в соседнюю комнату. Я должен скакать, как мячик. Я не могу
никому  помочь, даже себе. Я не думаю, что они бросят тебя, но, если они это
задумали, я для тебя ничего не смогу сделать.
     - Ты  что-нибудь  придумаешь,  -  упорствовала  Труди. - Найдешь выход,
спасешь  себя,  остальных...  и  меня.  Я  не умею думать. Никогда не умела.
Всегда шла за кем-то. Ты не такой, как я. Ты - выдумщик.
     - Ну,  я  хотел  бы  задать  тебе  один  вопрос.  Как  я и Тьюзди можем
добраться до оружия?
     - Никак,  -  без  малейшего колебания ответила Труди. - Один ваш шаг, и
Эмили мертва. Ее постоянно держат под наблюдением. Тьюзди тебе не помощник.
     - А как насчет тебя?
     Дрожь пробежала по ее телу.
     - Я  не хочу умирать, Питер. Ты видел, что происходит, когда в человека
стреляют  четыре или пять раз. Он подпрыгивает и падает, как куль. Я не хочу
этого, Питер. Не хочу!
     В  коридоре  послышались шаги. Мгновенно Труди вскочила и плюхнулась на
стул, на котором сидела до того, как Питер пришел в себя.
     - Спи! - яростно прошептала она. - Не шевелись!
     Луч  фонаря  пробежался  по  комнате.  Задержался на Питере. Тот лежал,
закрыв глаза.
     - Никаких признаков жизни? - спросил Крамер.
     - Похоже, он без сознания, - ответила Труди.
     - Чертов болван!
     - Что ты собираешься с ним делать, К.К.?
     - Стараюсь   сохранить   ему   жизнь.  Старик  уперся.  Он  нам  нужен,
следовательно, нельзя подпускать парней к Стайлзу.
     - А потом?
     - Не думай об этом, Труди, - посоветовал Крамер.
     - Они не возьмут меня с собой.
     - Нельзя менять правила в разгаре игры.
     - Какие правила? Какая игра, К.К.?
     - Игра  называется  выживание,  крошка. А правила таковы: никто и ничто
не  должны  стоять на пути к спасению. Когда приблизится развязка, мне будет
грозить такая же опасность, что и тебе.
     - Они рассчитывают на тебя, - возразила Труди.
     - В  критических  ситуациях  им  рассчитывать  не на кого. Даже друг на
друга.  Твой догадливый приятель, что лежит на кровати, знает об этом. Иначе
зачем  затевать  драку,  в  которой  нет надежды на победу? Я сказал им, что
Стайлз  должен  жить,  иначе Тьюзди нам не поможет. Они-то хотят учинить ему
долгую  и  мучительную  смерть.  Но они уже начали задумываться, нужен ли им
Тьюзди.  Если  кто-то  из  нас ошибется, сюда сбежится целая армия, и нам не
уйти. Увлекательная перспектива, не правда ли?
     - Нам действительно нужен Тьюзди?
     Крамер шумно вздохнул.
     - Мы  должны  знать,  когда  прекратятся  поиски  Линды  в этих местах.
Какой-нибудь  идиот  наверняка  забредет  сюда  за  кружечкой воды. И только
Тьюзди  может  представить  все  так,  будто  здесь  ничего  не  изменилось.
Отправить  незваного  гостя  куда подальше, не вызывая подозрений. В этом он
незаменим.  Если мы уйдем прямо сейчас, нам не выбраться из лесов. В поисках
задействованы  сотни  людей. Мы должны сидеть тихо, как мышки, и ждать, пока
они не покинут леса. Или... - он смолк на полуслове.
     - Или что?
     - Ты  знаешь,  какую свинью подложил нам Джорджи? - продолжил Крамер. -
Он  уволок  не  ту  девушку.  Эмили  рассказала  мне о ней. Почтенная семья,
всеобщая  любимица.  Представляешь, что это значит? Он превратил всех мужчин
города  в убийц, таких же жестоких и неумолимых, как твои друзья, Труди. Они
разорвут  нас  на  куски,  если  найдут. Нам не устоять против штурма, узнай
они,  что  мы  в  "Причуде".  Раньше  нас искали два-три полицейских. Теперь
против  нас армия. Вот что сделал Джорджи. Тьюзди - наш единственный шанс, -
луч  фонаря  упал  на  кровать. - Постарайся привести его в чувство. Утром у
нас будет военный совет. Он мне там нужен.
     - Он не сможет спуститься на одной ноге.
     - Тогда придется притащить его.
     Луч  погас,  в  коридоре затихли шаги Крамера. Девушка вновь присела на
кровать. Ее холодные пальцы нащупали руку Питера.
     - Утром  все  решится, - прошептала она. - Он прав насчет Бена, Дьюка и
Телицки.  Они  могут  взбеситься в любую минуту и первым делом набросятся на
тебя.
     - Для вас это не имеет значения.
     - Еще  как  имеет,  -  с  жаром  возразила Труди. - Не стану обманывать
тебя,  Питер.  Главное  для  меня сейчас - остаться в живых. И в этом я могу
рассчитывать лишь на тебя, Тьюзди и двух женщин.
     - Тогда вернемся к оружию. Где они хранят ружья и патроны?
     - Есть  специальная  комната...  с подставками для ружей. Там их держал
Тьюзди.  Но они забрали ружья и спрятали их в другое место. Я не спрашивала,
куда, потому что ни разу не стреляла из ружья.
     - Вот  и  спросите.  Это  естественно. Если люди Саутворта начнут осаду
"Причуды", вы должны иметь возможность защитить себя. Спросите.
     - Хорошо, я спрошу. А что потом?
     - Не знаю...
     После  того  как  его  избили,  Питер был без сознания несколько часов.
Слабый  серый  свет  начал просачиваться в окна спальни. Питер лежал смирно,
наблюдая   за  рассветом,  каждое  движение  причиняло  боль.  Он  прекрасно
понимал, что, возможно, наступал последний день его жизни.
     Даже  мысль о сопротивлении казалась абсурдной. С одной стороны четверо
вооруженных  до  зубов  парней,  ни  в  грош не ставящих человеческую жизнь,
пьянеющих  от  насилия.  С  другой - едва передвигающийся, одноногий калека,
старик  со  старухой,  мечтающие  лишь  о  том, чтобы прожить лишний час или
день,  и перепуганная женщина, знающая, что на нее могут наброситься в любой
момент.  И  Труди,  даже  если  будет  и  дальше  заботиться  о  собственном
спасении,  едва  ли  могла  считаться надежным союзником. Слишком уж неравны
силы.
     Питер  задумался,  а так ли он отличается от Труди, сидевшей на краешке
кровати  в  предрассветном  полумраке?  Волновался  ли  он о ком-либо, кроме
себя?  Боялся  ли  он  умереть? Сотню раз говорил он себе в прошлом, что без
страха  встретит  смерть, когда придет его черед. Это случается с каждым. Но
разве  таким  представлял  он  свой  конец?  Такая  смерть  не  несла печать
неизбежности.  Эти  четыре  жаждущих  крови  подонка не представляли никакой
ценности  ни  для  самих  себя,  ни для всего мира. Кто дал им право решать,
кому  жить,  а  кому умереть? Тьюзди прожил достаточно, чтобы примириться со
смертью.  Эмили,  скорее всего, не захочет жить без Тьюзди. Но он, Питер, не
готов  к  смерти.  Сколько  еще  надо сделать! И у Линды Грант впереди целая
жизнь,  любовь,  семья,  дети.  Тьюзди по-прежнему может творить, и Эмили не
дает  угаснуть  его  таланту. Нельзя допустить, чтобы бесчувственные мясники
оборвали  их  жизни. Но как остановить их? Сидеть и ждать, потому что борьба
кажется  бесполезной,  или  сопротивляться до последнего момента, пока палец
не нажмет на спусковой крючок и кусочек свинца не пошлет тебя в вечность?
     Философствовать  нечего,  сказал  себе  Питер.  Или  он сможет овладеть
оружием,  или  нет.  Или  получить  помощь извне, или рассчитывать на нее не
придется.   Он   не   мог   думать  о  грехе  и  добродетели,  бессмертии  и
несправедливости.  Надо было решать, что делать дальше, как нанести ответный
удар.
     Но  с чего начать? Ружье нацелено в Эмили. Другое - в Линду. Если Эмили
будет  грозить  опасность,  Тьюзди  не сдвинется с места. Лежа в кровати, на
холодной  заре,  Питер  понял, что для Тьюзди Эмили олицетворяла красоту. Он
рисовал  ее  в молодости, потому что та была красавицей, и с тех пор она для
него  не  изменилась.  Эмили  являла  ему  совершенство.  Старый художник не
замечал,  что  годы  берут свое. Красота служила движущей силой его жизни, и
символом  красоты  была  Эмили. Никакая цена, никакая победа не заставили бы
Тьюзди принести красоту в жертву.
     Через  несколько  часов  Тьюзди поедет в Барчестер. Оттуда может прийти
помощь,  целая  армия  спасения.  И  тем  не  менее старик закупит продукты,
задаст  несколько  вопросов  о  поисках  Линды, заверит Саутворта, что около
"Причуды"  посторонних  нет,  и вернется один, чтобы ждать, пока Бен Мартин,
Дьюк  или  Телицки  не  выстрелят в него. Раз уж это неизбежно, почему бы не
рискнуть?  И,  задавая себе вопрос, Питер знал, что Тьюзди уже искал на него
ответ.  И  решил,  что  ни  единым  действием не может подвергнуть опасности
жизнь Эмили, даже если сам переживет ее лишь на несколько минут.
     Сможет ли Эмили убедить его рискнуть? Захочет ли?
     - Труди!
     - Да, - прошептала та.
     - Что  мешает Тьюзди купить в городе ружье или пистолет, пронести его в
дом и перебить всех четверых? Насколько я понял, он отлично стреляет.
     - К.К.  подумал  об  этом  перед  тем,  как Тьюзди первый раз поехал за
продуктами.  К.К. встречает его на проселке. Обыскивает Тьюзди и все пакеты.
Если  Тьюзди  убьет  К.К.,  выстрел  услышат  в "Причуде" и прикончат Эмили.
Старый  козел  прекрасно это понимает, - по телу Труди пробежала дрожь. - Не
так-то легко обыграть К.К.
     Да,  Крамер  постоянно  оказывался на шаг впереди. Пленникам оставалось
рассчитывать  лишь  на  беспечность  кого-то  из бандитов. Такая возможность
могла  представиться.  Но в какой момент? Как подгадать, чтобы ухватиться за
эту соломинку?
     Вспомнился  тот жуткий день у Дарлбрука, когда его отец крутанул руль и
они  сверзились  в  пропасть.  Отец  повернул  руль  влево.  Поверни он руль
вправо,  и  шутников размазало бы по каменной стене. Такая вот мелочь. Шесть
дюймов  вправо  вместо  шести  дюймов влево. Столь же малым был и их шанс на
спасение.   Вновь   Питер   оказался   лицом   к  лицу  с  давним  врагом  -
шутниками-убийцами.  Другие  тела,  другие  лица,  но  то  же  бессмысленное
насилие. И он не мог допустить их победы.


ГЛАВА 2

     Серый  свет на востоке сменился кроваво-красным заревом. Красный восход
-  к  перемене  погоды,  автоматически подумал Питер. Испуганная, как в воду
опущенная  Труди все еще сидела рядом с ним. Пришло время платить по счетам,
и  она  лучше  других  понимала,  что ее ждет. Она выросла с этими убийцами,
жила,  спала  с  ними  и  полностью  осознавала,  что  пощады  не  будет.  И
единственной ее надеждой оставался Питер.
     - Попробую  встать,  -  решил  тот.  -  Не  хочется,  чтобы ваши друзья
волокли меня по ступенькам.
     - Давай помогу, - предложила Труди.
     - Я  сам.  Почему  бы  вам не спуститься вниз и не посмотреть, как идут
дела? Скажите Крамеру, что я буду на его военном совете.
     Присутствие  Труди  стесняло  Питера.  Еще со школьных лет он не любил,
чтобы кто-то видел его слабость.
     - Заодно  постарайтесь  узнать,  где  они  держат  ружья.  Без  них  мы
пропадем, Труди.
     - Я постараюсь, - кивнула девушка.
     Питер  остался  один.  Золотые  солнечные  лучи  уже  заливали спальню.
Занялся   жаркий,   душный   августовский   день.  Возможно,  последний  для
большинства из них.
     Питер  откинул  одеяло,  и  оно  сползло на пол. Приподнялся на локтях,
сцепив  зубы,  чтобы не закричать от боли. Жарким огнем полыхнуло по ребрам,
в  голове  застучал  паровой  молот.  Свесил  левую ногу, сел. Комната пошла
кругом,  постепенно  замедлила  вращение,  остановилась.  Он  закатал правую
брючину.  Культя,  с  которой  сорвали  протез,  покраснела. Питер отстегнул
ненужную   теперь  подвязку  и  бросил  на  пол.  Давным-давно  он  научился
поддерживать  равновесие,  скача  на  одной  ноге.  Оттолкнулся  от кровати,
встал,  покачиваясь  из  стороны  в  сторону.  Заныла здоровая нога. В драке
досталось  и ей. Скрипя зубами, Питер запрыгал к ванной комнате. Несмотря на
почти  невыносимую  боль, он уже начал верить, что ни одна кость не сломана.
Когда  он  добрался  до  двери,  по  лицу обильно катился пот. Вот наконец и
раковина.  Собственное  лицо  ужаснуло  Питера:  щетина  на щеках, разбитые,
опухшие  губы,  заплывший  синяком  левый глаз. Он повернул вентиль. Умылся.
Ледяная вода бодрила.
     Взгляд  Питера  упал  на  руки.  Костяшки пальцев сбиты в кровь. Должно
быть, он успел отвесить пару хороших тумаков, прежде чем потерял сознание.
     В  кармане  порванного  пиджака Питер нащупал пачку сигарет. Из другого
выудил   зажигалку.  Закурил.  Чем  дольше  он  стоял,  вглядываясь  в  свое
отражение  в  зеркале,  тем  быстрее приходил в себя. И, когда Труди позвала
Питера, к тому уже полностью вернулось самообладание.
     Повернувшись,  он  запрыгал  обратно  в  спальню,  где  ждала  девушка.
Положение  калеки злило его, Питер стыдился, что у него одна нога. Почему-то
он ожидал, что над ним будут смеяться, чего, впрочем, никогда не было.
     - Ловко ты управляешься, - заметила Труди.
     - Научился. Вы узнали что-нибудь насчет ружей?
     - Еще  нет.  Я не могла, Питер. Мне велели помочь тебе спуститься вниз,
но, похоже, ты справишься сам.
     - Попробую. Пошли.
     Он  запрыгал  вслед  за  Труди в коридор. Ряды закрытых дверей по обеим
сторонам. Широкая лестница, ведущая вниз, с массивными перилами.
     - Помочь? - Труди задержалась на верхней ступеньке.
     - Нет!
     Долгие  месяцы  он учился подниматься и спускаться по лестнице на одной
ноге. Ставить ее боком, ухватившись обеими руками за перила.
     Внизу  его  поджидал  Тьюзди. Старик осунулся, его глаза напоминали два
уголька  на  сером одеяле. Питер тяжело дышал, когда расправился с последней
ступенькой.
     - Как вы? - спросил старик.
     - Отлично.
     - А  у  меня  для вас сюрприз, - Тьюзди нырнул под лестницу и вернулся,
катя  перед  собой  инвалидное  кресло.  -  Здесь есть все, что угодно, надо
только поискать.
     Волна  благодарности  захлестнула  Питера.  Неприятно  прыгать на одной
ноге  даже среди друзей. А слушать гогот, которым встретили бы его появление
Крамер  и компания? Он уселся в кресло, только теперь почувствовав, что силы
его  на  исходе.  Старик  укрыл его правую ногу пледом. На мгновение их лица
оказались рядом.
     - Будьте  осторожны, - попросил Тьюзди. - Дело наше пропащее, зачем эти
мучения?
     - Спасибо вам за кресло.
     Старик выпрямился.
     - Я отвезу вас на кухню.
     В  кухне  было  тепло,  пахло  только  что сваренным кофе. Крамер и его
братия  уже  ели.  Под рукой лежало оружие, два дробовика и два ружья. Эмили
возилась   у   плиты.  Линда  Грант,  уже  не  такая  испуганная,  выполняла
обязанности  официантки.  Все  повернулись,  когда  Тьюзди  вкатил  в  кухню
Питера. Крамер чуть улыбнулся.
     - Ты,  похоже,  крепкий  орешек,  старичок,  -  из  уголка  рта свисала
неизбежная сигарета. - Принеси этой боксерской груше кофе, Линда.
     Тьюзди  подкатил кресло к другому концу стола. Питер чувствовал на себе
злобный взгляд Телицки. Судя по всему, тот еще не утолил жажду мести.
     - Раз  уж  все в сборе, давайте присядем и поговорим. Вы располагайтесь
рядом  со  Стайлзом,  -  Крамер посмотрел на Линду и Эмили. Ему не хотелось,
чтобы  кто-то  из пленников мог дотянуться до оружия. Питер смаковал кофе. С
каждым глотком в его тело вливалась энергия. Линда присела рядом.
     - Простите  меня  за  вчерашнее,  -  ровный,  спокойный  голос. Никаких
признаков страха. - Виновата только я.
     - Естественная реакция на бешеную собаку, - ответил Питер.
     - О'кей, приятель! - Телицки выскочил из-за стола.
     - Сядь,  Джейк!  -  рявкнул  Крамер. - Ты займешься им позже. Сейчас не
время.
     Телицки нехотя сел. Его рука поглаживала лежащее рядом ружье.
     - Какими  смелыми  мы  становимся,  когда  у  нас  все козыри, - бросил
Питер, не отрывая взгляда от Телицки.
     - Не советую злить нас, старичок. Это ни к чему.
     - Трудно стать более мертвым, чем просто мертвым.
     Рука  Линды легла рядом с его рукой. Питер повернулся к ней. Впервые он
заметил,  что  у  Линды  серые  глаза.  Не вызывало сомнений, что она сумела
перебороть истерию. Мужества ей не занимать, отметил про себя Питер.
     - Вам удалось поспать? - спросил он.
     - Эмили и я по очереди дежурили у Джорджи. Каким-то чудом он еще жив.
     Эмили  поставила  перед  Питером  тарелки  с  яичницей  и гренками. Она
по-прежнему  сохраняла олимпийское спокойствие. В чем-то они похожи, Эмили и
Линда, подумал журналист.
     - Самое   время  обсудить  создавшуюся  ситуацию,  -  прервал  короткое
молчание   Крамер.  -  Довожу  до  вашего  сведения,  на  случай,  если  это
заинтересует  братца  Стайлза,  что  я этой ночью не спал. Я сидел на крыше.
Гора  напоминала  рождественскую  елку.  Сотни  фонарей  и  факелов.  Даже в
темноте  мы не прошли бы и пятисот ярдов, не наткнувшись на осиное гнездо, -
он  оглядел  своих  дружков.  - Так что, пока продолжаются поиски Линды, нам
отсюда не уйти.
     - У  нас  достаточно  ружей,  чтобы  схватиться с целой армией, - подал
голос Бен Мартин.
     - Отсюда.  Из-за  этих  стен.  Но  не  на  открытой  местности. Там нас
изрешетят  пулями.  Если  ты  мне  не  веришь,  Бен,  бери  Дьюка и Джейка и
прорывайтесь  самостоятельно.  Я  не  могу  приказывать вам. Скажу лишь, что
шансов  на  спасение  у вас нет. Если же мы останемся здесь, рано или поздно
они  уйдут  с  горы. Они подумают, что Джорджи удалось утащить Линду куда-то
еще.  Все-таки  он  опережал их на десять часов. В конце концов они придут к
мысли,  что  похититель  усадил  Линду  в машину и умчался. Нам нужно только
знать,  о  чем  они  думают  и  когда  откажутся от поисков. Старик - ключ к
информации и пище. Ваши возражения?
     Парни заерзали на стульях, но промолчали.
     - Оставаясь  здесь,  мы  тоже рискуем, но другого пути нет, - продолжал
Крамер.  -  Тьюзди  -  хороший актер, но, возможно, ему не удастся одурачить
всех  и  каждого. У кого-то могут зародиться подозрения, и он начнет следить
за  "Причудой".  Кто-то другой может забрести сюда, как наш приятель Стайлз.
Разница  между  Стайлзом  и  любым  участником  поисков  состоит  в том, что
Стайлза  никто  не  ищет.  Он  заехал  сюда  по  пути из города, так что все
уверены,  что он покинул Барчестер. Пропавшего местного жителя будут искать.
Если   они   навалятся  на  нас  всем  скопом,  нам  не  устоять.  Мы  будем
сопротивляться,   но  исход  предельно  ясен.  И  спасти  нас  могут  только
регулярные  появления  Тьюзди  в  городе,  чтобы все думали, что в "Причуде"
ничего не изменилось.
     - Как долго они будут прочесывать гору? - спросил Дьюк.
     Крамер взглянул на старика.
     - Ваше мнение, Тьюзди?
     Горящие черные глаза буравили Крамера.
     - По-моему,  у  жителей  Барчестера  не  возникнет  и  мысли о том, что
Джорджи  куда-то  увез  Линду.  Они  приняли  его  за  сексуального маньяка.
Следовательно,  он  напал на Линду, надругался над ней, убил и бросил где-то
в   лесу.  Поиски  тела  будут  продолжаться  очень  долго.  Приличные  люди
заботятся о своих мертвых.
     - Я так и думал, - кивнул Крамер.
     - Нужно прочесать тысячи акров леса.
     - Но  вы  сможете отвести поиски от "Причуды". Если нужно, мы останемся
здесь до первого снега.
     - И перебесимся в этой конуре, - пробурчал Телицки.
     Крамер перевел взгляд на Линду.
     - Мы  найдем  способы  поразвлечься, когда у нас будет для этого время.
Сейчас  его  нет.  Сегодня  гора  будет  кишеть  людьми. Подоспеет помощь из
других  городов.  Завтра  их ярость еще не угаснет, и они будут надеяться на
успех.  Неделю  спустя  на  горе останутся лишь несколько лесников. А теперь
слушайте  меня  внимательно.  Выстрелы  в  "Причуде" соберут тут толпу. Если
кто-то  будет  выступать,  - он улыбнулся Питеру, - сверните ему шею. А если
вы  что-нибудь  отчудите,  Тьюзди,  мы  так  отделаем  Эмили,  что  вы ее не
узнаете.
     Старик закаменел. А Крамер посмотрел на часы.
     - Отправляйся в город, Тьюзди... за обычными покупками.
     - Магазины откроются через полтора часа, - сухо возразил тот.
     - Никто  не  удивится, если вы приедете пораньше. Вам же небезразлично,
как  идут поиски. Уверьте их, что ни Линда, ни Джорджи не заглядывали в ваши
владения.  Выясните,  какие  у  них  планы. И внимательно прислушивайтесь ко
всем раз