ефон знакомых Евгении Петровны, живущих в Москве.
Когда достаточно рассветет, решила позвонить. Тогда они меня
сменят.
     Евгения Петровна только махнула рукой на вопрос, могу ли я
осмотреть квартиру. Я оставила на время семью в гостиной и перешла
в спальню.
     Юрия Гермашевского убили около шести-семи часов вечера прошлого
дня. Точное место убийства не выяснено, скорее всего, оно
произошло в машине, на которой его затем и увезли к кольцевой
автодороге, подальше от людских глаз. Нашли его тело неподалеку от
Варшавского шоссе, поздно ночью. Какая-то малость подвыпившая
парочка решила уединиться в ближайшей рощице и там, в куче мусора,
натолкнулась на труп. Среагировали они удивительно быстро. Скорая
и дорожный патруль прибыли на место происшествия почти
одновременно, через десяток минут после вызова. Несмотря на
отсутствие документов в карманах у убитого, его опознание
произошло моментально. Один из милиционеров узнал в жертве своего
старого еще школьного знакомого. Тотчас позвонили ему домой,
надеясь, что там кто-то есть. К телефону подошла ничего не
подозревающая Светлана, ожидавшая мужа завтра утром. Потом за ней
заехал патруль и попросил еще раз опознать труп.
     Смерть Гермашевского наступила в результате перелома шейного
позвоночника и последовавшего за этим разрыва спинного нерва.



     ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ

     То, что я перевернула квартиру вверх дном, все-таки еще легко
сказано. С моей стороны было довольно безжалостно пользоваться
тяжелым состоянием Евгении Петровны и Светланы, но у меня попросту
не было иного выхода. Ведь вся помощь, которую я могла им оказать
заключалась именно в этом.
     За полчаса упорных поисков я нашла довольно много интересных
документов, но без их всестороннего анализа что-либо конкретнее
сказать было трудновато. Несколько безымянных телефонов, какие-то
странные записки, оплаченные счета - вот и все, что оказалось у
меня на руках. Я с молчаливого позволения семьи забрала еще пару
записных книжек и десяток бумажек самого различного содержания и
рассовала по карманам и отделениям сумочки. После этого позвонила
знакомой Евгении Петровны и, дождавшись, когда она придет,
поспешно откланялась. Впрочем, на мой уход не обратили внимания.
     Придя домой я первым делом позвонила адвокату Гермашевского. (Его
телефон найден был мною в одной из взятых с собой записных
книжек.)
     Он поздоровался, поинтересовался, кто же его беспокоит и узнав,
принялся ждать вопросов. Я не стала его разочаровывать в этом.
      - Скажите, Алексей Сергеевич, вам Юрий звонил на этой неделе?
      - Вы знаете, - он немного помялся, видимо не зная, как лучше ко мне
обратиться, - да, верно, он звонил дня четыре назад, или что-то в
этом духе. Сейчас я точно не помню; завален работой, знаете. Он
интересовался завещанием своей сестры, Надеждой Лайме. Мне
пришлось его сильно разочаровать. Единственным его капиталом
оказались еще не прогоревшие акции одной трастовой компании. А
остальные сертификаты годились разве что на растопку печи.
Впрочем, их немало было, надолго хватило бы... Извините, я
отвлекся.
     Общая сумма его состояния составила минус расходы на оформление и
прочее - около двухсот двадцати тысяч рублей. Сейчас это не
деньги, сами знаете.
      - Вы правы. И он, вне сомнения, был в шоке.
      - Это еще мягко сказано. Попросту говоря он рвал и метал. Все
шишки свалились, главным образом на меня. Хотя, сами посудите,
я-то здесь при чем? Мне пришлось собрать некоторые бумаги и
встретиться с ним лично.
      - И он поверил?
      - Трудно сказать. Не сразу, наверное, но поверил. И больше меня не
беспокоил.
      - А интересовался он этим завещанием когда-нибудь раньше, скажем,
месяц назад.
      - Было дело. Где-то за месяц до смерти своей сестры. Как раз после
того, как они разошлись с мужем. Она тогда в Самару собиралась
выехать.
      - И выехала.
      - Да. Что-то поменяла в завещании. Как раз после того, как Лайме
изменила завещание, Гермашевский и объявился.
      - А что изменилось?
      - Ранее Лайме завещала брату недвижимость и чистые капиталы, а
после изменения - одни только акции.
      - Это связано с ее финансовым положением, как вы думаете?
      - Скорее всего. Она ведь считала, что компании, в которые она
вложила столько денег, не прогорят.
      - Однако, как объяснить, что...
      - Я понимаю ваше недоумение. В самом деле, Юрий был всегда с
сестрой на ножах. Трудно поверить в то, что она добровольно
рассказала ему о перемене завещания. Впрочем, даже и не
добровольно она ничего бы  не сказала, характер у нее будь здоров
какой. Хотя, с другой стороны... Возможно, Лайме хотела связать
ему руки таким завещанием или что-нибудь в таком духе. Сейчас
трудно сказать что-либо конкретнее по этому поводу.
      - Она, наверное, и сама не предполагала, что такой капитал
обратиться в пыль.
      - А Юрий что хотел узнать о завещании сестры?
      - Чистые формальности. Когда вступает в силу, что изменено,
почему. На последний вопрос я отослал его к Надежде Лайме,
поскольку и сам не знал характера изменений.
      - А когда узнали?
      - Когда Юрий мне сам его дал прочитать и ни минутой раньше.
     Я необычайно вежливо попрощалась с адвокатом и положила трубку.
Более половины настоящего дела наконец-то выяснилось. И, прежде
всего, это касается самого Гермашевского. Но сама картина убийства
Лайме все еще оставалась неизвестной. Однако первые намеки на ее
решение уже появились.
     Порядком обрадованная, я позвонила Полянскому. Тот, как, впрочем,
и всегда, не отвечал. Или был в разъездах по поручению своего шефа
или попросту отдыхал и не хотел поднимать трубку. Такое с ним
частенько случалось. Позвонив еще раз пять я убедилась в своем
первом предположении. Все же Денис не был таким бессовестным,
чтобы не подходить к настырно звонящему телефону. Автоответчика у
него, правда, не было, но определитель номера имелся. Так что,
увидев кучу моих звонков сделанных за очень короткое время, я
думаю, он догадается перезвонить, чтобы узнать, что же меня так
взволновало. Если еще не забыл номер моего телефона.
     Сама же я, поскольку находилась в столице нашей родины (кстати, за
декаду до окончания отпуска), решила зайти в любимую прокуратуру.
И удачно.
     Через несколько минут после обстукивания кабинетов, я натолкнулась
на выходящего из зала суда, главного прокурора столицы Родиона
Рощина. По времени, утреннее слушание уже закончилось, так что он,
скорее всего, отправлялся в буфет как следует перекусить. Тем
более, что он был в приподнятом настроении от предстоящей трапезы.
      - Здравствуй, - ласково произнесла я, загораживая прокурору дорогу
к вожделенному месту, - Ты сейчас с дела о Кипарисове, не так ли?
      - От него самого, - произнес он, понимая, что так просто перекусить
уже не удастся. - Ты никуда не спешишь, я надеюсь.
      - Да нет. Просто хотела с тобой встретиться и переговорить.
      - А, - протянул он, не зная что еще можно сказать и посмотрел на
меня. - Что случилось?
      - Ничего особенного. Просто хотела задать тебе пару вопросов о
Кипарисове.
      - Своеобразно, - пробормотал он, чувствуя, что от меня ему уже не
отделаться. - Слушай, Жанна, ты что-то плохо выглядишь. Составишь
мне компанию?
     Я согласилась, и он со всех ног припустил вниз по лестнице. Мне
пришлось изрядно попотеть, чтобы не отстать от прокурора.
     Запыхавшись, мы ворвались (ну, или я ворвалась) в буфет. Рощин
отправился делать заказ, а на мою долю осталось найти подходящий
столик, благо народу почти не было и выбор оказался огромным.
      - Так что же у тебя, Жанна, случилось? - поинтересовался Рощин,
рухнув на стул напротив. Я взяла принесенные им пирожные и
повертела их перед глазами.
      - В общем, ничего особенного. Меня попросту заинтересовало
несколько деталей, которые так или иначе фигурируют в деле. Вот,
например, был ли связан Кипарисов каким-либо образом с Юрием
Гермашевским?
      - Деятелем из СП "Хронос"?
      - Так ты знаешь?
      - Конечно.
      - Но как?
      - Понимаешь, Жанна, как брат основной (если можно так выразиться)
любовницы Кипарисова и, скорее всего, возможной свидетельницы
обвинения, он довольно часто фигурировал на страницах следствия.
Правда, по большей части представлял из себя только назойливую
муху.
      - То есть, общих дел не было?
      - Увы.
      - А.., - я хотела задать следующий вопрос, но Рощин меня перебил,
очевидно, что-то вспомнив.
      - Если тебе интересно, скажу, что у руководств обеих предприятий
были какие-то виды друг на друга. Что-то вроде двусторонне
выгодного сотрудничества намечалось. Не знаю, только что именно,
может обувь на машины меняли по курсу, - он усмехнулся. - Короче,
нечто замысловатое.
      - Так сейчас...
      - Да, проект заморожен, поскольку "Хронос" не хочет рисковать
своим положением в обществе из-за Кипарисова. Ведь сделка бы
проходила через него. А какие сложности бы возникли сама
понимаешь.
      - Так, с этим я более-менее разобралась. Теперь еще одна сторона
дела.
      - Сколько же их у тебя?
      - Не так много, как тебе кажется. Да ты не волнуйся так, ешь
спокойно, а то подавишься.
     Рощин пробормотал что-то невнятное, но послушать согласился.
      - Как обстоят дела у Кипарисова и Гореславского?
      - Как же ты хитро к делу о смерти Гореславской-младшей подошла. Не
ожидал от тебя. Думаешь и по этому делу Кипарисова отправить куда
подальше.
      - Отправляешь ты, а я только предлагаю.
      - Ладно, оставим эти словопрения. Ты угадала, эта парочка
грызется, сколько себя помнит.
      - Из-за чего?
      - По-моему, они и сами этого не помнят. Но свои интересы
отстаивают - дай Боже.
      - Давно?
      - Кажется, с момента появления на заводе.
     Рощин доел пирожное и, вытерев губы салфеткой, поинтересовался:
      - Тебе еще принести?
      - Спасибо, не надо. А то потом придется на диету садиться.
      - Понятно. А вот мне это уже не поможет, - усмехнулся он,
поднимаясь из-за стола. - По мне сразу видно - вот сидит такой
видный, крупный прокурор.
      - Уж это точно, - согласилась я. Поблагодарив Рощина за
гостеприимство, я отправилась на поиски телефона. На этот раз
Полянский был на месте и в скверном настроении.
      - Черт бы тебя побрал, Жанна, - кипятился он. - Тебе что-то надо и
тебя же не найдешь. Часа не можешь дома посидеть. В следующий раз
сперва дождись, а потом и убегай. А то ищешь, ищешь.
      - Извини, ради Бога, сам знаешь у меня сейчас столько дел, просто
голова кругом идет.
      - Ладно, - печально произнес он, понимая, что моя
непоследовательность будет его преследовать еще долгие годы. - Но в
следующий раз я ничего делать не буду.
      - А как же материал? - поинтересовалась я.
     Полянский немного помолчал. Потом тяжело вздохнул и произнес:
      - Видимо придется с тобой долго вандалаться.
      - Придется, - со вздохом согласилась я. - Так что там ты раскопал о
Гореславском. В прошлый раз обещал какой-то материал подкинуть.
      - Обещал.
      - Тогда давай.
      - Кое-что действительно интересное. Оказывается Гореславский и
Кипарисов уже давно, мягко говоря, не дружат. Ссора, как это
обычно водится у мужчин - из-за женщины. История довольно
банальная, расскажу только в общих словах. Эта женщина (назовем ее
условно Ольга) первоначально отдавала предпочтение Кипарисову,
даже имела с ним некоторое время довольно интимные отношения. Но
Гореславский вовремя перетянул ее на свою сторону, а в отместку
стал собирать компромат на давнего недруга. Благодаря чему ему
стала известна история с мошенничеством Кипарисова. А уж он-то
постарался вывести ее на свет Божий. В чем и преуспел.
      - Да, Кипарисов явно тянет на статью. Чувствую, что раз им занялся
Рощин, то он вкатает ему по полной программе, лет на пять.
      - Вполне возможно, - согласился Денис. - Впрочем, не от нас это
зависит.
      - К сожалению. Хотя, кто знает.
      - Да, уж ты по возможности руку приложишь, - невозмутимо сказал
Полянский. - То-то я смотрю за компроматом так охотишься. Не иначе,
еще что раскопаешь в этой связи.
      - Может быть, может быть. Но не хочу тебя раньше времени радовать.
Тем более, что я веду свое дело, а Кипарисова посадят за
совершенно другое.
      - Ты долго его мусолить будешь? Ведь отпуск скоро закончится.
      - А кто знает, - настроение у меня упало. - Зато я сильно
продвинулась вперед.
     Полянский даже не стал интересоваться подробностями, только
вздохнул и повесил трубку.
     И в этот момент меня осенило. Я перезвонила Денису, но он, скорее
всего, уже скрылся за пределы досягаемости телефонного звонка, а
раскошеливаться на пейджер было не в его правилах. Так что
пришлось искать возможных похвал в другом месте. Я звякнула
Стекловой. Пустота. Пришлось немного угомониться и еще раз
обдумать неожиданно возникшую идею.
     После этого, я решила посмотреть давно заброшенный телевизор.
Признаться, интересуюсь я им только в том случае, если показывают
нечто душещипательное, но короткое. Предпочитаю смотреть
кабельное, хоть там нет бесконечных сериалов. Впрочем, несколько
образчиков этой продукции я все же смотрела с большим
удовольствием, но это было давно, а с тех пор они мне бесконечно
надоели.
     Стерев пыль с кинескопа и включив телевизор, я довольно долго
бегала по программам. Но ничего стоящего не нашла.
     Неожиданно телефон зазвонил сам. Как ни странно, но звонил мне сам
Рощин. Я даже не могла припомнить, когда последний раз он
проделывал эту нехитрую операцию набора номера. Обычно он заходит.
      - Жанна, с чего бы ты заинтересовалась этим делом? - с места в
карьер спросил он.
      - Подробно рассказывать?
     Рощин мгновение помолчал, прикидывая свое терпение, но затем
решился.
      - Валяй. Время терпит.
      - Дело началось случайно в одной Богом забытой деревушке
неподалеку от Москвы. Сейчас уже не помню ее названия. Туда
завезла меня моя знакомая Лена Стеклова, знаешь такую, наверное.
      - Надо думать. Некоторое время вместе работали.
      - Вот и отлично. Прогуливаясь вместе с ней по деревне, я случайно
стала свидетельницей убийства: увидела, раскачиваясь на старых
качелях, как некий мужчина сломал шею своей подружке, стоявшей
рядом с ним, на балконе дома.
      - Что? - прошептал Рощин.
      - ... а после этого упаковал ее труп и скрылся в неизвестном
направлении. Я не успела его как следует разглядеть, так что
опознать в любом случае не смогу. Убитую, как выяснилось позднее,
звали Надежда Лайме. Думаю это имя тебе что-нибудь говорит. Ее
труп убийца вывез на машине одного знакомого мне человека. Я
умудрилась его найти и сообщить в милицию. Тамошние эксперты
посчитали происшедшее несчастным случаем и решили не связываться.
Таким образом, дело "повисло" и "висело" до тех пор, пока
человека, чью машину одолжил на время проведения операции
преступник не убили. Совершенно тем же способом, что и месяцем
ранее Надежду Лайме.
      - Убитого звали Юрий Гермашевский, - тут же проявил
сообразительность прокурор.
      - Совершенно верно. Газеты, я смотрю, читаешь. Тогда все стало на
свои места. Как выяснилось, Лайме завещала своему брату немалую
долю, справедливо полагая, что он добросовестно дождется ее смерти
и получит немалый куш. Сама же тем временем проматывала состояние.
Однако он решил сделать все по-иному. Очевиднее всего, у него
неплохие связи, я думаю, выяснить это довольно просто, особенно
после того, как я достала часть вещдоков. В частности телефоны.
     Так вот, ознакомившись с завещанием, он решает урвать кусок
побыстрее. К сожалению, он не знает, что сестра изменила завещание
и вместо денег и четырехкомнатной квартиры он получит только
пустые бумажки. Гермашевский нанимает профессионального убийцу
такой высокой квалификации, что все совершенные им дела
моментально становятся "висяками".
     Как же обстояло дело. Гермашевский узнает, что его сестра хочет
провернуть кой-какую аферу с недвижимостью и подсовывает ей своего
человека. Того самого убийцу. Он привозит Лайме в деревню,
знакомит с усадьбой Гермашевского, которую он ранее отвоевал при
разводе. В самой усадьбе живет бывшая жена Юрия, та самая жертва
его разводных махинаций. Подгадав заранее время, когда дом
освободиться, он проводит для Лайме его осмотр. И убивает. Сам же
Гермашевский отправился тем временем с новой женой в вояж по
России. Никаких доказательств его причастности. И - хитрый ход -
оставляет свой "Запорожец" на видном месте у берега реки. А сам с
супругой спускается вниз, чтобы насладиться друг другом вдали от
чужих глаз. Это происходит в назначенное время, незадолго до
приезда в деревню Лайме. Преступник, тем временем, забирает
машину, подъезжает к месту встречи, поджидая жертву. Сам он
представляется ей кем угодно, это не имеет значения, завозит в дом
и - готово. Галина Марошко, бывшая жена Юрия, возвращается в
усадьбу и спокойно занимается своими делами, не подозревая, что
несколькими минутами ранее здесь было совершено убийство.
     Итак, убийца бросает бездыханное тело в багажник, уезжает на
машине, сбрасывает с моста жертву и бросает или возвращает машину
на место. Скорее бросает, поскольку ее вернул Гермашевскому кто-то
из местных, найдя на дороге. Все думают, что это очередная детская
шалость. Молодые продолжают свадебное путешествие.
     С этого момента начинается самое интересное. Прочитав завещание,
Гермашевский обнаруживает, что остался в дураках. А неточность
формулировки завещания, в части касающейся Кипарисова, выводят его
на след. Он знает, что Лайме длительное время была с Кипарисовым,
но не знает, замужем они или нет. И решает разобраться. Но и
замдиректора имеет такой же доход от смерти Лайме, что и ее брат.
К тому же, скорее всего, сам Кипарисов ненавязчиво подтолкнул
Гермашевского воспользоваться услугами именно этого убийцы.
Последний может докопаться до сути. И Кипарисов решает избавиться
от возможного недруга. Конечно, с помощью того же самого человека.
     Но к несчастью Кипарисова труп находят слишком уж быстро, для него
гораздо лучше, если бы все произошло уже после суда. Тогда найти к
нему следы было бы куда труднее. А создавшаяся ситуация начала
грозить ему самыми серьезными последствиями.
     Я замолчала. Рощин не сразу пришел в себя, он, скорее всего,
рассматривал с разных сторон предложенное мною решение.
      - Да, Жанна, - выдохнул, наконец, прокурор. - Такого я от тебя не
ожидал. Да и не от кого другого. Я бы хотел вплотную заняться этим
делом.
      - Что ж, займись. Заодно неплохо бы узнать, почему была убита
дочка Гореславского.
      - Да, я как раз об этом и подумал. Если выясню что интересное,
непременно позвоню.
     Он повесил трубку, а я, радостная сверх всякой меры, решила
отметить это событие. Откупорила недавно купленную бутылку коньяка
и пировала до тех пор, пока не отключилась.
     Утром меня разбудил настойчивый телефонный звонок. Хотя утром час
дня я бы не назвала. С трудом разлепив глаза, я обнаружила себя
лежащей в неудобной позе не диване; одеяло сползло на пол к бокалу
и недопитой граммов этак на пятьдесят бутылке. На сервировочном
столике сохранились остатки беспорядочного ужина. Платье смялось,
колготки сползли, прическа растрепалась, образовав на голове нечто
невообразимое. Короче, я представляла собой постыдное зрелище.
     С трудом стянув платье (где-то оно начало трещать по швам), я
доковыляла до ванной и встала под душ. Казалось, я там нахожусь
вечность, прежде чем мне в лицо ударила тугая струя ледяной воды.
Я взвизгнула и мигом вывалилась из ванны, лишь чудом ничего себе
не сломав. Полежав немного и более-менее придя в себя, я повторила
процедуру уже безболезненно.
     Внезапно телефон зазвонил снова. Я пулей выскочила из-под душа,
забыв обо всем и сорвала трубку.
      - Ты, где пропадаешь, Жанна? - услышала я изумленный голос Рощина.