ом сыске
просто незаменимое,  но,  честно говоря,  я... недостаточно стар для него.
Слово "ждать" всегда ассоциировалось у  меня со  словом "медлить".  Вот  и
сейчас:  сижу как дурак с этим глупым щенком-несмышленышем и чувствую, что
скоро нас будет трудно различить.  Чего я  жду?  Почему я так уверен,  что
именно сегодня встречу эту неуловимую девчонку?  А  если с  собакой выйдет
гулять ее мать или кто-то из родичей?  Вряд ли я  смогу восстановить облик
пса по хвосту, который виден на снимке...
     И снова мы с Демоном неутомимо бродим по собачьим площадкам.  То есть
это  я  неутомим,  щенок явно устал и хочет домой.  И когда я окончательно
решаю прекратить на сегодня  поиск,  судьба  постановляет,  что  пора  мне
улыбнуться - заслужил долготерпением. Мы с Демоном шли по дорожке старого,
запущенного парка,  как вдруг неожиданно с боковой  аллеи  вышла  девушка,
держа  на  поводке  красивого джентльменистого колли.  Я узнал бы ее и без
собаки.  Те же,  что на  снимке,  иссиня-черные  волосы,  та  же  капризно
вытянутая нижняя губка.  Правда, волосы почему-то стянуты сзади в "конский
хвост", и одета она в старенькое демисезонное пальто...
     Я  вовсю пялю на девчонку глаза,  делая вид,  что сражен ее красотой,
останавливаюсь,   провожаю  ее  длинным  взглядом.  Она  капризно  дергает
плечиком и  сворачивает влево.  Я  иду в  противоположную сторону,  чтобы,
сделав круг, выйти ей навстречу.
     А   ведь  лошадиная  прическа  этой  красотке  совсем  не   подходит;
распущенные  волосы  гораздо  больше  ей  к   лицу.   И   это  замызганное
пальтишко...  И вдруг я вспоминаю сбритые баки.  Значит, тоже маскируется,
тоже  не  хочет,  чтобы ее  узнали.  Да,  тут  вопросами в  лоб  ничего не
добьешься.
     Мы  снова сближаемся,  она всматривается настороженно.  Мне ничего не
остается,   как   продолжать   играть   роль   юнца-простачка,   жаждущего
познакомиться с  красивой девушкой.  Как бы  нечаянно я  отпускаю поводок.
Обретя долгожданную свободу,  Демон тотчас подскакивает к колли и начинает
с  ним  заигрывать.  Пес  снисходительно следит за  вертящимся вокруг него
комком шерсти и  юного  нахальства.  Я  не  спешу  одергивать зарвавшегося
щенка.
     - Почему ваш красавец пес не носит своих медалей? - спрашиваю я таким
тоном, будто мы с ней век знакомы.
     Девушка ничуть не  удивлена -  видимо,  знакомства на  улице ей  не в
новинку.   Она   улыбается   мне   стандартной  чарующей   улыбкой,   явно
позаимствованной у какой-то кинодивы.
     - С чего вы взяли, что наш Джимми - медалист? Он еще не выставлялся.
     Если  сейчас прислушаться к  моему сердцу,  меня  действительно можно
принять за влюбленного.  Но причина другая - я услышал ее голос, ее манеру
с ленивой жеманностью растягивать гласные.  Сомнений нет - это она звонила
в больницу.
     - Его, значит, зовут Джимми? А вас?
     Девушка вскидывает на меня кокетливый взгляд из-под густо облепленных
тушью длинных накладных ресниц.
     - Лаурой.
     Я  хочу подойти и  представиться по  всем правилам хорошего тона,  но
колли угрожающе оскаливает зубы.
     - Не  подходите близко,  Джимми этого не  любит.  Ревнив,  как тысяча
Отелло...
     - А если я все же попробую?
     - Тогда вам придется покупать новые брюки. Защитничек, я гляжу, у вас
не очень надежный.
     - Молодой, необученный, - вздыхаю я. - Но взгляните, каков экстерьер!
А  высота  в  холке!   А  ширина  пасти!  Наконец,  обратите  внимание  на
скакательный сустав!  Ручаюсь, через год он станет рекордистом-медалистом.
Вот тогда я смогу подойти к вам безбоязненно.
     - Поздно! Тогда будет поздно.
     - Выйдете замуж?
     - Все может быть...
     - И кто же он, мой счастливый соперник?
     Кокетливая  улыбка,   завлекательная  игра  ресниц.  Поистине,  чтобы
научиться строить глазки, совсем необязательно заканчивать институт.
     - Так кто же? - настаиваю я на правах ревнивого влюбленного.
     - Его здесь нет, но он скоро вернется, - неохотно роняет Лаура.
     Я  лихорадочно перебираю в  памяти "странствующих и  путешествующих".
Геолог?  Моряк?  Снабженец? Экскурсовод?.. И вдруг в моем мозгу вспыхивают
слова свидетеля в окулярах:  "Он шел широким,  размашистым шагом,  девушка
едва за ним успевала". Проверим!
     - А, знаю! "Вы служите, мы вас подождем". Угадал?
     Испуганно-удивленный взгляд  Лауры  говорит о  том,  что  я  попал  в
яблочко.  Так,  так. Значит, парень, с которым она ушла, солдат. Запомним,
пригодится. Но сейчас меня гораздо больше интересует, кто остался после их
ухода. Валет? Или кто-то еще, кого мы не знаем? Я осторожно нащупываю пути
к разгадке:
     - Неужели ваш  солдатик не  боится за  вас?  Такую  красивую девушку,
могут и увести. Думаю, охотников нашлось бы немало. Да я первый!..
     - А Джимми на что? - весело парирует Лаура.
     - Ну не всегда же вы ходите с таким грозным стражем.
     По  какому-то  наитию я  вдруг решаю броситься напролом.  Хоть  и  не
великий я физиономист,  но кое-что узнаю по выражению лица. Я оглушительно
хлопаю себя по лбу.
     - Теперь я вспомнил наконец, где вас видел. Вы шли по Гончарной, так?
И провожал вас мощнецкого вида парень, так?.. Это и есть ваш будущий муж?
     Оживленное,  смеющееся лицо мгновенно становится злым и  отчужденным.
Перемену в настроении хозяйки чувствует и Джимми; он снова оскаливается на
меня.
     - Вы меня с кем-то путаете.  Никогда я не гуляла по Гончарной и,  где
такая улица, не знаю.
     Я резко торможу и даю полный назад:
     - Вообще-то  вас трудно с  кем-либо спутать,  вы неповторимы в  своем
очаровании.  Да и какое все это имеет значение - была, не была... Главное,
чтоб вы забыли про того вояку. Он что, приезжал на побывку?
     Все  кончено,  нет  больше прежнего доверия,  взгляд Лауры  холоден и
насторожен.
     - А почему это вас так интересует?
     Если я  сейчас достану удостоверение,  она замкнется окончательно.  И
тут меня осеняет. Я оглядываюсь, прикладываю палец к губам.
     - Тсс! Интересуюсь не только я... Валера тоже...
     Девушка нервно дергает поводок.
     - К-какой Валера?
     - Разве у вас их несколько?
     - Имя довольно распространенное...
     - Имеется в виду Валера Дьяков.
     - Не знаю такого, - хмурится Лаура.
     - Неужели?  -  Я  вынужден сменить  стиль:  из  скромного влюбленного
превратиться в  нагловатого посланца Валета.  -  А  вот  он  тебя  знает и
помнит.  Передай, говорит, Чернышу наше с кисточкой, а если не признается,
покажи вот  эту иконку.  -  Я  вынимаю снимок и  помахиваю им  перед носом
девушки.
     Лицо Лауры проясняется.
     - С этого бы и начал.  А то темнит,  строит из себя черт-те что, чушь
собачью теребит. Где Валет, куда запропал?
     - О  берлоге,  по  некоторым соображениям,  болтать не велено.  Нужны
хрустики, чтобы начать новую жизнь.
     И снова неуловимо меняется ее лицо: оно становится жестким и твердым.
     - Мы ему ничего не должны, расчет был полный.
     - Все правильно, все о'кэй. Но он сейчас на мели...
     - Какое  наше  дело?  И  почему  это  я  должна  доверять  совершенно
незнакомому мне человеку?
     - Лаура,  ты забыла -  мы знакомы целую вечность.  Меня зовут Дима, а
это вот Демон - будущий медалист...
     - Уникально интересно!  Так вот,  Дима,  передай Валету, чтобы никого
больше не подсылал, а приходил сам. Тогда и поговорим. Пошли, Джимми! Буду
ждать завтра в это же время.
     И она пошла прочь - красивая, фигуристая, предмет мечтаний и раздоров
неуравновешенных юнцов.  А я так ничего и не узнал о том, что же произошло
на Гончарной.  Я смотрю, как она удаляется легкой, стремительной походкой,
и  не  знаю,  что делать:  следовать за Лаурой или подождать до завтра?  А
вдруг она больше не придет?..  Я быстро выхожу из парка, она в этот момент
заворачивает за угол.  Оглянулась, сердито погрозила пальцем. Я посылаю ей
пламенный воздушный поцелуй. Ладно, рискнем, теперь ясно, в каком примерно
районе она живет.


                                    10

     За  спиной  Бундулиса  приоткрывается  дверь,  и  я  вижу  в  щелочку
фасонистый  пробор  Леши  Волкова.   Отчаянно  жестикулируя,  он  пытается
выманить меня в коридор.
     Бундулис неожиданно резко оборачивается.
     - Леша?! Ты чего там семафоришь?
     Волков вытягивается в струнку.
     - Товарищ майор! Найден очень важный свидетель!
     - Так давай его сюда, - оживляется Бундулис.
     В  сопровождении сияющего Волкова в  кабинет входит отчаянно курносая
девчонка, на пышных каштановых волосах лихо заломленный берет. Брови у нее
такие высокие,  словно она  однажды сильно чему-то  удивилась,  да  так  и
осталась навсегда удивленной.
     - Проходи,  проходи,  Зина, - подбадривает Леша. - И повтори все, что
мне рассказывала.
     Девушка садится на краешек стула, быстренько оглядывает нас - кто тут
главный? - и поворачивается к Бундулису.
     - Я работаю на троллейбусе девятой линии.  Вечером,  конечно,  народу
мало,  каждый пассажир заметен.  Этого парня я увидела, когда он выбежал с
улицы  Садовой.  Он  мне  замахал  рукой  и  крикнул что-то.  Я,  конечно,
подождала,  пока он войдет,  и  только тогда тронула машину.  В зеркальце,
конечно,  наблюдаю.  И так обидно мне показалось -  я как порядочная ждала
его  в  ущерб  графику,  а  он  не  соизволит билет прокомпостировать.  Я,
конечно,  по микрофону напомнила:  "Граждане,  не забывайте компостировать
билеты!" А он взял да на следующей остановке и вышел. Меня, конечно, потом
совесть мучила:  может, у парня при себе билетов не было, заставила пешком
топать.
     Зина замолкает, но галантный Бундулис мило улыбается ей, просит:
     - Так,   так,   Зиночка,  продолжайте.  Все,  что  вы  рассказываете,
чрезвычайно интересно. Вы могли бы описать своего пассажира?
     Девушка сдвигает брови к переносице, говорит, вспоминая:
     - Он был в  светло-зеленом плаще до колен...  Волосы русые,  вьющиеся
немного...
     Когда  Зина,   подписав  протокол,   выходит  из  кабинета,  Бундулис
поднимается из-за  стола и  начинает не спеша,  то и  дело останавливаясь,
расхаживать по кабинету.
     - Знаешь,  Дим Димыч, - наконец говорит он, - в своих рассуждениях мы
все время исходили из агрессивности преступника.  И  не без оснований.  По
свидетельству Ксении  Борисовны,  парень  яростно наскакивал на  девчонку.
Пассажир такси добавил к этому, что тот кричал: "Предательница, ты мне всю
душу истоптала!" Заметь, кстати, какой изысканный оборот... Так вот. У нас
постоянно перед глазами беснующийся парень. Девчонка с ее крином: "Валера,
не надо!" А где третий?  Мы не знаем ни его примет,  ни его имени,  ни его
реакции на происходившее. В своей версии ты впервые предположил, что он не
был  безучастным свидетелем,  что  он  дал отпор ошалевшему ревнивцу.  Вот
почему,  Дим Димыч,  в  развитие твоей гипотезы я  выдвигаю свою:  Валерой
звали солдата, к нему относился крик девчонки. Что скажешь?..
     Что я мог ответить - логика Бундулиса была безупречной. В сущности, я
все  время  топтался вокруг одной-единственной версии -  преступника звали
Валерой. Да, конечно, в девяноста девяти случаях из ста испуганный женский
возглас должен относиться к нападающему... Кроме того, о третьем вообще не
было известно,  он  всплыл совсем недавно.  Слабые утешения!  Кто  впервые
назвал имя Валера?  Сеглинь!  Это он  в  ответ на мой звонок сообщил,  что
таксист вспомнил имя преступника.  А за полчаса до этого ввалился Рябчун с
фотографией Валерки Дьякова...  Вот  они,  истоки  ошибки,  которая вывела
следствие на ложный путь.
     Бундулис сел рядом, приобнял меня за плечи.
     - Выше голову,  Дим Димыч!  Это всего лишь предположение, очень может
быть, что оно не подтвердится. Его надо проверить сегодня же при встрече с
Лаурой.  Незаметно подведи разговор к солдату и, улучив момент, назови его
Валерой.  Интересно посмотреть,  как она прореагирует...  Сходить, что ли,
мне с  тобой,  постоять в  сторонке?..  Нет,  не пойду,  думаю,  ты и  сам
сделаешь нужные выводы.  Если моя версия верна,  это значительно усложняет
розыск. Теперь преступником может оказаться Андрей, Николай, Константин...
словом, имя перестало быть главным ориентиром.
     - Товарищ майор,  может,  не дожидаясь вечера,  задержать Лауру? Ведь
знает же она преступника, знает!
     - Остынь,  кипяток!  Задерживать Лауру у нас нет оснований. Что мы ей
предъявим?  Пакеты,  которые передавал Валет?  Но  сейчас почти невозможно
установить их содержимое.  Единственное,  что нам дозволяет процессуальный
кодекс,  -  пригласить ее в качестве свидетеля. Но вряд ли она захочет нам
помочь.
     - Точно,  Ивар Янович!  При нападении на таксиста Лауры не было.  Это
позволяет ей делать вид,  что она ничего не знает ни о преступлении,  ни о
преступнике.
     - Вот  видишь,  тем  более нельзя пороть горячку.  Иди  и  хорошенько
продумай план встречи с Лаурой. Потом зайдешь, уточним детали.
     Когда  я  подходил  к  своему  кабинету,  из  него  тихо  выскользнул
худенький мальчуган с оттопыренными, как у мышки, ушами. Вид у Мышонка был
скорбный и покаянный -  похоже, только что исповедовался Бурцеву в грехах.
Но  едва  дверь  за  ним  захлопнулась,  как  мальчишка разудало гикнул  и
припустил по коридору.
     - Видал,  как  надо  воздействовать?  -  горделиво спросил Бурцев.  -
Плотненько я с ним побеседовал, чуть слеза мальца не прошибла. Ты б так не
смог,  Дим Димыч,  нет еще у  тебя родительского опыта.  Тонкая это вещь -
детская психология...
     Хотелось  мне   изречь  что-нибудь  ядовитое  насчет  воспитательного
влияния, которое эффективно лишь в стенах кабинета, но решил промолчать, а
он болтал как ни в чем не бывало, оживленно и радостно:
     - Между  прочим,   Дим   Димыч,   спешу  порадовать  -   окончательно
установлено,  что Валет непричастен к нападению на таксиста.  Ты спросишь,
кто вразумил? Мальчуган! Это ж не простой пацаненок, это третий соучастник
кражи на  комбинате!  Сижу вчера в  кабинете,  уже  совсем собрался домой,
вдруг  звонок из  дежурки.  Бурцев,  спрашивают,  тебе  случайно шерсть не
нужна?  А что,  говорю,  дорого просят?  Да нет,  отвечает, тут один малец
дарма отдает. Нам, правда, не доверяет, требует самого главного по шерсти.
Спускаюсь,  гляжу - сидит хлопчик и руками за мешки держится. За те самые,
что я пятые сутки ищу.  Как же,  спрашиваю,  ты их донес? А мне, отвечает,
дядя Сережа помог.  Ну  я  мигом сообразил,  что за  дядя.  Это же  Сергей
Курсиш,  я  с  ним на  комбинате душеспасительную беседу имел.  И  видишь,
проняло -  разыскал второго помощника Валета.  Так  что  теперь  Дьяков не
отвертится. И свидетели есть, и шерстка нашлась...


                                    11

     Скрипнула дверь,  в  комнату заглянул Фонарев.  Увидев  меня,  кивнул
неуверенно и застыл у порога, как бы не решаясь войти.
     - Входи,  входи,  чего  в  дверях топчешься?  -  радушно пригласил я,
радуясь нечаянной передышке. - Где пропадал, Рома?
     - Меня Игорь Константинович вызвал. Насчет Лямина, видно...
     - Подожди  немного,   Бурцев  скоро  вернется.   Ну  как  там  Ксения
Борисовна, Иван Николаевич? Ты у них часто бываешь?
     - Почти каждый день. Надо же помочь, пока Миша в больнице.
     - Как он? Я вчера в больнице справлялся - ему вроде лучше?
     - Доктор говорит:  самое опасное позади.  Говорит: пошел на поправку,
недели через две  можно выписывать.  А  у  вас что слышно?  Ребята в  цехе
интересуются, скоро ли преступника найдете?
     - Ищем, Роман, ищем. Не так все просто, как кажется.
     - Неужели никаких концов?
     - Нет,  почему же?  Кое-что наклевывается. - Мой взгляд непроизвольно
скользнул по  снимку черноволосой красотки,  который лежал поверх дела.  Я
подметил, что Фонарев давно уже заинтересованно поглядывает на фото Лауры,
наполовину прикрытое бумагами.
     - Что,  Роман,  хороша девчонка?  -  спрашиваю я.  -  Может, встречал
где-нибудь?
     Фонарев осторожно взял снимок, вздохнул завистливо.
     - Смотрится, бестия! Вот бы познакомиться!..
     Я неопределенно улыбнулся. Нет, Рома, эта прелестница не для тебя. Уж
очень ты неказист на вид.  Все какое-то круглое, обтекаемое: круглое лицо,
бесформенный, бульбочкой, нос, толстые губы, расплывчатый подбородок. Да и
ростом не  вышел  -  сантиметров сто  шестьдесят,  не  больше.  Видно,  не
коснулась тебя акселерация, обошла своей милостью.
     - Вот  усы  отрастишь как следует,  тогда,  может,  и  познакомлю,  -
пошутил я.
     Роман огорченно пощупал реденькие рыжеватые усики,  топорщившиеся над
верхней губой, сказал уныло:
     - Не растут,  проклятые! Чем я их только не мазал!.. Нет, не встречал
такой. А кто это?..
     Я  молча отобрал снимок.  Хоть мы,  Рома,  и  учились с тобой в одной
школе,  но на такие вопросы я отвечать не обязан.  Раз не знаешь девчонку,
сиди  и  жди  Бурцева.  А  мне  надо  подготовиться к  вечернему свиданию,
обкатать в мозгу все возможные варианты.  Итак, я приятель Валета, готовый
продолжить вместо него деловые контакты с Лаурой.  Любопытно, кто стоит за
ее спиной? Она, конечно, посредник, не более... Ладно, допустим, Лаура мне
поверила. А как подступиться к главному?..


     Вечереет. Я сижу на скамейке в старом заброшенном парке и нетерпеливо
поглядываю на часы. Однако красотка заставляет себя ждать - уже прошел час
сверх  условленного времени.  Специально для  встречи с  Лаурой я  немного
прифрантился.  Этакий фланирующий молодой пижон,  не  знающий,  как  убить
свободное время. На этом маскараде настоял Бундулис.
     - Солдат скорей всего уехал,  да  он  может и  не  знать преступника.
Лаура - вот наш главный козырь! Твоя задача - завоевать полное ее доверие.
Такое,  Дима,  у меня впечатление,  что преступник кружит где-то рядом. На
всякий случай я кое-что предпринял - тебя будут сопровождать...
     Однако где же  Лаура?  Я  начинаю беспокоиться не на шутку -  слишком
много жду я от этой встречи.
     Позади раздается еле слышное повизгивание.  Я незаметно оглядываюсь -
Джимми.  А  вон  и  Лаура.  Стоит,  спрятавшись за  деревом,  и  с  трудом
удерживает своего пса. Почему же не подходит? Неужели сработала знаменитая
женская интуиция?  Вероятней всего,  ей  кажется подозрительным отсутствие
Валета. Только без суеты, будет уходить, окликну.
     А Лаура и в самом деле собралась уходить. Кинула на меня недоверчивый
взгляд,  взяла  пса  на  короткий поводок и  свернула в  боковую аллею.  Я
поднимаюсь и неспешным прогулочным шагом отправляюсь вслед.
     За  поворотом аллеи никого.  Я  ускоряю шаг -  Лаура исчезла вместе с
собакой.  В отчаянии мечусь я по парку и вдруг слышу игривый женский смех.
Из-за могучего,  раскидистого дуба выходит Лаура. Джимми на правах старого
знакомого обнюхивает мои ноги и больше мной не интересуется.
     - Здравствуйте,  Дима!  А  почему вы  без собаки?  Где ваша вчерашняя
шавочка?
     Что за чертовщина? Вчера мы были уже на "ты"...
     - Я брал ее напрокат, чтоб легче было с вами познакомиться.
     - Такой вы робкий! - стрельнула глазками Лаура.
     - С красивыми девушками очень!
     - Бесподобство!  Это  ошибка всех парней.  Они  считают:  чем девушка
красивей,  тем  она  неприступней и  капризней,  они  просто боятся к  ней
подходить.  У  меня есть подружка Наташка -  смазливей меня втрое.  Так на
танцах ревмя ревет -  никто не подходит.  А  она,  бедняжка,  была бы рада
самому захудалому плебею...
     - И что, до сих пор никто не подошел?
     - Свято место пусто не бывает. А вы хотели бы с ней познакомиться?
     - Вообще-то  пала  мне  на  сердце  одна  девушка...  -  Боже,  какую
гнуснейшую пошлятину я несу!  Но надо,  надо,  не сонеты же Петрарки перед
ней декламировать.  -  Правда,  говорят,  она занята,  собирается замуж за
какого-то солдата по имени Валерий...
     - Ну,  это еще неизвестно, - фыркает Лаура. - Валерка вернется только
через год, так что можете смело ухаживать.