почувствовал,  как  чьи-то  крепкие  руки
обхватили меня за плечи и повалили на землю. Через мгновение  я  увидел  над
собой черное лицо со  свирепыми  глазами.  Поваливший  меня  человек  что-то
негромко крикнул на непонятном  языке.  Через  несколько  секунд  надо  мной
склонилось еще несколько чернокожих  людей,  и  вдруг  среди  них  появилось
знакомое мне лицо!
   - Мюрдаль! Пьер!
   - Фернан!
   Меня отпустили, и я встал на ноги, отряхивая песок.
   - У вас это хорошо организовано,-сказал я смущенно, глядя  на  чернокожих
людей. - Молодцы ребята...
   - Как вы сюда попали? Вокруг меня  стали  собираться  темнокожие  люди  в
коротких брюках цвета хаки, в куртках, с карабинами в руках.
   - Да не стойте вы во весь рост, как на параде! -  закричал  Фернан.-А  то
вас перестреляют, как кроликов. Все мигом присели.
   - Не перестреляют, - сказал я. - Грабер капитулирует.
   - Что-о?-удивился Фернан.-Как это-капитулирует?
   - А вот так.
   Я протянул послание. Он прочитал записку,  нахмурился  и  затем  еще  раз
прочитал ее вслух.
   - Понятно. Так оно и должно быть. Но мы их не выпустим!
   Ничего не понимая, я уставился на фернана. Значит, он  знал,  что  Грабер
должен капитулировать!
   - Тебе обо всем расскажет мой помощник, Али Мохаммед. Мне в связи с таким
поворотом дел необходимо отдать распоряжения.
   Али  Мохаммед,  высокий,  совсем  черный  парень,  дружелюбно  улыбнулся,
обнажив ярко-белые зубы. Он сделал мне знак присесть и, когда я  сел,  гордо
произнес:
   - Теперь мы-свободное государство. Никаких американцев.  Никаких  немцев.
Мы сами по себе.
   - Вы их прогнали?-улыбаясь, спросил я.
   - Гоним. По всей стране гонят. Вот как здесь.
   - Браво! Значит, вы будете самостоятельными и независимыми, свободными  и
равноправными?
   - Совершенно верно. Только тех, кто за стеной, нужно задержать.
   - Зачем? - удивился я.
   Али прижал руку к груди. Затем  он  быстро-быстро  заговорил  на  ломаном
французском языке. Он рассказал страшную историю, как в пустыне, недалеко от
селения, где он живет, был обнаружен каменный труп его отца.
   -  Он  был  твердый-твердый,  как   камень,   а   глаза   блестели,   как
стеклянные,-закончил он свой рассказ.
   Его глаза сверкали  от  ярости.  Сжав  кулаки,  он  посмотрел  в  сторону
лаборатории Грабера.
   Вернулся Фернан.
   - Прежде всего нужно убрать негодяя с пулеметом, который засел на  кухне,
- сказал он.
   - Там доктор Шварц.
   - Доктор или не доктор, это неважно. Он простреливает весь  сектор  перед
выходом из оазиса. Второй пулеметчик сидит на водокачке.
   Я выглянул  из-за  ствола  пальмы.  Водокачка  возвышалась  над  западной
оградой. Небольшие оконца на самом верху были открыты.
   - Друзья,-сказал Фернан,-нужно еще раз попытаться прорваться  к  кухне  и
убрать пулеметчика. Иначе мы не сможем штурмовать дверь  в  южной  стене.  У
западной ограды пулемет на водокачке будет для нас не страшен.
   Отряд зашевелился между грядок.
   Когда до ограды оставалось не более ста  метров,  затрещал  пулемет.  Это
стрелял Шварц из оранжереи.
   - Держитесь левее. Ползите в сторону  ворот,  -  командовал  Фернан.-Али,
обходи с товарищами оранжерею справа.
   Теперь пулемет стучал беспрерывно. Казалось, Шварц не очень  заботился  о
боеприпасах.  По  секундным  перерывам  в  стрельбе  можно  было  определить
моменты, когда он сменял магазин.
   Оранжерея немного  возвышалась  над  садом  и,  для  того  чтобы  по  ней
стрелять, нужно было подняться над грядками.  Если  кто-нибудь  делал  такую
попытку, на него сразу же обрушивался пулеметный огонь со стороны водокачки.
   Через несколько минут раздался взрыв гранаты. У оранжереи завязался  бой.
Пулемет на мгновение умолк. Снова взорвалась граната, и я увидел, как Али  и
три араба вскочили на ноги и побежали вперед. Вначале они рванулись к двери,
а после к окну. Послышался звон битого стекла.
   - Вперед!-закричал Фернан.
   Отряд кинулся к оранжерее. Навстречу выбежал Али и что-то крикнул.
   - В чем дело?
   - Там какой-то штатский, - перевел Фернан. Я ворвался в помещение.  Среди
разбитых цветочных горшков, обхватив пулемет  обеими  руками,  лежал  доктор
Шварц.
   - Ему нравилось расстреливать людей, -  сказал  я.  Мы  собрались  вокруг
Фернана и стали совещаться, что делать дальше.
   - Отсюда есть выход через подземную кабельную трубу, - подсказал я.
   - Грабер только и ждет, чтобы мы сами влезли в мышеловку, Так не пойдет.
   - Что же делать?
   - Нужно подождать до темноты и попытаться перелезть через ограду.
   Али тяжело вздохнул:
   - Выдержим ли? Люди хотят пить и есть.
 
   - Нужно выдержать. Иного выхода нет,
   - А если попытаться проникнуть на испытательный полигон? - спросил  я.  -
Это легко сделать, взобравшись на пальму над оградой...
   Внезапно один из арабов пронзительно закричал, указывая пальцем в сторону
испытательного полигона.
   Ворота были распахнуты,  и  из  них  медленно  один  за  Другим  выходили
каменные люди, солдаты Грабера.
   Не торопясь, бесстрашно они двигались на  нас.  Человек  пять  из  нашего
отряда стремглав побежали в глубь оазиса.
   - Назад!-скомандовал Фернан. Кто-то выстрелил по наступающим.
   - Стрелять бессмысленно! - крикнул я.-Они неуязвимы!
   - Не стрелять! Посмотрим, что они собираются делать. Как и тогда, когда я
увидел их первый раз, кремниевые люди были в светлых холщовых  шароварах,  с
оголенной грудью. Сейчас у каждого в  руке  был  кривой  арабский  нож.  Они
двигались на нас очень медленно, почти торжественно. Шагах в  пятидесяти  от
оранжереи  по  какой-то  бессвязной  команде  одного  из   них   они   стали
разворачиваться полукругом, пытаясь охватить наш отряд в кольцо.
   Их было человек пятнадцать против наших двадцати трех.
 
   - Давайте отходить. Нужно рассредоточиться, - приказал  Фернан.-Держитесь
западной стены, чтобы вас не было видно с водокачки.
   Наш  отряд  разбрелся  во  все  стороны.  Рабы   Грабера   на   мгновение
остановились. Затем их строй тоже расчленился, и теперь они уже не  пытались
окружить нас, а каждый солдат выбрал себе жертву и побрел за  ней.  За  мной
пошел огромный верзила с бледно-серым лицом. Шел он медленно и  безразлично,
и в его тупом стремлении во что бы то ни стало добраться до меня было что-то
жуткое, неизбежное, как сама судьба. Хотя расстояние  между  мной  и  им  не
сокращалось и все время составляло не менее двадцати шагов,  он  все  шел  и
шел, лениво помахивая ножом.
   - Смотрите не только на своего преследователя, но и на других! -  крикнул
мне Фернан. - Вы можете случайно оказаться вблизи другого...
   Они были очень медлительными, эти  каменные  солдаты,  и  удрать  от  них
ничего не стоило. В конце концов люди из нашего отряда и  их  преследователи
по парам разошлись на участке, скрытом от водокачки  стеной.  С  ее  вершины
время от времени раздавались выстрелы.
   Эта странная война походила на детскую игру, в которой нужно перебегать с
одного места на другое так, чтобы тебя никто не тронул рукой. Перебежав,  мы
останавливались и наблюдали, как на поле перераспределялись пары...
   Фернан командовал этой удивительной войной, зорко наблюдая  за  движением
противника.
   Вскоре солнце коснулось западной изгороди, и  оазис  стал  погружаться  в
вечернюю мглу.  Мы  очень  утомились,  во  рту  пересохло.  Было  мучительно
смотреть, как солдаты Грабера иногда наклонялись  над  трубами  у  грядок  и
жадно пили щелочную воду. Для нас это была отравленная вода. Хотя  перебежки
были непродолжительными, но они нас изрядно измотали. А каменные  люди  были
совершенно неутомимы и с дьявольским упорством продолжали бродить за нами по
пятам.
   - Может быть, попытаться все же  перелезть  через  ограду?  -  спросил  я
Фернана, когда мы случайно оказались рядом.
   Маневрируя между каменными солдатами, он подошел к той самой  пальме,  по
которой я пробрался на полигон. Когда он почти дополз до уровня  ограды,  на
вершине водокачки затрещал пулемет. Фернан успел спрыгнуть с  дерева  в  тот
момент, когда его преследователь был почти в пяти шагах от него.
   Я заметил, что наши бойцы  стали  передвигаться  медленнее  и  расстояние
между ними и каменными солдатами начало сокращаться.
   Трудно сказать, чем бы кончилась эта бесшумная и замедленная война,  если
бы ворота полигона не отворились и из них  не  показался  каменный  истукан,
толкавший перед собой огромную тележку. Послышался нечленораздельный клич, и
солдаты Грабера поодиночке стали возвращаться к западной стене.
   Становилось совсем темно. Кремниевые люди собрались у тележки и принялись
за еду. Иногда то один, то другой наклонялись к трубам в  песке  и  запивали
пищу водой.
   - У нас есть время отдохнуть и подумать,  что  делать  дальше,  -  сказал
Фернан, когда мы собрались все вместе.
   - Без пищи и без воды мы долго не протянем.
   - Может быть, когда наступит темнота,  следует  попытаться  выбраться  из
этой мышеловки через ограду? Легче всего это сделать через восточную стену.
   - А ток высокого напряжения в проводах? - возразил я.
   - Нужно перерезать провода...
   - Они здесь в четыре ряда. Кроме того, ограда двойная.
   - Все же, пока они едят, нужно попытаться. Фернан  посоветовался  с  Али.
Тот крикнул, и четверо наших товарищей подошли к восточной стене.
   - У вас есть нож?-спросил меня Фернан.
   - Здесь нужен нож с изолированной ручкой. Тогда Фернан предложил выломать
ствол небольшого лимонного дерева и с его помощью перебить провода.
   Деревце было твердое, как камень, и  с  ним  пришлось  долго  повозиться,
прежде чем его вытащили из песка. С него сбили  ветки,  и  каменную  дубинку
вручили Али. Двое прислонились к стене, на их плечи влез третий, и  уже  ему
на плечи взобрался Али. Он размахнулся и изо всех сил ударил  по  проволоке.
Вырвался сноп голубых искр. С пронзительным криком живая пирамида распалась.
   - Безнадежное дело,-сказал Фернан. Действительно, мы едва различали  друг
друга.
   - Интересно, видят ли эти идолы ночью?
   - А мы это скоро узнаем. Может быть, они в темноте видят, как кошки.
   - Нам ничего не остается, как ждать до рассвета.
   - Если только нас всех не перережут.
   Мы прислушивались к каждому шороху,  напряженно  вглядываясь  в  темноту.
Проходили минуты, и никаких признаков жизни. Тогда  по  приказу  Фернана  мы
начали медленно продвигаться на запад. Вдруг послышался его громкий голос:
   - Внимание, они идут! По сторонам! О  том,  где  вы  находитесь,  давайте
знать голосом...
   До моего слуха донеслось поскрипывание песка. Но звук этот не походил  на
шаги многих людей,
   - Фернан, кажется, приближается только один человек...
   - Да, действительно. Может быть, парламентарий с ультиматумом от Грабера?
   Внезапно кромешную мглу прорезал странный гортанный голос. Вначале ничего
нельзя было разобрать. А после я совершенно отчетливо  услышал,  как  кто-то
звал меня по имени.
   - Пьер... Мюрдаль... Пьер...
   - Тебя, кажется, так зовут,-прошептал Фернан.
   - Да, действительно. Но кто?
   - Пьер... Я свой... Я свой...
   - Кто это может быть?
   - Судя по походке, один из них... из каменных. Но откуда он знает, что  я
здесь, откуда он знает мое имя?
   Я напряженно смотрел  в  темноту.  Шаги  медленно  приближались.  Наконец
совсем близко показался бледный силуэт.
   - Может быть, провокация?-спросил я.  -  Вряд  ли.  Он  один.  Совершенно
один...
   - Пьер... Пьер... Мюрдаль...-хрипела приближавшаяся фигура. - Я свой... Я
свой... Я...
   - Кто ты такой?-спросил я в темноту.
   - Я сейчас объясню...  Пьер...  Я  подойду...  Каменный  человек  подошел
совсем близко.  Мы  вскинули  карабины.  Арабы  стояли  за  нашей  спиной  и
бормотали молитвы и заклинания.
   - Кто ты такой? - спросил я.
   - Я Морис Пуассон...
   - Кто??!-с ужасом воскликнул а.
   - Морис Пуассон...
   - Тебе не удалось бежать?
   - Нет... Пьер... Они меня схватили... Вот... Это очень трудно... В голове
все путается. Слушай, что нужно...
   Я инстинктивно рванулся к каменному человеку и схватил его за руку.  Рука
Пуассона была  горячая  и  твердая,  как  раскаленный  камень.  Я  мгновенно
отпрянул в сторону.
   -Что они с тобой сделали!-воскликнул я.-Морис, что они с тобой сделали!
   - Теперь ничего не исправишь... В голове все путается...  Все...  Слушай.
Ваше спасение в воде.
   - В воде? В какой воде?
   - Проберись на водокачку. Там поймешь....
   Я слышал, как громко стучали зубы Пуассона,  как  часто  и  порывисто  он
дышал.
   - Ты дрожишь? Что с тобой?
   - Холод... Адский холод...
   Я вытер потный лоб. Воздух был горячим и душным.
   - Бедняга! Мы отомстим за тебя, за всех вас, Морис, будь уверен...
   - Пробирайся на водокачку... Вода... Все в ней...
   Я еще раз тихонько тронул его  раскаленную  руку,  и  он  как-то  странно
потоптался на месте, затем, ни слова не говоря, повернулся и стал  удаляться
в темноту.
   - Морис, оставайся с нами! - крикнул я  ему  вдогонку.  Вместо  ответа  я
услышал все то же громкое лязганье  зубов  и  еще  какой-то  странный  звук,
напоминавший хриплый смех... Пуассон исчез в темноте. Я  еще  несколько  раз
окликнул его, но безрезультатно.
   Потрясенные, мы несколько минут стояли молча. Тогда заговорил Фернан:
   - То, что он сказал, важно. Я не знаю, при чем тут вода,  но,  видимо,  с
ней как-то связано наше спасение.
   - До сих пор я думал, что с ней связано наше  превращение  в  таких,  как
Морис, - заметил я.
   - Н-не знаю. Думаю, что Морис не соврал.
   - Конечно, нет. Во время испытаний в ангаре  я  видел  Фрелиха.  Наверно,
когда превращение человека  в  каменного  не  полностью  завершено,  у  него
остаются проблески  сознания.  С  Морисом  они  экспериментируют  всего  три
месяца...
   - Кому-то нужно идти на водокачку. Мне  кажется,  что  лучше  всего  идти
тебе, Мюрдаль. Ты лучше сможешь там во всем разобраться.
   - Хорошо, я пойду.
   Фернан отдал приказание Али оставаться у восточной ограды, и мы двинулись
через оазис к тому месту, где над полигоном возвышалась пальма. Когда мы  ее
разыскали, Фернан дал мне свой пистолет. Он пожал мне руку:
   - Что бы с тобой ни случилось,  не  забывай,  что  здесь  ос-тались  твои
товарищи. Я верю, что Пуассон намекнул на  настоящий  путь  к  освобождению.
Если все не сделать до утра, дело может кончиться плохо. Не  знаю,  выдержат
ли люди без воды и пищи еще двенадцать часов.
   Я попрощался с товарищами и стал карабкаться по дереву.
 
   11. ДВЕ ВОДЫ
   Ночь была черная, и только редкие звезды сверкали в бездонном небе.
   Я прополз по ветке над проволочным заграждением, и внизу засерела  полоса
песка. Ничего не было видно, кроме контуров малого ангара, в окнах  которого
вспыхивали кроваво-красные пятна.  Красные  блики  беспокойно  трепетали  на
песке. В воздухе чувствовался едкий запах гари.
   Я спрыгнул вниз и, убедившись, что  вокруг  никого  нет,  стал  осторожно
обходить ангар, направляясь к воротам, которые вели к институту.
   На мгновение я остановился у окна в малый ангар и заглянул  внутрь.  Там,
перед огромным чаном с пылающей смолой, сидели люди.  Они  теснились  вокруг
него,  как  теснятся  вокруг  костра  в  холодную  ночь,  и   грелись.   Они
поворачивались к огню то  одним,  то  другим  боком,  потирая  тело  руками.
Изредка из помещения доносились глухие возгласы...
   Ворота были заперты. Тогда, ухватившись за металлические  перекладины,  я
стал карабкаться вверх и, достигнув вершины, перебрался  на  противоположную
сторону.
   Кругом все, казалось,  вымерло.  Может  быть,  Грабер  бежал?  А  как  же
каменные солдаты? Неужели Грабер так просто решил с ними расстаться?
   Вскоре я заметил, что  сквозь  штору  одного  из  окон  на  втором  этаже
пробивается узкая полоска света. Значит, там кто-то есть.
   Водокачка соединялась с главным зданием  воздушным  пролетом.  Я  подошел
вплотную к круглому бетонному сооружению и обнаружил, что дотянуться до окон
невозможно. Рядом стоял грузовик с цистерной. В ней привозили воду,  которую
затем перекачивали  наверх.  Как  ее  перекачивали?  Я  стал  шарить  вокруг
цистерны.
   По-видимому, она должна иметь слив в нижнем днище. Когда я  забрался  под
грузовик, то чуть не полетел в яму: прямо под  кузовом  машины,  в  бетонной
площадке, находился сливной люк.
   У меня не было ни спичек,  ни  фонаря,  и  поэтому  пришлось  действовать
ощупью. Держась рукой за ось автомобиля, я  осторожно  спустился  в  люк,  и
вскоре мои ноги коснулись дна.
   Бетонированный сток круто уходил вниз. Я буквально  съехал  по  скользкой
поверхности  и  уперся  ногами  во  что-то  металлическое.  Здесь   я   смог
выпрямиться во весь рост. Без сомнения, я попал во внутреннее помещение.
   Я хватался за какие-то предметы, переступал через  трубы,  чуть  было  не
свалился в какую-то яму и наконец примостился на небольшой  площадке.  Нужно
было ждать до рассвета; без спичек и без фонаря я ничего не смог сделать.
   Усевшись поудобнее, я приготовился ждать. Но вот  вдруг  сверху  брызнула
вспышка яркою света. Там на мгновение приоткрылась дверь,  и  в  ворвавшемся
потоке света я увидел, что сижу на ступеньке спиральной лестницы  над  краем
железного чана. Дверь снова закрылась, но я уже знал,  что  делать.  Держась
рукой за трубу, я стал медленно подниматься по лестнице. Через минуту я  уже
стоял у двери, сжимая в руке пистолет.
   Несколько секунд я прислушивался, затем сильным толчком отворил  дверь  и
ворвался в просторный, ярко освещенный зал. Я увидел женщину, которая в  это
мгновение  поворачивала  на  громадном  баке   никелированную   ручку.   Она
обернулась и хрипло вскрикнула. Это была фрау Айнциг.
   - Извините, мадам, за беспокойство, - процедил я сквозь зубы.-Советую вам
вести себя благоразумно.
   Она таращила на меня обезумевшие от ужаса глаза. Я заметил, что  ее  рука
медленно шарила по стене.
   - Отойдите от стены и не  пытайтесь  звать  на  помощь.  Вы  знаете,  что
пострадаем мы в одинаковой мере...
   - Как вы сюда попали? - спросила она, едва шевеля губами.
   - Это не так уж и важно, мадам. Меня  больше  интересует,  что  вы  здесь
делаете.
   - Я... я...
   - Прошу вас, садитесь, - приказал я, указав дулом пистолета на  небольшую
металлическую табуретку.
   Она покорно села, не сводя с меня бесцветных вытаращенных глаз.
   - Вы мне расскажете все  по  порядку  или  я  должен  задавать  наводящие
вопросы, мадам?
   - Что вам нужно?
   - Откуда в водопровод, снабжающий ваш отряд водой поступает щелочь?
   Она  бросила  короткий  взгляд  вправо.  Я  увидел  сделанный   в   стене
металлический бак, на котором большими красными буквами было написано "КОН".
   - Ага, едкий калий? И много нужно добавлять его в воду чтобы ваши  жертвы
не окаменели?
   - Пэ-аш должно быть семь и пять десятых, - хрипло ответила она.
   -- Ну, а что будет, если мы выключим щелочь? Она  ничего  не  сказала,  а
только злобно зашипела.
   - Вот это мы сейчас и сделаем, - сказал я. - Ну-ка закройте кран!
 
   Айнциг боком пошла к баку со щелочью и стала медленно заворачивать кран.
   - Сильнее, сильнее! Нужно, чтобы в воду не  попало  ни  капли  щелочи,  -
приказал я.
   Она завертела кран изо всех сил.
   - Все?
   - Нет, не все,-сказал я, пристально вглядываясь в ее посеревшее лицо.
   - Что еще?
   - А где сосуд с катализатором, который вы  добавляете  в  питьевую  воду,
чтобы в организме происходило замещение углерода на кремний?
   Она молчала.
   - Фрау Айнциг, у вас  есть  единственный  шанс  несколько  смягчить  свою
судьбу. Вы  понимаете,  сейчас  вам  ни  "Уэстерн  биокемикал",  ни  "Хемише
Централ" не помогут. Судить вас будут новые, местные власти. Где катализатор
и как он вводится в питьевую воду?
   Ее лицо от злости и страха  стало  синим.  Она  медленно  пятилась  вдоль
стены, не сводя  глаз  с  пистолета.  Мы  обошли  все  круглое  помещение  и
остановились у продолг