,  сбросил  фунта  два  веса,  миссис
Эстеп покинула деловой квартал и неспеша, словно наслаждаясь свежим воздухом
и хорошей погодой, пошла по Юнион-стрит.
   Пройдя какое-то расстояние, она вдруг остановилась,  и  неожиданно  пошла
назад, внимательно поглядывая на людей, шедших ей на встречу. Я в это  время
уже сидел на скамейке и читал вчерашнюю газету, которая валялась тут  же  на
скамейке, кем-то оставленная.
   Миссис  Эстеп  прошла  по   Пост-стрит   до   Кейни-стрит.   Причем   она
останавливалась то у одной, то у другой витрины,  рассматривая  выставленные
товары, или делая вид, что рассматривает, а я фланировал неподалеку от нее -
идя то позади, то впереди, а то и почти рядом...
   Мне уже было  ясно,  что  она  пытается  определить,  следит  ли  за  ней
кто-нибудь или нет. Но в этой части города, где  жизнь  бьет  ключом,  а  на
улицах было много людей, меня  это  мало  беспокоило.  На  менее  оживленных
улицах я, может быть и попал бы в поле ее зрения, но и то не обязательно...
   При слежке за человеком существуют четыре  основных  правила.  Во-первых,
всегда держаться как можно ближе к объекту  слежки.  Во-вторых,  никогда  не
пытаться спрятаться от него. В-третьих, вести себя  совершенно  естественно,
что бы не произошло. И в-четвертых, никогда не смотреть ему  в  глаза.  Если
выполнять все эти правила, то слежка за человеком, за исключением,  конечно,
особых случаев, - самая легкая работа, которая приходится на долю детектива.
   Когда миссис Эстеп утвердилась, Что за ней никто не  следит,  она  быстро
вернулась на Пауэлл-стрит и села на такси на стоянке Сан-Фрэнсиса. Я отыскал
на стоянке машину невзрачного вида, сел в нее и приказал шоферу следовать за
впереди идущей машиной.
   Мы поехали по Пост-стрит в сторону Лагуна-стриг. Там такси с миссис Эстеп
остановилось у тротуара. Она вышла и быстро поднялась по  ступенькам  одного
из домов. Мое такси остановилось у ближайшего перекрестка на противоположной
стороне улицы.
   Когда такси, привезшее миссис Эстеп, исчезло за  углом,  последняя  вновь
вышла из дома и направилась в сторону Лагуна-стрит.
   - Перегоните эту женщину!  -  сказал  я  шоферу,  и  наша  машина  начала
приближаться к миссис Эстеп, шагавшей по тротуару, Как  раз  в  тот  момент,
когда мы проезжали мимо нее, она подошла к другому дому и на этот раз нажала
кнопку звонка.
   Судя по всему, это был четырехквартирный дом, где каждая  квартира  имела
свой  собственный  вход.  Звонок,  в  который   она   позвонила,   наверное,
принадлежал квартире, расположенной в правой стороне второго этажа.
   Осторожно поглядывая сквозь занавески такси, я не спускал  глаз  с  этого
дома, а шофер тем временем отыскивал подходящее место для стоянки.
   Я вел наблюдение за этим домом до четверти шестого. В  это  время  миссис
Эстеп вышла из дома, направилась к остановке, находящейся  на  Саттер-стрит,
поехала в отель "Монтгомери" и исчезла в своем номере.
   Я позвонил Старику - заведующему детективного агентства, и  попросил  его
выделить мне еще одного работника. Тот должен был выяснить, кто проживает  в
доме на Лагуна-стрит, куда заходила миссис Эстеп.
   Вечером моя подопечная поужинала в ресторане отеля и, видимо,  совершенно
не поинтересовалась тем, наблюдают ли  за  ней,  или  нет.  В  самом  начале
одиннадцатого, она вернулась в свой номер, и я решил,  что  на  сегодня  моя
работа закончена.
 
Глава 4 
 
   На следующее утро я передал свою даму Дику Фолею и вернулся в  агентство,
чтобы поговорить с Бобом Тилем, детективом, которому было поручение выяснить
все о владельце квартиры на Лагуна-стрит. Боб Тиль появился  в  агентстве  в
половине одиннадцатого...
   - В этой квартире проживает человек по имени Джекоб Ледвич, -  сказал  он
мне. - Судя по всему, какой-то мошенник. Только не знаю, какого профиля.  Он
дружит с Хили-Макаронником, - значит наверняка мошенник. Пони Граут говорит,
что раньше Ледвич занимался мелким жульничеством, а теперь примкнул к группе
шулеров. Правда и Пони Грауту не очень то можно верить. Если  он  посчитает,
что ему что-нибудь перепадет за  сведения,  которые  он  сообщит,  то  он  и
епископа не постесняется назвать взломщиком... Этот Ледвич выходит  из  дома
только по вечерам, и  у  него  есть  деньжата.  Вероятно,  имеются  какие-то
побочные доходы! Есть у него и машина - "бьюик" под номером 642-221, который
стоит в гараже  неподалеку  то  его  дома,  но  Ледвич,  кажется,  редко  им
пользуется.
   - Как он приблизительно выглядит?
   - Очень высокий, футов шесть, если не больше, да и весит, пожалуй,  более
ста килограммов. Лицо у него какое-то странное - Большое, широкое, и грубое,
а ротик маленький, как у девочки...  Короче  говоря,  рот  непропорционально
мал... Молодым Ледвича не назовешь. Так.., среднего возраста...
   - Может быть последишь за ним пару деньков, Боб,  и  посмотришь,  что  он
предпримет?  Лучше  всего,  конечно,   снять   по   соседству   какую-нибудь
комнатушку, из которой ты смог бы следить за ним...
 
Глава 5 
 
   Когда я назвал Вэнсу Ричмонду имя Ледвича, тот обрадованно заулыбался.
   - Да, да! - воскликнул он. -  Это  был  приятель,  или  по  крайней  мере
знакомый доктора Эстепа. Я даже видел  его  как-то  у  него.  Высокий  такой
человек с непропорционально маленьким ртом. Мы случайно встретились с ним  в
кабинете Эстепа и он представил нас друг другу.
   - Что вы можете сказать о нем?
   - Ничего...
   - Вы даже не  знаете,  был  ли  он  другом  доктора,  иди  его  случайным
знакомым?
   - Нет, не знаю. Он мог быть и другом, и просто знакомым, может быть  даже
просто пациентом. Этого я совершенно не знаю. Эстеп никогда не говорил мне о
нем, а за то короткое время, пока я его  видел,  я  не  мог  составить  себе
мнение об этом человеке и не понял, что общего у него  с  доктором.  Дело  в
том, что в тот день я забежал к Эстепу на минутку, чтобы  утрясти  кое-какие
вопросы, и, получив от  доктора  советы,  сразу  же  ушел...  А  почему  вас
заинтересовал этот человек?
   - С Ледвичем встретилась первая жена доктора Эстепа. Причем  она  приняла
целый ряд предосторожностей, чтобы не привести за собой "хвост". Мы сразу же
навели справки о  Ледвиче  и,  оказалось,  что  за  ним  водятся  грешки,  и
немалые...
   - А что это может означать?
   - Я, разумеется, не могу вам сказать что-либо определенное, но выводы  из
этого можно сделать самые разнообразные. Ледвич знал, как доктора, так и его
первую жену, поэтому можно, например,  предположить,  -  причем  с  изрядной
долей уверенности, - что он уже давно знал, где проживает ее муж, что и  она
не только сейчас узнала о местопребывании  своего  мужа,  а  знала  об  этом
давно. А если она знала об этом, то напрашивается и другой  вывод,  что  она
уже длительное время вытягивала из него деньги. Вы не можете заглянуть в его
счет в  банке  и  посмотреть,  не  делал  ли  доктор  каких-либо  непонятных
отчислений?
   - Адвокат покачал головой.
   - Посмотреть-то я могу, но там все равно ничего не узнаешь. Его  счета  в
таком беспорядке,  что  сам  черт  ногу  сломит.  К  тому  же,  там  у  него
неразбериха с налоговыми отчислениями.
   - Так, так... Ну, хорошо, вернемся к моим предположениям. Если его первая
жена уже давно знала, где он скрывается, и вытягивала из  него  деньги,  то,
спрашивается, зачем ей было самолично являться к нему? Тут,  конечно,  можно
предположить...
   - Мне кажется что как раз в этом вопросе я могу помочь,  -  перебил  меня
адвокат. - Месяца два или три тому назад,  удачно  поместив  деньги  в  одно
деревообрабатывающее предприятие, доктор Эстеп почти удвоил свое состояние.
   - Ах, вот в чем здесь дело! Значит, она  узнала  об  этом  от  Ледвича  и
потребовала через того же Ледвича часть это'" прибыли, по  всей  вероятности
больше того, что  соглашался  ей  дать  доктор  по  доброй  воле.  Когда  он
отказался это сделать, она явилась к нему персонально и  потребовала  денег,
пригрозив ему, что в противном случае  расскажет  всю  правду  где  следует.
Доктор понял, что она не шутит. Но  он,  или  не  имел  возможности  достать
наличными такую сумму, или ему уже стал поперек глотки такой шантаж. Как  бы
то ни было, но он, тщательно все взвесив, решил покончить со  своей  двойной
жизнью и застрелился. Конечно, это все предположения,  но  они  кажутся  мне
вполне вероятными...
   - Мне - тоже, - сказал адвокат.  -  Так  что  же  вы  теперь  собираетесь
предпринимать?
   - Будем продолжать следить за обоими. В этой ситуации я не  вижу  другого
выхода. Кроме того, я наведу справки в Луисвилле об этой женщине...  Правда,
вы и сами должны понять, что я  в  состоянии  узнать  всю  подноготную  этих
людей, но не найти письма... Того письма, которое доктор Эстеп написал перед
своей  смертью.  Ведь  скорее  всего  следует  предположить,   что   женщина
просто-напросто  уничтожила  письмо.  Ведь   это   диктуется   соображениями
безопасности. И, тем не менее, когда я узнаю о ней достаточно  много,  когда
она почувствует, что со мной лучше не ссориться, то  возможно,  мне  удастся
убедить ее в том, что ей лучше  сознаться  в  получении  письма  и  сообщить
властям, что в этом письме доктор Эстеп написал ей, что  решил  покончить  с
собой. А этого вашей клиентке будет вполне достаточно. Кстати, как она  себя
чувствует? Ей лучше?
   Словно облачко сразу же пробежало по лицу адвоката.  Оно  сразу  потеряло
всякую живость, стало хмурым и вялым.
   - Вчера у нее вообще был сердечный припадок, так что ее все-таки пришлось
перевезти в больницу, куда уже давно должны были  ее  направить.  Откровенно
говоря, если в ближайшее время ее не, выпустят,  ей  вообще  не  потребуется
никакая помощь. Она буквально тает на глазах. Я пошел на самые крайние меры,
лишь бы добиться того, чтобы ее отпустили под залог... Нажал, как говориться
на все рычаги, но боюсь, что из этого все равно ничего не выйдет...  А  ведь
ее, главным образом, и убивает сознание того, что  все  считают  ее  убийцей
своего супруга. Молоденькой ее уже не назовешь, а поскольку она всегда  была
женщиной нервной и впечатлительной, то в ее возрасте от такого шока можно  и
вообще не оправиться. А тут сразу  такое:  и  смерть  мужа,  и  обвинение  в
убийстве... Мы просто обязаны вызволить ее из тюрьмы, и  причем,  как  можно
быстрее...
   Он нервно заходил по своему кабинету - взад и вперед, взад и вперед...  Я
решил, что разговор закончен и быстро испарился...
 
Глава 6 
 
   Выйдя из конторы адвоката, я сразу направился в  наше  агентство.  Там  я
узнал, что Боб Тиль оставил мне адрес на Лагуна-стрит, где ему удалось снять
комнату. Я сразу же сел на трамвай и поехал туда, чтобы  посмотреть  на  эту
комнату.
   Но до цели своего путешествия я так и не добрался.
   Выйдя из трамвая и направившись по Лагуна-стрит, я вдруг почти  сразу  же
увидел, что мне на встречу шагает Боб Тиль. Между мной и Бобом шел еще  один
высокий мужчина, тоже направлявшийся в мою сторону. В нем  я  узнал  Джекоба
Ледвича. Большое, круглое, красное лицо.., и маленький ротик...
   Я спокойно прошел мимо того и другого, даже не подняв на них глаза. Но на
углу я остановился, вынул пачку  сигарет,  закурил  и  лишь  потом,  как  бы
невзначай, посмотрел в их сторону.
   Почти сразу же я обратил внимание на кое-какие любопытные детали.
   Пройдя еще  несколько  шагов,  Ледвич  остановился  у  табачного  киоска,
расположенного у входа в  магазин,  по  всей  вероятности  собираясь  что-то
купить, а Боб Тиль, хорошо знавший  свое  мастерство,  прошел  мимо  него  и
продолжал идти по улице. Он, видимо, решил, что Ледвич или вышел просто  для
того, чтобы купить сигарет и тогда вернется домой,  или  же  продолжит  свой
путь и тогда Боб подхватит его у трамвайной остановки.
   Но я заметил, что в тот момент,  когда  Ледвич  остановился  у  табачного
киоска, один из прохожих, шедший по другой стороне улицы, внезапно нырнул  в
парадную и исчез в ее тени. Этот человек шел немного позади Ледвич  и  Боба,
держась другой стороны улицы. Я на него и раньше обратил внимание, а  теперь
я уверился, что он тоже ведет слежку.
   Когда Ледвич закончил  свои  дела  у  табачного  киоска,  Боб  уже  успел
добраться до трамвайной остановки.  Ледвич  не  повернул  обратно,  а  пошел
дальше. Человек, притаившийся в парадном, вышел  из  него  и  последовал  за
Ледвичем, Я, в свою очередь, направился за этим человеком.
   На Саттер-стрит как раз показался трамвай. Ледвич и я сели в вагон  почти
одновременно. Таинственный незнакомец, следивший за Ледвичем, какое-то время
стоял на остановке, делая вид, будто завязывает шнурки, и вскочил  в  вагон,
когда трамвай уже тронулся.
   Он остался стоять на задней площадке, неподалеку от меня, спрятавшись  за
крупным мужчиной в комбинезоне  и  поглядывал  из-за  его  плеча  в  сторону
Ледвича. Боб, вообще, самым первым вошедший в трамвай, уже сидел в вагоне  с
таким безмятежным видом, будто его вообще никто и ничто не интересует.
   Детектив-любитель - а  я  не  сомневался  в  том,  что  наш  таинственный
незнакомец - профан в слежке за человеком, - в очередной  раз  вытянул  шею,
дабы не потерять из вида Ледвича. Он был маленький и  щупленький.  И  только
нос у него был довольно большой и нервно вздрагивал. Костюм его был довольно
старый и поношенный, а самому ему было лет пятьдесят-шестьдесят.
   Понаблюдав за ним минуту-другую, я пришел к выводу, что  о  существовании
Боба тот даже не подозревает. Все его внимание было направленно на  Ледвича,
так что на улице он видимо, не обратил внимания на Боба.
   Вскоре освободилось место рядом с Бобом и я, выкинув окурок  сигареты  на
улицу,  вошел  в  вагон  и  сел  на  свободное  место.  Теперь  человек   со
вздрагивавшим носом находился позади меня.
   - Выходи через остановку и возвращайся  на  квартиру.  За  Ледвичем  пока
следить не имеет смысла. Наблюдай только за его домом. Сейчас за ним  следит
еще кто-то и мне хочется разузнать намерения этого неизвестного.
   Все это я проговорил очень тихо, так что шум трамвая полностью перекрывал
мои слова. Боб неопределенно хмыкнул, давая тем самым понять, что все понял,
и вышел на следующей остановке.
   Ледвич  вышел  на  Стоктон-стрит.  Вслед  за  ним  вышел  и  человек   со
вздрагивающим носом, а вслед за этим человеком  я.  Придерживаясь  такой  же
последовательности, мы довольно долго бродили по городу.
   Дело  в  том,  что  Ледвич  заходил  в  различного  рода   увеселительные
заведения, табачные лавки и бары... Я знал,  что  во  всех  этих  заведениях
можно было поставить на любую  лошадь,  которая  бежит  на  любом  ипподроме
Северной  Америки.  Но  что  именно  делал  Ледвич  в  этих  заведениях,  я,
разумеется не знал.
   Кроме   того,   в   данный   момент   меня   больше    интересовал    тот
детектив-любитель, появившийся неизвестно откуда и с какой целью. В  бары  и
лавки он, конечно,  тоже  не  заходил,  а  бродил  где-нибудь  по  близости,
поджидая, когда Ледвич выйдет.
   Следил он, конечно,  неумело  и  поэтому  ему  приходилось  делать  много
усилий, чтобы не попасться Ледвичу на глаза. До  сих  пор  ему  правда,  это
удавалось, но этому помогало то, что мы находились  на  многолюдных  улицах,
почти в центре города, где, как  я  уже  говорил,  следить  было  совсем  не
трудно.
   И, тем  не  менее,  через  какое-то  время  незнакомец  все-таки  потерял
Ледвича. Тот вошел в очередную табачную лавочку,  а  через  некоторое  время
вышел оттуда с каким-то человеком. Оба сели в машину, стоявшую тут же, около
магазина, и уехали...
   Человек со вздрагивающим  носом  заметался  по  тротуару,  не  зная,  что
предпринять. Сразу за углом находилась стоянка такси, но он,  видимо,  этого
не знал, а может быть у него не было денег, чтобы заплатить за проезд.
   Я подумал, что он вернется на Лагуна-стрит, но ошибся. Он прошел по  всей
Керни-стрит, таща меня за собой, добрался до Портсмут-стрит и улегся там  на
траву. Закурив черную трубку, он задумчиво уставился на памятник Стефенсону,
но видимо даже не замечая его.
   Я тоже улегся на траве на некотором расстоянии от него между китаянкой  с
двумя карапузами и стариком-португальцем в  каком-то  очень  своеобразном  и
пестром костюме.  Так,  в  блаженном  бездействии,  мы  провели  всю  вторую
половину дня.
   Когда солнце начало клониться к горизонту, а от  земли  понесло  холодом,
маленький человечек поднялся, отряхнул свой костюм, и отправился в  обратный
путь. Вскоре он зашел в одну из дешевых столовых, перекусил там и отправился
дальше. Через какое-то время, он вошел в один из отелей, снял с доски ключ и
исчез в темном коридоре.
   Я посмотрел регистрационную книгу и выяснил, что  номер,  с  которого  он
снял ключ, был записан на некоего Джона Бойда, приехавшего сюда из  Сан-Луи,
штат Миссури. Узнал я и о том, что человек этот приехал накануне.
   Отель не принадлежал к тому числу отелей, в которых можно было совершенно
безбоязненно задавать администрации всякие вопросы. Поэтому я снова вышел на
улицу и выбрал себе неподалеку наблюдательный пункт.
   Начало смеркаться.  Зажглись  уличные  фонари.  Ярким  светом  загорелись
витрины.
   Вскоре совсем стемнело. Мимо меня по  Керни-стрит  проносились  машины  с
горящими фарами. Парнишки-филлипинцы в своих через чур уж  броских  костюмах
спешили в "Черный Джек", чтобы,  как  и  каждый  вечер,  принять  участие  в
азартных играх.
   Проходили мимо  меня  и  женщины,  жизнь  которых  начиналась  вечером  и
заканчивалась под утро. Поэтому глаза у них сейчас были совсем сонные.
   Потом прошел знакомый полицейский в штатской  одежде.  Видимо,  спешил  в
участок доложить, что часы его дежурства уже кончились, с тем,  чтобы  потом
отправиться домой. То и дело мелькали и китайцы, снующие в разные стороны, -
и к китайскому городку,  и  от  него.  И,  наконец,  огромная  масса  людей,
спешившая в итальянский и французский рестораны.
   А время все шло и шло. Наступила полночь, но  Джон  Бойд  по-прежнему  не
показывался. Тогда я решил, что ждать дальше бесполезно и отправился домой.
   Но, прежде чем лечь спать, я позвонил Дику Фолею. Тот  сообщил  мне,  что
миссис Эстеп в течении всего дня  не  совершила  ни  одного  подозрительного
поступка, что ей никто не звонил, и что писем она ни от кого не получала.  Я
сказал ему, чтобы он прекратил за ней слежку, во всяком случае до  тех  пор,
пока я не выясню всего, что связано с Джоном Бой-дом.
   Дело в том, что я опасался, что  тот  может  случайно  заметить,  что  за
женщиной организованна слежка, если он обратит на нее внимание. Бобу Тилю  я
приказал следить только за квартирой Ледвича, тоже по той же причине.  Кроме
того, меня интересовало, когда он вернется домой, и вернется ли вообще.
   Мне почему-то казалось, что этот Бойд работал вместе  с  женщиной  и  что
именно по ее поручению он следил за Ледвичем. Видимо,  женщина  не  доверяла
Ледвичу. Но, как я уже сказал, это было всего лишь мое предположение, а  на,
него нельзя было через чур полагаться.
 
Глава 7 
 
   На следующее утро я натянул  на  голову  старую  выцветшую  шляпу,  надел
гимнастерку, оставшуюся после армии, высокие сапоги -  все  очень  старое  и
невзрачное. Теперь я выглядел не лучше, чем Джон Бойд.
   Тот вышел из своего отеля в начале десятого, позавтракал в столовой,  где
вчера ужинал, а потом отправился на Лагуна-стрит и, остановившись  на  углу,
стал поджидать Джекоба Ледвича.
   Ждать ему пришлось довольно долго. Почти целый день, ибо Ледвич вышел  из
дома, лишь когда начало смеркаться. Что-ж, этого маленького человечка нельзя
назвать нетерпеливым. Он ходил взад и вперед по улице, стоял,  прислонившись
к стене, иногда даже на одной ноге постаивал, чтобы дать отдохнуть другой.
   Мне было гораздо удобнее - ведь я  вел  наблюдение  из  квартиры,  снятой
Бобом Тилем специально для этой цели.
   И я часто видел Джона  Бойда,  который  то  и  дело  появлялся  на