немое существо. Мне было не очень трудно, приоткрыв дверь  трансформаторного
ящика, следить, как и что он делает. Я видел, как он готовил  мясное  блюдо.
Он  рубил  кривым  стальным  палашом  тушу  не  то  свиньи,  не  то  барана,
вымоченного в чане с густой черной жидкостью.  Когда  его  варево  закипело,
помещение наполнилось таким  смрадом,  что  мне  пришлось  закрыть  дверь  и
спуститься на несколько ступеней вниз...
   Мы замолчали. Фернан прочитал в моих глазах  вопрос  и  ответил  на  него
легким пожатием плеч. Действительно, разве  можно  было  сказать,  для  кого
готовилась еда?
   - Когда повар, нагруженный котлами, покинул помещение, я вышел из  своего
укрытия и провел разведку. Теперь мне ясно, как проникнуть на  испытательный
полигон, туда, где находятся главные объекты опытов Грабера.
   - Как?
   - Шагах в тридцати от ворот  растет  пальма,  прямо  у  стены.  Ее  крона
возвышается высоко над проволочными заграждениями, а ветки  простираются  на
запретную территорию. Нужно влезть на эту пальму и спрыгнуть вниз...
   - Ограда имеет высоту около семи  метров.  Крона  возвышается  на  высоту
около десяти метров. Не кажется ли вам такой метод  проникновения  несколько
рискованным?
   Фернан улыбнулся:
   - Нет, не кажется, если учесть, что песок здесь глубокий и мягкий.  Нужно
только суметь спружинить ногами и  сразу  упасть  на  бок.  Вы  когда-нибудь
прыгали с парашютом?
   Я покачал головой.
   - Нет. Но это неважно. Я сделаю так, как вы предлагаете.
   - Другого пути нет.
   - Значит, будем действовать по-вашему.
   - Теперь самое главное. Я уверен, что в день приезда  военных  вас  никто
тревожить не будет. Не думаю, чтобы эти  солдафоны  интересовались,  как  вы
выполняете свои спектральные и рентгеновские  анализы.  Их,  конечно,  будет
интересовать главный результат исследований Грабера.
   - Какой?
   - Не знаю. Это вы должны увидеть собственными глазами. Так  вот,  в  день
приезда начальника  Грабера  вы  должны  сидеть  возле  окна  и  внимательно
смотреть в сторону моей лаборатории.
   Фернан взял меня за руку и подвел к окну.
   - Там, на самом крайнем окне, я поставлю  тигель  и  зажгу  в  нем  кусок
бумаги. Как только вы увидите пламя, спускайтесь в  ящик  и  что  есть  мочи
ползите по трубе к алым пальмам. Я вас встречу в тамбуре под кухней.
   Я спросил:
   - А откуда вам будет известно, что мне пора?
   - Из своей лаборатории мне лучше видно, что делает Грабер. Я буду  знать,
когда он начнет приготовления на испытательном участке  для  приема  высоких
гостей.
   - Ну что ж,  понятно,  -  сказал  я.  -  Только  боюсь,  что  план  может
провалиться, и тогда несдобровать ни мне, ни вам.
   Фернан положил мне руку на плечо и сказал:
   - Вы не должны думать о поражении. Вы должны думать только о победе.  Это
ваш долг. Могу вас заверить: в борьбе против Грабера мы не одни...
   Я горько усмехнулся и прошептал:
   - Никто ничего о нем не знает... Фернан тихонько засмеялся:
   - Ох, не думайте так! Не забывайте, местные жители от
   Грабера бежали! Мне что-то не верится, что они так просто  согласятся  на
то, чтоб на  их  родной  земле  поселился  дьявол.  Аллаху  такое  не  очень
нравится! -добавил он весело.
 
   8. "БУДЬТЕ ВЫ ПРОКЛЯТЫ!"
   Рано утром я уселся у окна  своей  спальни  и  стал  смотреть  на  черную
полоску асфальтовой дороги,  которая  протянулась  вдоль  восточной  ограды.
Кругом как будто бы все вымерло.  Даже  часовые  куда-то  исчезли.  Из  труб
резиденции Грабера не валил дым, как обычно.
   Когда солнце поднялось высоко над пальмами, я увидел, как по  асфальтовой
дороге быстро прокатила закрытая автомашина, за ней - вторая. Оба автомобиля
обогнули кирпичное здание резиденции Грабера  и  скрылись  за  углом.  Через
минуту я поднял телефонную трубку.
   - Да, - раздался резкий и сердитый голос фрау Айнциг.
   - Будьте добры, соедините меня с господином Фернаном, - попросил я.
   - Ни с кем я вас соединять сейчас не буду. И вообще прошу  вас,  Мюрдаль,
сегодня никого звонками не тревожить.
   - Почему? - удивленно спросил я. - Разве сегодня воскресенье?
   - Не задавайте глупых вопросов. Таково распоряжение.
   Она повесила трубку, и я облегченно вздохнул. Значит,  время  действовать
наступило. Только бы не проглядеть сигнал.
   Около десяти  часов  я  увидел  в  окне  барака,  где  находился  Фернан,
ярко-оранжевое пламя. Оно появилось на несколько секунд и  тут  же  исчезло.
Через несколько минут оно появилось вновь, и я решительно  пересек  комнату.
Возле бетонной тумбы спектрографа я поднял линолеум и положил под него кусок
жести. После этого я лег плашмя на пол и стал ждать. Это продолжалось  минут
пять. Звонка не было. Значит, сигнализация замкнута надежно.
   Как и прежде, я подполз к металлическому ящику с  изображением  черепа  и
влез в подземелье. На этот раз я проделал весь путь  до  оазиса  значительно
быстрее, чем раньше. Теперь я хорошо знал, как нужно ползти, чтобы одежда не
цеплялась за кабельные крючки. Я всячески старался экономить силы и  поэтому
не делал никаких лишних движений Я дышал глубоко и ритмично. Вскоре  впереди
заблестел огонек. В конце пути меня ждал Фернан.
   - Поднимайтесь. Здесь можно встать на ноги, - сказал он шепотом.
   Он помог мне, и мы несколько секунд молчали.
   - Пока все идет хорошо, - прошептал он наконец. - Минут Десять назад  вся
компания во главе с доктором Грабером отправилась на испытательный  участок.
В оранжерее никого нет. Так что идите  туда.  Когда  вы  окажетесь  в  саду,
старайтесь идти за первым рядом грядок. Там растут какие-то кустарники, и  в
случае необходимости за ними можно будет  спрятаться.  Ну,  а  что  касается
ваших действий на испытательном участке, то это зависит от вас.  Что  и  как
там расположено, я не знаю...
   - Хорошо. Что я должен делать?
   - Смотреть. Только смотреть. Если вам  все  станет  Ясно,  ищите  путь  к
отступлению.
   Он крепко пожал мне руку и легонько толкнул в плечо.
   - Пора, - сказал он. - Плохо, что смотр они затеяли днем.
   - Да, ночью было бы проще.
   - Кстати, имейте в виду, что сегодня должно  произойти  еще  одно  важное
событие. Оно нам на пользу...
   - Событие? Какое?
   - Об этом после. Итак, вперед.
   Фернан осветил крутую лестницу в оранжерею, а когда я приоткрыл дверь, он
выключил свет и, пригнувшись, скользнул в углубление направо.
   В оранжерее я несколько  минут  стоял  ослепленный.  Затем,  когда  глаза
привыкли к яркому свету, я увидел, что на столах, и вдоль окон,  и  рядом  с
огромной печкой стоят кадки с растениями, листья которых имеют бледно-желтый
цвет. По форме  листьев  я  сразу  узнал  лимоны,  банановую  пальму,  кусты
помидор. Плоды имели грязно-серый  оттенок.  Солнце  стояло  высоко,  и  эта
фантастическая  оранжерея  была  залита  пыльным  светом.  В  дальнем   углу
находились баки  с  отвратительной  бурой  жидкостью.  Песок  в  кадках  был
влажный,  по  краям  виднелись  пятна  какого-то  белого  налета.  Очевидно,
растения поливали не обычной водой, а каким-то раствором.
   Я вышел в сад и перебежал за первый ряд прямоугольных могил.
   Оазис был огорожен, как и  вся  территория  института,  высокой  глиняной
стеной. Справа от кухни стена была много выше, и в углу, где она упиралась в
западную ограду, виднелись небольшие ворота.
   Я направился к этим воротам, временами оглядываясь  по  сторонам.  Кругом
царило безмолвие, такое, какого  никогда  не  бывает  в  настоящем  саду,  с
зелеными растениями и деревьями. Солнце пекло беспощадно.
   Обходя одну  из  песчаных  могил,  усаженных  бледно-желтыми  кустами,  я
заметил, что над уровнем песка возвышаются металлические  трубы,  изъеденные
ржавчиной. Трубы торчали на всех грядках. Видимо, с их помощью поливали  всю
эту странную растительность.
   Чем?
   Я просунул палец в трубу, извлек каплю мутной жидкости  и  попробовал  на
язык. Рот обожгло чем-то горьким и жгучим.
   "Щелочь! Концентрированная щелочь? Наверно, едкий калий..." - подумал  я,
сплевывая горько-соленую слюну.
   Я уже приготовился перебежать следующий промежуток между грядками,  когда
из-за ворот послышались  голоса.  Кто-то  громко  разговаривал,  и  разговор
иногда прерывался взрывами смеха. Что было мочи  я  устремился  к  пальме  у
стены и спрятался за ее ствол. Через минуту  калитка  отворилась,  и  в  сад
вышло шесть человек.
   Во главе компании выступал небольшого роста мужчина с непокрытой головой,
в белых брюках и легкой рубашке с широко распахнутым воротом.  Рядом  с  ним
шагал высокий немец в офицерской форме, в  котором  я  сразу  узнал  доктора
Шварца. Затем я увидел женщину в очках, в широкополой шляпе  и  еще  четырех
человек, двоих в американской военной форме и двоих в штатском.
   Мужчина с непокрытой головой и в распахнутой рубашке был доктор Грабер. Я
об этом сразу догадался: он уверенно шагал меж грядок и  по-английски  давал
объяснения своим спутникам.
   - Вот этим мы их и кормим. Ситуация получается сложная. Оказывается, мало
переделать их. Нужно переделать всю природу- растения, животных,  все!  -для
их питания! Диета должна соответствовать новой биохимической организации.
   Один из офицеров сорвал огурец с грядки и откусил.
   - Черт возьми, ведь он горький! И твердый, как подметка! -  закричал  он,
отплевываясь.
   - Конечно. Но это как раз то, что им нужно. Если их посадить  на  обычную
диету, их придется отправить в музей...
   - И долго вам  пришлось  разводить  это  хозяйство?-спросил  американский
полковник.
   - Да. Почти пягь лет. К моему удивлению, после  введения  катализатора  в
корневую систему пальмы превратились в  кремний-органические  всего  за  два
года. Нам пришлось повозиться с их подкормкой. Теперь они дают очень хорошие
кокосовые орехи и бананы. Мы сервируем их на десерт.
   Все опять засмеялись.
   - Вон там помещается кухня. Одного  из  них  мы  сделали  поваром,  и  он
справляется со своей задачей  блестяще.  По  совместительству  он  исполняет
обязанности садовника.
   - Они что же, все вегетарианцы? Или  вы  иногда  кормите  их  и  каменным
мясом, или как оно там называется...
   - Да, они получают силикатные белки. Для этого мы держим кроликов,  овец,
кое-какую птицу... Правда, с этим материалом возни очень много. Каждую особь
приходится  переделывать  отдельно...  Если  мне  удастся  решить   проблему
кремний-нуклеиновых кислот...
   - Ну что ж, ясно, господин Грабер, -  сказал  американский  полковник.  -
Пойдемте обратно. Там, видимо, все  уже  готово.  Значит,  решение  проблемы
наследственности упирается в кремний-нуклеиновые кислоты, которые  пока  что
не получаются, так?
   Все скрылись за стеной, и я не расслышал  продолжения  разговора.  Я  был
основательно встревожен, но еще не очень хорошо себе представлял,  что  меня
встревожило.
   Когда голоса стихли, я обхватил  ствол  пальмы  руками  и  стал  медленно
карабкаться вверх. Дерево было покрыто  толстым  слоем  каменистой  коры,  о
которую было легко опираться ногами. С каждой секундой я поднимался все выше
и выше, пока не оказался на  уровне  стены.  По  стене  проходили  два  ряда
колючей проволоки. Наконец я добрался  до  кроны.  Жесткие  листья  царапали
лицо.
   За стеной стояли два строения, похожие не то на гаражи, не то на  ангары.
В большой ангар вошли все, кроме Грабера. Он  повернул  назад  и  скрылся  в
малом ангаре. Вскоре оттуда медленной, грузной походкой потянулись  какие-то
люди. Они шли гуськом, друг за другом, едва передвигая ноги. У них был очень
странный вид. Их плечи были непомерно широки,  шли  они  с  низко  опущенной
головой. Создавалось впечатление, будто эти люди были высечены  из  тяжелого
камня. Сбоку ше-ренги шагал Грабер с длинной тростью и попеременно тыкал  ею
то в одного, то в другого. Иногда он выкрикивал какие-то гортанные слова, но
странные люди не обращали на него вни-мания. Они шли  и  шли,  скрываясь  за
широкой дверью большо-го ангара. Их было человек пятнадцать, все  в  светлых
штанах, оголенные до пояса.
   Увидев это шествие, я вдруг  все  понял.  У  меня  дыхание  захватило  от
ярости. Забыв об опасности,  по  жесткой,  как  металл,  пальмовой  ветке  я
прополз над стеной и спрыгнул вниз на глубокий мягкий песок.
   Несколько секунд я лежал неподвижно, затем ползком пробрался ко  входу  в
большой ангар. Помещение было освещено только небольшими  окнами  под  самой
крышей, и после яркого солнечного света я в первую минуту ничего  не  видел.
Были слышны гулкие голоса, затем я разглядел кучу каких-то ящиков в  углу  и
спрятался за ними,
   - Первое испытание не такое уж и показательное, - громко говорил  Грабер.
- Прошу вас, мистер Улбри, возьмите этот металлический прут и  бейте  любого
из них.
   Странные люди стояли в одну шеренгу перед небольшим  бассейном  посредине
ангара. Их лица были бесцветны, бессмысленны. Это были не люди,  а  каменные
статуи, грузные мумии, созданные бесчеловечным гением доктора  Грабера.  Мое
сердце бешено колотилось. Но я еще не понимал, для чего был  поставлен  этот
чудовищный эксперимент.
   -  Прямо  так  и  бить?  -  удивился  Улбри,  взвешивая  в  руке  тяжелую
металлическую палку.
   - Конечно. Представьте  себе,  что  перед  вами  обыкновенное  деревянное
бревно. Давайте я вам покажу.
   Грабер взял у мистера Улбри прут, подошел к шеренге, замахнулся и  ударил
одного из людей по плечу. До боли в глазах я  сжал  веки.  Послышался  сухой
стук, будто удар пришелся не по человеческому телу, а по чему-то твердому...
   - Теперь дайте попробую я.
   Послышалось несколько ударов. Я приоткрыл глаза и увидел,  как  гости  по
очереди брали железный прут и били по неподвижно стоявшим людям-статуям.
   - А вот этот застонал!-воскликнул один штатский.
   - У пего еще не полностью произошло  замещение  углерода  на  кремний,  -
объяснил Грабер. - Через неделю он будет как все.
   Когда избиение  окончилось  и  гости  вволю  наговорились,  выражая  свое
восхищение достижениями доктора Грабера, началась вторая серия испытаний.
   - Физиологические процессы в их организме крайне замедленны,  -  объяснял
Грабер. - Для них нормальная  температура  окружающей  среды-это  что-нибудь
около шестидесяти градусов выше нуля. Если  температура  ниже,  им  холодно.
Жару они начинают чувствовать при трехстах пятидесяти градусах. Здесь у  нас
бассейн с нагретым раствором едкого калия. Какая сейчас  здесь  температура,
фрау Айнциг?
   - Двести семнадцать градусов,-ответила женщина.
   "Так вот она, фрау Айнциг", - подумал я.
   - В этом бассейне они сейчас будут с удовольствием купаться. Смотрите.
   Грабер зашел за спину одного из людей и стал  тыкать  ему  между  лопаток
своей палицей.
   - А чем вы их шевелите? - спросил немецкий генерал.
   - Электрический разряд высокого  напряжения.  Ток  при  напряжении  более
семисот вольт им не нравится. Здесь у меня в кармане батарейка  и  небольшой
трансформатор.
   Человек, которого он подгонял, медленно подошел к дымящемуся  бассейну  и
грузно  прыгнул  в  жидкость.  Вслед  за  этим  послышалось  отвратительное,
нечленораздельное уханье.
   - Купаться здесь им очень нравится,-  пояснил  Грабер.-  Сейчас  сюда  мы
загоним всех, кроме этого, который еще не полностью оформился.
   Один  за  другим  в  бассейн  прыгнули  все.   Ангар   наполнился   гулом
нечеловеческих голосов.  Густая  раскаленная  жидкость  пенилась,  и  в  ней
неуклюже плавали кремниевые существа.
   - Им так понравилось, что вы их ничем отсюда не выгоните!
   - Это сделать очень просто. Сейчас мы будем  наполнять  бассейн  холодным
раствором, и они вылезут сами. Фрау Айнциг, откройте кран.
   Через минуту, тяжело переваливаясь через  край  бассейна,  каменные  люди
начали выбираться из охлажденной жижи. От их тел в воздух  поднимался  едкий
пар. Кто-то из присутствующих закашлял. Американец  попятился  в  сторону  и
перешел на противоположную сторону бассейна.
 
   - Интересно, а могут ли они двигаться в огне? Если, скажем,  нужно  будет
пройти сквозь горящее здание или сквозь пылающий лес. Вы ведь знаете, там, в
России, с такой необходимостью во время войны приходилось иметь дело.
   Это говорил немецкий генерал, низенький, старый, в очках.
   - Могут. Мы делали опыты, и  оказалось,  что  наши  лучшие  экземпляры  в
состоянии находиться в пламени до пятнадцати минут. Они могли бы выдержать и
больше, но их кровь начинает насыщаться углекислотой,  и  в  ней  образуется
нерастворимый  карбоглобулин  кремния,  который   закупоривает   кровеносные
сосуды.
 
   - Ну что ж, пятнадцать минут - это не так уж мало.
   - А чем вы нас еще порадуете?
   - Последнее, что я вам хочу показать,-это их пулеустойчивость.
   - Что?
   - В них можно стрелять.
   - И это их не...
   - Нет. Правда, это относится не ко всем. Пули  совершенно  безопасны  для
устоявшихся,  так  сказать,  престарелых  экземпляров.  Шварц,   установите,
пожалуйста, пулемет на той стороне бассейна.
   Я с ужасом смотрел, как  мой  "патрон",  доктор  химии  Шварц,  прошел  в
дальний угол ангара и вскоре вернулся с ручным пулеметом. Он обошел  бассейн
и принялся устанавливать пулемет совсем рядом с кучей ящиков, за которыми  я
скрывался. Тем временем Грабер загонял на противоположную  сторону  бассейна
двух человек.
   До  этого  момента  мне  казалось,  что  кремниевые  существа  совершенно
безразличны к тому, что над ними проделывают их мучители. Однако теперь было
видно, что это  не  так.  Едва  появился  пулемет,  как  строй  зашевелился,
распался, некоторые стали пятиться назад, послышалось глухое мычание...
   - Они боятся! - воскликнул Улбри.
   - Да. Это больно. Но, конечно, терпимо. Вот. Теперь можно начинать.
   Я почти совсем высунулся из своего укрытия и  широко  раскрытыми  глазами
смотрел на страшный  расстрел.  Вначале  Шварц  сделал  несколько  одиночных
выстрелов. Те, что стояли у стены, резко вздрагивали... Один из  них  поднял
руку и прикрыл свою грудь. Другой сделал несколько шагов в сторону.
   - Теперь дайте очередь, -  скомандовал  Грабер.  Шварц  нажал  на  курок.
Дробно прогрохотали выстрелы. Люди у  стены  встрепенулись  и  застонали.  Я
зажмурил глаза. В это  время  послышался  членораздельный  голос.  Кто-то  в
шеренге медленно, словно с усилием, произнес по-немецки:
   - Проклятые...
   Стрельба прекратилась. И тогда голос стал еще более явственным:
   - Проклятые звери... Изверги... Будьте вы прокляты...
   - Это кто? - громко спросил немецкий генерал.
   - Это новенький экземпляр, - весело  объявил  Грабер,-  Один  наш  бывший
биолог, Фрелих. Помните, я вам докладывал. Он здесь решил организовать бунт.
   Фрелих! Фрелих! Тот самый Фрелих, который приносил мне на анализ кроличью
кровь. Тогда его избил Шварц. И вот что они теперь с ним сделали!
   - Будьте вы прокляты!..-простонал Фрелих. К нему подошел  генерал  и  изо
всех сил ударил по его лицу железной палкой.
   - Будьте вы прокляты... - продолжал говорить  немец.  Это  было  страшно.
Немецкий генерал избивал своего изуродованного  соотечественника!  А  тот  с
нечеловеческим упорством продолжал повторять слова проклятья.
   В это время послышался громкий хохот Грабера.
   - Вот видите! Вы его лупите, а ему все  нипочем!  Каков,  а?  Ведь  такие
устоят против чего угодно!
   - А ну-ка, поставьте его к стенке,-скомандовал озверевший немец.-Дайте по
нему хорошую очередь, чтобы знал!
   - Не стоит. Он еще не  полностью  отвердел.  Его  тело  еще  недостаточно
плотное.
   - Черт с ним. Ставьте! - приказал генерал, вытирая платком потное лицо.
   - Будьте вы прокляты...- стонал Фрелих.
   - К стенке! Нечего церемониться!-настаивал немец.
   -  Может  быть,  не  стоит,  господин  генерал,  -  заметил  американский
полковник.
   - К стенке! Вы, американцы, должны научиться  быть  жестокими,  иначе  мы
никогда не выиграем войну! - Через неделю он будет  как  и  все,  -  пояснил
Грабер.
   - Будьте вы про