благожелательные   создания;   но   могут   обмениваться   благожелательными
репликами, оставаясь при этом самими собой. Миссис Морланд видит своего мужа
насквозь, не видит только одного: что почти всю его  работу  выполняет  она.
Она и в самом деле об этом не подозревает.
     Хоть мистер Морланд и встает на рассвете,  чтобы  приняться  за  работу
во-время, работа его - не больше дамского платочка, и состоит  из  судейских
обязанностей; вдобавок к этому он  время  от  времени  устраивает  эффектную
сцену по поводу коровника кого-нибудь из арендаторов.
     Тогда решение за него принимает жена; он же до сих пор понятия об  этом
не имеет. Он так часто слышал из ее уст (причем  свято  тому  веря),  будто,
если уж он займет решительную позицию, так его  с  места  не  сдвинешь,  что
скромно почитает себя человеком  сильного  характера,  и  даже  не  пытается
вспомнить, когда это в последний  раз  он  занимал  решительную  позицию.  В
двусмысленных разговорах, которые ведут порою о будущем счастливые  супруги,
он всегда выражает надежду на то, что первым уйти придется ему, ибо он  всем
заправляет; жена в ответ только молча пожимает ему  руку,  однако  про  себя
твердо установила иной распорядок. Скорее всего,  жизнь  в  доме  священника
построена примерно по тому же образцу, однако мы не знаем наверняка,  потому
что не видели жену мистера Эми. Мистер Эми еще более общителен,  чем  мистер
Морланд; говорят, что он знает всех и каждого в графстве,  и  несколько  раз
ему случалось упасть с лошади, потому что  он  упорно  приветствует  всякого
встречного. После посещений Лондона  он  обычно  возвращается  в  угнетенном
состоянии духа: на столичных улицах слишком много людей, которым он не может
отвесить дружеский поклон. Он не прочь почитать книгу, если знает, где живет
автор, или кого-нибудь из его  родни,  а  в  театре  для  него  куда  важнее
услышать, что у актрисы трое детей, один  из  которых  болен  корью,  нежели
следить за ее сценическим талантом. У священника и хозяина дома  есть  общее
приятное  увлечение:  оба   коллекционируют   гравюры;   последующая   сцена
повторяется  между  ними  крайне  часто.  Оба   склонились   над   последним
приобретением сквайра.)

     Мистер  Эми.  Интересно,  интересно...   Славная   подборочка.   Должен
признать, Джеймс, у тебя чутье истинного коллекционера.
     Мистер Морланд. Ну, да, я этим делом увлечен, ты же знаешь; и  уж  если
выберусь в кои-то веки в Лондон, так уж не могу не  потратиться  -  на  свой
скромный лад, конечно. Вот эти достались мне очень недорого.
     Мистер Эми. Чутье. В этом тебе не откажешь.
     Мистер Морланд. Ох, не знаю, право.
     Мистер Эми. Да-да, Джеймс, не откажешь. Ты купил их у Петеркина на  Дин
Стрит, не так ли? Да уж я-то знаю. Я их там видел. Я тоже хотел  их  купить,
да только мне сказали, что право первенства за тобой.
     Мистер Морланд. Прости, Джордж, что опередил тебя; таков уж мой  обычай
- пролезть первым. У тебя тоже немало славных гравюр.
     Мистер Эми. Вот чутья твоего у меня нет, Джеймс.
     Мистер Морланд. Должен признаться, что я уж своего не упущу.  (До  сего
момента оба состязались в святости.)
     Мистер Эми. Пожалуй, что и так.  (Маска  святого  падает.)  Кое-что  ты
все-таки упустил вчера у Петеркина.
     Мистер Морланд. О чем это ты?
     Мистер Эми. Ты не осмотрел маленькую подборку,  что  лежала  прямо  под
этой.
     Мистер Морланд. Я пролистал ее; так, ничего не стоящая ерунда.
     Мистер  Эми  (с  отвратительным  самодовольством).  Все,  кроме  одной,
Джеймс; все, кроме одной.
     Мистер Морланд (передернувшись). Что-нибудь ценное?
     Мистер Эми (воплощение  кротости).  Так,  всего  лишь  пустячок  работы
Гейнсборо.
     Мистер Морланд (слабо). Что! И ты его купил?
     Мистер Эми. И я его купил. Я человек бедный, но  я  решил,  что  десять
фунтов за Гейнсборо - не слишком-то много. (Дьявол уже овладел обоими.)
     Мистер Морланд. Десять фунтов! С автографом?
     Мистер Эми. Без автографа.
     Мистер Морланд (снова готовый стать ему другом). Ага!
     Мистер Эми. Что ты хочешь  сказать  этим  своим  "Ага!",  Джеймс?  Будь
гравюра с автографом, неужели я бы получил ее за  десять  фунтов?  Ты  вечно
разглагольствуешь о своем чутье; полагаю,  что  малая  толика  чутья  и  мне
иногда позволена.
     Мистер Морланд. Во-первых, вовсе я не  вечно  разглагольствую  о  своем
чутье; во-вторых, я не верю, что это Гейнсборо.
     Мистер Эми (с достоинством). Пожалуйста, только  не  горячись,  Джеймс.
Если бы я мог подумать, что ты способен позавидовать моей маленькой  находке
- которую сам же и пропустил... я бы не принес ее сюда, чтобы показать тебе.
(С возмутительно торжествующим видом достает свернутую в трубку гравюру.)
     Мистер Морланд (отпрянув). Так, значит, вот она.
     Мистер Эми. Вот  она.  (Христианский  долг  диктует  сквайру  осмотреть
приобретение.) То-то! На этот раз мне посчастливилось. Полагаю, в  следующий
раз повезет тебе.  (Торжествующее  выражение  переходит  с  одного  лица  на
другое.)
     Мистер Морланд. Интересно,  Джордж...  весьма  интересно.  Но  со  всей
определенностью могу сказать, что это не Гейнсборо.
     Мистер Эми. Со всей определенностью утверждаю, что Гейнсборо.
     Мистер Морланд. Со всей  определенностью  говорю,  что  нет.  (К  этому
моменту в спор вступили спицы, но на них никто не обращает внимания.)  Я  бы
сказал, работа умелого любителя.
     Мистер Эми. Посмотри на телегу, посмотри на фигуру позади нее.
     Мистер Морланд. Слабо и натянуто. Посмотри на эту лошадь.
     Мистер Эми. Гейнсборо случалось рисовать нелепейших лошадей.
     Мистер Морланд. Согласен, но он никогда не размещал  их  так  неудачно.
Эта лошадь разрушает всю композицию.
     Мистер Эми. Понятия не имел, что у тебя такая низменная натура.
     Мистер Морланд.  Мне  не  нравится  это  замечание;  ради  тебя  же  не
нравится. Никто не радовался бы больше меня, если  бы  тебе  посчастливилось
напасть на Гейнсборо. Но это! К тому же, посмотри на бумагу.
     Мистер Эми. Что не так с бумагой, мистер Морланд?
     Мистер Морланд. Машинная работа. Эта  бумага  сошла  со  станка,  когда
Гейнсборо уже много лет как покоился в могиле. (После  дальнейшей  инспекции
мистер Эми против воли убеждается в ошибке, и находка водворяется  в  карман
гораздо менее бережно, нежели была извлечена.) Не кипятись ты так, Джордж.
     Мистер Эми (величественно). Никто не  кипятится;  кстати,  буду  весьма
признателен, если вы перестанете  называть  меня  Джорджем.  Ну  улыбайтесь,
улыбайтесь же, мистер Морланд, поздравляю вас с победой; вы до глубины  души
обидели старого друга. Браво,  браво.  Благодарю  вас,  миссис  Морланд,  за
исключительно приятный вечер. До свидания.
     Миссис Морланд (начеку). Я помогу вам надеть пальто, Джордж.
     Мистер Эми. Благодарю вас, миссис Морланд, но ни в чьих  услугах  я  не
нуждаюсь; пальто надеть сам я пока еще в состоянии. До свидания. (Мистер Эми
выходит,  миссис  Морланд  кротко  следует  за   ним,   и   возвращается   с
провинившимся.)
     Миссис Морланд. Ну, кто из вас скажет первым?
     Мистер Морланд. Приношу свои извинения, Джордж.
     Мистер Эми. Я и сам вижу, что это не Гейнсборо.
     Мистер Морланд. В конце концов, это определенно художник Гейнсборовской
школы. (Они застенчиво пожимают друг  другу  руки,  примирительница  спасает
ситуацию, состроив озорную гримаску, и мистер Эми отбывает, шутливо погрозив
ей кулаком.)
     Миссис Морланд. Я так часто покашливала, Джеймс;  и  только  не  говори
мне, будто не слышал, как постукивали спицы.
     Мистер Морланд. Отлично слышал. Славный старина Джордж! Такая  жалость,
что начисто лишен чутья. С таким же успехом мог бы заказывать  свои  гравюры
по беспроволочному телеграфу.
     Миссис Морланд. Это еще что такое?
     Мистер Морланд. Так будет называться одна новая  штука:  беспроволочный
телеграф. Вот, статья об этом в  газете.  Тут  сказано,  что  не  пройдет  и
нескольких лет, как мы сможем переговариваться с кораблями в океане.
     Миссис Морланд (возвращаясь к вязанию). Какая чушь, Джордж.
     Мистер Морланд. Конечно, чушь. Однако  не  станешь  отрицать,  как  тут
написано: есть многое на свете, что и не снилось нашим мудрецам.
     Миссис Морланд (посерьезнев). Ты да  я  знаем,  что  это  так,  Джордж.
(Минуту мистер Морланд не может сообразить, о чем это она.)
     Мистер Морланд (уходя от беды). А, это. Дорогая, все это давно лрошло и
быльем поросло.
     Миссис Морланд (благодарно). Да. Но порою, когда я смотрю на Мэри-Роз -
такую счастливую...
     Мистер Морланд. Она никогда не узнает.
     Миссис Морланд. Ни за что. Но в один прекрасный день она полюбит...
     Мистер  Морланд  (поморщившись).  Это  дитя!  Фанни,  стоит  ли  искать
неприятностей, прежде чем они наступят?
     Миссис Морланд. Она не выйдет замуж, Джордж, прежде чем ты  не  скажешь
ее жениху. Мы так решили.
     Мистер Морланд. Да, полагаю, что мне следует... хотя я не  уверен,  что
стоит это делать. Не буди лиха... Однако, слово свое я  сдержу,  я  расскажу
ему все.
     Миссис Морланд. Бедная моя Мэри-Роз.
     Мистер Морланд (мужественно). Ну-ну, не надо. Где она сейчас?
     Миссис Морланд. На эллинге с Саймоном, полагаю.
     Мистер Морланд. Вот и прекрасно. Пусть играет себе  с  Саймоном  и  ему
подобными. Чего доброго, так и останется мальчишкой в юбке, но  уж  молодыми
людьми голову себе  забивать  не  станет.  (Миссис  Морланд  удивляется  его
недогадливости.)
     Миссис Морланд. Ты по-прежнему считаешь Саймона мальчишкой?
     Мистер Морланд. Бог ты мой, он же всего лишь гардемарин.
     Миссис Морланд. Уже младший лейтенант.
     Мистер Морланд. Это одно и то же. Фанни, он до  сих  пор  принимает  от
меня деньги! По крайней мере, принимал год назад. И с удовольствием, заметь:
"Ух, спасибо,  вы  славный  малый",  -  восклицал  он,  и  убегал  за  дверь
посмотреть, сколько я ему дал.
     Миссис Морланд. Он на редкость славный, но он уже не мальчишка.
     Мистер Морланд. Нехорошо с твоей стороны  наводить  меня  на  подобного
рода мысли. Я немедленно отправляюсь к эллингу. Ох, Фанни, если бы это новое
изобретение уже работало, я мог бы отослать  его  паковать  багаж,  даже  не
трогаясь с места. Мне нужно было  бы  просто  сказать  вот  с  этого  самого
дивана: "Тут ли моя маленькая Мэри-Роз?" (К их удивлению, невидимая Мэри-Роз
отзывается.)
     Мэри-Роз (голосом более дрожащим, чем обычно). Тут, папочка.
     Мистер Морланд (поднимаясь). Мэри-Роз, где ты?
     Мэри-Роз. На яблоне. (Миссис Морланд улыбается и направляется  к  окну,
но муж  останавливает  ее,  продолжая  демонстрировать,  сколь  изумительное
будущее их всех ожидает.)
     Мистер Морланд. Сорванец этакий, что ты делаешь на яблоне?
     Мэри-Роз. Прячусь.
     Мистер Морланд. От Саймона?
     Мэри-Роз. Нет; сама не знаю, от кого. От себя самой, наверное. Папочка,
мне страшно.
     Мистер Морланд. Что тебя напугало? Саймон?
     Мэри-Роз. Да - отчасти.
     Мистер Морланд. Кто еще?
     Мэри-Роз. Больше всего я боюсь папочку.
     Мистер   Морланд   (весьма   польщенный).   Меня?    (Если    в    этой
восемнадцатилетней девушке, что перебирается с  дерева  в  комнату,  и  есть
что-то необычное, то только вот что: нечто  неуловимое,  ускользающее,  чего
сама  она  не  осознает.  Это  качество  осталось  незамеченным  для  подруг
Мэри-Роз, хотя спустя годы, в тот короткий промежуток времени, пока  ее  еще
не  позабудут,  подруги,  возможно,  станут  говорить,  в  силу  того,   что
случилось, что Мэри-Роз всегда была  слегка  чудная.  Странность  эту  можно
описать так: радость и восторг, что переполняют Мэри-Роз, знают про еще одно
ее свойство: то свойство, что никогда с ними не шутит. В Мэри-Роз нет ничего
выдающегося, никогда она не станет одной из тех загадочных женщин, что много
опытнее ее, и, может быть, сулят много больше наслаждений: те, что  приносят
гибель либо славу, либо и то  и  другое,  возлюбленным,  отмеченным  высоким
жребием, - подобных возлюбленных Мэри-Роз никогда не сумела бы понять. Она -
всего лишь редкостный, прелестный цветок, гораздо  менее,  чем  те,  другие,
подходящий для трагической роли. Она прячет лицо на груди миссис  Морланд  с
детской  порывистостью,  что  непременно  опрокинула  бы   существо,   менее
привычное к такого рода выходкам.)
     Мэри-Роз (разом сообщая все). Мама!
     Мистер Морланд. Похоже, тебя и в самом деле что-то всерьез напугало, а,
Мэри-Роз?
     Мэри-Роз. Не знаю. Не отпускай меня, мама.
     Миссис Морланд. Милая, тебя Саймон встревожил?
     Мэри-Роз (ей нравится такая постановка вопроса). Да, он. Это все Саймон
виноват.
     Мистер Морланд. Но ты сказала, что даже меня боишься.
     Мэри-Роз. Только тебя и боюсь.
     Мистер Морланд. Это что, новая игра? Где Саймон?
     Мэри-Роз (выдавая новости небольшими порциями). Он под деревом.  Он  по
дереву не поднимется. Он хочет войти  через  дверь.  Вот  вам  свидетельство
того, как это важно.
     Мистер Морланд. Что важно?
     Мэри-Роз. Понимаете, у него отпуск только до завтра, и  он...  папочка,
он хочет поговорить с тобою, прежде чем уедет.
     Мистер Морланд. Не сомневаюсь. И отлично  знаю,  зачем.  Я  же  говорил
тебе, Фанни. Мэри-Роз, тебе не попадался под руку мой кошелек?
     Мэри-Роз. Кошелек, папочка?
     Мистер Морланд. Ну да, гусенок ты этакий. В нем лежит пять фунтов - вот
зачем господин Саймон хочет со мною повидаться. (Мэри-Роз снова прячет  лицо
на груди матери.)
     Миссис Морланд. Ох, Джеймс! Девочка моя, расскажи  мне,  что  наговорил
тебе Саймон; скажи шепотом, сокровище мое. (Мэри-Роз шепчет.) Да,  так  я  и
думала.
     Мэри-Роз. Я боюсь сказать папочке.
     Миссис Морланд. Джеймс,  пожалуй,  лучше  всего  объявить  тебе  прямо;
Саймону не нужны твои пять фунтов,  ему  нужна  твоя  дочь.  Мистер  Морланд
потрясен, Мэри-Роз бросается в его объятия,  чтобы  поддержать  отца  в  эту
трудную минуту.)
     Мэри-Роз (как лицо пострадавшее). Ты отчитаешь его, правда, папа?
     Мистер Морланд (безуспешно стараясь  оттолкнуть  ее).  Клянусь  всем...
всем... всем самым ужасным на свете, я не просто  отчитаю  его.  Вот  щенок,
я... я...
     Мэри-Роз (умоляюще). Ох нет, всего лишь отчитай его, не больше, папа  -
только не больше. Мэри-Роз большего не вынесет.
     Мистер Морланд (напрямую). Ты не влюблена в Саймона, надеюсь?
     Мэри-Роз. Ох-х-х-х! (Она  перебегает  от  одного  родителя  к  другому,
поцелуями излечивая раны.) Папочка, я ужасно сожалею,  что  так  получилось.
Мамочка, что нам делать? (Она плачет.)
     Миссис Морланд (утешая ее).  Милая  моя,  маленькая.  Но  ведь  он  еще
мальчик, Мэри-Роз, всего лишь очень славный мальчуган.
     Мэри-Роз (благоговейно).  Мама,  случилась  удивительная,  удивительная
вещь. Он и был всего лишь мальчишкой... я это  прекрасно  понимаю...  просто
мальчишкой - до сегодняшнего дня; и вдруг, папочка, он изменился; он так вот
сразу взял да и стал мужчиной. Это произошло, пока он... объяснялся со мною.
Теперь ты его просто не узнаешь, мама.
     Миссис Морланд. Милая моя, он же завтракал с нами; думаю, что я еще  не
успела его позабыть.
     Мэри-Роз. Он теперь совсем не такой, как за  завтраком.  Он  больше  не
смеется, сейчас ему даже в голову не придет  нарочно  опрокинуть  лодку,  он
стал    таким    серьезным,    таким    мужественным,     таким...     таким
покровительственным, он теперь обо всем думает,  о  фригольде  и  аренде,  о
песчаной почве, и жаре, и холоде, и покупке в рассрочку. (Она снова  плачет,
но глаза ее сияют сквозь дождь.)
     Мистер Морланд (с жаром). Ах вот он как далеко зашел! Ну-ну! Он, никак,
предлагает сыграть свадьбу уже завтра?
     Мэри-Роз (всем сердцем желая смягчить удар). Ох нет, пройдет еще немало
времени. Не раньше его следующего отпуска, никак не раньше.
     Миссис Морланд. Мэри-Роз!
     Мэри-Роз. Он ждет внизу, мамочка. Можно, я приведу его?
     Миссис Морланд. Конечно, дорогая,
     Мистер Морланд. А сама подожди снаружи.
     Мэри-Роз. Ох! (Она гадает, что бы  это  значило.)  Вы  же  знаете,  Как
Саймон робок.
     Мистер Морланд. Понятия не имею.
     Миссис Морланд. Видишь ли, твой отец и  я  должны  переговорить  с  ним
наедине.
     Мэри-Роз. Наверное... наверное, вы правы. Он очень  хочет  все  сделать
как полагается, мама.
     Миссис Морланд. Я в этом и не сомневаюсь.
     Мэри-Роз. Вы не станете возражать, если я поднимусь в яблоневую комнату
и время от времени буду постукивать в пол? Думаю, это ему поможет - если  он
будет знать, что я совсем рядом.
     Миссис Морланд. Это всем нам поможет, милая.
     Мэри-Роз (жалобно). Ты... ты не станешь пытаться настроить  его  против
меня, папочка?
     Мистер Морланд. Будь я уверен, что у меня есть хоть малейший шанс, уж я
бы его  не  упустил.  (Мэри-Роз  уходит;  родители  являют  собою  несколько
подавленную пару.) Бедная старушка-мать!
     Миссис Морланд. Бедный старик-отец! Впрочем, такого славного мальчугана
поискать.
     Мистер Морланд. Да, но... (Тревожная мысль не дает ему покоя.)
     Миссис Морланд (тихо). Да, от этого никуда не денешься.
     Мистер Морланд. Меня просто по сердцу ударило, когда она  сказала:  "Ты
ведь не станешь пытаться настроить его против меня, папочка?" -  потому  что
именно это, полагаю, мне и придется сделать.
     Миссис Морланд. Мы обязаны ему сказать.
     Мистер Морланд (малодушно). Фанни, давай сохраним это между нами.
     Миссис Морланд. Это несправедливо по отношению к нему.
     Мистер Морланд. Несправедливо. (Вспылив.) Если его это  встревожит,  он
просто непроходимый осел.
     Миссис Морланд (робко). Да. (Входит  Саймон,  двадцатитрехлетний  юноша
мужественного вида, в форме военно-морского флота. Сильно ли он изменился со
времен завтрака, мы определить не в силах, однако он достаточно  симпатичен,
дабы заставить  надеяться,  что  в  ближайшем  будущем  новых  изменений  не
предвидится. Он кажется моложе своих лет, потому что пытается  сделать  вид,
будто со времен инцидента на эллинге прошло лет десять, - никак не меньше  и
ныне он - женатый мужчина с прочным положением  в  обществе.  Он  явился  со
льстивыми словами на устах, но внезапно обнаружил, что на мели. Судьи  молча
оглядывают его, он же в состоянии ответить только идиотским, но, пожалуй, не
лишенным приятности смехом.)
     Саймон. Ха, ха, ха, ха, ха, ха, ха, ха! (Он неловко  замолкает,  словно
уже сказал свое веское слово.)
     Мистер Морланд. Тебе придется  держать  речь  чуть  подлиннее,  Саймон,
знаешь ли, чтобы оправдать свое поведение.
     Миссис Морланд. Ох, Саймон, как ты мог!
     Саймон (с замиранием сердца). Чувствуешь себя так,  словно  попался  на
воровстве.
     Мистер Морланд. Это воровство и есть.
     Саймон (благоразумно). Ха, ха, ха, ха, ха,  ха!  (С  потолка  доносится
тихое постукивание,  словно  старший  офицер  дает  понять:  сегодня  Англия
ожидает от своего лейтенанта, что лейтенант с  честью  выполнит  свой  долг.
Саймон набирает в рот побольше воздуха.)  Конечно,  для  вас  это  чертовски
тяжело, но если бы вы только знали Мэри-Роз!
     Миссис Морланд (великодушно). Нам сдается, что  даже  мы  до  некоторой
степени знаем Мэри-Роз.
     Саймон (поворачивая на другой галс). О да, еще бы; и потому кому как не
вам, понять, как это все получилось. (Это  усилие  придает  ему  храбрости.)
Ради нее я бы позволил себя на мелкие кусочки разрезать; право,  с  радостью
бы позволил. (Окинув сокрушенным взглядом свою бурно проведенную молодость.)
Вы, вероятно, до сих пор считали меня неисправимым повесой?
     Мистер  Морланд  (саркастически).  Мы  наблюдаем  в  тебе  удивительную
перемену, Саймон.
     Саймон (радостно). А, вы заметили, да? Вот и  Мэри-Роз  тоже  заметила.
Это моя истинная суть дает о себе знать. (Осторожно.) Некоторые молодые люди
полагают, что к бра