ая реальная вещь на
свете.
- Замолчи... Я не могу стать ребенком, - сказал поэт.
- Ты никогда не переставал им быть... Ты же взрослый человек. Ну... ты...
ты же прекрасно понимаешь, что только детские ценности чего-нибудь стоят на
этой земле. Слушай команду!
- Замолчи! - крикнул поэт.
- Слушай команду... Один.
- Что?
- Два.
- Отстань, - сказал поэт.
- Три.
- Уйди прочь!
- Четыре...
- Слушай... Я не могу больше, - сказал поэт.
- Пять.
- Я устал.
- Не сдохнешь. Шесть.
- Мне все опостылело.
- Семь.
- Мне не справиться! Черт! Мне не справиться! - крикнул поэт.
- Восемь.
- Ладно, - сказал поэт, поднимаясь. - Встаю.
- Девять, - сказал Хронос.
 - И приезжий встал в стойку, прикрыл плечом подбородок и
стал тяжело передвигаться по газону, ища противника.
- Мальчик, - сказал Хронос, - в этом бою кулаки не годятся. Важно, что ты
встал.
 - Над краем домов ударил прожектором первый луч рассвета.
 - К закрытым дверям кафе подбежали официантка Семина и
дворник.
- Да ладно тебе... Не психуй, - сказал дворник, тяжело дыша.
- Он ушел... - сказала официантка Семина.- Ушел... Большая беда.
- Старый я вокруг города бегать, - сказал дворник. - Чумовые все стали.
Золотой век изобрели, совсем покоя нет... Ищем не знай кого... Как он хоть
выглядел, этот псих ненормальный?
- ...А ты и правда крокодил, - сказала официантка Семина. - Он же с тобой
разговаривал вчера...
- Не запомнил, - сказал дворник. - Ушел, и слава богу, какая беда? И так он
всех перебаламутил.
- Ушел... - сказала официантка Семина.
 - И тут они услышали храп.
 - Еще не веря, еще боясь поверить, медленно и как будто
припоминая, официантка Семина повернула голову.
- Не положено, - уверенно сказал дворник, весь растопырился и пошел
поднимать с газона бродягу.
 - Но тут, змейкой пролетев по траве, его на полкорпуса
обошла Муза и оттолкнула от спящего.
 - Она наклонилась над приезжим и выдернула из-под него
плащ. Тот даже не пошевелился.
- Отойди, - сказала она дворнику. - Не тронь его.
 - Дворник ахнул. Перед ним стояла женщина окончательной,
не требующей поправок красоты. Глаза ее глядели твердо, а ресницы
вздрагивали.
 - Несколько секунд дворник глядел на эту немыслимую,
душераздирающую красоту. Потом отвел взгляд.
 - Храп прекратился, и дворник побрел прочь.
 - Приезжий открыл глаза.
- Ну что ж, -сказал он. - После долгих просьб я, наконец, согласился
принять этот пост.
 - Он кивнул на вывеску "УЧАСТКОВЫЙ ПОЭТ. ПРИЕМ от 7 до
17".
- Я тебе говорил об этом? Или мне приснилось?
- Нет, - сказала она. - Не говорили. Да вставайте же, господи!.. Беда может
случиться... Вся окраина поднялась!
- А что такое?
- Да из-за ящерицы все...
 - Приезжий подскочил и услышал странный звук, похожий на
стон, и не сразу можно было различить отдельные голоса, кричавшие одну
фразу:
[Image] - Ящерица умерла...
- Ящерица умерла! - кричали голоса. И паника слышалась в этом стоне.
- Муза... - еле слышно сказал приезжий. - Скорей.
 - Официантка Семина кинулась прочь. Приезжий за ней.
- Не умерла! - крикнул приезжий. - Не умерла ящерица!
 - А Семина ползала по траве и шарила руками.
- Скорей... - сказал приезжий. - Не может быть, чтоб нам так не повезло...
 - Было видно, как вдали по переулку в сторону кафе
бежали люди.
- Есть... - сказала Семина и что-то накрыла ладонью в траве.
 - Приезжий достал спичечный коробок и выплеснул на траву
белые спички.
- Ну, в чем дело? В чем дело? - сонно спросил приезжий.
- Правда, что она умерла?.. - спросили люди.
- С ума вы посходили... - сказал приезжий, приоткрывая коробок. - Да вот
она, вот... Господи, сколько шуму из-за какой-то ящерицы.
 - Люди смущенно молчали.
- Что у вас, ящериц, что ли, мало? Да их полно... - сказал приезжий.
- ...Эта вроде уже знакомая, - сказал шофер. - Мы к ней привыкли.
 - Люди недоверчиво и взволнованно расходились и, только
отходя на несколько шагов, начинали галдеть.
- А где же этот бог времени? - вдруг заволновался приезжий.
- Какой бог?
- Бог времени Хронос.
- А-а... Хронов? - сказала она небрежно. - Это часовщик. Он за углом живет.
 - Приезжий неожиданно успокоился.
- Ну что ж, - сказал он. - Убедительно. Эта концепция меня устраивает. Он
поднялся с травы.
- Теперь пойдем посмотрим памятник этому малому, - сказал он.
- Какому малому?
- Изобретателю вечного двигателя... Надо знать их вкусы, - сказал он, идя к
площади. - Все ж таки мне с ними жить.
 - Она подоспела в тот момент, когда он начал тянуть за
полотнище.
- Нельзя, - сказала она.
- Пустяки... Откроем и снова накроем.
 - Он дернул полотнище и отошел к ней поглядеть издали.
И они увидели довольно нескладный памятник, изготовленный торопливо и
решительно со всею силой предварительного эскиза.
 - На венском стуле, отлитом из бронзы, сидел мужчина,
прекрасный сам собою, с лицом Аполлона и длинными волосами. Одна рука его
сжимала венок, а в другой почему-то была лира.
- Странный памятник инженеру, - сказал приезжий.
 - И тут он увидел, что на колене бронзового мужчины
сидела ящерица. Впрочем, если присмотреться, то можно было заметить, что
это не ящерица, а крокодил очень маленького размера. "ПАМЯТНИК НЕИЗВЕСТНОМУ
ПОЭТУ", - было отчеканено на постаменте. Тут же лежал мегафон, оставленный
для митинга.
- ...Смотри, Муза... тут и от меня кое-что... - сказал приезжий и кивнул на
маленького крокодила.
 - Потом он вдруг закрыл лицо руками, сел на ступеньку
цоколя и заплакал. Муза молчала. Мегафон скатился на землю, и Муза его
подняла.
 - Он посмотрел на нее.
- Слушай, скажи что-нибудь! - крикнул он в непонятном отчаянии. - Скажи!
Как узнать время?
- Не знаю... не знаю... - растерянно сказала она и отступила еще дальше,
прижав к груди мегафон.
 - И тут на пустой площади вдруг стали слышны странные
прерывающиеся звуки. Они были похожи на хрипловатые стуки и шорохи и удары
какого-то очень старого механизма, часов, может быть.
 - Удары были глухие и громкие, усиленные магафоном, и не
сразу угадывалось, что это стук сердца.
  - ...Наступало первое утро Золотого
века, и репродуктор на столике придорожного кафе пел второй куплет песенки
приезжего.
...Там по синим цветам
Бродят кони и дети.
[Image] Мы поселимся в этом
Священном краю.
Там небес чистота.
Там девчонки как ветер,
Там качаются в седлах
И старые песни
 -  поют...