Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
Виталий Кривенко.
Экипаж машины боевой (Часть 1)
© Copyright Виталий Кривенко, 2001
Email: vova@dux.ru
WWW: http://www.artofwar.ru/krivenko/index_tale_krivenko.html
Редактор: Владимир Григорьев (сайт "ArtOfWar")
Автор ждет Ваших отзывов, присылайте их на vova@dux.ru
или запишите в гестбуках "Art of War"
Date: 08 Oct 2001
ОТ АВТОРА
Главное, что я хотел выразить в этом рассказе, так это те мелкие
детали, которые происходили во взаимоотношениях между военнослужащими, сам
диалог общения между ними, и постарался это выразить в более простой для
понимания форме.
То, что здесь описано, отчасти можно считать плодом моего воображения.
Хотя, в общем, события эти происходили на самом деле. Но происходили они не
в той последовательности, в которой написаны. Многое я почерпнул из своих
воспоминаний, некоторые вещи из рассказов пацанов с других подразделений.
По прошествии времени многие детали, конечно же, стерлись из памяти, и
поэтому мне пришлось немного напрячь свое воображение, хотя большого труда
это не составляло, потому что я был там, и знаю не понаслышке про службу в
Афгане.
Это рассказ о службе одного экипажа БТРа пехотной роты в провинции
Герат. Многие фразы из диалогов я напечатал по их созвучию, а не так, как
они должны быть в грамматическом написании. Попадаются и некорректные
выражения, но это, извините, лишь капля в море, и если излагать полный
диалог, то в этом случае прилично выглядеть будут лишь знаки препинания.
МОТОСТРЕЛКОВЫЙ ПОЛК
Отжившие век свой, на лестницу в небо, проходят с парадного входа. А
нас, совсем юных, сквозь пламя Афгана впускали из черного хода.
Я уже часа два торчал в оружейке, и от безделья швырял штык- нож в
деревянный столб.
Было начало июня 1987 года, и до дембеля оставалось еще два месяца.
Нас -- дембелей -- почти всех оставили до августа, так как не пришла
замена из Союза, а те, что пришли, были еще желторотыми "чижами" и на боевые
действия их первое время брать было нежелательно.
А мне уже было на все наплевать: быстрее бы в Союз, и ничто другое в
голову не лезло.
Недавно вышел приказ "дембелей на боевые действия не привлекать". А все
потому, что много писем приходит в министерство обороны от родителей,
которые просят объяснить им одну вещь -- почему они получают письма от
сыновей, в которых те пишут: ждите, через неделю или месяц приеду, родители
уже в надежде ждут со дня на день сына домой, и вдруг вместо сына приходит
цинковый гроб?
Приказ приказом, а из-за нехватки людей приказ этот, мягко говоря,
обходили, да и дембеля не возражали: надо так надо, мы так воспитаны, да и
время в рейде быстрей идет.
В полку мы находились около недели, но скука уже одолела, и хотелось
махнуть куда-нибудь в рейд, только бы подальше от полка и надоевших нарядов
и караулов. Наряды-караулы тащишь через день, пока находишься в полку между
боевыми операциями, если, конечно, рота не находится на пятнадцатиминутной
готовности. А если рота находится на пятнадцатиминутной готовности, тогда ты
вообще как прикованный, и отлучаешься от расположения роты только на
расстояние слышимости. И если прозвучала команда "рота тревога!", то бросай
все и со всех ног лети в оружейку, хватай автомат и патроны и бегом к
машинам. А в соседнем полку, что находился в двух километрах от нас, караул
не менялся уже две недели, днем они спали на постах, а ночью несли службу.
Так что у нас было еще по-божески, за сутки между караулом или нарядом можно
было какие- то свои движения сделать.
В оружейку вошел Хасан, наш замкомвзвода, родом он был из Таджикистана,
но по-русски говорил свободно, хотя и с заметным акцентом. Настоящее имя его
было Хусейн, но я называл его Хасан, так созвучней, он не возражал, а со
временем и все стали его так называть. Характер у него был дерзкий, и он не
любил ни в чем никому уступать, хотя иногда был и не прав. Хасан говорил на
всех азиатских языках, с духами базарил свободно, и частенько его применяли
как переводчика, если вдруг возникали трудности в общении с коренным
населением.
У меня с ним сложились больше чем хорошие отношения, и я с уверенностью
мог сказать, что Хасан был моим другом. Я, бывало, частенько с ним спорил по
разной мелочи, но делал это ради хохмы, мне нравилось по "раскумарке"
подразнить его, он воспринимал любой спор с неподдельной серьезностью, и
было прикольно за ним в этот момент наблюдать.
Я посмотрел на него и спросил:
-- Чего скажешь, Хасан?
-- Сразу после обеда, наверно, выезжаем в рейд, а может быть раньше,
так что готовь свое отделение, -- ответил он.
-- Да ну, неужели?! А кто тебе сказал такое? -- с довольным удивлением
спросил я.
-- К ротному заходил комбат, они о чем- то там базарили, потом ротный
мне сказал, чтоб готовились.
-- Ну, наконец то, а то я уже запарился. А куда махнем, ротный не
сказал?
-- Вроде в старый город, да ротный сам толком еще не знает.
Старый город был для нас печально знакомым местом, частенько там
приходилось бывать и кое- чего получать. Одна сторона города была советская,
другая духовская, даже мосты через речку, которая протекала по окраине
города, были у каждого свой. Наш был железобетонный, который примыкал к
бетонке, а у духов глиняный, старинной конструкции, который находился на
стороне старого города.
По старому городу мы постоянно наносили артиллерийские удары и
периодически прорабатывали его авиацией, происходило это и днем и ночью, и
казалось, что там уже не может быть ничего живого. Но стоило только нашим
военным туда сунуться, как обязательно они нарывались на засаду, а про мины
и разговору нет, их там было понатыкано везде и всюду.
Мы с Хасаном вышли из оружейки и направились к себе в палатку.
Полк наш вошел в Афган в 1985 году, и личный состав располагался в
палатках, в общем, до сих пор полк находился в полевых условиях, модульными
были штаб, санчасть, магазин и частично офицерские казармы. Частично потому,
что многие офицеры младшего состава жили также как и солдаты в палатках.
Оружейки с оружием и боеприпасами тоже находились в палатках, в палатках
находились склады и столовые, в общем, эдакий палаточный городок.
Подходя к нашей палатке, я увидел невдалеке Серегу из батальонной
разведки, и окликнул его:
-- Серый! Иди сюда, сказать что-то надо.
Он медленно направился к нам, подойдя, поздоровался и спросил с
растяжкой так:
-- Ну, ч-е-е?
-- Едрена мать, а накурился ты, как удав, -- сказал я ему и спросил:
-- Чарс есть?
-- Да, есть тут кропалек от лепешки.
-- Ну так дай немного, а то сам нахапался и плаваешь между палаток.
-- На вот, бери весь, у меня в парке есть еще.
Он достал из кармана кусок от лепешки и протянул нам.
-- Ну, ни фига себе кропалек, здесь почти пол лепешки, -- удивился я, и
протянул чарс Хасану.
-- Хасан, на, забей косяк в оружейке, а я сейчас подойду, мне тут надо
кое-что сказать доблестной разведке.
Хасан удалился, а я обратился к Сереге:
-- Серый, чего вы там паритесь?
-- А че такое? -- удивился он.
-- В прошлом рейде вы кого обстреляли возле духовского моста?
-- Как кого? Духов вроде.
-- Я что, похож на духа? А тебе не показалось, что вы наш взвод
обстреляли?
-- А что, это вы были да, вы да?
-- Мы да, мы да, -- передразнил я его, -- наш ротный сказал, что по
башке настучит вашему летехе тормознутому за такие приколы.
-- А что вы сразу на нас, может, это духи были, -- начал было возражать
Серега.
-- Хасан выковырял из глины пулю, она была от КПВТ, и мы видали ваш
БТР, который за сопкой крутился, а когда мы ракетницу пустили, вы поняли,
что запарились и сквозанули оттуда.
-- Это Пипок начал орать: вон духи под мостом, духи под мостом, --
оправдывался Серега.
-- Пипок ваш придурок, он как накурится, ему везде духи мерещатся,
нашли, кого слушать. Ну ладно, я пошел, привет передай Пипку, и скажи, путь
бинокль в "шары" себе вкрутит.
Пипок, это парнишка из разведвзвода нашего батальона, родом он был
из-под Кишинева, фамилия его Пипонин, отсюда и прозвище Пипок. Он был
маленького роста, метра полтора, не знаю, как его только в армию взяли,
суетной такой парнишка, но совершенно безобидный, белые волосы его постоянно
торчали на макушке, и со стороны он был похож на одуванчик.
Отслужил Пипок полтора года и по праву считался "дедом" Советской
армии. Где бы Пипок не находился, везде разносился его звонкий смех, а
улыбка никогда не сходила с лица. Даже когда его отчитывал, какой-нибудь
офицер за провинность, он смотрел на этого офицера, и глупо улыбался, как
будто ему было на все наплевать. По началу это злило командиров, но со
временем все к этому привыкли и не обращали на его улыбку внимания.
-- Ну ладно, до встречи, -- сказал Серега и собрался уходить, но потом
замешкался и спросил:
-- Слушай, Юрка, а пистолетные патроны у вас есть?
Я сразу задумался, мне стало интересно; а зачем Сереге пистолетные
патроны? Серега был пацаном хитрым и скрытным, и так просто он ничего не
спрашивал, и если он что-то ищет, то значит, это что-то имеет к чему-то
какой-то выгодный интерес. У нас в оружейке была пара цинков патронов от
"Макарова", но я решил Сереге о них ничего не говорить. Спросить, зачем ему
патроны? Не имело смысла, все равно он не скажет, но я решил спросить, так
просто, ради спортивного интереса:
-- А нафига тебе пистолетные патроны, застрелиться хочешь, что ли?
-- Да так, надо, в общем, скоро ты сам узнаешь, -- ответил он и пошел
дальше.
Я еще больше задумался над его словами, теперь я был уверен, что
патроны с оружейки надо прибарахлить, пока не поздно. Одного я понять не
мог, зачем кому-то пистолетные патроны? Если духам за "бабки" сплавить, то
духи в основном брали патроны калибра 7,62 для АКМ, гранаты брали и многое
другое из боеприпасов, но чтобы пистолетные патроны брать, меня лично это
удивляло. Так ничего и не придумав, я отправился в оружейку. Хасан сидел на
ящике из-под гранат и крутил между пальцев косяк:
-- Ну что, побазарил с Серегой? -- спросил он.
-- Да так, сказал ему насчет того раза под мостом, когда эти мудаки нас
обхерачили из КПВТ.
-- Ну, а он че?
-- Да ниче, говорит, что это Пипок запарился.
-- Да они там все запаренные были, вместе со своим летехой, -- произнес
Хасан, и приготовился "взорвать" косяк.
-- Подожди Хасан, не "взрывай"! Блин, чуть не забыл. Ты слышал,
что-нибудь про пистолетные патроны?
-- Нет. А что такое?
Я направился к шкафам с оружием:
-- Серега интересовался, есть ли у нас пистолетные патроны, а ты ведь
знаешь, Серега ничего зря не спрашивает, а я где-то видел у нас пару цинков.
Проверяя по очереди шкафы, я нашел эти цинки, и вытащил их. Потом
обратился к Хасану:
-- Ну, и куда мы их денем? Пока еще не поздно, их надо затарить.
-- Сапо-о-ог! А ну бегом сюда, -- заорал Хасан.
Сапог -- это один "тормоз" из нашего взвода, он прослужил год, и
единственное, на что был способен, так это на выполнение определенных
команд, наподобие: пойди, принеси то-то или отнеси что-то, в общем, обычные
припахивания, через которые прошли почти все по молодухе, только Сапог в
этом качестве задержался. Со временем он опускался все больше и больше, его
все гоняли, кому не лень, даже те, кто призвался позже его. Он перестал за
собой следить и стал превращаться в немытого и грязного чмыря. И в один
прекрасный момент Хасан взялся за его воспитание, и хотя Сапог туго
поддавался дрессировке, но сдвиги все же были. Опуститься ведь намного
легче, чем подняться, и я лично не встречал еще таких, кто бы поднялся из
чмыря в человека.
А мне ведь пришлось много таких повидать, еще по гражданке, сначала в
детдоме города Алма-Аты, потом в спецшколе и, наконец, в детской колонии,
куда меня угораздило залететь перед самой армией. А залетел за то, что
сначала соблазнил дочь-малолетку директора спецшколы, а потом "бомбанул его
хату". Просидел я в колонии год, по выходу меня сразу забрали в армию, и
отправили в Афган, конечно не без участия того же директора спецшколы, как
говорится, с глаз подальше.
За безопасность данного Сапогу задания можно было не волноваться, мне
иногда казалось, что Хасана Сапог боялся больше всего на свете, потому как
все его указания он выполнял быстро и с удивительной сообразительностью.
Хотя мне ни разу не приходилось видеть, чтобы Хасан Сапога хоть раз пальцем
тронул, даже наоборот, Хасан иногда заступался за него.
Спальная палатка была напротив оружейки, и не прошло и пяти секунд, как
в дверях появился Сапог, будто джин из бутылки, готовый выполнить любое наше
желание.
-- Слушай Сапог, вот два цинка, хватаешь их и относишь в наш БТР. Понял
да? -- Хасан в упор посмотрел на Сапога.
Сапог сделал понятливое лицо, и усердно закивал, как китайский
болванчик.
-- Только затарь их в рюкзак или замотай во что-нибудь, и чтоб никто не
видел, а то я тебя жопой на пулемет натяну.
Сапог подскочил к цинкам, скинул куртку и, замотав туда оба цинка,
мгновенно сгинул.
Только мы собрались спокойно раскумариться, как дверь оружейки
открылась, и появился наш старшина роты, старший прапорщик Евфстафиади, мы
за глаза называли его попросту, Грек.
С Греком у нас были более чем нормальные отношения, мы с Хасаном,
когда- то его очень выручили.
Немного отвлекусь и опишу этот случай.
Произошло это год назад, мы были тогда еще годками, а Грек только
прилетел с Союза на замену нашему старшине роты. Прошло дня три, с тех пор
как Грек принял должность и стал нашим новым старшиной.
И вот как-то раз, мы с Хасаном зашли в каптерку за чем-то, мы часто
бывали в каптерке, там хранились наши личные вещи. В каптерке мы увидели
Грека, он сидел за столом, обхватив голову руками, и докуривал очередную
папиросу, а на столе стояла пепельница с горой окурков от беломора, банка
тушенки, сухари и бутылка, а по запаху, который доносился из кружки, это
явно была кишмишовка. Увидев эту картину, Хасан спросил старшину:
-- Что-нибудь случилось, товарищ прапорщик?
Грек поднял голову и посмотрел на нас, а потом заорал:
-- А вам чего здесь надо!? Берите то, за чем пришли, и валите отсюда к
ибени матери.
Мы с Хасаном переглянулись, поначалу старшина показался нам нормальным
мужиком, веселый такой, общительный и по характеру вроде не "козел", и
вдруг, на тебе. Мы прошли молча в каптерку, взяли то, за чем пришли, и
собрались уходить. Вдруг старшина окликнул нас:
-- Ребята, подождите. Вы не обижайтесь на меня, так вырвалось с психу.
Идите сюда, садитесь.
Мы прошли к столу и сели.
-- Знаете, наверно, что это такое? -- он показал на бутылку.
-- Да, знаем, это кишмишовка, -- ответил я.
-- На аэродроме обменял, отдал пять пачек беломора, -- сказал спокойно
старшина, и спросил:
-- Вам налить?
-- Нет-нет, мы не будем, -- замахал руками Хасан.
Хотя от грамм пятидесяти мы бы не отказались, вчера были проводы
дембелей, мы нахапались бражки лишку, и сегодня меня немного поташнивало.
-- Да ладно не стесняйтесь, чуть-чуть можно, я разрешаю, а то одному
как-то не в жилу, хотя причина есть на этот случай.
Он плеснул в кружку грамм, наверно, сто, и протянул мне.
-- Нет, товарищ прапорщик, лучше в следующий раз, -- начал отпираться
я.
-- На, держи! Мы в таком месте, где следующего раза может и не быть, --
настоял старшина.
Я взял кружку и подумал, да хрен с ним, чего тут такого, и выпил,
закусив это пойло тушенкой.
-- Ну вот, а то "в следующий раз, в следующий раз", я ведь тоже был
когда-то таким же бойцом, как и вы, и даже пришлось разгонять бунт в
Чехословакии, а теперь вот Афган, будь оно все проклято.
Грек налил еще и протянул Хасану, тот молча взял и выпил.
-- У меня тут проблема, в общем, и не знаю что делать, -- немного
помолчав произнес старшина и продолжил:
-- Старшина ваш бывший, меня крупно "кинул", короче говоря.
Мы вопросительно посмотрели на Грека, а он продолжал:
-- Когда принимал дела, все было на месте, как и положено, я проверил
все вещи по описи и накладным и сам лично убедился в их наличии. Потом мы
немного обмыли мое вступление в должность и отъезд старого старшины, улететь
в Союз он должен был утром. Вечером он ко мне подошел и попросил ключ от
каптерки, сказал, что у него там вещи, надо приготовиться к отлету, и все
такое. Я без задней мысли отдал ему ключ, а сам спать завалился в офицерской
палатке. Утром он вернул мне ключ, мы попрощались, и он укатил в Шиндант, а
оттуда в Союз. А вчера вечером я решил разложить шмотье, чтобы знать, что
где лежит. И оказалось, что не хватает 30 комплектов летнего ХБ, десять
комлектов зимнего ХБ, десять шапок и семь ящиков сухпайка. Я все перерыл, но
чего толку искать то, чего нет. А в полку я пока никого не знаю, да и кому
теперь доверять после такого. Вот такие-то дела, мужики, -- сказал он
обречено, и спросил:
-- Может, вы подскажете, что теперь делать?
Мы с Хасаном сидели и молчали, лично я не знал, как помочь старшине.
Молчание нарушил Хасан:
-- Я вчера слышал, как дембеля говорили про это.
Мы со старшиной посмотрели на Хасана, а он продолжал:
-- Они помогали бывшему старшине провернуть это дело. Все эти шмотки
давно в дукане. Ты ведь, Юра, знаешь бывшего старшину? -- Хасан посмотрел на
меня и продолжил:
-- Он барыга крученый, и вещи эти он еще за месяц до замены в дукан
сбагрил. А те, что вы видели, товарищ прапорщик, он взял на время у старшины
РМО, они с ним кореша были. А потом в последнюю ночь он выманил у вас ключ и
с дембелями, которые сегодня укатили домой, они перенесли все вещи обратно в
каптерку РМО. А дембелям за эту услугу бывший старшина обещал перевезти
через таможню дукановские вещи. Каптерщика у вас, товарищ прапорщик, тоже
нет, старый укатил на дембель.
Было видно, что греку от этого рассказа не легче, он налил себе,
вмазал, и со злостью сказал:
-- Да я сам дурак, не хрен было доверять этому козлу. А к РМО теперь
какие претензии предъявлять? Этот прапор пошлет меня на х...й и будет прав.
А каптерщика себе я попозже найду. Может из вас кто-нибудь хочет
каптерщиком? Я поговорю с командиром роты, и все будет нормально.
-- Нет, товарищ прапорщик, я замкомвзвода, -- ответил Хасан.
Старшина посмотрел на меня.
-- А я командир отделения, -- ответил я.
-- Командиры значит? Ну, давайте тогда выпьем за это.
Старшина нам налил еще по пятьдесят грамм, мы выпили и стали
чувствовать себя легко и непринужденно. Я обратился к Хасану:
-- В каптерке РМО каптерщик, по-моему, чижара, и он там, вроде как,
ночует. Так да? -- я посмотрел на Хасана.
-- Да, чиж, хохол из Львова, -- ответил Хасан.
У меня под хмелем созрела в голове одна идея, и я предложил вот что:
-- Можно поговорить с нашими чижами из Украины, надо чтоб они этого
хохла каптерщика как-нибудь после отбоя из каптерки вытянули. Нальем нашим
чижам браги пару фляжек, и пусть они его как земляка к себе подтянут, а мы
этим временем бомбанем РМОшную каптерку, она же вот, рядом, напрот