момент ожидания, ожидания ее звонков.



                                    14

     Телефон  зазвонил  утром.  Но  звонила  не  Лена.  Это  был  Дима   с
настоятельным предложением зайти к нему вечерком. Нехотя я пообещал.
     За окном светило хилое солнце. Было сухо и по-видимому прохладно.
     Посчитав оставшиеся от двадцатки купоны, я полез под ванну и  вытащил
следующую двадцатку.
     Жизнь продолжалась. На завтрак у меня был чай с  шоколадкой.  Правда,
хотелось мяса. Я нашел старую хозяйственную сумку, вытрусил ее в  коридоре
на пол - последний раз носил в ней картошку с базара больше месяца назад -
потом замел песок веником в угол у двери.
     В  ближайшем  гастрономе  я  легко  потратил  остатки  купонов.  Этих
остатков хватило на кило говядины, буханку свежего хлеба и  пачку  кефира.
Уже дома, добавив к говяжьей косточке найденные на кухне пару  картошин  и
три луковицы, я сварил свой самый легкий суп. Сварил и  пошел  в  комнату.
Просматривал старые журналы в ожидании грядущего аппетита. Он пришел около
трех и тогда я с удовольствием  съел  две  тарелки  супа,  заедая  толстой
свежей горбушкой. Снова практически из ничего, из несложного супа с куском
хрустящего хлеба возникло ощущение счастья.
     И пришел ранний  октябрьский  вечер.  Пришел  не  так,  как  приходил
раньше. Без горящих уличных фонарей. Продолжалась  очередная  компания  по
экономии электричества.
     Я ехал на Подол, в кафе на Братской. Прямо  на  Контрактовой  площади
поменял доллары и снова с теплой пачкой купонов в кармане куртки шел вдоль
трамвайной линии.
     Из дверей и окон кафе выливался на улицу жидкий осенний свет.  Вместе
со светом вылетал из закрытых дверей смех и говор посетителей.
     Очереди не было, хотя в  первом  зале  все  столики  были  заняты.  Я
заглянул во второй - там было, где примоститься.
     Подошел к стойке, заказал двойной кофе - полную чашку. И  напомнил  о
ста граммах "Кеглевича", отпущенных мне в кредит.
     - Тебя тут один парень разыскивал. Вроде твой одноклассник... - между
прочим сказала "кофейница".
     Я кивнул. Потом подумал о том, что "кофейница" не знает моего имени.
     - А откуда вы знаете, что меня? - спросил я после минутной паузы.
     - А у него твое фото было. Он теперь не в Киеве живет, проездом  тут,
вот и хотел найти...
     Усевшись во втором зале с чашкой кофе, я  понял  -  кто  меня  искал.
Знакомое чувство немоты напомнило о себе. Задрожали руки. Я уже забыл  обо
всем, хотя прошло всего несколько дней.  Отодвинув  чашку,  я  оставил  на
стуле шарф и вернулся к стойке.
     - Сто грамм "Кеглевича", - заказал я.
     - Понравилось? - улыбнулась кофейница. - Тебе лимонного или  дынного?
Бери лучше дынный - вкуснее.
     - Хорошо, дынный, - я  кивнул.  -  А  какой  он  из  себя  был,  этот
одноклассник?
     - Обычный, - она пожала плечами. - Невысокий в темной кожанке. Ты  не
беспокойся, он тебя найдет. Ему кто-то то ли твой адрес дал, то ли сказал,
где тебя искать...
     - А он что, фотографию всем показывал?
     - А сколько тут "всех" бывает? - снова  пожала  плечами  барменша.  -
Человека три было, он им и показал. Он и сегодня заходил, но  так  просто,
кофе попить. Сегодня про тебя не спрашивал.
     Я вернулся к своему столику. Выпил  дынного  "Кеглевича".  Сто  грамм
показалось маловато и я взял еще двести.
     Досидев до закрытия, я бродил около часа по  Подолу,  потом  зашел  в
Димин киоск.
     - Ну как у тебя? - спросил он.
     - Нормально, - выдохнул я.
     - Ты вроде штуку поднял, да? - сказал он, широко улыбаясь.
     - Да, - я кивнул.
     - Класс! На пустом месте! Так что теперь заживешь!
     - Угу, - промычал я.
     - Ты че, пил уже?
     - Немного.
     - А со мной глотнешь?
     Я снова кивнул.
     Он достал водки. Закрыл двери и занавесил витрины. Налил.
     - Теперь ты можешь долг отдать. Я бы подождал, но  раз  у  тебя  есть
бабки, то лучше отдай сейчас...
     Я попробовал сосредоточиться, но в голове висел пьяный туман.
     Видимо и в глазах моих было непонимание. Дима хмыкнул, выпил водки.
     - Ты, видно, крепко сегодня ударил! Я про баксы, которые Косте  отдал
за твоего клиента, который жену у тебя увел. А вообще, если по-честному  и
по-деловому - ты мне еще десять процентов со штуки должен. Это же  я  тебе
устроил...
     Постепенно я понял о чем шла речь. Я тоже выпил  водки  и  решительно
кивнул.
     - Все отдам, - сказал я. - Завтра. Бабки дома.
     - Мне что, - миролюбиво пожал плечами Дима. - Можешь  завтра,  можешь
послезавтра. Как тебе удобно будет.
     Было еще не поздно, когда мне стало  плохо  и  Дима  нашел  какого-то
частника,  согласившегося  отвезти  меня  домой  и  даже  помочь  войти  в
собственную квартиру. Язык мой уже не ворочался,  но  в  глазах  время  от
времени появлялась резкость и в один из таких моментов  я  увидел  зеленую
десятку, протянутую Димой водителю.



                                    15

     Около полудня меня разбудил телефонный звонок.
     - Это Костя, - сказал мне молодой голос. - Все будет в порядке. Я его
нашел.
     Я кивнул. Смысл слов с трудом  пробирался  в  сознание  сквозь  туман
вчерашнего пьянства, густо висевший в моей голове.
     Уже звучали в трубке короткие гудки, когда я понял, что  Костя  нашел
меня, ведь игра, как оказалось, не окончилась и даже когда я  не  думал  о
ней, она продолжалась.
     После двух чашек кофе и холодной ванны я почувствовал себя лучше.  Во
всяком случае я уже мог спокойно думать о происходящем. Думал я на  кухне.
Несколько раз выглядывал в окно и рассматривал  с  высоты  своей  квартиры
фигурки прохожих, выискивая среди них молодого человека в  черной  кожаной
куртке. Но люди внизу шли по  своим  делам  и  никто  не  вызывал  у  меня
подозрения.
     Вряд ли, я думал, он  станет  появляться  при  дневном  свете.  И  уж
конечно, убивать меня на глазах толпы тоже не  станет.  Скорее  всего  это
будет  вечер  или  ночь,  так  что  днем  я  должен  чувствовать  себя   в
безопасности.
     Мне уже не хотелось  умирать.  Жизнь  продолжалась,  в  ней  появился
маленький и никому кроме меня не видимый смысл. Наступила  свобода  выбора
действий и то, что я выбрал две недели назад - меня уже не  устраивало.  Я
хотел жить дальше.
     Успокоившись и немного придя в себя, я вытащил  из-под  ванны  баксы.
Отсчитал пятьсот пятьдесят для Димы -  мой  долг  плюс  десять  процентов.
Теперь я становился намного беднее, но и на эти деньги можно было какое-то
время жить, не задумываясь о будущем.
     На улице снова было солнечно и прохладно.  По  дороге  на  автобусную
остановку я заметил, что на деревьях не осталось зеленых листьев.
     В Димином киоске у прилавка стояла старушка в длинном сером пальто  с
облезлым воротником. Он ей показывал китайский водяной пистолет.
     Увидев меня, Дима кивнул.
     - У внучика день рождения... - бормотала старушка. - А что на  пенсию
купишь...
     - Ну бери за двести пятьдесят тысяч, -  сказал  нетерпеливо  Дима.  -
Пятьдесят тысяч я тебе уже скинул!
     - Спасибо, спасибо, сынок.
     Старушка достала из кармана пальто носовой платок, развернула его  и,
выложив  на  стекло  прилавка  пачку  десятитысячных,  стала  медленно  их
перекладывать, считая.
     Дима закатил глаза к потолку, потом глянул на меня.
     - Двести тридцать... - сказала старушка и тут же  спохватилась.  -  У
меня еще по тысяче есть, тут, где-то в другом кармане...
     - Не надо! - почти крикнул Дима. - Бери за двести тридцать!
     И он вручил ей водяной пистолет, как раньше вручали советский паспорт
достигшим совершеннолетия.
     - Спасибо, спасибо,  сынок,  -  бормотала  старушка,  выпятываясь  из
киоска.
     - Ну достала! - вздохнул Дима. - Что у тебя?
     Я  вытащил  пачку  долларов  и  протянул  ему  почти  также,  как  он
протягивал старушке водяной пистолет.
     - Тут пятьсот пятьдесят. С процентами... - сказал я.
     Дима снова вздохнул. Ему, видно, не понравился мой тон.
     - Послушай, -  сказал  он.  -  Ты  еще  не  в  себе,  что  ли,  после
вчерашнего? Похмелиться тебе надо. А потом, ты мне должен меньше.
     - Как меньше?
     Дима покачал головой и  нормально,  по-человечески  улыбнулся  -  мне
из-за этой улыбки тут же стало неудобно, хотя я и не понимал, что я сделал
не правильно.
     - Смотри! - сказал Дима. - Четыреста пятьдесят - это долг.
     Я кивнул.
     После этого у тебя остается пятьсот  пятьдесят.  Вот  из  этих  денег
десять процентов, понимаешь?
     Я пожал плечами.
     Дима хмыкнул.
     - Я всегда был против двойного налогообложения, - сказал он.
     Потом вытащил из-под прилавка початую бутылку венгерской "Палинки"  и
две хрустальные стопки. Разлил.
     - Ты что, обижаешься на меня? - спросил он, глядя мне прямо в глаза.
     - Нет. Со мной что-то не то в последнее время. Извини.
     - Ну давай, - он поднял стопку. - Чтобы все у тебя было в порядке.
     Мы  выпили  и  я  почувствовал,  как  внутри  у  меня  что-то   стало
налаживаться, что-то  внутри  приходило  в  порядок.  Я  никогда  еще  так
явственно не ощущал внутренние перемены, как в этот день.
     - Хочешь совет? - спросил Дима. - У тебя теперь есть баксы.  Надо  их
раскручивать. Ты же не собираешься завтра умирать, а чтобы жить  -  всегда
нужны бабки. Понимаешь? Есть несколько вариантов. Самый ленивый из  них  -
отдавать баксы под месячные проценты. Только не во  всякие  там  трасты  и
фонды - эти сбегут с  твоими  баксами  через  месяц.  Есть  люди,  я  тебя
познакомлю, нормальные люди. Они берут у тебя баксы под десять процентов в
месяц,  а  сами  отдают  лохам  под  залог  недвижимости  под   пятнадцать
процентов. Понимаешь? Если лох платит проценты, то тебе - десять, а  им  -
пять. Если лох не платит, то его хату или  гараж  забирают  и  продают.  И
тогда тебе все равно десять, а им двести. Но это их работа, а ты ни  хрена
не делаешь. Сидишь только, и книжки читаешь. А?
     Я кивнул и пообещал подумать.
     - Когда ты уже  начнешь  жить  по-человечески?  -  вполне  миролюбиво
заметил Дима и налил по второй стопке.
     Еще засветло я вернулся домой. Вытащил из кармана  баксовую  "сдачу",
полученную от Димы и оставил на кухонном столе. Потом уже разделся.
     Мне теперь надо было бояться темноты. Это я уже понимал.
     В самой ситуации, мною же созданной, был какой-то горький юмор. Из-за
случайности  я  продолжаю  жить,  но  за   мной   продолжается   мною   же
организованная охота,  которую  я  не  знаю,  как  отменить.  И  можно  ли
отменить? Можно ли рассказать Диме обо всем? Тогда,  может  быть,  он  сам
доплатит Косте или кому-нибудь, чтобы довели дело до конца, ведь  выходит,
что я его дурачил с любовником жены, дурачил Костю, играл с  ними,  как  с
шахматными фигурами. Нет, надо было находить другой выход  или  же  просто
затягивать игру и таким образом продлевать день за днем свою жизнь.  Но  и
это мне не нравилось. Хотя теперь я дорожил каждым днем своей жизни.
     На улице начинался вечер. Мне хотелось  поехать  на  Крещатик,  найти
Лену и привезти ее домой. Но больше хотелось жить и я просто сел в  кресло
у телефона и стал ждать ее звонка.
     Она  действительно  позвонила  примерно   через   полчаса.   И   даже
согласилась приехать, только попросила встретить ее у выхода из  метро.  Я
пообещал и только потом, когда уже трубка лежала на своем  аппарате  и  до
встречи оставалось полчаса, подумал о том, как легко я дал  это  обещание.
Видно продолжалась еще инерция ощущения безопасности жизни. И инерция  эта
была настолько сильна, что даже одеваясь, я  не  чувствовал  страха  перед
выходом на вечернюю улицу,  где  меня  за  любым  деревом  или  углом  мог
поджидать молодой человек в черной кожаной куртке.
     Но, уже идя к автобусной остановке, я чувствовал кожей этот страх.  И
уши мои улавливали самые обычные вечерние  шумы  с  каким-то  подчеркнутым
подозрением к ним. Какие-то  двести  метров  от  парадного  до  автобусной
остановки лишили меня энергии и на лбу выступил пот, будто я не прошел это
расстояние, а пробежал из последних сил. В автобусе я отдышался. До  метро
было десять минут езды.
     Возвращаясь  под  ручку  с  Леной  с  автобусной  остановки  домой  я
чувствовал себя увереннее. Идти вдвоем было не так страшно.
     Всю ночь мы любили друг друга с перерывами на разговоры в темноте.  В
этой темноте мне было  очень  уютно,  даже  когда  мы  оба  молча  лежали,
прижавшись друг к другу.
     - А ты бы на мне женился? - спросила вдруг Лена с иронией в голосе.
     - Нет, - ответил я. - Я бы тебя лучше удочерил.
     - Тогда бы тебя посадили, - засмеялась Лена.
     И ее звонкий  смех,  чуть  приглушенный  темнотой,  звучал  сладко  и
успокаивающе.
     Я долго думал уже  под  утро,  когда  она  мирно  спала,  свернувшись
по-детски калачиком, думал о причине возвращения ко мне самоуверенности  в
те моменты, когда Лена находилась рядом. Наверно, я  воспринимал  ее,  как
своеобразного   ангела-хранителя,   или   же   смесь   этого   ангела    с
телохранителем. Ее доброе чувство охраняло  меня,  создавало  вокруг  меня
какой-то защитный невидимый слой. Словно она была  моей  биосферой.  Видно
она чувствовала то же по отношению ко мне.
     - Ангел-телохранитель... - прошептал я и улыбнулся. Это сочетание мне
понравилось, несло оно в себе соединение добра и защиты, добра и силы.
     Я протянул к ней руки, не обращая  внимания  на  ее  сонные  протесты
повернул ее к себе и обнял. И заснул, чувствуя себя в полной безопасности.



                                    16

     Днем, оставшись один,  я  снова  и  уже  всерьез  задумался  о  своей
безопасности. Чтобы мысли работали конкретнее - вышел и купил в  киоске  у
гастронома свежую газету объявлений. Нашел  раздел  "Услуги".  Там,  среди
десятков сантехников и укладчиков паркета, я  нашел  две  охранные  фирмы.
Рука потянулась к телефонной трубке. Я набрал первый номер.
     - Алло, фирма "Топсан", - пропел приятный женский голосок.
     -  Извините,  -  сбивчиво  заговорил  я.  -  Мне  может  понадобиться
телохранитель... Что для этого надо?
     - Вы можете подъехать к нам и мы с вами заключим договор.
     - А сколько это будет стоить?
     - У нас разные расценки, в зависимости от конкретных охранных  услуг.
Начиная от пятидесяти долларов.
     - В месяц?
     - В день, - поправила меня женщина.
     Я поблагодарил ее  и  опустил  трубку  на  место.  Платить  пятьдесят
долларов в день за собственную охрану не имело смысла - хватило бы на дней
семь, а потом что?
     Я вздохнул. Уселся в кресле поудобнее  и  стал  просто  просматривать
газетные объявления. Объявления оказались хорошим успокоительным средством
- когда я их читал,  возникало  ощущения  совершенно  нормальной  жизни  -
кто-то строил дома и дачи, кто-то другой разводил нутрий, третий  разводил
редкие сорта роз и предлагал их семена по почте всем желающим.  И  даже  в
разделе "Одинокие сердца" все были хорошие, непьющие и некурящие и  искали
себе таких же. Мир вырисовывался настолько идеальным,  что  хотелось  быть
его вечным жителем.
     Ознакомившись с желаниями людей купить то, чего у них нет или продать
то, что есть, я внезапно набрел на объявление совершенно  иного  свойства,
выбивавшееся из общего бюргеровского контекста.
     "За крупное вознаграждение готов  выполнять  поручения,  связанные  с
риском для жизни." Вместо телефона  был  приведен  только  адрес:  Ирпень,
улица Советская 87.
     Уже следующим утром в стоячем грязном вагоне электрички я  приехал  в
Ирпень. Быстро нашел Советскую улицу и пошел по ней, сверяя  свой  путь  с
номерами домов.
     Минут через десять я остановился перед  калиткой,  на  которой  висел
нужный мне номер. Дом оказался глубоко во  дворе,  за  старым  неухоженным
садом. Дом тоже был старый и неухоженный.  Обойдя  его,  я  нашел  входную
дверь, оббитую жестью. Постучал.
     Через минуту в доме возник какой-то шум. Что-то  стеклянное  упало  и
покатилось по деревянному полу. За дверью послышались шаги.
     - Кто? - спросил сиплый мужской голос.
     - По объявлению.
     Дверь открылась и из проема выглянуло опухшее  небритое  лицо  мужика
лет сорока  с  лишним.  Он  вдохнул  свежего  уличного  воздуха  и  как-то
приободрился.
     - Заходи! - сказал. И сам повернувшись, пошел в дом.
     Я закрыл за собой дверь на задвижку и пошел следом за ним.
     В  комнате  стоял  затхлый  запах.  Все  поверхности   были   покрыты
кружевами. На стенке висел парный фотопортрет стариков.
     - Ну? - спросил меня уже усевшийся за  покрытый  такой  же  кружевной
белой скатертью стол хозяин.
     Я подошел, протянул ему руку. Сказал: "Толя".
     - Ваня, - сказал он. - Ну?
     Его нуканье меня начинало раздражать. Но я решил сдерживаться и сразу
перейти к делу.
     - Меня хотять убить, - сказал я.
     Он хмыкнул.
     Мне показалось, что в более глупой ситуации, за исключением, пожалуй,
только той, в которой я уже находился, я  еще  не  бывал.  Я  встал  из-за
стола, чтобы развернуться и уйти.
     - Ты чего? - удивленно просипел Ваня. - Я ж тебя слушаю...
     - Давай, лучше я тебя  послушаю,  -  предложил  я,  благо  настроение
ухудшилось и в таком настроении легко было быть грубым.
     - А че тебе рассказать?
     - Расскажи про себя, что ты можешь делать.
     - Я все могу... Я в армии прапором  был,  в  Афгане...  Я  уже  грузы
сопровождал, машины из Германии перегонял, в разборки ходил...
     Интересно, что его сиплый голос очень подходил его внешности  и  даже
одежде, которой, правда, на  нем  почти  не  было  -  только  тельняшка  и
динамовские спортивные брюки с двумя белыми лампасинами.
     - А ты понял, что я сказал?
     - Да, - выражение лица Вани было уже серьезным и  деловым.  -  Понял.
Могу взяться.
     - За сколько?
     Ваня пожевал губы, окинул взглядом меня, мою одежду - видно вычислял,
сколько с меня можно запросить.
     - Ну если без подстраховки... пятьсот зеленых.
     - Много, - сказал я.
     - Ну четыреста... - просипел он, глядя мне прямо в глаза.
     - Могу триста  пятьдесят,  -  предложил  я  голосом  очень  уставшего
человека.
     Торговаться я научился на частниках,  подвозивших  меня  от  метро  к
дому.
     - Ладно, - согласился Ваня. - Рассказывай.
     Я не стал его утомлять всей предисторией. Наоборот, сказал  ему,  что
это старые счеты, которые со мной хочет  свести  один  бывший  партнер  по
делам. Описал его со слов барменши.
     - Так че, он в кафе тебя поджидал, значит, - задумчиво закивал  Ваня.
- Ясно. Хорошо. Аванс будет?
     Я отрицательно мотанул головой.
     Это его не очень огорчило.
     Он сидел, поглаживал рукой свою небритую правую щеку и думал.
     Минут через пять его худое лицо еще больше вытянулось,  он  задумчиво
сдвинул брови, посмотрел на потолок. Полез рукой  под  тельняшку,  почесал
себе левую ключицу.
     - Все ясно, - просипел он.
     - Что? - спросил его я.
     - На живца надо.
     - На какого?
     - Ну ты ему нужен? Значит, на тебя его и брать надо...
     Логика в его словах была, но смысл мне не нравился.
     - Понимаешь, если он где сидит и затаился, то на меня он не выйдет, я
для него - пустое место. А на тебя он выйдет. Ты ему нужен.
     - А если он успеет?
     - Это моя забота, - оборвал меня Ваня. - План готов. Завтра  покажешь
это кафе и на месте все решим.
     Мы договорились встретиться на Подоле в одиннадцать утра  и  на  этом
расстались.



                                    17

     Ваня, не смотря  на  свою  внешность  и  место  жительства,  оказался
пунктуальным. Ровно в одиннадцать он подошел ко мне. Сам бы я мог его и не
узнать - одет он был в джинсы и в толстившую его зеленую  пуховую  куртку.
Даже его лицо выглядело свежим, может из-за выбритости.
     - Ну? - сказал он вместо приветствия.
     Я кивнул.
     И мы пошл