апанька говорил.
   - Это стиль пламенного  публициста  Адриана  Ураганова?  -  Вирхов  повел
глазами в сторону затихшего кандидата и снова уставился на  мальчишку.  -  А
зачем ты убил мещанку Аглаю Фомину?
   - Я никого не убивал! Богом клянусь! Вот  те  истинный  крест.  -  Клавка
отступил на шаг назад. - В своем грехе повинюсь,  покаюсь,  секите  повинную
голову. Но чужой грех брать на себя не  буду.  Заповедь  чту,  не  преступаю
через кровь человеческую...
   Вирхов встал и, заложив обе руки  за  спину,  в  раздумье  расхаживал  от
своего письменного стола к окну и обратно.
   - Что с тобой делать, дураком этаким, ума не приложу. - Он остановился  и
навис над несовершеннолетним преступником. - Готов ли ты  отвечать  за  свои
преступные деяния?
   Клавка побледнел, сглотнул слюну.
   - Вы меня закуете в кандалы?
   От неожиданности Вирхов вздрогнул.
   - Нет, ответ тебе  придется  держать  более  суровый.  Готовься,  молись.
Отойди к окну от греха подальше.
   Карл Иванович проследил, пока мальчишка прошлепает босыми ногами к  окну,
и только после этого направился к письмоводителю и что-то шепнул ему на ухо.
Письмоводитель выскользнул из дверей кабинета.
   Вирхов  же  остался  стоять,  прислушиваясь  к   Клавкиному   торопливому
бормотанью.
   - Пресвятая Троице, помилуй нас; Господи,  очисти  грехи  наша;  Владыко,
прости беззакония наша; Святый, посети и исцели немощи  наша,  имене  Твоего
ради. Господи помилуй, Господи помилуй...
   Не  прошло  и  пяти  минут,  как  в  кабинете  появился  в  сопровождении
письмоводителя Роман Закряжный, смиренный и кроткий.
   - Ну  что,  Роман  Мстиславович,  -  как  вам  наши  казенные  деревянные
пуховики? - Вирхов вглядывался в исхудавшее костистое лицо портретиста.
   - На все воля Божья, господин  Вирхов,  -  ответил  Закряжный.  -  Видно,
прогневил я силы небесные образами супостата...
   - С Господом Богом разбирайтесь  сами,  без  меня,  -  сказал  как  можно
ласковее Вирхов. - А вот ответьте мне, голубчик, много ли вам надо молиться,
чтобы простить злодея, уничтожившего ваши полотна?
   - Я его уже простил, - тихо заверил Закряжный.
   - Вы убеждены в этом?
   - Совершенно. Если встречу его на путях земных, облобызаю по-братски и  в
ноги поклонюсь... Избавил от морока, колдовства, служения Антихристу.
   - А я бы с  удовольствием  посмотрел  на  эту  вашу  встречу.  -  Вирхов,
придвинулся поближе к Закряжному. - Видите  ли,  сударь,  поджигатель  ваших
полотен находится здесь - вон мальчишка стоит у  окна,  Клавдием  зовут.  Во
всем признался.
   Художник перевел взгляд к окну и стал разглядывать  курчавого  губошлепа.
Вирхов нутром чувствовал, что Закряжный пока еще далек  от  ярости  и  жажды
мщения.
   - Сам бы он, конечно, не додумался, отец науськал, угрожал расправой...
   - А почему он поджигал мои картины? - спросил кротко портретист.
   - Его отец  был  пациентом  желтого  дома,  во  всех  своих  бедах  винил
Вдовствующую Императрицу... Вот ее дворец да опекаемые ею учреждения и стали
жертвой, а в них ваши полотна, которые так легко воспламеняются.
   Карл Иванович говорил долго и сбивчиво,  обращая  внимание  лишь  на  то,
чтобы художник не бросился и прямо здесь не  прибил  трясущегося  от  страха
воришку.
   - Это судьба, - сказал наконец дрогнувшим голосом Роман Закряжный.
   - Да, да, судьба, рок, провидение, фатум... - подхватил Вирхов. - Я вижу,
господин Закряжный, вы действительно очистились  духом,  кротки  стали,  аки
агнец Божий...
   - Это - судьба, - повторил Закряжный. - Господин  следователь,  позвольте
мне взять этого мальчишку на воспитание.
   Вирхов поперхнулся и уставился на художника.
   - Предстоит  судебное  разбирательство,  господин  Закряжный,  и  будущее
ребенка еще под вопросом.
   - Посодействуйте, Карл Иваныч, замолвите словечко, век Бога молить за вас
буду, - с необычной горячностью обратился к Вирхову живописец. Я вам не  все
рассказал о себе. Умолчал о позорных страницах жизни своей. Но  Бог  взял  -
Бог и дал.
   - Выражайтесь яснее, господин Закряжный, - перебил его Вирхов.
   - Видите ли, в юные годы свои соблазнил я  некую  девицу  непорочную,  да
страсть  к  художеству  пожирала  меня,  уехал  я  в  столицу,  поступил   в
Академию... Забыл про нее...  А  она,  оказывается,  брюхата  была...  Потом
узнал, что растет у меня сын, да чахлый,  болезненный...  Долг  христианский
исполняя, не оставлял я заботами женщину несчастную с чадом моим  на  руках,
тайно переплавлял им деньги, вырученные за свои работы. Но, видимо, грех мой
был более искупительных усилий... Умерли оба, и мать, и сын, в одночасье, от
чумной заразы. И сына моего назвала она, как говорили мне, Клавдием...
   - Теперь понимаю, - признал озадаченно Вирхов, - действительно, похоже на
судьбу.
   Он отошел от художника и приблизился к  бледному  мальчишке,  потерявшему
дар речи.
   - Ну что, Клавдий Иваныч, хочешь начать новую жизнь?  -  спросил  Вирхов.
Можешь подмастерьем стать, в доме хорошем жить, не побираться, не валяться в
отбросах? Учти, такое везение лишь раз в жизни случается!
   Мальчишка сопел и не говорил ни слова.
   - Ну ладно, - сказал Вирхов, - устал я от вас, утомился. Да и вам, прежде
чем  об  общей  участи  думать,  поближе  узнать  друг  друга   не   мешает.
Отправляйтесь оба в камеру - там на нарах и поговорите. Сейчас  распоряжусь,
чтоб обед вам принесли.
   Письмоводитель сделал знак художнику и воришке покинуть кабинет и  вместе
с ними пошел выполнять распоряжение. За ними выскользнул и кандидат.
   Карл Иванович почувствовал, что тоже порядком проголодался. Заказать обед
в ближайшем ресторане?  Или  воспользоваться  давешним  приглашением  Полины
Тихоновны, съездить пообедать на Большую Вельможную? Тем более что  и  повод
есть весьма пристойный - вернуть ее милому племяннику саквояж с медицинскими
принадлежностями, да и выяснить, что  лежало  в  саквояже  Крачковского,  не
мешало бы...
   Вирхов так серьезно обдумывал возникшую перед ним дилемму, что  не  сразу
заметил, что в кабинете вновь возник юный кандидат.
   - В чем дело, Павел Миронович? - спросил он, неожиданно  обнаружив  перед
собой симпатичного юриста.
   - Пришло сообщение из Скотланд-Ярда, -  ответил  Тернов.  -  Помните,  вы
отсылали запрос относительно мистера Стрейсноу?
   -  Помню,  -  устало  кивнул  Вирхов.  -  Грош  цена  их   ответу,   если
подозреваемый уже мертв и преступление раскрыто.
   - Совершенно согласен с вами,  Карл  Иваныч.  -  Тернов  вертел  в  руках
бумагу.
   - Давай уж, прочту...
   Вирхов взял лист бумаги и начал читать вслух: "Скотланд-Ярд.  Лондон.  На
ваш  запрос  относительно  мистера  Чарльза  Дж.  Стрейсноу  отвечаем,   что
означенный господин является младшим отпрыском в семье  уэлльского  баронета
Дж. Стрейсноу. Получил хорошее образование, вращался в  высоких  кругах,  но
вскоре был изгнан из  приличного  общества  и  проклят  отцом  за  природную
слабость, выражающуюся в немотивированных  припадках  клептомании.  В  марте
1900 года украл золотой ошейник с собаки лорда Отерберна, в марте 1901  года
похитил  из  оранжереи  лорда  Датфорда  укоренившийся  черенок   редчайшего
тибетского растения. В марте 1902 года незаметно вынес из  редакции  журнала
"Стандарт  магазин"  описание  летательного  аппарата  на  совершенно  новых
принципах. В данный момент Скотланд-Ярд подозревает мистера Стрейсноу еще  в
одной  беспрецедентной  краже,  совершенной  в  марте   1903   года.   Будем
признательны,  если  вы  сообщите  нам  о  местонахождении  мистера  Ч.  Дж.
Стрейсноу".
 
Глава 27 
 
   - Дмитрий Андреевич,  конечно,  человек  достойный,  как  уважительно  он
отзывался  о  Вдовствующей   Императрице.   Но   в   нем   есть   внутренняя
напряженность. Так бывает, если ребенок не знал подлинной материнской ласки.
Не всем сиротам так везет, как мне с Полиной Тихоновной,  -  делился  своими
впечатлениями доктор Коровкин, трясясь рядом с  Мурой  в  пролетке.  -  Меня
тронуло, что на его столе стоит портрет его матери. Они очень похожи,  такой
же могучий лоб, несимметричные брови...
   Я тоже обратила на него внимание, - сдержанно ответила Мура. -  Ее  звали
Софьей, как и вашу матушку. Но вам не показалось, что как только мы вышли из
дома господина Формозова, за нами увязался какой-то странный монах...
   Доктор  Коровкин  обернулся.  Действительно,  в  толпе,  далеко   позади,
мелькала невзрачная фигурка в черной рясе.
   - Если он за нами следит, ему нас не догнать, - успокоил доктор  склонную
к фантастическим умозаключениям девушку. - Не тревожьтесь.
   - Я боюсь, не связано ли это с картой из Екатерингофского дворца...
   - У вас есть какие-нибудь идеи? - насторожился доктор Коровкин,  зная  по
собственному  опыту,  что  младшая  барышня  Муромцева  способна  на   самые
непредсказуемые действия, результаты которых обычно приходится  расхлебывать
ему.
   - Я думаю, милый Клим Кириллович, - важно ответила неугомонная юная особа
и подняла на него серьезные глаза, - и очень прошу вас о  дружеской  услуге.
Сегодня у Брунгильды концерт, и вы должны там непременно быть.
   - Про концерт я совершенно забыл. - Доктор сразу поник: ему не  улыбалось
опять до полуночи не возвращаться домой. - Думаю, мы  поступим  так:  сейчас
заедем к нам, пообедаем с тетушкой Полиной, возьмем баул и  куда-нибудь  его
отвезем. Может быть, сдадим на хранение в банк?.. А затем отправимся к вам и
оттуда все вместе на концерт. Не возражаете?
   На Большой Вельможной молодых людей встретила сияющая  Полина  Тихоновна,
она радостно возвестила, что Карл  Иванович  Вирхов  принял  ее  предложение
отобедать у них и сейчас гость в столовой.
   - О, рад, рад  приветствовать  вас.  -  Вирхов,  необычно  оживленный,  с
поблескивающими  голубыми   глазами,   поднялся   из-за   стола,   обменялся
рукопожатием с доктором Коровкиным и поцеловал ручку Муры.
   - Как продвигается ваше расследование,  Карл  Иваныч?  -  поинтересовался
доктор и тревожно глянул на тетушку: по ее безмятежному  взгляду  он  понял,
что опасный баул надежно спрятан от глаз следователя.
   Когда все расселись за столом, а Клим Кириллович  и  Мура  отдали  первую
дань и маринованной корюшке, и паштету из гусиных печенок,  и  астраханскому
залому, Вирхов, отставив рюмочку с тминной водочкой, счел нужным подчеркнуть
деловой оттенок своего присутствия.
   - Решил совместить приятное и полезное, - несколько сконфуженно обратился
он к племяннику госпожи Коровкиной, - воспользовался  любезным  приглашением
вашей   тетушки,   а   заодно   привез   ваш    саквояж    с    медицинскими
принадлежностями... Просил передать вам Илья Михайлович Холомков.
   - Да, вчера случайно, в Екатерингофском дворце... -  начал  было  доктор,
судорожно  подбирая  слова  и  избегая  всякой  определенности.  -  Досадное
недоразумение...
   - Вот-вот, и Илья Михайлович Холомков тоже так объяснял, - удовлетворенно
перебил его Вирхов, убедившийся в  том,  что  Холомков  не  врал.  Ему  было
стыдно,  что  он  на  какое-то  мгновение  мог  заподозрить   Коровкиных   в
противоправных действиях. - А кстати, вы не полюбопытствовали, не  заглянули
в саквояж? - не смог сдержать профессиональный интерес старый следователь.
   - Обычное покрывало, похоже  на  индийское.  Можете  посмотреть.  -  Клим
Кириллович постарался придать своему  голосу  как  можно  более  равнодушный
оттенок.
   - Вот и Холомков так говорил, - удовлетворенно вздохнул Вирхов. -  Ну  уж
саквояж вы ему вернете сами.
   Клим Кириллович испытывал неловкость, в который раз по милости  Муры  ему
приходится вводить в заблуждение доверявшего ему следователя.  Он  надеялся,
что демонстрировать Вирхову покрывало все-таки не придется. Впрочем,  сейчас
доктора Коровкина больше интересовало другое: неужели охотники за  старинной
картой уже объявлялись? Значит, их план сработал?
   - Тетушка, вы звонили в полицию? - Доктор,  не  донеся  до  рта  вилку  с
кусочком копченого говяжьего языка, уставился на Полину Тихоновну.
   - Да, звонила, на  Литейный,  -  подтвердила  та,  не  зная,  следует  ли
вдаваться в подробности. - Мне  утром  показалось,  что  перед  нашим  домом
мельтешит какая-то подозрительная личность.
   -  Не   монах   ли   случайно?   -   воскликнула   Мура,   сосредоточенно
прислушивающаяся к каждому слову своих сотрапезников.
   - Может быть, и монах, или кто-то  в  темной  одежде.  Трудно  решить,  -
увиливала тетушка Полина, - посматривал на  окна  Климушкиного  кабинета.  А
когда Климушка сел в коляску, увязался за ним. А  поскольку  Клим  поехал  к
господину Шебеко, то я и позвонила...
   - Вы правильно сделали, Полина Тихоновна, всегда надо сообщать в  полицию
о  подозрительных  личностях.  Бдительность  играет  не  последнюю  роль   в
обеспечении безопасности столицы и ее жителей.  -  Карл  Иваныч  смотрел  на
Полину Тихоновну с явным восхищением. - Благодаря вашему звонку я оказался в
конечном счете там, где мне удалось добыть факты, полезные для следствия.
   - Расскажите, Карл Иваныч, расскажите, - умоляюще попросила Мура.  -  Нам
всем очень интересно. Вы нашли преступника, убившего Аглаю Фомину?
   - Нашел, милая Мария Николаевна, - ответил Вирхов,  гордо  поглядывая  на
Полину Тихоновну, которая собственноручно разливала по тарелкам из парадной,
фарфоровой  супницы,  разрисованной   гирляндами   из   перевитых   розовыми
ленточками незабудок, ароматный, обильно приправленный зеленью суп из бычьих
хвостов. - Теперь я почти уверен, что это господин Крачковский.  Но  сегодня
он погиб в огне пожара.
   - А как же его алиби? - удивилась Мура.
   - Вероятно, ложное, - лаконично ответил Вирхов. - Впрочем, предстоит  еще
выяснить и мотивы.
   - А след босой ноги, о котором писали газеты, принадлежал убийце? -  Мура
автоматически приняла тарелку из рук тетушки Полины.
   - Относительно следа еще полной ясности нет, может быть, и посторонний. -
Карл Иванович с удовольствием вдыхал чудный  аромат,  поднимающийся  от  его
тарелки: он забыл, когда последний раз ел домашний суп.  -  А  вот  след  во
дворе Воспитательного дома, найденный  в  пасхальную  ночь,  когда  там  был
совершен поджог, оставил мальчишка по  имени  Клавдий.  Он,  бесенок,  через
каминные трубы проник и на выставку, и в Аничков дворец... И вылезал  оттуда
чумазый, как арапчонок. Так вот и возникают легенды об оживших призраках...
   - Как интересно! - воскликнула  Мура.  -  А  зачем  же  мальчик  совершал
поджоги?
   - По наущению своего безумного отца. Но вы и не подозреваете, что не  раз
видели этого сумасшедшего. Может быть, и милостыню ему подавали... Сидит  на
холодной земле полуслепой нищий с младенцем на руках.
   - А, так это вы про того босяка, которого я  как-то  видел  невдалеке  от
Аничкова  дворца,  -  догадался  Клим  Кириллович,   хмуро   поглядывая   на
умолкнувшую Муру, явно выуживающую из слов Вирхова что-то ценное для себя.
   - Мало того, что мошенник-то бывший сиделец дома умалишенных, так он  еще
и публицист, весьма  известный  лет  двадцать  назад.  За  излишний  пыл  да
бредовые фантазии и посадили этого Адриана Ураганова под замок.
   - Адриан Ураганов? - Хотя Полину Тихоновну и  беспокоило,  что  разговоры
отвлекают ее гостя от супчика, но и тема разговора была волнующей. - Да, это
имя  я  припоминаю.  Наши  гимназистки  из  прогрессивных   увлекались   его
статьями...
   - Я его статей не читал, - ответил Вирхов, - однако уже  тогда,  судя  по
всему, он был сумасшедшим.
   - А в чем его сумасшествие? - подала голос Мура. - Он и тогда  подстрекал
кого-нибудь к поджогам?
   - Нет, гораздо хуже, - понизил голос Вирхов, еще не  решив  окончательно,
следует ли разглашать полученные от Придворова сведения. Но тминная водочка,
прекрасное жаркое из говядины, сменившее славный супчик,  да  любознательная
компания, да симпатичная дама, вроде бы благосклонно поглядывающая на своего
немолодого гостя, располагали его к откровенности. - Он предлагал  в  печать
статьи,   где   обвинял   Императрицу    Марию    Федоровну    в    убийстве
царя-освободителя. То есть, он считал, что Императрица, тогда еще цесаревна,
вступила в сговор с народовольцами, с Перовской и Желябовым,  и  они  по  ее
указанию бросили бомбу в Александра-Освободителя. Потому что Император хотел
объявить наследником не мужа Марии Федоровны,  отца  нынешнего  Государя,  а
своего внебрачного ребенка...
   - Эти признания дал сам Адриан Ураганов?
   Клим Кириллович увидел в глазах Муры так знакомый ему блеск.
   -  К  сожалению,  преступного  публициста  в  его  маскарадных  лохмотьях
выловить еще не удалось. А поведал мне  об  этом  лечивший  его  когда-то  в
желтом доме  фельдшер.  По  фамилии  Придворов.  Недавно  посетивший  Чумной
форт... А вы, Клим Кириллович с ним там не встретились?
   Для Клима Кирилловича это имя было внове, что он  и  сообщил  увлеченному
своим жарким следователю.
   - Меня больше всего тревожит антисанитарное состояние  города,  -  мрачно
заявил доктор. - Может со дня на день  вспыхнуть  эпидемия  чумы  -  столица
наводнена крысами.
   - Дорогой Клим Кириллович, мне кажется, вы сгущаете краски, -  миролюбиво
возразил Вирхов, - крыс в Петербурге на душу населения приходится не больше,
чем в других столицах мира.
   - Но в других столицах мира, Карл Иваныч, крысы не бегают по людям  среди
бела дня, - возразил доктор.
   - Вы о чем? - Вирхов поднял брови.  -  В  полицейских  отчетах  ничего  о
подобных происшествиях не читал.
   - В отчетах, может быть, и  нет.  А  вот  Екатерина  Борисовна,  фрейлина
Вдовствующей  Императрицы,  сама  рассказывала  мне,  что  в   Пассаже,   на
фотовыставке, ей на колени вспрыгнула огромная наглая крыса...
   - Какой ужас, - всплеснула руками Полина  Тихоновна,  -  бедная  девочка,
она, наверное, лишилась чувств.
   - Вы недооцениваете Екатерину Борисовну, милая Полина Тихоновна.  -  Мура
едва скрывала раздражение. - Мне  показалось,  что  она  далеко  не  эфирное
создание.
   В столовой коровкинской квартиры повисла тишина. Ее прервал Вирхов.
   - А не было ли в зубах у этой крысы чего-нибудь  интересного?  -  спросил
он, насмешливо глядя на доктора Коровкина, от чего тому стало не по себе.  -
То есть не дрессированная ли эта крыса? А то я знаю одну такую, ее  Фунтиком
зовут.
   - Какие у вас странные знакомства, Карл Иваныч. - Тетушка Полина  изящным
жестом  поправила  ажурный  черепаховый  гребень.  -   Крыса   Фунтик   тоже
представитель криминальной России?
   - О нет, дорогая Полина Тихоновна, - галантно повернулся к милой  хозяйке
Вирхов, - этот Фунтик состоит на службе правосудия, если выражаться  высоким
штилем. Крыса принадлежит  ассистенту  короля  петербургских  сыщиков  Карла
Фрейберга.  Антон  Акимыч  Пиляев  носит  это  сокровище  в  кармане  своего
пальто... А не был ли на  выставке  мистер  Стрейсноу?  -  неожиданно  задал
вопрос доктору Вирхов.
   - Насколько мне известно, его там не было, - ответил настороженно доктор.
   - А почему вы об этом спрашиваете? - побледнела Мура.
   - Думаю, не следил ли Фунтик за мистером Стрейсноу. - Вирхов покосился на
девушку.
   - Господин Фрейберг считает,  что  сэр  Чарльз  преступник?  -  осторожно
спросила она.
   - Я с ним об этом еще не говорил, - ответил Вирхов. - Впрочем, сейчас это
и не важно. Ибо, во-первых,  мистер  Стрейсноу  по  сообщению  Скотланд-Ярда
действительно оказался преступником, а во-вторых, он уже мертв.
   Полина Тихоновна перекрестилась.
   - Но какова же причина смерти? - робко спросила Мура.
   -  Причина  смерти  установлена,  имеется  заключение   профессионального
медика, - важно ответил Вирхов, - множественный рак  внутренних  органов.  А
все из-за того, что этот  британский  клептоман  носил  с  собой  в  кармане
какое-то вредное вещество.
   - А удалось  ли  определить,  что  это  было  за  вещество?  -  попытался
прояснить картину доктор Коровкин.
   Мура затаила дыхание: ей так хотелось