Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
те спасибо
полкачу за то, что он вас отмазал, иначе загремели бы вы все. Давайте лучше
косяк курнем, -- предложил Хасан.
-- Ну давай, забивай, -- сказал Серега.
Хасан сел под колесо и стал забивать косяк, я сел рядом с ним. Пипок,
постояв немного, закурил сигарету и пошел за БТР, наверно отлить.
-- Серега, давай тоже забивай, один на четверых мало будет, --
обратился к Сереге Хасан.
Серега тоже сел рядом, достал чарс из кармана и стал мастырить еще один
косяк. Я снял автомат и выстрелил очередью вверх.
-- Юра, тебе че делать не х...й? -- спросил Хасан.
-- А че, все стреляют, и я тоже. Тебе патронов моих жалко что ли?
-- Да заколебал, давай посидим спокойно, а если дуракам делать нех...й,
то пусть себе стреляют.
Хасан, забив косяк, прикурил его, и сделав пару затяжек передал мне.
-- А где Пипок? -- спросил Хасан, выпуская дым.
-- По большому, наверно, пошел, -- ответил Серега, прикуривая второй
косяк.
-- Пипо- ок! -- крикнул я.
-- Да че он, в горы срать поперся, что ли, -- начал возмущаться Серега.
-- Ну пусть сидит, кто не успел, тот опоздал, -- сказал Хасан.
Мы выкурили оба косяка, но Пипка так и не дождались.
-- Да у него там запор, что ли, пора бы уже по норам рассосаться, а то
я начал замерзать, -- сказал я, вставая.
Я поднялся и пошатываясь пошел за БТР, посмотреть, где там Пипок
запропастился. Зайдя за БТР я негромко крикнул:
-- Пипок! Черт возми, ты че, уснул что ли?!
Никто не отвечал, я отошел подальше и стал вглядываться в ночную мглу.
"Да куда же он подевался? Неужели спать пошел в БМПшку, да вроде не должен,
он бы сказал," размышлял я.
-- Юра, ну че там? -- услышал я голос Сереги.
-- Да не знаю, не видно ничего, -- ответил я.
Я направился обратно, и вдруг заметил под колесом силуэт человеческой
фигуры, какая-то тревога пронзила меня, сердце бешено застучало. Я медленно
подошел к колесу, это был Пипок, он лежал лицом вниз. Я сел на корточки и
потряс его за плечо.
-- Пипок, что с тобой? -- тихонько произнес я.
Пипок не шевелился, я перевернул его на спину и на мгновенье
остолбенел. На его лице вместо правого глаза была дырка, и струйка черной
жидкости стекала на висок. Я смотрел на его лицо и не мог поверить, весь
кайф как ветром сдуло. Пипок даже мертвый улыбался, мышцы его лица были
устроены так, что уголки губ были загнуты вверх. С первого взгляда даже не
верилось, что лицо это уже безжизненно, на нем как будто было написано: "Да
что вы? Я шучу. Неужели вы поверили?" Я не отрывал глаз с его лица, "не
может быть, не может быть," эти слова проносились у меня в сознании.
Я начал трясти Пипка за плечи.
-- Пипок, вставай, вставай же! -- кричал я, хотя прекрасно понимал, что
Пипок был мертв, но разум отказывался в это верить.
Вот и еще один случай, когда духовский снайпер выстрелил на огонек от
прикуренной сигареты. Случай далеко не первый и, к сожалению, не последний.
На мой крик прибежали Хасан с Серегой.
-- Юра, что случилось, ты че кричишь? -- спросил Серега, подойдя ко
мне.
-- Пипок мертв, Серега! Понимаешь? Пипок мертв! -- сказал я и закрыл
лицо руками, я больше не мог смотреть на это лицо, но в моем сознании как
наяву, отчетливо вырисовывались его черты, улыбка, дырка вместо глаза и
черная струйка, стекающая на весок.
-- Как мертв? -- еле слышно произнес Серега.
Хасан присел рядом со мной на корточки и стал щупать пульс на уке у
Пипка.
-- Да че ты щупаешь, Хасан. У него сквозная дырка в голове, -- сказал
я, глядя на Хасана.
-- Хасан, ну как, может он живой, а? -- спросил с надеждой Серега,
наклонившись к нам.
Хасан встал и тихо произнес:
-- Да нет, Серега, не живой он. Иди, доложи.
Хасан положил руку на плече Сереги.
-- Суки! -- закричал вставая Серега, и вскинув автомат, выпустил рожок
по горам.
Потом он наклонился к мертвому Пипку, и произнес дрожащим от напряжения
голосом:
-- Пипок, я этих духов всех с говном смешаю. Слышишь? Всех!
После чего Серега встал и, волоча на ремне автомат, направился в
сторону БМПшки.
-- Юра, успокойся, теперь уже ничего не поделаешь, -- обратился ко мне
Хасан.
-- Слушай Хасан, только не надо меня утешать, как скорбящую вдову, я
все прекрасно понимаю и без твоих слов. Давай лучше отнесем Пипка к БМПшке.
Мы осторожно взяли мертвого Пипка и понесли. К нам подбежали пацаны с
разведки, и тоже стали помогать нести, Серега разбудил всех пацанов и
рассказал, что случилось с Пипком. Хотя чего там помогать, я бы сам его смог
нести, не напрягаясь, он был легким, как ребенок.
Первым подскочила БМПшка с летехой, он выскочил из люка, и подбежал к
нам.
-- Пипонина убили, да? Ну как же так? Ну как же так? --Растеряно
проговорил лейтенант, наклонившись над Пипком.
Мы все стояли полукругом возле Пипка и молчали. Туркмен, Урал и Сапог
тоже были здесь, их разбудил Хасан и рассказал про Пипка.
Спустя минут пять к нам подъехали машины командира и комбата и с ними
"таблетка". Командир с комбатом подошли к нам, потом появились медики, и
положив Пипка на носилки отнесли его в "таблетку".
-- Надо было не отпускать караван. Вот только ХАДовцы, принесла их
нелегкая, -- сказал вполголоса командир.
-- Вы думаете, это могли сделать из того каравана? -- спросил комбат.
-- Я ничего не думаю, пусть слон думает, у него голова большая. А нам
надо было все рассчитать, не исключено, что это могли быть и они. Ну ладно,
завтра вызовем вертушку и отправим бойца. Да когда же закончится все это,
господи? -- сказал командир и направился в свой БТР, последнюю фразу он уже
произнес на ходу, обращаясь к самому себе.
Через полчаса стало светать, наступало утро. Из нас никто больше так и
не уснул, все были обеспокоены случившимся. С рассветом прилетела вертушка и
забрала Пипка на борт, оказалось, что среди танкистов тоже есть один раненый
солдат. У этого танкиста были оторваны два пальца, большой и указательный,
он некоторое время скрывал это от офицеров, боясь, что ему "пришьют"
членовредительство, так как случилось это по глупости. Несколько танкистов
от нечего делать решили на спор посостязаться, кто дольше удержит в руке
взведенный запал от гранаты, и успеет до разрыва отбросить его в сторону.
Они по очереди брали в руку запал, и выдернув кольцо держали его в ладони,
проверяя время по секундомеру на часах. Один из них продержал дольше всех,
вот только остался без двух пальцев. Он перебинтовал руку, решив пока не
обращаться за помощью, и не говорить офицерам, а когда рука распухла и пошла
угроза заражения крови, только тогда он обратился к медикам. Ну что можно
сказать по этому случаю? Наверно, находясь в Афгане, пацанам не хватало
острых ощущений.
Полк наш отправился дальше. Мы пытались говорить о всякой ерунде,
стараясь не затрагивать тему ночного происшествия, но все равно разговор не
клеился, было видно, что каждый из нас думает именно об этом. Я рисовал в
памяти живое лицо Пипка, а перед глазами, как видение стояла эта мертвая
улыбка, дырка в глазу, и черная струйка, стекающая на весок, как я не
старался, но все равно не мог избавиться от этого образа, так сильно он
запечатался в моем сознании.
За время службы в Афгане мне приходилось часто видеть, как погибали
пацаны: вот был боец, и пусть даже не друг, а просто однополчанин, вроде
встречались иногда, и вот его нет. Со временем все забывается, одни события
заслоняются другими, и так продолжается изо дня в день. Но совсем другое,
когда погибает твой друг, с которым ты постоянно общаешься, время проходит,
но ты никак не можешь смириться с тем, что его уже нет. Вот так и с Пипком,
и пусть он был не таким близким другом, как, например Хасан, но все же я
успел привыкнуть к этому звонкому голосу и вечно улыбающемуся лицу.
Нам жаль погибших друзей, но иногда, шагая по этой проклятой войне,
обернешься назад, и задумаешься, а ведь окажись на их месте ты -- уже не
видел бы всего этого кошмара, и еще не известно, кого надо больше жалеть,
нас, живых, или тех, кого уже нет.
Говорят, что время лечит, и я не буду с этим спорить. Да только хватит
ли времени у остатка жизни, чтоб залечить наши рваные души?
ЗАСАДА
Я проснулся, вот черт, даже не заметил, как уснул. В этот раз мне
ничего не снилось, просто провалился в пустоту и очнулся, как из
бессознательного состояния. Оглядевшись вокруг, я заметил, что пацаны тоже
спят. Урал с Сапогом спали облокотившись друг на друга, Сапог к тому же
спал, обняв пластмассовую флягу с водой. Наверное, баба снится Сапогу,
подумал я. Хасан лежал на противоположном сидении, положив под голову
вещмешок, он дрых без задних ног. Один Туркмен не спал, так как был за
рулем. В БТРе стояла духотень жуткая, как в духовке, слюна во рту
превратилась в густой кисель и выплюнуть ее не представлялось возможным. Я
вытащил из рук Сапога флягу и, отвинтив пробку, глотнул из нее, вода была
почти горячая, да еще напичканная хлоркой, меня аж передернуло: сука Сапог
нахерачил в воду хлористых таблеток, лучше б он нассал туда, и то не так
противно было б. Набрав еще раз в рот воды из фляги, я прополоскал горло и,
открыв командирский люк, выплюнул воду. Пыль от идущей колонны стояла
столбом, и я нырнул обратно в люк, захлопнув крышку. Умостившись на
командирском сиденье, я посмотрел на Туркмена.
-- Ну что, выспался? -- спросил он.
-- Да вроде выспался немного. Туркмен, где мы?
-- Да не знаю, еду вот за колонной.
Я глянул на часы, они показывали двадцать минут двенадцатого.
-- Стояли где-нибудь? -- опять спросил я Туркмена.
-- Нет, часа четыре уже катим по пыли.
-- Кишлаки по дороге были?
-- Карезак вроде проехали полчаса назад, но мы его стороной обошли. Там
по рации голос Америки трепал про то, как мы по Ирану прокатились.
-- Да ну на х...й! -- удивился я.
-- Да, серьезно, базарят, что наш полк нарушил границу Ирана и
обстрелял кишлак в районе города Ездан.
-- Откуда они узнали, суки?
-- Враг не дремлет, хули ты думал.
-- И что теперь?
-- Да ни чего, пошли они на х...й. Кто что докажет, не были мы там, не
были и все. Командир ротного вызывал, но ротный хрен признается, ты же его
знаешь. Но командир ерунда, замполит там больше всех разоряется. Но и это
херня, тут ротный подсел на нашу волну, я ох....ел ваще.
-- Надо поменять волну.
-- Да хрен с ним, ротный что -- ваще долбай? Он все прекрасно знает,
лишь бы замполит не вычислил эту канитель.
-- Да и пусть вычисляет, он один хрен не врубится в наши базары.
-- А если врубится, то у него крыша съедет сразу, -- сделал заключение
Туркмен, потом добавил:
-- Да, и еще, тот караван, который мы под утро отпустили, он не дошел
обратно, его на заре разбомбили вертушки прям на перевале, а я еще удивился,
как это командир отпустил их, теперь мне все понятно.
В отсеке что-то загремело, и послышались маты, это проснулся Хасан. Мы
с Туркменом обернулись, Хасан отплевывался и материл Сапога.
-- Наверно воды из фляги хапнул, -- сказал я Туркмену.
-- Ну и что?
-- Там хлорки полно, Сапог наверно закинул пять таблеток, как положено,
я тоже ее пил, параша жуткая.
К нам подлез Хасан, рожа его была сонная и помятая.
-- Сапог падла, воду запоганил -- сука, -- пробубнил Хасан.
-- Ниче, не сдохнешь, я тоже выпил, живой пока.
-- Ну че, может косяк забьем, а? -- предложил Хасан.
-- Ты как всегда в своем репертуаре. Морду сначала продери и жопу
намыль, замполит узнал, что мы в Иран заехали, так что готовься, -- сказал я
Хасану.
-- Ни пиз...и.
-- Вот не верит, Туркмен скажи ему.
-- Да, да, голос Америки уже объявил в эфир, -- подтвердил Туркмен.
Рядом с нами появился Урал, он тоже был заспанный, глаза его, и без
того узкие, стали еще уже.
-- Дайте воды, наверх лезть неохота, -- промямлил Урал, еле ворочая
языком.
-- Сапог спит? -- спросил я Урала.
-- Да спит, калымит так, что хрен разбудишь. Да дайте же воды!
-- Там фляга валяется, где-то возле движков, иди попей пока она
холодная, недавно из родника набрали, -- предложил ему Хасан и, достав чарс,
стал забивать косяк.
Урал пополз к движкам искать флягу, примерно через минуту из отсека
донеслись маты.
-- Ну вот и Татарин воду попробовал, теперь, Туркмен, твоя очередь, --
сказал я.
-- Нет не угадали, у меня вот фляга с нормальной водой, -- Туркмен
достал из под сидения флягу и, повертев этой флягой у нас перед глазами,
засунул ее обратно.
-- Че за х....ня? -- карабкаясь к нам воскликнул Урал.
-- Это вода такая, с хлоркой называется, -- ответил я.
-- Чья это фляга. Черт возьми? -- опять спросил Урал.
-- Сапога, чья же еще.
-- А-а, ну тогда ясно.
-- Туркмен ты будешь чарс? -- спросил Хасан, прикурив косяк.
-- Давай, немного хапну.
Туркмен сделал несколько затяжек и протянул сигарету обратно.
-- Да кури, я два забил, -- отмахнулся Хасан и взорвал второй косяк.
-- Вот черт, опять обкуримся как суки, -- сказал я, беря косяк у
Туркмена.
Мы вчетвером выкурили два косяка и прибалдели капитально, я провел
рукой по голове, там ничего не было, блин, всегда так, как обкуришься, так
кажется, что на голове шапка надета. Я посмотрел на пацанов: Туркмен с
невозмутимым видом крутил баранку, Хасан сидел и скалился во весь рот, Урал
с довольной "миной" лупал глазами. Я смотрел на них и думал, как мы стали
близки друг другу за время службы, и как хорошо, что мы вместе, едем вот так
в БТРе по этой проклятой афганской земле, обдолбленые, в насквозь
пропотевшем ХБ, с потрескавшимися от ветра и палящего солнца лицами,
небритые и немытые, но живые. Жаль, что нет с нами Качка, но Качок хоть
живой, пусть ранен, но живой, а вот Пипка уже нет, и никогда мы больше с ним
не встретимся, разве, что на том свете. Пипок был не в нашем экипаже, и
поэтому мне казалось, что Пипок живой и катит в своей БМПшке где-то рядом, а
то, что его убили, это просто страшный сон. Как хотелось верить, что это был
всего лишь сон.
-- И что там сказали эти буржуи, что это я за рулем был, да? -- спросил
Хасан, вспомнив недавний разговор насчет Иранской прогулки.
-- Ну, так прямо не сказали, но это ведь не трудно выяснить.
Международный скандал поднялся, ротного уже арестовали. Мы все скажем, что
спали и ничего не знали, а тебе -- труба. Наденут на тебя наручники, и
покатишь ты по этапу. Хотя нет, по законам военного времени тебя
расстреляют, прямо возле БТРа. Так что считай, что ты выкурил свой последний
косяк, и помолись перед смертью. Может тебе муллу позвать, он отходняк
прочитает?
-- Да хоть папу римского, мне похеру.
-- А ты татарин чего уставился, тебе ваще пиз...ец, ты там пол Ирана из
пулемета завалил, когда случайно на спуск нажал, -- подколол я Урала.
-- Да пошел ты, Юрка, гонишь всякую ху...ню, -- сказал Урал и повалился
на сидение в отсеке.
-- Слушай, Хасан, ты же мусульманин? -- спросил я.
-- А че, ты сомневаешься, да?
-- А в Аллаха ты веришь?
-- Да он в Будду верит, Аллах че, у Аллаха две руки и он за раз всего
лишь один косяк забить может, а вот у Будды шесть рук, тот за раз сразу три
заколачивает, -- ляпнул Туркмен.
Мы все заржали так, что аж Сапог проснулся и уставился на нас в
непонятках.
-- Туркмен, ну ты и сморозил, а главное прям в точку попал, -- я
закатывался и не мог остановиться.
-- Юрка, на, сядь за руль, а то я уже запарился, пойду в отсек
поваляюсь немного, -- предложил Туркмен вставая из сидения.
-- Дай я поеду, -- подпрыгнул Хасан и полез на место Туркмена.
-- Да пошел ты, на ишаке сначала научись ездить, -- ответил Туркмен и
оттолкнул его рукой.
Я стал перелазить на место Туркмена, когда Туркмен убрал ногу с педали
газа, БТР замедлил ход. Садясь на его место, я резко надавил на педаль --
БТР дернулся, и чуть не стукнулся в машину, идущую впереди нас, я чуть
сбросил газ.
-- Осторожно, а то скажут, что уснули, -- предостерег меня Туркмен, и
завалился на десантное сидение, а Хасан в это время запрыгнул в командирское
кресло.
Я закурил сигарету и начал подстраиваться под скорость колонны, чтоб не
въехать во впереди идущий БТР, или чтоб сзади идущий БТР не долбанул нас. В
окно практически ничего не было видно из-за пыли, временами ее сдувало
ветром и показывался зад впереди идущего БТРа. Управлять машиной в таких
условиях было трудно, если брать в расчет, что я не водила.
-- Ну как? -- спросил Хасан.
-- Видимость нуль, машину веду по приборам, -- ответил я ему.
Я по раскумарке прикололся к управлению машины, и уже не слышал, о чем
там болтали пацаны. Глаза мои были прикованы к окошку, где иногда на пару
секунд появлялся передний БТР, а уши мои были заняты монотонным гулом
движков. Я опять представил себя в космическом корабле, только вместо синевы
космоса передо мной виднелась серая масса пыли. Докурив сигарету, я
несколько раз ткнул окурком в лобовое стекло в разных местах, представляя,
что это звезды, виднеющиеся в иллюминатор моего корабля. Я бы еще долго так
прикалывался, если бы сзади не послышались сигналы машин, и не раздалась
автоматная очередь. Я очнулся от мечтаний и заметил, что пыли в окне не
видно, а передо мной простираются афганские просторы с виднеющимися вдалеке
горами, и несколько точек на лобовом стекле, якобы звезды. Нажав на тормоз я
остановил машину, колонны впереди не было, тьфу черт, вот я замкнул.
-- Что такое? -- спросил Хасан.
-- Да х...й его знает, сейчас посмотрим, -- ответил я, и открыв крышку
люка высунулся из него.
Колонна стояла в полукилометрах от нашего БТРа, а точнее -- это наш БТР
стоял в полукилометре от колонны.
Из командирского люка высунулся Туркмен.
-- Юра, ты че? -- удивленно спросил он.
-- Да замкнул короче, колонна свернула, а я прямо поехал.
-- Да вы меня уже заеб...ли вместе с Хасаном, лучше я Сапога надрочу за
рулем сидеть, -- начал возмущаться Туркмен.
-- Да ладно, Туркмен, не разоряйся, я че, спецом что ли.
-- Спецом, не спецом, а разбираться с шакалами сам сейчас будешь, вон,
смотри -- комбат кулаками машет, вылезай давай, сядешь, когда
растормозишься.
Я перелез на командирское сидение, а Туркмен сел за руль и, развернув
БТР, направил его в сторону колонны.
Подъезжая к колонне, я вылез из люка на броню, и приготовился получать
пизд...лей в случае чего. Комбат спрыгнул с брони и подбежал к нашему БТРу.
Мимо меня пронесся шквал отборных матов, из которых я понял, что мы и уснули
и замкнули, и еще много чего в этом роде.
-- Это я был за рулем товарищ майор, задумался немного и не заметил,
как колонна свернула, -- начал я оправдываться заплетающимся от сушняка
языком.
-- Я сейчас так пере....бу автоматом по твоей думалке, что она у тебя
через жопу вылетит, еще одна такая запарка, и вы у меня пешком за колонной
бежать будете.
Комбат, погрозив нам кулаком, развернулся и направился в сторону своего
БТРа, а ротный, сидя на броне своей машины, показывал нам непристойные
жесты, сопровождая их беззвучным шевелением губ. Что он имел ввиду, нетрудно
было догадаться, все остальные, кто на броне, кто из