нье, курил. Меня приветствовал вышедший из бунгало Гарри Моулз:
   - Хелло, Сид. Рад тебя видеть.
   - Хелло, Гарри. Рад или не  очень,  но  будем  теперь  видеться  довольно
часто.
   - Я это понял. Ты, конечно, продашь все сведения, которыми  располагаешь,
за миллион, и я буду вынужден сдержать свое слово и отдать тебе Джулию, так?
   - Нет, Гарри, не так.
   - Ты хочешь больше? - удивился он.
   - Нет, я хочу только Джулию, а деньги меня не интересуют.
   - Что?! - удивился он. - Ты же говорил, что многому у  меня  научился,  а
заявляешь опять как какой-то сопляк. Кстати, где ты прячешь Джулию?
   - Она живет на ферме, где жила моя тетушка Элис, - ответил я.
   - Моя дочь на ферме, - сморщился он. - Но все равно: ты мой зять.  А  где
все документы?
   - В надежном месте, Гарри. Или вы мне не доверяете? Или вы думаете, что я
буду позорить свою, - я подчеркнул это слово, - семью? Правда,  вы  вынудили
меня уйти в отставку. Я уже написал бумагу. Ведь я дал слово,  что  если  не
найду преступника, то уйду в отставку.
   -  Это  к  лучшему,  Сид.  Я  найду  тебе  место  поинтересней.  А   этих
преступников все равно найдут...
   - Нет, Гарри, я думаю, что не найдут. Но поиски могут привести к  тем  же
фактам, которые раскопал я...
   - Ладно, поехали к Джулии, Сид. Думаю, что ее обрадует такая новость.  Ты
действительно закрутил девчонке голову. Я думал, что это просто увлечение.
   - Нет, Гарри, - ответил я. - Я же сказал, что надо  смыть  все  старое  в
волнах. К тому же, я должен вам еще кое-что рассказать.  Я  не  хочу,  чтобы
беря меня в зятья, вы думали обо мне, как о мелком мошеннике  и  шантажисте,
который благодаря случайности, смог достичь своей цели. Нет, я все сделал из
любви к Джулии.  Даже  лейтенант  Рейлан  сказал,  что  порядочный  человек,
доведенный до отчаяния, может пойти на все. Я был в такой ситуации, а теперь
хочу стать не просто зятем, а любимым зятем мистера Моулза...
   - Ого, мой мальчик, у тебя слишком велик аппетит, - усмехнулся  Гарри.  -
Ну что ж, пойдем поговорим.
   Мы разделись в бунгало и вышли в плавках на пляж, направляясь к зонтику.
   - Давайте, Гарри, присядем здесь, покурим и поговорим, - предложил я.
   - А почему именно здесь? - удивился он.
   - Хотя бы потому, что я  уверен  в  том,  что  здесь  нет  микрофонов,  -
усмехнулся я, - и нашу тайну будем знать только вы и я...
   - Да, но я забыл сигары в домике, - сказал он.
   - Не волнуйтесь, я захватил вам сигары, а себе сигареты.
   Опустившись на теплый песок, мы закурили.
   - Итак, - начал я, - вы сказали, что будь у меня миллион, вы бы отдали за
меня Джулию, даже не поинтересовавшись, откуда я его взял, так?
   - Да,  но  я  не  пойму,  к  чему  ты  клонишь,  Сид?  Мы  ведь  все  уже
обговорили...
   - Еще не все, Гарри. Не все... Но потом вы пригрозили  мне  по  телефону,
помните? - спросил я.
   - Да, но к чему теперь это вспоминать? - удивился он.
   - Я был доведен до отчаяния...
   - Я сожалею об этом, Сид, но не будем вспоминать о прошлом, или ты хочешь
получить побольше приданого? Так я свою любимую дочь не обижу...
   - Не в приданом дело, Гарри. Меня недавно постигло большое  горе:  умерла
моя тетушка Элис, но она оставила мне весьма приличное наследство...
   - Наследство, - фыркнул Моулз, попыхивая сигарой, -  несколько  тысяч  ты
называешь приличным наследством?
   - Нет, гораздо больше. Ее наследство исчисляется несколькими  миллионами.
Я думаю, что это где-то три - три с половиной миллиона  в  драгоценностях  и
несколько десятков тысяч в звонкой монете...
   - Но откуда такое богатство у твоей тетки, жившей так бедно?  -  удивился
он.
   - Да это же драгоценности из коллекции твоей Стеллы, Гарри...
   Он подскочил на месте так, будто его в задницу ужалил одновременно  целый
рой пчел.
   - Моя коллекция? - заревел он.
   - Тихо, Гарри, тихо... Той коллекции уже не существует. От  нее  остались
только  два  предмета:  браслет,  подаренный  Арчи  Хоуком  артисточке,   да
перстенек, обнаруженный у покойного Хенка  Брейга.  Остальные  камни  прошли
частичную огранку и оправлены в более изящные и красивые  оправы,  несколько
под старину. Так что я смело могу их всем показывать, застраховать, а  потом
продать. И никто не сможет доказать, что это бывшая редкая коллекция мистера
Моулза. А драгоценности Бетти Хоук пошли  на  оплату  работы,  но  некоторые
камешки из них были добавлены в изделия. Вот моя новость, Гарри, -  закончил
я.
   Он молчал, ошалело глядя на меня, забыв про дымящуюся сигару.
   - Так это все-таки был ты, Сид? - наконец выдавил он.
   - Конечно, это был мой единственный шанс,  который  я  не  мог  упустить,
чтобы не потерять Джулию, - спокойно ответил я, закуривая.
   - Но как же твое алиби? Как ты все устроил? - уже заинтересованно спросил
он.
   - Ночью в пятницу, после разговора с вами, я долго не мог уснуть. Я знал,
Гарри, что вы не шутили. И  я  искал  выход.  Тут  я  вспомнил,  что  Джулия
говорила мне о драгоценностях, которые будут храниться в вашем сейфе. Так  у
меня зародился этот безумный план, который утром принял свои четкие контуры.
Утром я еще раз  ознакомился  с  системой  охраны  и  сигнализации  конторы,
приготовил ключ. Затем я поехал на служебной машине и подобрал  на  улице  в
багажник мотоцикл, спортивную модель "Тойоты". Если бы кто и заметил это, то
я мог легко объяснить, что мотоцикл оставлен в неположенном  месте.  Кто  бы
мог подозревать в воровстве шерифа? - Я сделал паузу,  затянувшись  дымом  и
продолжал: - Потом я отвез мотоцикл, предварительно проверив его, на стоянку
у дома мистера Роджерса, где обычно стоят мотоциклы подростков.  Там  он  не
бросался в глаза. Оставалось выиграть время. - Он слушал заинтересованно.  -
Я поехал по Лайз-стрит. Я долго стоял у оврага, раздумывая, а  потом  сделал
трамплин, рассчитав, что при его помощи  я  смогу  перелететь  через  овраг.
Правда меня могла подвести случайность: ктото  мог  разрушить  трамплин,  но
этого  не  случилось.  Затем  я  подобрал  из  полицейской  фонотеки   голос
телефонистки, вызывающей абонента, причем постарался, чтобы  этим  абонентом
оказались вы, Гарри... Монтаж занял  у  меня  около  часа,  а  магнитофон  с
записью уместился у меня в кармане. Достать сумку для драгоценностей, парик,
шлем и очки не составляло труда. А на туфли я прикрепил аккуратно вырезанные
куски резины. Все было готово у меня в машине. И  я  постарался,  чтобы  она
стояла прямо у изгороди, за которой был мотоцикл. Лишь для этого я приехал к
мэру пораньше. Но и это время я использовал в своих интересах: я  подготовил
мэра к возможной атаке на меня с вашей стороны. Я специально сел пить бурбон
с лейтенантом, чтобы он видел, сколько я выпил. Но предварительно  я  принял
препарат, чтобы не пьянеть. Отлучившись на минуту в туалет, я  позвонил  вам
по телефону, стоящему под лестницей,  пустив  сначала  магнитофонную  запись
голоса телефонистки, чтобы Марк Хамберт мог подтвердить мое алиби,  а  питом
говорил с вами сам. Затем я пропустил еще один  стаканчик  с  лейтенантом  и
вышел покурить, но... У меня кончились сигареты.  Это  был  еще  один  пункт
моего алиби. Именно это подтвердил Джонни Лотшоу. Я быстро дошел до  машины,
перелез через изгородь, быстро переоделся, взял мотоцикл и,  не  включая  ни
мотора, ни фар, помчался вниз. За поворотом я включил мотор и выжал из  него
все, что мог. Я успел вовремя. Когда я открыл  дверь,  ведущую  в  вестибюль
конторы, охранник был у лифта. Он не успел отреагировать и получил  удар  по
голове. Я быстро поднялся наверх. Успех сопутствовал  мне:  когда  открылась
дверь лифта, Джо Науман стоял ко мне спиной, и я,  не  задумываясь,  стукнул
его дубинкой по голове, а затем бросился в кабинет. И тут была  удача:  сейф
был открыт. - Я остановился и задумался. - Честно говоря, Гарри, у меня было
непреодолимое желание убить вас... Но в тот момент я подумал о  Джулии.  Она
могла не пережить такой трагедии, а без нее все ваши безделушки, лежавшие  в
сейфе, теряют для меня смысл. Поэтому-то я и ударил не так сильно. Я  быстро
погрузил все в сумку и ринулся вниз. Вскочив на мотоцикл,  я  помчался  мимо
"Лайонс-бара" на Лайз-стрит. Трамплин был на  месте,  и  я  перелетел  через
овраг, а затем, выключив мотор и фары, я спустился к дому  мэра.  На  все  у
меня ушло 17 минут. Оставив мотоцикл, я  быстро  разделся  и,  вернувшись  к
машине, сунул в нее сумку. Тут я заметил Джонни Лотшоу и целующуюся парочку.
Это было еще одним, основным моим алиби.  Я  окликнул  Джонни,  указывая  на
парочку, а потом вместе с ним вернулся к лейтенанту Рейлану...
   Потом я разыграл негодование при встрече с вами,  дав  обещание  привлечь
вас к суду за клевету... Однако, когда все разъехались,  я  не  забыл  ночью
собрать в багажник машины трамплин с  Лайз-стрит  и  отвести  от  дома  мэра
мотоцикл. Первый этап был завершен и прошел успешно. Но мне нужно  было  еще
реализовать ваши камешки. Мне  нужно  было  время  и  нужно  было  развивать
какую-нибудь правдоподобную  версию.  И  здесь  мне  на  помощь  пришли  два
человека: ваша дочь Стелла со своими похождениями и Хенк Брейг. По ее  следу
я пустил полицию, а она стала допускать ошибку за ошибкой, хотя  действовала
весьма хладнокровно. Хенка я уговорил отдать знакомым ювелирам переделать по
частям эти громоздкие и  ценные  только  по  массе  украшения,  уговорившись
заплатить ему пятьдесят тысяч долларов. Мы дали слово друг другу,  и  каждый
его сдержал. Но еще при первой  встрече  я  его  предупредил,  что  малейшая
ошибка в этом деле будет последней в его жизни.
   Я умолк, а Гарри слушал меня, как завороженный.
   - Ну давай, Сид, расскажи все до конца, - попросил он.
   - Хенк Брейг выполнил свое обещание и переделал все драгоценности, но  то
ли из жадности,  то  ли  по  рассеянности,  он  оставил  у  себя  перстенек,
принадлежащий миссис Бетти Хоук, а затем, в пьяном виде, подарил  его  одной
девке легкого поведения, у которой его выловил лейтенант Рейлан. Он отличный
коп.
   - Я в этом не сомневаюсь, - подтвердил мистер Моулз.
   - Он передал его мне с советом арестовать Хенка, но я сумел  убедить  его
не трогать Хенка до утра. Затем я вызвал его. Мы встретились за  городом.  Я
высказал ему все, что о нем думал. Он  все  это  выслушал  молча,  но  потом
просил простить его. Я смягчился и пообещал отправить его  утром  в  Мексику
или еще куданибудь подальше. Потом  я  предложил  отметить  окончание  этого
дела. Когда мы немного выпили, он стал хвалить меня и восхищаться мною. Я же
хвалил его, но стал сомневаться в его способности много выпить, говоря,  что
если бы он умел пить, то не было  бы  этого  случая  с  перстнем.  Он  начал
уверять, что перепьет меня, ну  мы  и  устроили  соревнование...  Правда,  я
предварительно принял препарат, чтобы не пьянеть. Он был  пьян  до  предела.
Тогда я довез его до мостика и сказал, что дальше везти не могу,  чтобы  нас
не увидели вместе.
   - Ты друг, Сид... - говорил он заплетающимся языком. - Я улечу завтра, а?
   - Да, - ответил я, - если тебе поможет Бог.
   - Я... я пошел... - прошептал он.
   - Иди, Хенк, - сказал я, закуривая, - и пусть нас Бог рассудит...
   Он не дошел до середины мостика и свалился в эту  лужу.  Раздался  только
всплеск... Не было ни криков, ни мольбы о помощи. Когда я докурил сигарету и
осветил фонариком под мостиком, подойдя к нему, то  увидел  Хенка,  лежащего
неподвижно в воде лицом...  Я  вернулся  домой...  -  Я  отбросил  окурок  в
сторону. - Вот и вся история, Гарри... Если не только вы, а я  сам  расскажу
ее кому-нибудь еще, то никто, кроме вас, в нее не  поверит.  Так  что  лучше
всего забудьте о ней... Все равно деньги остались в семье, - усмехнулся я.
   - Ну и молодец же ты, Сид, - выдавил он, восхищенно глядя на меня.  -  Ты
превзошел даже меня, каким я был в молодые годы. Я умею и  ценить  людей,  и
проигрывать. - Он встал, отряхивая песок. - Да,  ты  прав,  ты  будешь  моим
любимым зятем и преемником... Ты достойный ученик... А сейчас пойдем, как ты
предлагал, обмоем в  волнах  наши  старьте  размолвки  и  поедем  обрадовать
Джулию, но... Только не стоит ей знать всего, а?
   - Разумеется, Гарри. Это касается только мужчин нашей семьи.
   - Ты прав, мой мальчик, - усмехнулся он и направился в воду.
   Педро  Хуанес  медленно  прошелся  по  своему  роскошно,  но  со   вкусом
обставленному кабинету, подошел к огромному письменному столу, протянул руку
к телефону внутренней связи, потом, помедлив,  переменил  решение,  взял  со
стола стакан виски, сделал глоток, а затем, закурив сигарету, сел в глубокое
кресло. Откинув голову на спинку кожаного кресла, он прикрыл глаза.
   - Что могло случиться?! - эта  единственная  мысль  беспокоила  его.  Уже
пошли  вторые  сутки  с  последнего  контрольного  срока   возвращения   его
подручного после выполнения весьма важного и щекотливого поручения.
   Прошло немногим более двух лет, как началась  головокружительная  карьера
оборванца, вышедшего из зарослей Южной Америки и достигшего поста  директора
филиала одной из крупнейших фирм, обладателя  миллионного  состояния.  Педро
приоткрыл глаза и протянул руку к стакану с виски, но в это  время  раздался
зуммер телефона.
   - Слушаю, - сказал он, нажав кнопку.
   - Шеф, вернулся Чарли и хочет вас видеть, - раздался голос секретаря.
   - Хорошо, - Педро сделал паузу, чтобы скрыть волнение, - пусть войдет,  -
и выключил связь.
   Через минуту дверь бесшумно отворилась, и  в  комнату  вошел  парень  лет
двадцати восьми, немного выше среднего  роста,  крепкого  телосложения.  Его
черные волосы были коротко острижены, а уши плотно прилегали к голове,  лицо
оживляли черные маслянистые  умные  глаза,  которые  быстро  бегали,  а  над
верхней губой были тоненькие черные усики.
   - Ну?!.. - встретил его Педро Хуанес, и его лицо  на  мгновение  выразило
напряженность.
   - Все в порядке, босс, но пришлось немного задержаться, - ответил  Чарли.
- Все прошло абсолютно спокойно, как вы и говорили. - Чарли открыл папку  и,
вынув оттуда пакет, передал его боссу. - Здесь все, что вас интересует.
   - Хорошо, - Педро Хуанес взял  пакет,  развернул  бумагу  и  вынул  пачку
перевязанных листков, скрепленных на узле смолой дерева.
   Да, перевязка не была нарушена...
   Босс открыл ящик стола, достал плотный пакет и протянул его Чарли:
   - Здесь вознаграждение... Можешь отдыхать...
   - Благодарю вас, босс. Всегда к вашим услугам.
   Чарли покинул кабинет так же тихо, как и появился. Едва за ним  закрылась
дверь, как Педро Хуанес нетерпеливо снял веревку с листков  и  погрузился  в
чтение...