иралась  пойти
в банк. А  у  Кэрол  было  только  девять  или  одиннадцать  долларов  и
несколько талонов на метро. В последнее время  нам  приходилось  немного
экономить, мы недавно купили мебель,  а  оплата  в  рассрочку  оказалась
несколько выше, чем мы думали.
   - Значит, - медленно  произнес  Пол,  -  когда  обнаружилось,  что  в
квартире денег почти нет, они взбесились, да?
   - Похоже, так.
   При этом они все время хохотали. Кэрол сказала, что  это  было  самым
страшным - они ни на секунду не прекращали смеяться.  Мне  кажется,  они
не.., избили ее так, как маму, потому,  что  она  потеряла  сознание  от
ужаса. Естественно, она ничего не помнит из того, что  произошло  после.
Когда она пришла в себя, их не было. У  нее  хватило  сил  добраться  до
телефона и позвонить в полицию.
   Пол мял ладонь кулаком.
   - Они взяли портативный телевизор и кое-что еще. Возможно, кто-нибудь
видел, как они выносили вещи?
   - К сожалению, нет. Эти трое  ребят,  должно  быть,  болтались  возле
магазина и видели, как мама и Кэрол вышли без покупок. Они  поняли,  что
товары им должны были доставить на дом. Вероятно,  эти  трое,  пошли  за
ними до дома. Вы же знаете,  что  этот  ваш  привратник  здоровается  со
всеми, называя фамилию?
   Поэтому им нетрудно было узнать фамилию мамы,  привратник  прочирикал
ей: "Здравствуйте, миссис  Бенджамин",  а  список  жильцов  прямо  перед
входной дверью, напротив кнопки звонка. Так что они узнали ее фамилию  и
номер квартиры, а затем, как  думает  лейтенант  Бриге,  отправились  на
Семьдесят первую улицу  к  тому  дурацкому  многоквартирному  зданию  на
полпути  к  тупику.  Попасть  в  это  здание  не  представляет   никакой
трудности,  а  через  подвал  -  в  большой  двор  позади  вашего  дома.
Преступникам оставалось только  пробраться  в  ваш  подвал.  Похоже,  не
первые грабители пользуются этим путем. Я  бы  обязательно  поговорил  с
управляющим: нужно забить окна в подвале.
   - Это все равно, что запереть конюшню после того, как лошадь украли.
   - Наверняка не в последний раз преступники проникли в этот дом, папа.
В нашем городе это самое обычное явление.
   Пол безразлично кивнул.
   -  Трудно  поверить.  Я  никак  не  могу  постичь  это  бессмысленное
убийство...
   - Я сомневаюсь, чтобы оно было продумано, папа. Мне кажется, никто не
убивает голыми руками, если только не озверел до такой степени.  Так  не
бывает.
   Пол почувствовал, что его охватывает приступ ослепляющего гнева.
   - Именно так ты и защищал бы их?
   - Что?
   - Твои аргументы в их защиту. Они не отвечали за свои действия,  -  в
голосе его появились нотки злобного раздражения, - ваша  честь,  они  не
знали, что они...
   - Погодите, папа.
   - ..
   Делали. Ну, черт побери, мне наплевать, как ты это называешь, но  это
преднамеренное, жестокое убийство, и если ты думаешь...
   - Я не думаю, -  холодно  возразил  Джек,  -  я  знаю.  Конечно,  это
убийство.
   - Не смейся надо мной. Я видел, как ты  в  суде  пытался  представить
своих грязных преступных клиентиков невиновными и даже жертвами. Я не...
   - Папа, выслушайте меня. Кто бы ни поступил так с мамой и  Кэрол,  он
виновен в совершении убийства. Это закон, предусматривающий наказание за
убийство  при  совершении  преступления.  Любая  смерть   в   результате
совершения преступления  является  неоправданным  убийством,  даже  если
смерть явилась случайностью, что, как известно Богу,  в  мамином  случае
совершенно не так.  Они  совершили  преступление  -  нападение  с  целью
ограбления - и виновны в убийстве. Боже  мой,  вы  думаете,  я  возражаю
против этого? Вы действительно думаете, что я бы...
   - Да, думаю! - Пол прокричал эти слова в бешенстве. -  Ты  полагаешь,
что все ваши расчудесные  закорюки  юридической  бюрократии  смогут  это
объяснить? Ты полагаешь, что эти дикари заслуживают этой заумщины?
   -  Ну  и  что  же  вы  предлагаете?  -  Джек  был   спокоен,   мягок,
рассудителен. - Поймать их и повесить на ближайшей перекладине?
   - Для них этого  слишком  мало.  За  ними  нужно  охотиться,  как  за
бешеными собаками, и пристреливать на месте, их нужно...
   - Папа, вы просто взвинчиваете себя. Это никому не  принесет  никакой
пользы. Я чувствую себя так же, как и вы, и прекрасно  понимаю,  что  вы
переживаете. Но этих ублюдков еще не  поймали,  а  вы  уже  приходите  к
поспешному  выводу,  что  какой-нибудь  хитроумный  адвокат   собирается
добиться  их  освобождения.  Какая  польза  изводить  себя  бесполезными
размышлениями?
   Этих ребят еще не поймали и скорее всего никогда не поймают.  К  чему
расстраиваться из-за ошибок правосудия, которые еще и не произошли?
   - Потому что я видел, как все это бывает. Даже если  полиция  схватит
их, они тут же выйдут через вращающуюся дверь  -  обратно  на  улицу.  И
главным образом, из-за таких желающих добра ублюдкам,  как  ты!  Неужели
все происшедшее не заставило тебя подумать о том, что ты делаешь?
   - Заставило, - сказал Джек. - Но давайте не будем  говорить  об  этом
сейчас, хорошо?
   - Что у вас, у  детей,  за  характер?  На  твоем  месте  я  подал  бы
заявление об увольнении два  дня  назад  и  попросил  работу  в  конторе
районного прокурора. Как ты можешь думать о том, чтобы вернуться к  себе
в бюро и снова взяться за защиту этих чудовищ?
   - Все не так просто и вы знаете это.
   - Неужели?! - взорвался Пол. - Клянусь Богом,  может  быть,  как  раз
очень просто, а мы не имеем мужества признаться в этом!
   - Поэтому вам хотелось  бы  нацепить  пару  ковбойских  шестизарядных
револьверов и отправиться расстреливать их, да?
   - Сейчас, - согласился Пол, - это именно  то,  что  мне  хотелось  бы
сделать. И я не уверен, что это плохая мысль.
   - У меня довольно хороший слух, не надо кричать.
   - Прости, - огрызнулся Пол.
   Джек сидел в  мятом  черном  костюме,  волосы  растрепаны,  в  глазах
горечь. Пол прекрасно понимал его состояние и слишком долго  не  отводил
взгляда от лица Джека - и Джек не выдержал: поднялся и пошел к  стенному
бару.
   - Выпить хотите? - Не отказался бы от глотка.
   - Держу пари, вы думали, что я так и не предложу. -  Джек  улыбнулся.
Он открыл дверцу бара и налил до половины  в  два  стакана  шотландского
виски. Без льда и содовой. Протянул один стакан Полу и вернулся на  свое
место. - Прошу прощения, если показался утешителем. Дело в том, что  мне
самому нужны были слова утешения. Это логично?
   - Конечно. Прости, что я так вскипел.
   - Всю неделю я вспоминал один  случай,  который  произошел  три  года
назад, - начал Джек. - Я был по какому-то поручению, что-то связанное  с
одним из клиентов. Вечер был хороший,  и  я  возвращался  домой  пешком.
Возле Брайант-парка наткнулся на  девчушку.  Она  была  вся  растрепана.
Оказалось,  ее  изнасиловали  прямо  в  парке.  Я  дал  ей  на  такси  и
посоветовал заявить в полицию. Полагаю, она этого не сделала.
   - Почему же?
   - Она была какая-то безвольная. Вероятно, групповое изнасилование для
нее не было потрясением. Она очень расстроилась, но не была взбешена. Вы
понимаете, о чем я говорю?
   - Не совсем.
   -  Вот  в  чем  суть:  многое  теперь  не  принимается  всерьез.  Или
принимается как само собой  разумеющееся.  Вы  знаете,  что  эта  девица
сказала мне? Она сказала, что ей не следовало ходить  в  Брайант-парк  в
такой  час.  Она  думала,  что  это  ее  собственная  вина.  Ее  бы   не
изнасиловали, если бы она туда не пошла. В странное время мы живем...
   - Не пытаешься ли ты сказать, - выдохнул Пол, - что мать  Кэрол  сама
виновата в том, что произошло?
   - Ни в коем случае. Не порите горячку. Я полагаю, что если бы вы  оба
жили  так,  будто  находитесь  в  осажденной  крепости:   постоянно   бы
пользовались  смотровым  глазком,  никогда  не   впускали   в   квартиру
посторонних лиц, вставили бы дополнительные замки на двери,  никогда  не
выходили бы из квартиры  без  злой  собаки  на  поводке  -  если  бы  вы
предпочли жить так, то с ней наверняка ничего бы не  случилось.  Но  кто
может так жить?!
   Пол знал людей, которые жили именно так.
   - Послушайте, папа, я знаю, что это не  может  пройти  сразу,  но  со
временем вы будете думать об этом, как о трагическом случае,  словно  ее
поразила болезнь или  она  попала  под  автобус  на  улице.  Нет  ничего
хорошего в том, чтобы взвинчивать себя, требуя мести и  возмездия.  Даже
если этих ублюдков схватят  и  упрячут  на  всю  жизнь,  это  ничего  не
изменит.
   Пол ожидал неизбежного: вот сейчас Джек скажет, что это не вернет ее,
но он так и не  произнес  этих  слов;  вероятно,  Джек  все  же  обладал
чувством такта, чтобы не говорить банальных истин.
   - Нам обоим надо понять, - продолжал Джек, - что в наше время человек
чувствует себя неполноценным, если не может открыть замок за три секунды
с помощью пластмассового календарика - любой  ребенок  с  улицы  с  этим
справляется. Знаете ли: вы статистику преступности?  Я  слышу  ее  почти
каждый день от мечущих  громы  помощников  районного  прокурора.  Каждые
двенадцать секунд в Нью-Йорке происходит нападение или  ограбление  -  в
прошлом году зарегистрировано около  семидесяти  тысяч  случаев.  Только
одного из шести виновных в серьезных преступлениях задерживает  полиция,
а из  всех  арестованных  лишь  треть  попадает  на  скамью  подсудимых.
Конечно, в делах об убийстве эта цифра значительно выше: полиция  обычно
раскрывает около восьмидесяти процентов. Но все равно в нашем  городе  в
среднем происходит около трех убийств в день. Вы, я, Кэрол и  мама,  все
мы теперь стали статистическими данными. Для вас и для  меня  это  самое
страшное, что могло произойти, а для полицейских - нечто будничное.
   Полу захотелось сказать что-нибудь язвительное.
   - Спасибо, Джек, ты меня очень утешил.
   - Простите. Я не  хотел  умничать.  Но  я  в  этом  компетентен,  мне
приходится общаться с полицией каждый день. Вам  лучше  быть  готовым  к
тому, что в этом деле больше ничего не вскроется. Вам ведь  нужно  жить,
не так ли?
   - Нет, медленно произнес Пол, - жить не обязательно.
   - Я не хочу больше ничего слышать.
   Пол встал, расплескав  содержимое  стакана  на  руку.  Его  опущенная
голова  моталась  из  стороны  в  сторону,  как  у  усталого  боксера  в
полуфинальном матче.
   - Я не думаю о самоубийстве, я не это имел  в  виду...  За  всю  свою
жизнь я никого не ударил, никогда  не  называл  черного  черномазым,  не
украл  ни  гроша.  В  свое  время  я  перечислял  деньги  многочисленным
общественным организациям" начиная с  Квартальной  ассоциации  и  кончая
Национальной ассоциацией содействия прогрессу цветного населения...
   - И за это вас отблагодарили, -  прошептал  Джек.  -  И  сделать  уже
ничего нельзя.
   - Нет, можно. Я хочу найти этих трех убийц...
   - Возможно, их  схватят.  А  возможно,  нет.  Но  если  нет,  что  вы
собираетесь делать? Отказаться  от  всех  своих  принципов?  Вступить  в
общество берчистов или в ку-клус-клан?
   - Пока не знаю, что сделаю, - уклончиво  ответил  Пол.  -  Но,  Боже,
необходимо что-то сделать.
   - Например, нанять частного сыщика? Или купить оружие и начать искать
их самому? Такое увидишь разве что по телевидению, папа.
   - Ну, все равно, этим можно чего-нибудь добиться. Может быть, частный
сыщик...
   - Частные детективы совсем не такие, какими  их  изображают  в  кино,
папа. Они годятся лишь для того, чтобы добыть улики при разводе, уберечь
фирмы  от  промышленного  шпионажа,  а  также  для  охраны  банков.   Не
существует сыщиков, расследующих убийства, а если бы они и были, то вряд
ли помогли бы полиции.
   По  крайней  мере  у  полиции  есть  все  современные  средства   для
расследования.
   - И полное безразличие.
   - Я бы этого не сказал. Помните того полицейского, который остался  с
нами в госпитале?
   Пол даже запомнил его фамилию: Джо Чарлз.
   - Он всего лишь патрульный.
   - Конечно. Но он чуткий человек. Некоторые из них  испорчены,  многим
на все наплевать, но полицейские в действительности не такие свиньи, как
думали мы в колледже.
   - Но что это меняет?.. Убийцы могут и не предстать перед судом.
   - Перед судом? Или вы подразумеваете месть?
   - Не все ли равно, как называть?
   Джек покачал головой.
   - Ни вы, ни  я  никогда  не  сможем  ничего  сделать.  Мы  не  сможем
отправиться на улицу и отыскать этих убийц. Мы даже  не  знаем,  с  чего
начать.
   - Выходит, нам нужно  просто  забыть  обо  всем.  Лечь  в  постель  и
натянуть простыню на голову.
   - Или писать письма в журнал "Тайме".
   Пол удивленно посмотрел на него: такого  сарказма  он  не  ожидал  от
Джека.
   - Думаю, ты прав, - согласился Пол.
   - Возможно, нам придется смириться с этим, папа.
 
Глава 5 
 
   В ту ночь Пол вообще не спал.  Впрочем,  он  и  предполагал,  что  не
уснет. Это была первая ночь, которую он провел у себя  дома  со  времени
убийства. Он рано ушел из квартиры Кэрол, еще до захода солнца - так  уж
получилось в тот вечер. Кэрол, двигаясь как автомат, подала что-то  едва
съедобное,  и  они  втроем  принялись  есть,   равнодушные   ко   всему.
Накладывали еду в тарелку и почти ничего  не  говорили.  Джек  один  раз
встал, чтобы поставить  на  стереопроигрыватель  пластинку  с  симфонией
Малера; через несколько минут он снова встал и  снял  ее.  Любая  музыка
была неуместна: серьезная  усиливала  чувство  безнадежности,  эстрадная
была бы насмешкой.
   И они начали говорить, не в силах молчать.
   Наконец дошли до спора о бунте против реальности, и Пол встал,  чтобы
произнести  какое-то  сердитое  возражение,  голос  его  дрожал.   Кэрол
внезапно закрыла уши ладонями, закатила  глаза  и  издала  пронзительный
вопль.
 
*** 
 
   - Вам лучше уйти домой, - посоветовал Джек.
   - Я предпочел бы остаться, пока не придет врач.
   - Нет, мне  кажется,  это  только  расстроит  ее  еще  больше  Вы  же
понимаете.
   Джек дал жене таблетку и уловил ее в постель, а Пол позвонил  доктору
Роузину. Потом Джек протянул Полу его пиджак.
   - Я не хочу показаться невежливым, но...
   - Черт возьми, я ее отец!
   - Но сейчас вы напоминаете ей о матери, а это ни к чему.
   Пол ушел, кипя от злобы, и приехал на такси домой.
   Все в квартире напоминало об Эстер, но  на  Пола  это  как  будто  не
действовало.  Он  прошелся  по   комнатам,   пытаясь   хоть   что-нибудь
почувствовать. Но очевидно, подсознательные механизмы защиты берегли его
мозг от опасных сейчас эмоций.
   Нечто незнакомое  попалось  ему  на  глаза,  потребовалось  некоторое
время, чтобы понять, что это такое. Пол обежал  взглядом  всю  гостиную,
изучил каждый предмет: стулья, кофейный столик, книжный шкаф, телевизор,
кондиционер воздуха в окне...
   Телевизор. Убийцы украли телевизор...
   Новый стационарный телевизор стоял в углу на столе - там, где  ютился
старый, переносной. Широкими шагами  Пол  пересек  комнату  и  обнаружил
записку: "Пол, надеемся, что это улучшит чуточку  ваше  состояние.  Наши
глубочайшие соболезнования. Ребята из конторы.
   P.S. Мы загрузили холодильник".
   Это сломило его, и он заплакал
 
*** 
 
   У них никогда не было цветного телевизора, и он всего лишь  несколько
раз видел программы с цветным изображением:  футбольный  матч  по  плохо
настроенному   телевизору   в   баре,   да   разок-другой    присуждение
академических наград, когда находился у своих друзей.
   Двадцать минут он провозился с этой  штуковиной,  настраивая  на  все
каналы и пытаясь найти хоть какую-нибудь развлекательную  программу.  Но
был слишком взвинчен. Он выключил телевизор и подумал, не выпить ли,  но
тут же отказался от этой мысли.
   Зазвонил телефон.
   - Доктор Роузин только что ушел, - услышал Пол в трубке голос  Джека.
- Он назначил более сильные успокаивающие средства. В понедельник  хочет
показать ее психиатру.
   - Вероятно, сейчас это самое лучшее.
   - Надеюсь, это поможет ей  выйти  из  теперешнего  состояния.  Роузин
говорит, что у него есть очень хороший врач. Было чертовски мило  с  его
стороны прийти. Где сейчас найдешь  врача,  который  согласится  принять
вызов на дом в пятницу вечером?
   - Он был нашим семейным врачом около двадцати лет.
   - Я сообщу,  если  что-то  изменится.  Сейчас  она  спит  -  ей  дали
снотворное. Бедняжка. Боже, как все отвратительно... У вас-то  хоть  там
все  в  порядке?  Вы  можете  снова  вернуться  к  нам  и  переночевать.
Одному-то, наверное, плохо...
   - Теперь мне придется привыкать к одиночеству.
   - Нет никакой необходимости истязать себя, папа.
   - Со мной будет все в порядке, - проворчал он. - Я, вероятно,  забегу
посмотреть на Кэрол.
   - Прекрасно.
   Когда Пол повесил трубку, квартира показалась ему еще  более  пустой.
Он изменил свое ранее принятое решение  и  налил  рюмку.  Вместе  с  ней
отправился  в  спальню,  сел,   снял   галстук,   наклонился   и   начал
расшнуровывать ботинки.
   Сбросив их, потянулся к рюмке и заметил, что всхлипывает.
   Он не мог в это поверить. Ему всегда удавалось держать себя в  руках,
избегать проявлений слабости. А сейчас он сидел подобно каменной статуе,
терзаемый душевной болью, и переживал ужас безумного,  непонятно  откуда
взявшегося желания совершить насилие:  ему  хотелось  разбить  все,  что
попадется под руку...
 
Глава 6 
 
   В воскресном номере "Тайме" была  помещена  заметка  о  преступлении,
упоминалось имя Эстер. Сэм Крейцер позвонил и рассказал Полу об  этом  в
десять часов утра того же дня.
   - Как ваши дела?
   - Все в порядке.
   - Отвратительное время. Не можем ли мы чем-нибудь помочь вам. Пол?
   - Нет. Ничем.
   - Может быть, зайдете к нам поужинать как-нибудь на этой неделе?
   - Через день-два, Сэм. Сейчас я не очень-то хочу кого-либо видеть.  -
Он страшился доброты своих друзей Это произошло не с ними; для  них  это
нечто второстепенное. Истекаешь кровью только от собственных  ран...  Он
позвонил Джеку. Кэрол еще спала. Пол сказал, что позвонит  позднее;  он,
вероятно, не придет к ним обедать, если она не  будет  чувствовать  себя
лучше.
   Потом он решил купить "Тайме". Прошел до  Семьдесят  второй  улицы  и
затем до газетного киоска возле станции метро на Бродвее. Было тепло. Он
пристально следил за потоком людей на  улицах,  впервые  в  своей  жизни
пытаясь угадать, кто из них убийцы, а кто  -  невинные  жертвы.  Никогда
раньше улица не вызывала у него такого острого  страха.  Он  всегда  был
осторожен, поздним вечером пользовался такси, никогда не ходил пешком по
темным улицам или один в незнакомом районе - но это  было  привычкой,  и
только. Теперь же он заметил, что ищет в каждом лице черты жестокости.
   Купив "Тайме", Пол медленно пошел обратно по Семьдесят второй  улице,
новыми глазами глядя на то, чего годами почти не замечал:  грязь,  серые
озабоченные лица, хрупкие худые девушки, стоящие под навесом в  середине
квартала...
 
*** 
 
   В понедельник Пол отправился в  банк  -  у  него  кончились  наличные
деньги. Идти было недалеко, через улицу  от  газетного  киоска  на  углу
Бродвея и Семьдесят второй. Та же дорога, по  которой  он  ходил  вчера,
чтобы купить "Тайме"; по ней он ходил тысячу раз в метро  и  обратно  на
работу. И все же теперь она была другой. Он проскользнул в банк,  нервно
оглядываясь через плечо.
   У стойки встал позади толстого мужчины в запачканном  жиром  фартуке.
Мужчина разменивал доллар, вероятно для сдачи в закусочной.  Он  ушел  с
тяжелым мешочком монет, завернутых столбиком в бумагу.
   Пол взял десять долларов двадцатипятицентовиками.  Вернувшись  домой,
ссыпал их в носок, обмотал носок вокруг  руки  и  попробовал  ударить  о
ладонь. Потом положил носок в карман. Отныне он всегда будет носить  его
с собой.
 
*** 
 
   Пол позвонил специалисту по замкам, и тот согласился прийти в среду и
сменить  замки:  поставить  более  сложные,   которые   нельзя   открыть
целлулоидной карточкой.
   В тече