Иоганн Вольфганг Гете.
        Разговоры немецких беженцев


     ---------------------------------------------------------------
     Johann Wolfgang Goethe "Unterhaltungen Deutscher Ausgewanderten"
     Перевод С.Шлапоберской
     Гете  Иоганн Вольфганг. Собрание сочинений в 10-ти томах. Т.6. Романы и
повести.
     Под общ.ред.А.Аникста и Н.Вильмонта М., "Худож.лит.", 1978.
     OCR & Spellcheck - Ostashko
     _______________________________



     В  те  злосчастные  дни,  что  имели  столь печальные  последствия  для
Германии,  для Европы, да и всего остального мира,- когда в  наше  отечество
сквозь оплошно оставленный зазор вторглась французская армия,- некое знатное
семейство покинуло свои  владения в пограничной области  и  переправилось на
другой берег  Рейна, дабы спастись от притеснений, грозивших  всем  именитым
людям, коим вменялось в преступление, что они благодарно чтут память предков
и  пользуются благами,  каковые каждый  заботливый  отец хочет  предоставить
своим детям и внукам.
     Баронесса фон Ц.,  вдова средних лет,  показала себя и теперь, во время
бегства, к утешению  ее  детей,  родных и близких,  столь  же решительной  и
деятельной,  какой  ее  всегда  знали  дома.  Многосторонне  образованная  и
умудренная  превратностями судьбы, она слыла примерной матерью семейства,  и
для ее  подвижного ума всякое занятие было  в  отраду. Она  стремилась  быть
полезной   многим   и   благодаря  обширному  знакомству  располагала  такою
возможностью.  Теперь баронессе неожиданно пришлось  стать предводительницей
небольшого каравана, но она сумела справиться и с этой ролью,- Заботилась  о
своих спутниках и  старалась поддержать  в них ту искру веселья, что нет-нет
да  и вспыхивает  даже средь всех тревог и лишений. И в самом деле:  хорошее
настроение было не редкостью у наших беженцев, ибо неожиданные происшествия,
непривычная обстановка давали  их стесненным  душам немало пищи для  шуток и
смеха.
     При  поспешном бегстве в поведении каждого замечалась своя особенность.
Один поддался ложному  страху, преждевременным  опасениям,  другой  суетился
по-пустому, и  все случаи,  когда кто-то оказался  не в меру  прыток, а  кто
излишне  мешкотен,   любое  проявление  слабости   -  будь  то  вялость  или
торопливость - давало впоследствии повод  для взаимных  издевок и  насмешек,
отчего печальное путешествие часто протекало  веселее, чем  в  былые времена
иные намеренно увеселительные прогулки.
     Ибо подобно  тому,  как на  представлении комедии  мы,  бывает, подолгу
серьезно глядим на сцену, не  смеясь нарочито веселым  трюкам,  и,  напротив
того,  сразу  же разражаемся  хохотом,  когда  в  трагедии  происходит нечто
неподобающее,  так  в  действительной жизни несчастье,  выводящее  людей  из
равновесия, обычно  сопровождается комичными подробностями, которые вызывают
смех нередко тут же, на месте, и уж непременно потом.
     Особенно   доставалось   Луизе,  старшей   дочери  баронессы,-   живой,
вспыльчивой и,  в хорошее время, властной  девице, утверждали, будто она при
первых же признаках опасности совсем потеряла голову и в рассеянности, витая
мыслями где-то далеко, принялась упаковывать наибесполезнейшие вещи и  будто
бы даже приняла старого слугу за своего жениха. Она защищалась, как могла, и
не желала лишь терпеть никаких шуток,  задевавших ее возлюбленного: ей и без
того немало страданий причиняла мысль, что в армии союзников он  каждодневно
подвергается  опасности  и  что  заключение  столь   желанного  брака  из-за
всеобщего неустройства свершится не так скоро, а быть может, и никогда.
     Ее старший брат Фридрих, решительный молодой человек, последовательно и
точно исполнял все, что предписывала мать; он сопровождал поезд верхом и был
одновременно курьером, каретником и проводником. Учитель младшего, подающего
надежды сына,  весьма  образованный человек, составлял общество баронессе  в
карете; кузен Карл вместе  со старым  священником, давним  другом семьи, без
которого  она  уже  не  могла обходиться, и с  двумя родственницами -  одной
постарше, другой помоложе, ехал в следующем экипаже. Горничные и камердинеры
следовали сзади в колясках; замыкали поезд несколько тяжело груженных возов,
не раз отстававших в пути.
     Нетрудно  себе  представить,  что  и  все-то  путешественники  неохотно
покинули свой кров, а уж кузен  Карл уезжал с того берега Рейна с  особенным
неудовольствием; но не потому, что оставлял там возлюбленную, хотя это легче
всего  было бы предположить по его  молодости, приятной наружности и пылкому
нраву; дело обстояло  иначе: он дал  увлечь  себя  ослепительной  красавице,
каковая  под именем  Свободы  сперва тайно,  а  затем и явно  снискала  себе
стольких поклонников; весьма дурно обошедшаяся с одними, она  с  тем большею
горячностью почиталась другими.
     Подобно  тому как все  любящие бывают  ослеплены своею страстью, так же
случилось  и   с  кузеном  Карлом.   Положение   в  обществе,  благополучие,
сложившиеся отношения  -  все обращается  в ничто,  меж тем как  вожделенный
предмет становится единственным, становится всем. Родители, близкие и друзья
делаются для нас чужими,  и мы почитаем  своим то, что всецело занимает нас,
делая чужим все остальное.
     Кузен Карл  со всем пылом предался своему увлечению и не  скрывал его в
разговорах. Он полагал, что тем свободнее может высказывать эти взгляды, что
он   дворянин  и,  хоть  и  второй  сын  в  семье,  со  временем  унаследует
значительное состояние. Как раз  те имения, что в будущем должны были отойти
к  Карлу,  оказались  теперь  в  руках врага, хозяйничавшего  там не  лучшим
образом. Несмотря на это, Карл не  мог питать вражду к нации, которая сулила
миру  столько  благ  и чей образ  мыслей  он  оценивал  по публичным речам и
высказываниям  отдельных  ее  представителей.  Он  нередко  портил   хорошее
настроение всей компании,  на  какое  она  бывала еще  способна,  неумеренно
восхваляя все, и доброе  и злое, что  происходило  у  французов,  не скрывая
удовлетворения   их  успехами,  чем  особенно  выводил  из  себя  остальных,
ощущавших  свои  страдания  еще  болезненнее  из-за  злорадства  их друга  и
родственника.
     У  Фридриха  уже не раз происходила размолвка с Карлом, а  в  последнее
время он и вовсе избегал с  ним  вступать в  какие-либо разговоры. Баронессе
искусным образом удавалось принуждать его к сдержанности, хотя бы  только на
время.  Больше  всех  его донимала  Луиза,  так  как  она,  пусть зачастую и
несправедливо, брала под сомнение  его ум и характер.  Домашний учитель  про
себя  признавал  его правоту,  священник про себя не признавал его правым, а
горничные, которые находили  его наружность обворожительной, а  его щедрость
достойной уважения, слушали  его  речи весьма охотно, ибо его убеждения, как
они полагали, давали им право с чистой совестью поднимать на него свои милые
глазки, которые они до сего времени скромно опускали долу.
     Потребности   дня,  дорожные  злоключения,  неудобства  ночлега  обычно
вынуждали путешественников  заботиться  лишь о  насущных нуждах,  но большое
число немецких  и французских  беженцев,  коих  они  встречали повсюду и чье
поведение и судьба были весьма несхожи, невольно наводили их  на размышления
о том,  сколь многое  побуждает  человека в такие  времена вооружиться всеми
своими добродетелями, особенно же добродетелью непредвзятости и терпимости.
     Однажды  баронесса  заметила, что в такие моменты всеобщего  бедствия и
смятения яснее,  чем когда-либо,  можно увидеть,  как невежественны люди  во
всех отношениях.
     - Гражданское  устройство,- говорила она,- напоминает корабль,  который
призван перевозить большое  число людей, старых и малых, больных и здоровых,
через гибельные воды, даже во время бури, но лишь в ту минуту, когда корабль
терпит  крушение, обнаруживается, кто умеет плавать? в таких обстоятельствах
нередко идут  ко дну и наилучшие пловцы. В большинстве случаев мы видим, как
беженцы таскают с собой в своих скитаниях присущие  им недостатки и дурацкие
привычки,   и   этому  изумляемся.  Но  подобно  тому,  как  путешествующего
англичанина  во всех  частях света неизменно сопровождает его чайник,  так и
остальной  массе   человечества   повсюду  сопутствуют   гордые  притязания,
тщеславие, неумеренность,  нетерпение, себялюбие, кривизна суждений" желание
коварно  учинить подвох своему  ближнему.  Человек  легкомысленный  радуется
бегству,  словно  увеселительной  прогулке, избалованный  требует, чтобы и в
этом, нищенском его состоянии все было к его  услугам. Сколь редко доводится
нам  встретить воплощение чистой добродетели в  человеке,  который  воистину
стремится жить и жертвовать собою для других.
     Покамест делались  те или иные знакомства, дававшие повод  для подобных
размышлений,  миновала  зима.  Счастье снова  вернулось  к немецкому оружию,
французов снова оттеснили на другой берег Рейна. Франкфурт был освобожден, а
Майнц взят в кольцо.
     В надежде  на  дальнейшие  успехи победоносного  оружия и  желая  вновь
вступить  во  владение  частью  своей  собственности,  означенное  семейство
отправилось в принадлежавшее ему и весьма живописно расположенное  имение на
правом берегу Рейна.
     Как же воспряли  они духом, вновь увидев под своими окнами воды могучей
реки, как  рады  были вновь  заглянуть во все уголки  милого дома, как тепло
приветствовали старых знакомцев - мебель, картины и всевозможную утварь; как
дорога была  им каждая мелочь - все, что  они считали уже  потерянным, и как
окрепли их надежды, найти в один прекрасный день все в прежнем  виде и по ту
сторону Рейна.  Но  лишь только в окрестности разнеслась  весть  о  прибытии
баронессы, как  все ее  знакомые,  друзья  и  слуги поспешили  к  ней,  дабы
поделиться с нею пережитым,  поведать о событиях последних месяцев, а заодно
испросить совета и помощи в разных делах.
     Теснимая  всеми  этими  гостями,  баронесса  была  приятнейшим  образом
удивлена,  когда  к ней  пожаловал  с  семейством тайный  советник  фон  С.,
человек, для которого деятельность  с юных  лет стала насущной потребностью;
человек, облеченный доверием своего государя и заслуженно им пользовавшийся.
Он  твердо  придерживался  определенных  принципов  и  обо многих вещах имел
собственное суждение. Неукоснительно точный в речах и поступках, он требовал
такой же точности от других.  Последовательное  поведение представлялось ему
наивысшей добродетелью.
     Его государь, его страна,  да и он сам  немало  пострадали от нашествия
французов;  он  на  себе испытал  произвол  нации,  беспрестанно взывавшей к
закону,  и  деспотические замашки тех,  кто  без  конца  разглагольствовал о
свободе. Он  убедился, что  и в  этом  случае толпа  оставалась  верна себе,
восторженно принимая слово за дело,  видимость обладания за самое обладание.
Последствия проигранной кампании, равно как и последствия распространившихся
взглядов и убеждений, не укрылись от  его проницательного взора, хотя нельзя
отрицать  и  того, что многое он видел глазами ипохондрика и о многом  судил
предвзято.
     Его жена, подруга детских лет баронессы,  после стольких невзгод обрела
в  объятиях приятельницы  покой  и отдохновение. Они  вместе  росли,  вместе
воспитывались,-  у  них  не  было тайн  друг  от  друга.  Первые  девические
увлечения,   треволнения  супружеской  жизни:   радости,  заботы  и  горести
материнства - все, все привыкли они поверять друг другу, будь то устно или в
письмах;  сношения  между  ними  никогда  не  прерывались.  Только  сумятица
последних месяцев помешала  им по-прежнему обмениваться новостями. Тем живее
протекали их нынешние беседы, тем больше хотелось  им поведать  друг  другу,
между тем как дочери  тайной  советницы  проводили  время в обществе  Луизы,
находя его все более приятным для себя.
     К несчастью, наслаждение чарующей  природой тех мест нередко нарушалось
грохотом пушек,  доносившимся  издалека  то  более,  то менее  явственно,  в
зависимости  от направления ветра. Столь же неизбежными, как канонада, были,
при  множестве  притекавших  сюда  новостей,  разговоры  о  политике,  сразу
нарушавшие приятное настроение общества, ибо различные точки зрения и мнения
высказывались их сторонниками  с чрезвычайной  горячностью.  И подобно тому,
как неумеренные люди не  могут  воздержаться от вина и тяжелой пищи, хотя  и
знают по  опыту, что тотчас же поплатятся за  это  приступом дурноты, так  и
многие члены  нашего  общества  не  могли в  этом  случае себя  обуздать,  а
поддавались  неодолимому  побуждению  причинить боль другим,  тем  самым,  в
конечном итоге, уготовляя неприятные минуты и самим себе.
     Легко  себе  представить,  что  тайный  советник   возглавлял   партию,
приверженную старой системе,  а Карл выступал от имени противной,  ожидавшей
от предстоящих нововведений исцеления прежних нездоровых порядков.
     Поначалу  беседа  велась  еще  с  достаточной  сдержанностью,  особенно
потому,  что баронесса,  тактично  вступая  в  разговор,  умела удерживать в
равновесии  обе  стороны;  однако  с  приближением критической  поры,  когда
блокада Майнца грозила вот-вот перейти в осаду  и люди все более тревожились
о судьбе этого прекрасного города и остававшихся  в  нем жителей, все  стали
высказывать свои мнения с  необузданным  пылом.  Чаще всего предметом общего
разговора служили  остававшиеся в  Майнце клубисты, и каждый выражал надежду
на их скорое наказание или освобождение - в зависимости от того, порицал или
одобрял он их действия.
     К  числу  первых  принадлежал   тайный  советник,  чьи  доводы   вконец
рассердили Карла, когда тот решительво отказал этим людям в уме и обвинил их
в полном незнании света и самих себя.
     -  В каком же  ослеплении  надобно пребывать,-  воскликнул он однажды в
послеобеденный  час,  когда беседа становилась  вес более оживленной,- чтобы
вообразить, будто сия чудовищная нация, которая  ныне среди величайшей смуты
воюет против самой себя,  нация, которая и в спокойные  времена не  способна
ценить никого, кроме себя одной, соблаговолит  бросить на  них сочувственный
взгляд!  Их  будут  рассматривать  как  орудия,  будут некоторое  время  ими
пользоваться,  а в конце  концов выбросят за  ненадобностью или же, в лучшем
случае,-  забудут  об  их  существовании.  О,  как они  заблуждаются,  ежели
полагают, будто французы когда-либо примут их в свою семью!
     Тому,  кто велик и  могуществен,  ничто не кажется  столь  смешным, как
притязания малого  и ничтожного, который в ослеплении безумия,  в  неведении
самого себя,  своих сил и своего положения тщится  с ним равняться. И неужто
вы  полагаете, что  великая нация,  после  того как она  была взыскана таким
счастьем  в войне, станет менее гордой и надменной,  нежели любой победивший
монарх?
     Ведь  многие  из  тех,  кто  ныне  разгуливает с  шарфом муниципального
чиновника, станут проклинать этот маскарад,  когда с ними, навязавшими своим
соотечественникам  новые  мерзкие  порядки,  подло обойдутся при этих  новых
порядках те, на  кого они возлагали все свои надежды. Да, мне представляется
весьма вероятным, что при сдаче города, каковая  теперь уж  недолго заставит
себя ждать, подобных людей выдадут нашим  или оставят  на произвол судьбы. И
пусть они получат по  заслугам, пусть испытают все унижение, коего достойны,
сколь беспристрастно я бы их ни судил.
     - Беспристрастно! - воскликнул Карл.- Как хотелось бы мне никогда более
не слышать этого слова! Ну можно ли так огульно осуждать этих людей? Правда,
они не посвятили себя с юных лет тому, чтобы в рамках укоренившегося порядка
приносить пользу  себе и  другим  привилегированным лицам.  Правда,  они  не
занимали  немногих пригодных для  жилья  комнат старого здания, где могли бы
проводить  свою жизнь в неге и холе;  скорее  они испытывали  все неудобства
заброшенной части  вашего государственного дворца;  испытывали с тем большей
остротой,  что  принуждены  были  сами  влачить там  свои  дни в бедности  и
утеснении; они не  могли считать sa благо  то, к чему были приучены смолоду,
подкупленные   механической   легкостью   привычных  занятий;   правда,   им
приходилось  лишь  исподтишка  наблюдать  ограниченность,   нерасторопность,
неуменье,  небрежность,  коими  ваши  государственные мужи все  еще надеются
снискать себе почет; правда, они лишь втайне могли мечтать о том, чтобы труд
и наслаждение распределялись более равномерно! И кто же осмелится  отрицать,
что  среди  них найдется  по  меньшей мере десяток  благомыслящих и  дельных
людей, которые хоть и не в силах добиться лучшего в настоящий момент, все же
имеют счастье своим посредничеством  смягчать зло и способствовать грядущему
благу; и коль скоро там есть подобные люди,  то как не пожалеть о них, когда
близится миг, который, быть может, унесет с собой все их надежды!
     Тайный советник  в ответ на это  не  без горечи  пошутил насчет молодых
людей, склонных идеализировать тот или иной предмет; Карл же не пощадил тех,
кто  способен  мыслить  лишь  по  устаревшим  шаблонам  и,  не  задумываясь,
отбрасывать все, что под них не подходит.
     Каждый  новый  довод  незамедлительно  вызывал  ответный,  отчего  спор
постепенно  разгорался, и обе стороны не преминули высказать все то, чему на
протяжении последних лет суждено было расстроить не одну добрую компанию.
     Тщетно  баронесса  пыталась  установить если  и  не  мир,  то  хотя  бы
перемирие; даже тайной  советнице, которая благодаря  своему обаянию  обрела
некоторою  власть  над душою Карла, не удалось  на  него воздействовать, тем
менее,  что ее супруг  продолжал без  промаха метать стрелы  в  неискушенное
юношество и насмехаться над склонностью детей играть с огнем, с коим: они не
умеют управляться.
     Карл, который во гневе себя не  помнил, не удержался от  признания, что
он  желает  всяческого успеха французскому оружию и  призывает каждого немца
положить конец былому рабству;  что  он  убежден - французская нация  сумеет
оценить благородных немцев, ставших на ее сторону; она будет смотреть на них
и обращаться с ними, как с равными, и не только не принесет их в жертву и не
бросит на произвол судьбы, а,  напротив того, осыплет почестями, наградами и
залогами своего доверия.
     Тайный советник  возразил на  это: смешно  думать, что французы хоть на
миг - при капитуляции или сходных обстоятельствах - задумаются об их участи;
скорее  всего эти люди попадут  в  руки  союзников, и он надеется увидеть их
всех повешенными.
     Этой  угрозы  Карл не  вынес и  вскричал:  а  он надеется  на  то,  что
гильотина и  в  Германии  найдет себе обильную  жатву и  не  минует пи одной
преступной  головы.  К этому  он  прибавил  несколько очень  резких упреков,
задевавших   самого  тайного  советника   и   во  всех   смыслах  для   него
оскорбительных,  -  По-видимому,-  сказал  тайный  советник,-  мне  придется
покинуть  общество,  где  перестали  чтить  все  то,  что  прежде  считалось
достойным уважения. Мне  горестно сознавать что  я изгнан вторично, и на сей
раз  - соотечественником, но я  убедился, что  от  него  меньше можно  ждать
пощады,  нежели  от  самих  французов;  я вижу в этом  подтверждение  старой
истины: лучше попасть в руки к туркам, чем к ренегатам.
     С этими словами он встал и вышел из комнаты; его супруга последовала за
ним;  все  молчали.  Баронесса  в немногих,  но резких словах  выразила свое
неудовольствие; Карл мерял шагами залу. Тайная советница воротилась в слезах
и  сообщила,  что  ее супруг велел  укладывать  вещи и  послал  за лошадьми.
Баронесса пошла к нему,  надеясь его уговорить. Барышни тем временем плакали
и целовались на прощанье, крайне  опечаленные  тем,  что они вынуждены столь
быстро и неожиданно расстаться.
     Баронесса  вернулась   ни  с  чем.   Стали  понемногу  собирать   вещи,
принадлежавшие гостям. Печальные минуты