ние нескольких  часов  он  сидел,  придумывая,  как  превратить
квартиру в ловушку для грабителей. Двустволки, гранаты...
   Потом начал ругать себя: идиот, параноик, дурак.
   После пяти позвонил Джек.
   - Я пытаюсь дозвониться до вас с полудня.
   - Я отключил телефон. Слишком часто звонят с соболезнованиями.  Кэрол
была у психиатра?
   - Да, мы ходили сегодня утром. Мне он показался  приятным  человеком.
Назначил  кое-какие  успокаивающие  лекарства  и  сказал,   что   Кэрол,
вероятно, потребуется некоторое время, чтобы прийти в норму.  Говорил  о
том, что я должен быть спокойным, терпеливым  и  внимательным  к  Кэрол.
Будто она беременна.  Кэрол  все  еще  подавлена,  папа.  Она  почти  не
реагирует, когда я с ней разговариваю. Словно говоришь со стеной.
   - Может быть, это следствие успокаивающих лекарств.
   - Возможно, - в голосе Джека не чувствовалось уверенности.
   - Как ты думаешь, ей не станет лучше, если я приду навестить ее?
   - Вряд ли. Врач предупредил, что она не должна видеть  вас  некоторое
время. Я сказал ему, что вас, возможно,  будет  трудно  убедить,  но  он
считает  важным  оградить  ее  от   определенных   ассоциаций   с   этим
преступлением. По всей видимости, вы напоминаете ей о нем, поскольку все
произошло в вашей квартире. Пожалуйста, поймите правильно, папа, дело не
в том, что она в чем-то винит вас... Но лучше вам не встречаться  с  ней
несколько дней.
   - Он так сказал, да?
   - Да. Простите.., я знаю, что вам и так уже трудно без...
   - Ничего, я понимаю. - Пол не был  согласен,  но  не  хотел  начинать
бесполезный спор. - Ладно, я позвоню тебе завтра.
 
*** 
 
   В воскресенье утром он звонил в полицию; в понедельник вечером  снова
позвонил, и его соединили с неким лейтенантом Малколмом Бригсом.
   - Да, правильно, мистер Бенджамин, это дело веду я.
   - Я хотел бы узнать, не выяснилось ли что-нибудь новое...
   - Мне хотелось бы сообщить вам что-то обнадеживающее, но в  настоящий
момент у нас нет ничего такого, что можно было  бы  назвать  нитью.  Нам
удалось разыскать двух человек, которые видели группу ребят,  шатавшихся
перед магазином примерно в то время. Один из  наших  свидетелей  обещает
опознать их, если увидит снова... Но до сих пор никто не  смог  опознать
их по нашим фотоальбомам. Вчера ваша дочь просматривала наши фото, но ни
по одному не смогла высказаться суверенностью.
   - Я не знал, что она была в полиции.
   - Она не была. Я разговаривал с мистером Тоби, он рассказал мне о  ее
состоянии, поэтому мне удалось уговорить  помощника  инспектора  отвезти
альбомы к ней на квартиру. Она просмотрела все наши фотопапки. Но, как я
сказал, никого не опознала. Впрочем, все-таки описала их и уверена,  что
двое из них были пуэрториканцы, а третий - черный. Конечно, он мог  быть
черным пуэрториканцом - их тут достаточно.
   - А разве вы не используете фоторобот?
   - Ваша дочь, по-моему, была не в настроении для такой работы.
   - Кэрол должна почувствовать себя лучше через несколько дней.
   - Она может попробовать в любое время, когда будет готова, сэр.
   После того как на другом конце провода положили трубку, Пол  вспомнил
вопросы, которые нужно было задать.  Он  угрюмо  посмотрел  на  телефон,
затем набрал номер Тоби.
   - Джек?
   - О, привет, папа. Что-нибудь случилось?
   - Почему ты  не  сказал  мне,  что  Кэрол  просматривала  полицейские
фотоальбомы?
   - Наверное, у меня выскочило из головы. Но ведь она никого из них  не
узнала.
   - Это, должно быть, ее очень огорчило.
   - Она настаивала, папа. Это была ее идея.
   - Судя по тому, что произошло, идея была не очень хорошая.
   -  Я  думал,  что  это  обнадеживающий  признак,  коли  она  проявила
инициативу. А вышло все наоборот. - Голос Джека слегка дрогнул.  -  Черт
возьми, папа, что нам делать?
   Если бы он только знал ответ...
   Уже повесив трубку. Пол понял,  почему  Джек  умолчал  о  полицейских
фотографиях. Джек боялся взрыва, он знал, как заботится Пол о дочери.
   Теперь он даже удивился, что не вспылил  сильнее,  чем  мог  бы.  Все
кипело в нем, и под высоким давлением. Где-то должно было прорваться...
 
Глава 7 
 
   В четверг Кэрол положили в  Колумбийский  пресвитерианский  госпиталь
для обследования - по крайней мере так объяснил психиатр.
   В четверг утром Пол начал сознавать,  насколько  опасно  одиночество.
Чем больше времени он проводил в квартире, тем страшнее казался  внешний
мир. Нужно было встряхнуться...
   Он решил позвонить Сэму Крейцеру - принять приглашение на ужин,  если
оно еще в силе.
   Но тут позвонил Джек и сообщил о госпитализации Кэрол.
   Впоследствии Пол не мог полностью вспомнить этот разговор.  Он  знал,
что накричал на Джека и задал много дурацких вопросов,  на  которые  тот
при всем желании не смог бы ответить. В конце концов Джек просто  бросил
трубку.
   Пол даже не спросил фамилию психиатра. Придется позвонить позднее.  А
пока что ему и Джеку нужно остыть.
   Принимая душ, он  энергично  тер  себя  до  тех  пор,  пока  кожа  не
покраснела. Тщательно побрился. Одел свежее белье, свой  лучший  рабочий
костюм, серый габардиновый, купленный по настоянию Эстер в Лондоне:  они
были там вместе три года назад. Аккуратно повязал галстук и приколол его
к рубашке булавкой. Почистил ботинки ковриком. Осмотрел себя в  зеркале,
еще раз причесал волосы и вышел.
 
*** 
 
   Перед зданием, подобно изморози на тротуаре, лежали осколки  разбитой
бутылки. Пол обошел это место, посмотрел в обе стороны, нет ли машин,  и
пересек в неположенном месте улицу. Когда  он  шагал  по  Семидесятой  в
направлении Бродвея, дети как раз выходили из  средней  школы  ј  199  -
шумно, суматошно. Мускулы  на  его  животе  напряглись.  Вначале  он  не
вглядывался в лица подростков. Но, оказавшись  в  гуще  визжащей  массы,
вдруг начал смотреть им прямо в глаза. И стиснул  в  кармане  завязанный
носок, полный монет.
   Ты должен взять себя в руки.
   Он приближался к светлым зданиям комплексов  Линкольновского  центра.
Внезапный импульс погнал его через Бродвей на  Шестьдесят  пятую,  и  он
вошел в Центральный парк.
   Сразу же за оградой парка возле него оказался бродяга, пошатывающийся
и  с  протянутой  рукой.  Пол  всегда  считал  себя  обязанным  подавать
милостыню немощным, но сейчас он торопливо прошел мимо.
   Парк был загажен: кругом старые газеты, смятые сумки  для  завтраков,
ржавые пробки от бутылок, пустые  банки.  Года  три  назад  целое  лето,
каждый свободный час Пол работал в добровольном  обществе  по  борьбе  с
загрязнением...
   Возле зоопарка на скамейке,  покачиваясь,  сидел  пьяный.  Глаза  его
следили за Полом. Пол стиснул зубы и торопливо прошел через  зоопарк  на
Пятую авеню.
   Из дома он вышел без какой-либо определенной цели,  им  владело  одно
желание: положить конец своему нездоровому  одиночеству.  Теперь  же  он
знал, куда направляется.,.
 
*** 
 
   Дверь закрылась  за  ним  с  чмокающим  звуком.  Секретарша  приемной
Мэрилин,  полная  двадцатишестилетняя  брюнетка  с  едва  обозначившимся
двойным подбородком, изобразила на лице удивление, радость и сочувствие.
   - Ах, мистер Бенджамин!  Как  приятно!  -  Затем  выражение  ее  лица
изменилось с комической внезапностью. - О, мы все были страшно огорчены,
услышав... Бедная миссис Бенджамин... Для вас это наверное, было  просто
ужасно...
   Пол кивнул, что-то пробормотал и торопливо прошел в коридор, потом  в
приемную кабинета  Сэма  Крейцера,  где  его  примерно  также  встретила
секретарша Сэма. В кабинете у Сэма сидел Данди.  Оба  обрушили  на  него
поток слов; прошло некоторое время, прежде чем Пол мог вставить:
   - Я начал страдать кабинетной лихорадкой. Подумал,  не  вернуться  ли
мне на работу. Вероятно, я пока еще ни на что не гожусь,  но,  возможно,
будет лучше просто посидеть здесь и поперебирать бумаги.
   - Мне кажется, вы правы. По крайней мере  будете  в  кругу  дружеских
лиц. - Данди схватил его за руку, похлопал по плечу. -  Если  что-нибудь
понадобится, если хоть что-нибудь...
   - Все в порядке, Билл. - Пол постарался смягчить  эмоции.  -  Кстати,
Сэм, если ваше приглашение еще действительно, то единственное в чем, как
мне кажется, я сейчас нуждаюсь, так это в настоящей пище. Я  существовал
на мороженых продуктах, поглощая рекламные обеды, у которых нет никакого
вкуса.
   Показалось ему это или нет: почти незаметное выражение неудовольствия
мелькнуло на лице Сэма... Но огорчение тут же скрыла улыбка.
   - Разумеется, Пол, я позвоню жене и скажу, чтобы она все приготовила.
   Пола тревожило: неужели Сэм огорчился? Не  почувствовал  ли  он,  что
будет неловко? Может быть, Полу не следовало напрашиваться в гости?
 
*** 
 
   В тот вечер за обеденным столом он сказал Сэму:
   - Знаете, мы все входим в это общество совершенно наивными, и  те  из
нас, кто не избавляется от наивности, становятся либералами.
   - О, подождите-ка минутку, Пол, вы не можете...
   - Нет, могу. Наверняка могу. У кого большее право, чем у меня?
   Это был вопрос, на который ни Сэм, ни Адель не решились отвечать.
   -  Не  так  давно  я  понял,  кем  мы  являемся  в  действительности:
либералами. Мы требуем реформ, хотим улучшить положение  простых  людей.
Для чего? Улучшить их положение материально? Вздор. Это делается  только
для того, чтобы мы чувствовали себя менее виноватыми. Мы  рвем  на  себе
одежду, стремимся показать, насколько готовы  принять  любое  незаконное
требование, если оно исходит от черных, молодежи или выдвинуто тем,  кто
считает себя обиженным. Мы хотим умиротворить всех и каждого. Вы знаете,
кто такой либерал? Либерал - это тот,  кто  выходит  из  комнаты,  когда
начинается драка.
   - Мне кажется, - произнесла Адель, желая разрядить обстановку,  -  мы
являемся свидетелями ухода Пола Бенджамина к правым радикалам.  Конечно,
это правда, что дальше жить в Нью-Йорке нет никакой возможности.  Только
те ублюдки, которые творят насилие, могут  выжить  в  городах,  подобных
этому. Поселите их в деревне, и они тут же погибнут. Там им негде  будет
спрятаться.
   - Может быть, вы и правы, - согласился Пол. - Но я не уверен  в  том,
что бегство - это единственный выход...
 
*** 
 
   Пол доехал на такси почти до дома, уплатил через маленькое  отверстие
с вращающейся чашечкой в плексигласе и вышел на углу.  Он  уже  собрался
перейти улицу, когда его взгляд  упал  на  автомобиль  с  откидывающимся
верхом, стоявший перед  супермаркетом.  Часть  брезента  на  крыше  была
вспорота ножом. Вероятно, на заднем сиденье  находилась  какая-то  вещь,
привлекшая внимание преступника:  он  вытащил  нож,  вскрыл  им  машину,
проник внутрь и украл этот предмет. Людям не следует оставлять машины  с
брезентовым верхом на улицах...
   Пол остановился, взял себя в руки. Что за мысли, черт возьми?
   Нужно ли нам отказываться от прав,  которые  имеем?  Нужно  ли  из-за
страха отказываться от всего?
   Лужи после дождя сверкали на улице  подобно  драгоценным  камням.  Он
посмотрел  на  реку  под  бетонной  автострадой   Уэст-сайда.   Медленно
скользили огни катера. Вон там, на этой грязной реке в катере, будешь  в
безопасности.
   В безопасности, подумал он, и это все, за что нам осталось драться?
   Загорелся зеленый свет, Пол перешел улицу и ступил на тротуар прежде,
чем увидел мужчину в тени здания. Он стоял у стены, сложив руки  и  едва
заметно улыбаясь. Чернокожий мужчина в плотно облегающем его пиджаке и в
ковбойской шляпе. Стройный и красивый, как штык.
   У Пола  одеревенели  пальцы  ног  в  ботинках.  Волосы  зашевелились,
задрожали руки. Они стояли лицом к лицу, и разделяла  их  только  завеса
мелкого дождя. Негр так и не пошевелился. Пол очень медленно  повернулся
и зашагал по улице, слыша стук своего сердца.
   Перед его домом стоял панелевоз, на ветровом  стекле  был  прикреплен
штрафной талон, но машину не отбуксировали в участок: кто-то дал кому-то
несколько долларов.  Пол  остановился  перед  грузовиком  и  в  наружное
зеркало заднего вида осмотрел улицу. Негр стоял на том же  месте,  почти
неразличимый в тени. Обливаясь потом. Пол вошел в здание.
   Улыбка этого человека.., знал ли он, кто такой  Пол?  Не  был  ли  он
одним из тех, кто убил Эстер?
   Брось, возьми себя в руки. Кэрол говорила о мальчишках.  Значит  этот
парень - не из  тех.  Вероятно,  его  потешал  слишком  очевидный  страх
Пола...
   Если бы у меня в кармане был пистолет и ты посмотрел бы на меня  так,
то у тебя могли бы быть большие неприятности, приятель.
   И еще. Если бы я был рядом, когда вскрывали крышу автомобиля..,  если
бы я увидел, как это происходит, и был бы вооружен...
 
Глава 8 
 
   - Ну, у вас очень хорошие шарниры на этой двери, - сказал  специалист
по замкам. - Хорошо. В некоторых новых домах  шарниры  можно  сковырнуть
зубочисткой.
   Лучший специалист по замкам, с которым Пол договорился о встрече, так
и не появился. Тогда Пола это очень встревожило, и он даже забыл  о  нем
на  некоторое  время.  Он  позвонил  два  дня  назад   другому.   Пришел
приземистый лысый мужчина с оттопыренными ушами и диковатыми глазами. Он
разбросал инструменты по всему ковру в прихожей, а  под  дверью  оставил
стружки и опилки - там, где высверливал гнездо для замка.
   - Теперь вы поняли, что вам нужно будет повернуть ключ,  иначе  дверь
не закроется.
   - Понял. Но меня больше волнует,  не  сможет  ли  кто-нибудь  открыть
квартиру, когда  она  заперта  на  этот  замок?  Если  я  оставлю  дверь
незапертой, то должен буду пенять только на себя.
   - Нет ни одного замка в мире, который  не  смог  бы  открыть  опытный
взломщик, но их не так уж и много, и они обычно не заходят в такие дома,
как этот. В большинстве случаев они работают в Ист-сайде: на Пятой вдоль
парка, на Восточной в Саттон-плейс... Я поставил  в  одной  квартире  на
входную дверь три самых дорогих замка, но они не останови- ли грабителя,
когда он прочел в газете, что хозяева отплывают в Европу. И он  обчистил
квартиру.
   Специалист по замкам выскреб опилки  из  выдолбленного  им  гнезда  и
начал вставлять в него огромный механизм.
   - Ни к чему сообщать в газетах о том, что ты  уезжаешь,  -  продолжал
он.  -  Послушайте,  вы  случайно  не  собираетесь  продать   какие-либо
ценности?
   - А что?
   - Не указывайте свою фамилию и адрес в рекламном объявлении.  Это  же
просто приглашение для воров.
   - Я не думал об этом.
   - Есть много хитростей, которые вы можете  устроить,  чтобы  помешать
этим ребятам.  Многие,  когда  уходят,  оставляют  включенной  маленькую
лампочку. Это глупо. Любой грабитель в мире  знает  об  этой  уловке.  Я
всегда говорю своим клиентам: если  уходите  на  вечер,  в  контору,  на
работу или куда-нибудь еще, не выключайте две-три лампочки,  а  сделайте
радио погромче, чтобы его мог слышать каждый, кто стоит у вашей двери. Я
называю это дешевой страховкой...
   - Постараюсь не забыть об этом.
 
*** 
 
   - Черт побери, лейтенант, вы вообще ничего не узнали?
   - Мы делаем все, что в наших силах, мистер  Бенджамин.  Мы  задержали
несколько человек для допроса.
   - Этого недостаточно!
   - Послушайте, я знаю, что  вы  чувствуете,  сэр,  но  мы  делаем  все
необходимое. Мы отрядили еще несколько сотрудников  на  ваше  дело.  Это
лучшие детективы участка. Не знаю, что еще сказать вам...
   - Вы могли бы сказать мне, что схватили этих ублюдков.
   - Мог бы, сэр, но это было бы неправдой.
   - Следы все больше остывают, лейтенант.
   - Знаю, сэр.
   - Черт побери, мне нужны результаты!
   Но эта перебранка не принесла ему удовлетворения и,  повесив  трубку,
он долго сидел, хрустя костяшками пальцев и думая, кого бы ударить...
   На следующий день в половине четвертого он позвонил в контору  Джека,
но Джек был в суде. Около пяти Пол попытался еще раз  и  застал  его  на
месте.
   - Как она?
   - Паршиво.
   У Пола нервно дернулось веко.
   - Что случилось?
   - Трудно описать: будто  наблюдаешь  за  человеком,  погружающимся  в
песок, и знаешь, что ни черта не можешь поделать.
   - Она просто не реагирует?
   - Врачи  поговаривают  о  лечении  шоком.  Инсулиновым  шоком,  а  не
электрическим.
   Внезапно он почувствовал  смертельную  усталость.  Ну  сколько  может
человек вынести?!
   А Джек продолжал:
   - ..
   Форма амнезической кататонии. Она  смотрит  на  предметы  и,  похоже,
видит их, узнает меня,  когда  я  вхожу  в  комнату,  но  у  нее  словно
отсутствует всякая эмоциональная, реакция. Ее можно повернуть, толкнуть,
и она пойдет по комнате так же покорно, как заводная  игрушка.  Она  ест
сама, если перед ней поставить еду, но, кажется, не  обращает  внимания,
что именно ест. Съела целую тарелку телячьей печенки прошлым вечером,  а
вы знаете, как она ненавидит это блюдо. Но она  даже  не  заметила.  Как
если  бы  произошло  короткое   замыкание   между   вкусовыми   нервными
окончаниями и мозгом. Когда я прихожу к ней, она знает,  кто  я,  но  не
осознает, какое отношение я к ней имею.
   Он слушал слова Джека, и у него першило в горле.
   Когда Пол повесил трубку, в кабинет вошел Данди. Он взглянул  на  его
лицо и встревоженно спросил:
   - Пол, что случилось?
   - Я не в состоянии об этом говорить, Билл. Только не сейчас
 
Глава 9 
 
   Вечером на улице он заметил боковым зрением подозрительную фигуру, но
не остановился и не повернулся, а продолжал идти и смотреть прямо  перед
собой. Пол шагал быстро, он решил не оглядываться,  не  показывать,  что
боится.  Жизнь  внезапно  стала  ему  очень  дорога.  Может,   это   его
воображение, может, никого нет, только эхо его  собственных  шагов,  его
собственная тень, движущаяся по оштукатуренной стене? И  все  же  он  не
оглядывался, не мог. Оставалось полквартала.
   - Эй, постой-ка, дядя.
   Голос прикоснулся к нему, подобно лезвию к позвоночнику.
   - Стой! Повернись, белая крыса.
   Мне кажется, это мое воображение.
   Он замер, плечи его напряглись в ожидании насилия.
   - Дядя, я сказал повернуться.
   Произнесено тихо, напряженно  -  звонким  голосом,  слегка  дрожащим.
Голос юноши, звучащий со злой бравадой. Бравадой, чтобы скрыть страх.
   Это ошеломило его. Боже мой, он боится так же, как и я.
   И когда Пол  медленно  повернулся,  чтобы  взглянуть  в  лицо  своему
страху,  он  услышал,  как,  щелкнув,  открылось  лезвие  ножа.  И   его
захлестнул яростный гнев.
   Он почувствовал, как его бросило в  жар.  Поворачиваясь  и  глядя  на
нападавшего, Пол стал вынимать носок с монетами из кармана. Затем  резко
взмахнул рукой, стремясь поразить врага самым мощным ударом, на  который
был способен.
   Мальчишка с ножом стал отступать в панике, прикрывая  руками  голову.
Вот он повернулся и побежал...
   Яростный взмах не достиг цели, и Пол едва удержал руку, чтобы  монеты
не раздробили его собственное колено, но тут  же  потерял  равновесие  и
упал. Опираясь на одну руку,  встал  на  колено  и  стал  смотреть,  как
мальчишка, который был чуть ли не в два раза меньше его ростом и  весом,
убегал от него...
   Улица была пустынна. Пол поднялся на ноги, но тут у него сдали нервы,
он весь затрясся и был вынужден ухватиться за перила лестницы на крыльце
соседнего здания. Он вцепился в них и медленно, как  тяжелобольной,  сел
на ступеньку. Его тело пронзили тысячи мелких иголок, перед глазами  все
поплыло, а прилив неудержимого ликования придал его голосу мощь:
   - А-а-а-а-а!..
 
Глава 10 
 
   В последние две недели он начал разговаривать с самим собой. Это  его
немного испугало: не дай Бог заговорить вот  так  на  людях.  Теперь  он
понимал тех, кто ведет себя подобным образом на улице: шагают в одиночку
и ведут оживленные  споры  с  воображаемыми  спутниками,  жестикулируют,
отвечают на вопросы, которые никто им не задавал. Таких немало... Обычно
сторонишься их и избегаешь встречаться с ними взглядом. Но теперь он  их
понимал.
   - Спокойнее, - пробормотал он вдруг.
   Он ч