воей сбруи.
    - Как будто я не знаю! - вздохнула мама. - И должно же это
было случиться нынче утром, когда я занялась уборкой! Сначала мне
позвонил мистер Росс, который живет ближе к городу. Он выгнал
Бастера со своего пастбища - тот опять доил его корову. А сейчас я
говорила с миссис Бейер. Мы с ней даже не знакомы.
    - Она живет в новом доме в южной стороне от гавани, - пояснил
Клинт. - Они переехали из города. А что она сказала?
    - Она страшно напугана. Она сидела в гостиной, слушала
пластинки, когда за окном появилось "морское чудовище"; оно
цеплялось ластами за подоконник и раскачивалось в такт музыке.
    - Он еще там, мама?
    - Нет. Пластинка крутилась, пока она звонила в Общество
охраны природы, и там кто-то сказал ей, что у нас есть ручной
тюлень. Поэтому она позвонила сюда, но когда пластинка кончилась,
Бастер убежал.
    И чего было поднимать такую панику? Просто Бастер любит
музыку и пользуется случаем ее послушать.
    - Пойду его поищу, - сказал Клинт. - Постараюсь, чтобы он
больше не ушел.
    Но искать Бастера не пришлось. Как только Клинт дошел до
берега, из воды футах в пятидесяти от причала появилась голова
тюленя. Он вылез до плеч и начал бойко кивать, зовя Клинта в море.
Затем он нырнул и появился на мелководье, почти у самых ног
Клинта. Он вышел из воды сияя, в превосходном настроении. У Клинта
не хватило сил упрекнуть его за те, что он вызвал такую суматоху.
    Пока Клинт возился по хозяйству, Бастер с самым преданным
видом ходил за ним по пятам. Но во время дойки коров Клинт запер
его в сарае: Бастер и так знал об этом деле больше, чем следовало.
Отец смеялся, когда ему рассказали о приключениях Бастера. Потом,
став серьезным, он сказал:
    - Помни, Клинт: если тюлень начнет по-настоящему
безобразничать, тебе придется расстаться с ним. У Клинта упало
сердце.
    - Но он же никому не причинил вреда, папа! Я привяжу его так,
что он не сможет уйти. Прошу тебя... У отца был смущенный вид.
    - Ты, наверное, готов приковать его цепями или выстроить для
него тюрьму, только бы он не мог вырваться и порезвиться на
свободе.
    Клинту стало стыдно.
    - Пусть Бастер резвится, когда я дома. И осталось всего
девять недель до конца занятий...
    Больше отец ничего не сказал. На следующий день, когда он
вернулся домой с лесосплава, Клинт и Бастер играли и возились у
причала. Они уже наловили достаточно рыбы, и теперь тюлень сидел в
воде, на лету хватая куски камбалы, которые бросал ему Клинт. Отец
вылез на берег и, пристроившись на носу лодки, глядел на них.
    Клинт стоял от Бастера в тридцати футах, но Бастер, который,
как змея, мог вертеть головой во все стороны и обладал отличной
реакцией, ни разу не промахнулся. Он весь изгибался, если кусок
летел низко, кидался из стороны в сторону и вытягивался вверх -
казалось даже, что куски рыбы летят слишком медленно и он не может
промахнуться.
    - Из него вышел бы прекрасный вратарь, - заметил отец. - У
меня бы и то лучше не получилось.
    - Держу пари, что ты так не сумеешь! - крикнул в ответ Клинт
и метнул кусок рыбы в сторону лодки.
    Что-то стукнуло, когда отец поднял ногу: рыба шмякнулась о
подошву и так и осталась висеть на острых шипах.
    - Ну как?
    - Во всяком случае, не лучше.
    - Еще чего! Бастер может ловить ногой?
    Они еще некоторое время спорили, потом отец сказал:
    - Иди-ка сюда, сынок, сядь рядом.
    Как только Клинт сел на корме возле отца, Бастер вылез из
воды и улегся у ног Клинта.

    Голубые глаза отца смотрели участливо, вопросительно и
немного виновато.
    - Ты сильный, Клинт?
    - Не очень.
    Отец улыбнулся.
    - Значит, ты такой же, как и все мы. Но ты должен постараться
быть сильным.
    Клинт тоже улыбнулся, но ему стало тревожно.
    - Сильным для чего, папа?
    - Для того, чтобы поступить так, как следует поступать, а не
ждать, пока тебя заставят это сделать.
    - А именно?
    - Расстаться с Бастером, - не спеша ответил отец.
    - Нет! Ни за что! Бастер - мой друг, и он никому не причинил
вреда. Велика беда, что он подоил корову Россов! Я заплачу за
молоко из своих денег. И он ничем не обидел миссис Бейер, только
послушал ее пластинки. Если она никогда не видела тюленей, никто в
этом не виноват. Нельзя быть такой невеждой! А я позабочусь о том,
чтобы Бастер никуда не смог больше уйти.
    Отец улыбнулся:
    - Не горячись, сынок. Бастер действительно не сделал ничего
плохого. Он просто вел себя, как и подобает тюленю. Самая большая
опасность исходит от тебя самого.
    - Я сделал все, что мог, - возразил Клинт. - Я старался изо
всех сил...
    - Разумеется, Клинт, ты отлично вырастил его. Ты ухаживал за
ним, когда он был ранен. Я был тогда уверен, что он не выживет, а
ты его вылечил. Ты его вырастил, но теперь ты можешь только
навредить ему, если, конечно, но отпустишь его на свободу, чтобы
он стал настоящим тюленем.
    Клинт проглотил подступивший к горлу комок.
    - Но он все равно вернется домой, папа. А если предоставить
ему полную свободу, то его через неделю убьют.
    - А если выбрать безлюдное место, где ему будет по-настоящему
хорошо?
    - У нас на канале кругом живут, - возразил Клинт.
    - Послушай меня, сынок: сегодня в гавани я говорил с
капитаном Йохансеном. Завтра он уходит на Аляску. Он может взять с
собой Бастера и выпустить его в таком месте, где ему будет хорошо.
Клинт снова проглотил комок.
    - Не думаю, что капитан Йохансен захочет взять с собой
какого-то тюленя.
    - Я говорил с ним, он сказал, что готов это сделать.
    Клинт почувствовал, что ловушка захлопнулась.
    - Ты хочешь сказать, что вы уже обо всем договорились?
    - Если ты согласен, сынок. Я хочу, чтобы ты сам решил. Клинт
ничего не ответил, поэтому отец продолжал:
    - На побережье Британской Колумбии есть места, где и я бы не
возражал быть выпущенным на свободу. Например, Гарднер-Саунд.
Между Внутренним проходом и океаном есть три островных банки, а со
стороны континента - большие бухты, похожие на спицы колеса.
Некоторые из этих бухт врезаются в Канадские горы на сотни миль -
самые что ни на есть красивые места. Там никто не живет, и в этих
бухтах за целый год не увидишь и лодки.
    Клинт слушал, и ему казалось, что каким-то чудом он снова
оказался в мире мужчин, а отец продолжал:
    - Вот выстроим наше судно и пойдем на Аляску, и обязательно
зайдем в Гарднер-Саунд.
    - Значит, мы снова встретим Бастера?
    - Конечно, - ответил отец. - Мы проведем там целую неделю, а
то и месяц... Чтобы обойти все эти каналы и бухты, которые
врезаются глубоко в горы, потребуется целое лето...
    Клинт слушал и гладил Бастера по голове. Не так уж страшно,
если Бастер очутится в этой удивительной стране, где хотелось
побывать и ему с отцом. Там они, когда поедут, встретят Бастера.
    По дороге домой - Бастер ковылял рядом с ними - Клинт сказал:
    - Папа, если капитан Йохансен обещает выпустить Бастера в
Гарднер-Саунде, пусть возьмет его.


РЫБА-СВЕЧА

    Около десяти утра в воскресенье Клинт увидел "Снежную
королеву". Она шла с юга. Это была старая шхуна с рулевой рубкой
на корме и высокими мачтами, на которых, когда шхуна рыбачила к
западу от Алеут, поднимались паруса.
    Бастера выпустят гораздо ближе Алеут, но одна мысль о таких
отдаленных местах нагоняла на Клинта тоску. Он сидел на крыльце,
обняв Бастера и прижимая его к себе.
    - Папа! - крикнул он. - Папа, идут!
    На крыльцо, раскуривая трубку, вышел отец.
    - Вижу, сынок.
    Залив был гладким, как зеркало, и в носовой волне, от которой
во все стороны разбегались барашки, отражалась белая шхуна. А
вскоре на берегу эхом отозвался пульсирующий стук дизельного
мотора.
    - Пошли, Клинт.
    В последнюю минуту на крыльцо вышла мама, чтобы попрощаться с
Бастером.
    - Они обязательно присмотрят за ним в пути, - сказала она,
гладя тюленя. - И жизнь у него будет отличной. Правда, Бастер?
    Бастер закивал головой в знак того, что у него всегда
отличная жизнь.
    Мама не собиралась выйти вместе с ними в море. Разумеется,
капитан Йохансен не запретил ей подняться на шхуну, но и не
пригласил. Считалось, что женщина на борту рыболовного судна
приносит несчастье. Нет, капитан не суеверен, просто экипаж будет
нервничать.
    Чуть успокаивала только мысль, что Бастер уходит в мир
мужчин; сейчас Клинт нуждался в любых утешениях.
    У берега они с отцом слегка наклонили ялик, и Бастер радостно
вскарабкался в него. Обычно его пускали в лодку, когда они с
Клинтом отправлялись на рыбную ловлю. Поэтому сейчас тюлень был
счастлив.
    "Снежная королева" в ожидании их лежала в дрейфе. У борта
толпились рыбаки в шерстяных свитерах, а к парусам были
принайтованы бамбуковые рыболовные снасти с поплавками и
шкентелями.
    Когда отец привел ялик к борту, два рыбака зацепили его
баграми, и Клинт услышал громкий, спокойный голос капитана
Йохансена:
    - Так вот, значит, кто наш пассажир! Держу пари, он из
настоящих моряков. Давай-ка его к нам на борт, Джим.
    Бастер весил не меньше Клинта, поэтому поднимать его пришлось
вдвоем, а потом его подхватили большие натруженные руки.
    Капитан Йохансен оказался коренастым здоровяком лет
пятидесяти, со спокойным взглядом серых глаз и серьезной улыбкой,
которая, казалось, обещала, что Бастеру на борту шхуны будет
неплохо.
    - Поднимайтесь тоже, - предложил он. - Посмотрите каюту,
которую мы приготовили для вашего пассажира. Кроме того, у нас
найдется для вас и чашка кофе.
    Когда Клинт вслед за отцом перелез через поручни, он увидел
выскобленную добела палубу, аккуратно уложенные желтые плоскодонки
и рыбачьи снасти. Но как только он заметил клетку, в которой уже
сидел Бастер, прося его выпустить, больше он ничего не видел.
Клинт сел на палубу рядом с клеткой и начал гладить Бастера по
голове. Визг тотчас же смолк.
    - Все будет хорошо, Бастер, - уговаривал его Клинт. - Все
будет хорошо. Ты едешь в чудесное место, таким был и наш залив до
того, как здесь поселились люди. И мы скоро придем туда на
собственном судне, и тогда мы с тобой будем уходить в море на
целые недели. Берегись дельфинов и не набрасывайся на слишком
больших осьминогов.
    Все время, пока они были на борту шхуны, дизель работал не
переставая, и стук его напоминал шум, с каким птицы снимаются с
места. Но вот послышался голос отца:
    - Пора на берег, сынок!
    Клинт встал. Капитан Йохансен положил ему на плечо свою
большую руку:
    - Не беспокойся, сынок. Мы выпустим его в таком фиорде, где
не бывает ни людей, ни судов.
    Клинт посмотрел на лежавшую у него на плече большую руку; она
вся была в глубоких шрамах от крюков на снастях, что кидали в море
возле Алеут. Наверное, капитану было очень больно, подумал Клинт.

    Из окна своей комнаты Клинт видел, как "Снежная королева" и
белая кильватерная струя становятся все меньше и меньше и наконец
совсем исчезли за мысом. Он взял тетрадь, в которой записывал свои
наблюдения над Бастером: "Чему я научился, наблюдая за ручным
тюленем". Ему казалось, что он забыл записать самое главное.
    Он все еще сидел, склонившись над тетрадкой, как вдруг
услышал, что к дому подъехала машина. Хорошо бы, тот, кто приехал,
сразу уехал. Ему никого не хотелось видеть.
    Снизу доносились знакомые и незнакомые голоса. Один из них
принадлежал тете Гарриет. Клинт ощетинился. Разумеется, она вовсе
не виновата в том, что случилось, но все равно, нечего приезжать и
радоваться по этому поводу!
    - Клинт! - снизу позвала его мама. - У нас гости. Может, ты
спустишься?
    Он вышел на площадку.
    - Извини, мама, я не хочу.
    Мама поднялась наверх. Она ласково улыбалась. Она была в
своем лучшем платье, поверх него был надет фартук. Значит, она
знала, что у них будут гости.
    - Клинт, к нам приехал человек, которого, я уверена, тебе бы
хотелось повидать.
    - Я никого не хочу видеть, мама. А кто это?
    - Профессор Уиллс с женой. Они приехали вместе с Гарриет.
    Он не знал никакого профессора Уиллса. Потом он вспомнил про
человека из университета, который читал его сочинение о земляной
уточке.
    - Профессор Уиллс, океанолог?
    - Он самый.
    - Правда?
    - Ты спустишься?
    - Конечно. Сейчас же.
    Клинт представлял себе профессора Уиллса солидным, важным
человеком, который может ответить на любой вопрос. В
действительности же профессор был скромен, сед и сам больше
спрашивал, чем отвечал. Клинту он понравился.
    - А я-то думал, что увижу твоего тюленя, - сказал профессор.
- Обычно люди убивают тюленей, редко кто пытается их приручить. Я
почти приручил одного. Его принесли на биостанцию в Фрайди-Харбор,
и было ему, наверное, не больше недели. Я хотел взять его домой,
понаблюдать за ним, но Майра решительно воспротивилась. Так ведь,
дорогая?
    Миссис Уиллс, большая приветливая женщина с седыми волосами и
розовым лицом, улыбнулась профессору так, будто он маленький
мальчик.
    - И снова воспротивлюсь, Герберт. Подумать только - тюлень!
    - Видишь, какие препятствия стоят на пути у науки, Клинт!
    Клинт улыбнулся чуть снисходительно. Его родители оказались
добрее жены профессора.
    - Ты вел записи о своем тюлене? - спросил профессор.
    - Немного.
    - Хорошо бы посмотреть их. Не возражаешь?
    - Что вы, профессор! Я сейчас все принесу.
    Клинт пошел наверх, но профессор последовал за ним.
    - Я поднимусь с тобой. Мне бы хотелось взглянуть и на твои
коллекции.
    - Я по-настоящему ничего не коллекционирую; просто подбираю,
что где лежит.
    Профессор рассматривал все очень внимательно.
    - Превосходно, Клинт. Морские веера, морские звезды - у тебя
есть редкие экземпляры, - морские камни. А что вот это на
проволоке над столом?
    - Рыба-свеча, на тот случай, если погаснет электричество.
Профессор Уиллс был потрясен.
    - Я слышал, что ею пользовались индейцы и первые поселенцы
здесь, на побережье. Я видел живую рыбу и анатомировал ее, но мне
и в голову не приходило ее засушить. Она дает сильный свет?
    - Можно зажечь. - Клинт опустил занавеску. - У меня их много.
Мама говорит, что от нее остается в комнате запах, но я ощущаю его
только в первый момент, когда вхожу.
    Профессор зажег спичку и поднес к тонкому рыбьему хвосту.
Сначала что-то зашипело, а потом комната озарилась ярким, веселым
пламенем.
    - Чудесно! Очень красивый свет! - Профессор взял с полки
"Морских млекопитающих" Скэммона и открыл ее. - Можно даже читать.
- Но его больше интересовало, как горит рыба-свеча. - До чего
хорошо! И почти никакого запаха!
    Клинт открыл большой кофейник, в котором хранил свои запасы.
    - Возьмите несколько рыбок себе домой.
    - Не стоит, Клинт. - Затем его лицо прояснилось. - Нет,
пожалуй, возьму. Я могу пользоваться ими в лаборатории.
    Клинт завернул рыбок в листок бумаги, приготовленной для
сочинения, и профессор сунул их себе в карман.
    Когда рыба-свеча догорела, Клинт поднял занавеску, и снова
перед ним предстал большой мыс полуострова Тоандос, разделяющий
залив на две части. Там, на этом мысу, он нашел Бастера и там же
потерял его, когда "Снежная королева" скрылась из виду.
    - А теперь, - сказал профессор, - давай посмотрим твои
записи.
    Клинт подал профессору довольно неприглядного вида тетрадь.
    - Немного растрепана, извините. Это Бастер как-то вздумал ее
пожевать. Наверное, она пахла рыбой от моих рук. Профессор
усмехнулся при виде следов от острых зубов.
    - Прямо из пасти тюленя! Значит, записи неподдельные.
    - Но и не очень хорошие, - сказал Клинт, - и не все они
касаются Бастера. Я записывал сюда все подряд, что приходило мне в
голову о теплокровных животных и жизни в море.
    - Это еще интереснее.
    Сначала профессор читал быстро, потом медленней и прерывал
чтение, чтобы обсудить отдельные записи, а глаза его горели за
стеклами очков.
    - Превосходная мысль, Клинт, насчет предков нынешнего тюленя
- медведей, которые питались молодью лосося из ручья и уходили
вслед за лососем все дальше и дальше в море, пока наконец у них не
выросли ласты и они не превратились в тюленей. Вполне возможно,
что именно так это и произошло.
    - Мне эта мысль пришла в голову, когда я нынешней осенью
наблюдал за медведями у ручья, - объяснил Клинт. - Я, правда, не
видел, чтобы они плыли вслед за лососем, но такое намерение у них,
по-моему, было.
    - То же самое происходит сейчас с полярными медведями, -
сказал профессор. - Они проводят в воде так много времени, что
трудно сказать, наземные они животные или морские. Хотя никаких
приспособлений для жизни в море у них нет.
    - Может, поэтому у них такой злобный нрав, - предположил
Клинт. - Им приходится делать то, для чего они вовсе не
приспособлены.
    Профессор еще раз усмехнулся.
    - Я вижу, тебя интересует вопрос, почему тюлени, связанные
родством с угрюмыми медведями, добродушны и игривы? Нет ли здесь
влияния морской среды? Он снова принялся читать записи.
    - Значит, тебе довелось встретиться с дельфинами? "Дельфины,
по-моему, радуются жизни больше, чем рыбы; может, это происходит
потому, что они теплокровные животные и ощущают океан более
непосредственно, нежели рыбы. Рыба, имеющая такую же температуру
тела, что и окружающая ее среда, едва ли сознает, что находится в
воде".
    Профессор продолжал читать и одновременно комментировать.
    - Значит, тебе удалось самому видеть, что ловил в воде твой
тюлень: маленького осьминога и...
    В этот момент в комнату вошла тетя Гарриет и сказала, что
обед готов.
    - Ну и запах! Как в вигваме у индейцев, - презрительно
фыркнула она.
    - Мы сожгли рыбу-свечу на алтаре науки, - объяснил профессор
Уиллс. Он закрыл тетрадь и осторожно положил ее на стол. - Клинт,
я вижу в тебе все задатки океанолога.
    - Вы тоже так думаете, профессор?
    Клинту казалось, что профессор отворил перед ним двери в
новый мир, полный чудес.
    За обедом профессор Уиллс сказал, что ему страшно хотелось бы
поесть устриц, и отец предложил всем вместе отправиться в поход за
устрицами. Он спустил на воду большой ял с подвесным мотором, и
они поплыли в Залив Пиратов.
    У подножия утеса, где можно было сидеть на выброшенных на
берег бревнах, отец развел костер. Тетя Гарриет говорила о Бастере
так, будто она сама вырастила его, и попросила Клинта показать,
где он его нашел. Клинт повел их к большим валунам.
    - Очень интересно! - сказал профессор. - Приют и убежище -
всего в нескольких ярдах от берега пребольшом приливе. Лучшего
места тюленихе было не найти. - Он лег на землю и оперся на локти,
чтобы оказаться на том уровне, на какой обычно приподнимаются
тюлени. - Даже лучше, чем я думал. Надежное убежище и одновременно
широкий обзор берега и воды.
    Клинт тоже лег на песок, чтобы посмотреть на мир так, как
впервые увидел его Бастер: песок, гранитные валуны, которые
казались скалами, покатый берег, широкий залив и подножие
Олимпика, вздымающегося на противоположном берегу. Прекрасный
безопасный мир для тюленя, но этот мир себя не оправдал.
    Они насобирали целый мешок устриц, и отец решил их испечь.
Обрадовались все, кроме тети Гарриет, которая забыла дома теплое
пальто. Поэтому пришлось им вернуться домой. С тетей Гарриет вечно
что-нибудь случается, подумал Клинт.
    Он разозлился на тетю, но тут же напомнил себе, что благодаря
ей они отправились на эту прогулку и только благодаря ей он
познакомился с профессором Уиллсом. Он просто не знал, что и
думать.
    Гости уехали поздно вечером, забрав с собой мешки с устрицами
и обещая в самое ближайшее время снова приехать.
    Профессор сказал, что пришлет Клинту несколько книг, которые
будут очень полезны ему в его занятиях.
    Все шло хорошо, пока Клинт не очутился у себя в комнате.
Теперь он думал только о Бастере, который сидит сейчас в клетке на
"Снежной королеве" и, наверное, удивляется, почему нет рядом
Клинта, и не понимает, что произошло.