитару,  и как
всегда забываешь, что рота на 15-минутной готовности. И вдруг крик:
     -- Девятая рота тревога!
     И весь кайф -- как ветром  сдуло,  подскакиваешь и ломишься в оружейку,
на бегу  материшь  духов  за  эти обломы. Хватаешь  автомат,  подсумок  (все
остальное в БТРе) и ломишься к парку, а БТРы уже наготове. Прыгаешь на броню
и  вперед, а уже по ходу узнаешь, что и где произошло. Едешь и  думаешь, вот
козлы  эти духи  --  замочил  бы  всех  на хрен, обламывают  суки  на  самом
интересном  месте. А  кайфоломить  духи мастаки,  и изобретательности  им не
занимать. Кто был  в  Афгане,  тот  знает, как действует на психику  затишье
перед обстрелом. Колонна  идет по кишлаку,  а вокруг  ни души, все как будто
вымерло. Все знают, что где-то недалеко  засада, а время тянется  медленно и
нудно,  нервы  на  пределе. Вдруг  взрыв и  свист пуль, и начинается пальба,
сначала беспорядочная, а  по ходу  боя  уже прицельная. И никогда не знаешь,
откуда ждать  свинцовый  град,  с  гор,  с  дувала  или с зеленки. А  духи с
определенным расчетом создавали обстановку напряжения перед обстрелом, чтобы
ввести  нас  в  замешательство  хотя  бы  на  короткое  время.  А  пока  шла
беспорядочная стрельба, они  наносили ряд прицельных выстрелов, и смывались.
Очень трудно вычислить и уничтожить банду, они все-таки воевали у  себя дома
и  прекрасно  ориентировались  в любой местности, будь то в горах, в кишлаке
или в  зеленке.  Да еще кяризы  по всему  Афгану.  Когда-то под  землей,  на
территории  Афгана протекали  подземные  реки, но со временем они высохли, а
русла остались. Эти русла и служили убежищем и духам, и мирным при бомбежках
(правда, мирными афганцев можно назвать только  условно, потому  что  против
нас воевали все, кто не был в военной  форме). А кяризы --  это искусственно
вырытые колодцы, которые служили входом в  эти лабиринты. И черт знает, куда
вели эти норы, но кяризы были понарыты по всему Афгану, и ни фига ничем этих
духов  оттуда  не  вышибешь. А  из  наших  туда  никто  не лазил, это чистое
самоубийство. В  Афгане  наверху-то  опасно ходить, не  то,  что  в  кяризе.
Гранатами  их  забрасывали, но толку от этого никакого не  было, а делали мы
это так, для прикола.
     С этими  кяризами был  такой случай: в  одном месте недалеко от бетонки
была  зеленка,  и  из  этой  зеленки постоянно обстреливались наши  колонны,
которые  двигались  по  бетонке.  Это  происходило  регулярно на  протяжении
долгого  времени,  точно никто уже  не помнил. И что только не делали с этой
зеленкой, ее практически  перепахали  снарядами и  ракетами.  Казалось,  что
после массового обстрела там не должно было остаться ничего живого. Но через
какое-то время оттуда опять долбят, и это еще бы долго продолжалось, если бы
не  случай.  Во   время  очередного  обстрела  наши  вызвали  авиацию,  чтоб
поработать  над  зеленкой.  И летчики с  вертушки  засекли небольшую  группу
людей, которые прятались за  сопкой. Но что интересно, находились они  не со
стороны  зеленки,  а  по  другую  сторону  бетонки, куда  никто  не  обращал
внимания.  Летчики влупили по  ним ракетами, а когда  пехота прочесывала  то
место, мы обнаружили кяриз, как раз там, где сидели духи, а  когда прочесали
зеленку,  обнаружили  еще  пару.  Оказывается,  духи,  обстреляв  колонну  с
зеленки, по кяризам перелазили на другую сторону бетонки, прятались за сопку
и оттуда смотрели и прикалывались, как мы  перепахиваем зеленку, как видно с
юмором у них тоже было все в порядке.
     В  области  минирования, они  тоже изобретательность  проявляли  лихую.
Положат фугасную  мину на воздушной подушке, а по бокам пару снарядов, и вот
такая  дура  как  ухнет  -- аж дно  БТРа  к крыше прилипает.  Мы  на броне в
основном  находились, редко когда по-боевому, а водилам доставалось здорово,
выжить от  такого взрыва практически  не возможно. Танк, правда, выдерживал,
только катки  с  траками  разлетались. Но и  танкистам  тоже  доставалось от
кумулятивных гранат,  эта  падла  как  автоген  прожигает броню и взрывается
внутри. Танкисты  рассказывали,  что кумулятивка  за  пять секунд  прожигает
броню, так что если за это время не успеешь выскочить из танка, то по стенке
размажет.
     Был случай: в рейде под Гератом колонна во  время марша остановилась, и
спереди крикнули, что водила с комбатовского БТРа  увидел  мину на дороге, а
наш БТР третьим  шел.  Мы спрыгнули, посмотрели,  и точно -- мина  торчит из
колеи,  странно было  то, что ее как будто бы специально наполовину оставили
торчать. Мы подумали, что духи наверно увидели колонну, не успели закопать и
смылись. БТРы отъехали от мины, и комбат вызвал саперов. Подъехали саперы, к
мине пошли капитан и три  бойца, а мы со стороны смотрим. Они сначала стояли
возле мины, потом один боец остался, а капитан и два других бойца спрятались
за дувальчик, который был метрах в пятидесяти от дороги.  Саперы  всегда так
делали, чтоб  в случае чего  всем не взорваться, мины-то с разными причудами
бывают. И  вдруг  взрыв, и  не  там  где мина,  а за дувальчиком, где стояли
капитан  с двумя  солдатами, и  все трое  насмерть.  А  сапер возле мины как
сидел,  так  и  остался,  ему ничего.  Сначала никто ничего  понять  не мог,
думали, что со  стороны духи стреляют, а потом дошло, что за подляну саперам
подложили  духи. Мина была на  воздушной  подушке. Такие мины часто в Афгане
попадались.  Эта  мина   срабатывает  при  определенном  давлении,   которое
создается при неоднократном надавливании на резиновый взрыватель и она может
сработать где угодно, под любой техникой и под любым колесом.
     Саперы  решили вытащить ее, и когда  сапер  остался один, он, аккуратно
раскопав  мину,  стал  ее извлекать,  а в это  время  разомкнулся  контакт и
сработала   мина,  которая  была  соединена  полевыми   проводами  с  миной,
заложенной за дувалом. Местность с дувалом была подобранна духами намеренно.
А сколько всяких подлян они наделывали по всему Афгану, не сосчитать.
     Приходилось  сталкиваться с  отрядами наемников, хоть и  не  часто  это
бывало, но запомнилось надолго. У меня  до  сих  пор стоит перед глазами эта
жуткая картина с перевернутыми, горящими машинами и обгорелыми трупами.
     Нас тогда подняли по  тревоге, как обычно,  но  ротный, почему-то  всех
чижей отправил обратно, а нам по пути сказал, что  наемники посреди бела дня
обстреляли колонну наливников и сбили вертушку.
     Через  несколько  километров  на  горизонте показался черный дым, а еще
через какое-то  время  начали  доноситься выстрелы.  Мы  разделились на  две
группы, два БТРа съехали с бетонки и поехали в обход, а два БТРа, в одном из
которых был я, помчались по бетонке в сторону выстрелов.
     Когда  подъезжали  к  колонне,  по  нам  влупили   с  гранатометов,  но
расстояние  было  большое,  и  гранаты легли  метров 100-150 в  стороне.  Мы
попрыгали с  БТРов,  чтоб  не  быть  мишенью  для  прицела, и  дальше  стали
пробираться  перебежками.  У  нас  было  два  ручных  гранатомета, два  АГСа
(автоматический гранатомет),  один НСПУ (крупнокалиберный  пулемет,  на базе
ДШК), остальные с АКСами.
     Приближаясь к колонне, мы  увидели, что  все  машины горят, это были  в
основном  МАЗы:  половина из  них  валялись в кювете,  остальные  горели  на
бетонке. Колонна была  не военная, и  шофера  были  местные,  из афганцев, а
может советские таджики или  туркмены, точно я не  знаю,  живых там не было.
Вертушка  была наша,