к. Компанию провели в одну из них.
     Миша по-хозяйски распорядился об  ужине. При свете свечей все выглядило
аппетитным и участь блюд была предрешена.
     Наконец Шаров начал выкладывать карты.
     - Видите  ли, уважаемый Аскольд  Васильевич, Вы мудро  поступили, когда
отчислили меня из института.  Тем дали мне толчок для неформальной  мысли. Я
подобрал команду из ребят,  отбросивших привычные шаблоны. С мировоззрением,
не  принятым Вашей той общественной  моралью. Согласитесь,  коммунистическая
мораль теперь непопулярна. Признана  нечеловеческой, преступной. Ну,  а наша
стала  нормой. Фирма,  в которой я  являюсь президентом,  брала  крепость за
крепостью.  И стала процветать.  Подробности позвольте  опустить.  И  все бы
хорошо. Да не совсем.
     Миша  выложил дорогие  сигареты,  закурил и предложил присутствующим не
быть рабами стиля.
     -  Мне  не  всегда хватает  понимания событий и людей. Мне надо виденье
оперативного простора. Мне  надо знать,  к чему все  приведет. Я руковожу  с
закрытыми  глазами.  Больше как  Чапаев,  чем  Кутузов.  Поэтому  мне  нужен
оппонент  всех  моих действий, которого надеюсь видеть в Вас.  Хочу  усвоить
диалектику,  что  Вы преподавали.  Короче, видеть об®ективность  не  ту, что
очень хочется, а ту, какая есть, если, конечно, она реально существует.
     - А  Вам не страшно,  что уже  находитесь  в полете? -  Поинтересовался
Козлодоев. - А ну как, если выясните, что стартовали не оттуда,  не туда, да
и не так? Мораль уже задействована. Тогда как?
     -  Бросьте,  профессор.  Вся  страна ошибиться не  может.  Путь  выбран
абсолютно верным.  Повредить  ему совершенно невозможно.  Я говорю о будущем
рационализме в рамках заданной стратегии.
     - Повредить, быть может, невозможно, - задумался бродяга, - но возможно
привести в тупик.
     - Что ж,  постарайтесь, в этом и будет суть  нашего  уговора. Но только
все в открытую. Идет? Откройте лабораторию  стратегии. Вы  - в тупик, я - из
него. Таков заказ. Фирма платит.  О конфиденциальности,  наверно,  не  стоит
говорить.
     -  Ну, как, товарищи,  займемся? - спросил  Аскольд Васильевич  у своих
друзей.
     - Кто от вас будет сотрудничать с нами? - Поинтересовался Петрович.
     - Таня. И зам, и бух, и грех. Она все знает.
     - Если девушка согласна... - Закокетничал любитель кукол Нелипович.
     - То стало быть и мы. - С нескрываемой  радостью воспрянул Козлодоев. -
Итак, друзья, нас ждет рискованный до смерти пируэт.

     Старик в пещере перевернул страницу. На следующей прочел.
     "Не то есть сатана, что Сатана, а есть непонимание вещей".
     Он склонил седую голову и надолго задумался.

     Комната,  предоставленная Мишей  для  работы,  выдавала  инфантильность
хозяина,  не наигравшегося игрушками  в  детстве.  Яркие  ковры, амбициозные
пуфики,  экзотические  побрякушки,   вычурный   столик,  какие-то  висюльки,
причудливые кресла и диван. "Для театра драмы и комедии"  - определил мастер
реквизита.
     На  диване возлежала  Таня, как было, видимо, привычно для нее, а гости
занимали кресла.  Полевую  драную  одежду  сменили  костюмы  времен  застоя,
местами в дырках от неаккуратных сигарет.
     Таня  удивила сменой вида. Вечерняя неопределенность одеянья, доступная
лишь  только  для  ниндзя, вышедшего  на боевое  задание,  преобразовалась в
строгий анфас с кокетливым профилем. Лицо изображало ясность мысли.
     Происходил анализ диспозиции.
     - Что определило стратегию для фирмы? - Прикидывался глупым Козлодоев.
     - Политический базис государственного устройства. - Прикидывалась умной
Таня.
     - На чем разбогатела фирма?
     - Вопрос довольно деликатный.
     - Для вас или для нас? Вам ведома двойственность оценок?
     -  Профессор, дурак не  может  быть таким глупым, чтобы быть дураком. В
глупости защита умных. - Неожиданно проскочила филигранная мысль.
     - Система двойного человека. - Довольно забурчал работник от искусства.
     - Это как? - Не понял рациональный инженер.
     - Ординарный человек тот, который переживает  свои ошибки, неординарный
- смеется над ними, переживая побудительный мотив.
     Беседа погружалась  в философские глубины,  рискуя не  доплыть до цели.
Аскольд Васильевич затопал ногами.
     - Давайте все  рассмотрим без оценок, поскольку точки  зрения не  могут
изменить об®ект. А мнения обсудим позже. Танечка, прошу!
     -  Представьте, господа, благотворительность не как цель, а как бизнес,
то есть средство.
     - Наверно, также, как из валенка свирель. - Поразился Нелипович. Однако
под укоризненные взгляды разрешил: - Продолжайте.
     -  В зависимости  от  нужд благотворительность имеет много видов. Нужда
может быть физической и психологической. Физическая - в пропитании, лечении,
жилище, сексе.  Мы  специализируемся в психологической  области. Диапазон ее
чрезвычайно  широк. Хотя  суть одна.  Люди  хотят  уверенности  и комфорта в
завтрашнем дне.
     - Долгих и счастливых дней. - Согласился Петрович.
     - Вот именно. Мы им и говорим: почитайте  нас за богов, но не забывайте
про жертвоприношения. Не ходите в церковь, молитесь на нас. И все вам будет.
     -  Великолепно!  -  бездарно ерничал  паленый Козлодоев.  -  И  как  вы
осуществили столь любопытную идею.
     -  Для  начала мы определили форму оплаты стабильности или  виды жертв.
Драгоценности, недвижимость,  что  должны были  передаваться нам. Мы  меняли
площади на  меньшие, а маленькие на  отдаленные  районы. Бесперспективные на
коммуналки, а коммуналки  продавали под расселение. Вся  выгода от  операций
шла  в стабилизационный  фонд.  А  из него  шла  гарантированная  надбавка к
пенсиям клиентов.
     - Но здесь вы подходили и к физической нужде?
     - Там, где она сливалась с психологической. Знаете, такой есть комплекс
-  садомазохизм.  Когда человек  мечтает бить и  мечтает  быть  побитым.  За
деньги.  Знаете   ли,  природа  денег  такова,   что   требует  побоев.  Это
естественно.  Зачастую  лучше  их  отнять,  проводя  сеансы психотерапии.  -
Неожиданно заключила Таня.
     - Профессор, что она такое говорит? - Взметнулся дядя Федор.
     - А  почему  бы  нет? -  Стал  разглагольствовать  духовный бомж.  - За
удовольствие вы платите, за истязание получаете. Деньги  составляют  мостик.
Если вы не нейтрализуете их тратой на удовольствие, тогда они, несущие заряд
мучений, отомстят вам за появление свое. Деньги - жестокие демоны в кармане.
Когда они  не впрок, пожалуй лучше их отнять, чтобы  не сожгли человека. Вы,
наверно, знали, у кого и как отнять?
     -  Конечно! Зачем  они  пьяницам? Моральным уродам? Наивным дуракам?  В
общем, прогнившим слоям общества.
     - Сударыня, а что такое прок?
     - Мистер Козлодоев! Это юмор или сарказм?
     - Хорошо, разверну вопрос. Прок - это некая полезность. Как производная
от цели.  Есть  цель фирмы, общества,  человечества,  покоя  и  движения  и,
наконец, природы. Какую цель преследовали вы?
     - Естественно - природы. В природе слабых и больных с®едают.
     -  Прелестно! -  Закричал профессор. -  Итак,  ваша благотворительность
стала  санитарной.  Полезный  волк  для  леса насыщается больными  братьями.
Замечательно! Проводя психотерапию! Отлично!
     Вожак почувствовал добычу. Скелет напружинился. В глазах зажегся свет.
     - Можно ли ознакомиться с вашими архивами?
     - Это предусмотрено условием договора. - Согласилась Таня.
     Козлодоев удовлетворенно потер руки.

     Уже   на  следующий  день   лаборатория  стратегии  изучала  документы.
Договора, условия, фамилии и адреса. Приход, расход, счета, баланс. Рекламы.
В общем, полный аудит.
     -  Господа  подельники!  - Обратился к коллегам бригадир. - Перед  нами
акт, а на него положим  факт.  Излагаю задачу  текущего  момента.  Обоим вам
предстоит  провести тотальную проверку последствий всех договоров. Об®екты -
люди,  вещи,  деньги.  Пути и  цели.  Ясно,  черт  возьми? -  Он,  как  кот,
зажмурился от удовольствия. -  Я составлю карту об®ективных  закономерностей
времени,  план-карту  ситуаций. И карту  психологии  клиента.  Вперед, орлы!
Дальше будет интересней! Пируэты ждут нас впереди.

     Царила пошлая  истома. Легкие  наркотики,  вино  и  ритмы  аранжировки,
стянутые в фразу срывающейся  в рыдание мелодией,  уводили мысль  к подножию
инстинкта.   Полумрак   зала,   вспышки   красно-синих-фиолетовых   огней  в
причудливом  хаосе  оттенков  янтаря  и  аромат духов грациозных и  неверных
женщин ваяли  образы и  стили  поведения  изнывающих по  подвигам изысканных
мужчин. Потребность  в них удовлетворялась игрой в рулетку, где ставились на
кон чужие деньги. В ней чудодействовал и Миша Шаров. В дымке грешного амвона
за столиком с портвейновым  вином и винегретом сидел Козлодоев в затрапезном
пиджачке и протыкал глазами  Таню. Та безотчетно  слушала  его, не  в  силах
выпутаться из  вязи  завораживающих фраз. Более  того, она утопала  в океане
сладких звуков.  Смысл слов  не  доходил до ее  сознания, доходил смысл губ,
произносящих  их.  Смысл ваяли звуки,  жесты, а протыкающий  глаз отслеживал
рельеф эмоционального накала жертвы.
     Аскольд Васильевич умело  вел игру согласных.  А жестом  обожал стакан,
как  некое  божественное  сокровище,  возбуждая  аллегорические  фантазии  с
таинственным желанием оказаться быть испитым до конца.
     -  Не правда  ль, в пустоте стакана застыла томная мольба. Как в тающей
свече.  - Нес он вдохновенный бред. - Символы отчаянья, как ужас сновидений,
витают  демоном  сомнений над бренной плотью  с жаждой греха.  Чтобы вызвать
искушение  и  в  нем,  в  его греховной сути, как  в сладкой  неге, утонуть.
Растаять, раствориться и не  быть. Уйти и  стать  недосягаемой  звездой  над
суетой пустых  желаний.  Светить не  сострадательным  светилом  в прекрасном
одиночестве  своем.  Как  грустен  столп миротворенья,  что отражает  взгляд
звезды! Пленительный и нежный, закутанный в вуаль ресниц.
     Козлодоев  нащупал в кармане чинарик и  затолкал его мохнатой мордой  в
пламя свечки. Козлодоев свирепел.  Эмоциональный пейзаж  не  вытанцовывался.
Эвересты прятались  за  гранью. Он решительно  схватил  бутылку и  опрокинул
содержимое  вовнутрь.  Подскочил со  стула,  грохнул  бутылку о  край стола,
отчего  та разбилась, оставив в руке разбойничье  острие и пустился с  ним в
замысловатый  пляс. Это  была эклектика  из  янычарских  выпадов с советским
переплясом.  Таня  цепенела. Наконец, она поднялась и под изумленные взгляды
балдеющих  снобов  закружилась  цыганочкой вокруг  духовного  бомжа.  Зрачки
расширились,  кровь закипала.  Еще немного и мастер заорал:  "Еще портвейн!"
Номер удался. Толпа  рукоплескала. Герои опустились на  свои места. Портвейн
подал согнувшийся прислуга.
     - Налить вина! - потребовала Таня.
     Она жадно  глотала из  козлодоевского стакана  и  кричала: "Пропади все
пропадом!  Живем лишь только раз!" Проницательный  бригадир  отметил  крутую
стенку Эвереста. Он поднялся и пошел прочь.

     -  Что, господа-лазутчики узнали? - открыл очередное  совещание Аскольд
Васильевич.
     Отпихивая друг друга, инженер  и мастер декораций наперегонки составили
доклад.
     Никто  из подопечных фирмы, вопреки  начальных представлений, убитым не
был. Обычные инфаркты да инсульты. Депрессии да кризы. Кто-то умер, а кто-то
в  психдиспансере  застрял.  Тотальным  было опекунство.  С  переоформлением
квартир на имя фирмы. Из лучших  побуждений составлялся ассортимент лекарств
и блюд. И обновлялся интерьер квартир. Велись сладчайшие беседы. Секли людей
ножницы психологической  анемии  и  беспощадной реальности,  взявшей курс на
истребление иждивенческих  настроений,  то  есть того, что раньше называлось
ожиданием  обусловленного  долга.  Миша  Шаров  четко следовал  в  форваторе
реформ.  Правила предельно  просты.  Моральные  долги  отменены  и  вводится
порядок страха.
     Страх за себя,  работу, дом, квартиру, сбережения,  учебу, перспективу.
СТРАХ! Напрасен труд  веков, что  создавал  фундамент  благородства,  долга,
чести.  Используй страх  -  и  человек твой раб. Естественно,  без  чести  и
достоинства.  А если уж они остались, то слабым выход - суицид.  А  проще уж
инфаркт.
     Вот ситуационная модель.  Раскрыл все карты Козлодоев. Инертен  русский
человек.  Инерция заносит в  крайность.  То  все  отнять  для  обобщенья, то
расхватать кто сколько может. А в крайностях всегда война. Война за перегибы
или  против.  И дело  в  том, что в  широком  поле нет  столпов, за  которые
возможно было б ухватиться. Единственный критерий есть - не выпасть из толпы
охваченных азартом дела, гонки.  Смертельная  тоска  и  пустота  в  сердцах.
Холодное желанье - воевать. Но в стае быть! Не знают люди смысла накоплений.
Машины,  дачи, все на ветер! И находиться в ужасе  за жизнь. Не видя даже  в
жизни смысла. Осмыслив жизнь борьбой за жизнь.
     -  Скажи  нам,  Нелипович, что имитирует в  России жизнь? Или кукла  не
знает, что отражать она должна?
     - Кукла  не существует  для себя, она  существует  для участия  в игре,
играя отведенную всевышним роль.
     - Что главное в спектакле?
     - Общая идея. Ее  же формируют хаос и порядок,  добро и зло, метанье  и
застой. Я думаю, российское метанье поставлено  в противовес застою западных
амбиций.  Пока не раскачаем их, не успокоится Россия. А там они идут в тупик
самозапутывания в форму. Как в скорлупу с пустым нутром.
     - Ответь, Петрович, как будет двигаться процесс?
     - Что делала  всегда  Россия?  Принимала  образ внешнего  врага,  чтобы
опошлить,  осмеять,  понять,  встряхнуть.  Рядилась  в  шведов,  немцев,  во
французов.  Дальнейшее вы знаете,  что  было.  Войны.  Теперь она взялась за
американцев. Принимает чуждый облик  и  язык. По логике событий с ними будет
напряженный диалог. И  победит,  как то ни странно. А посмотри, что с рынком
сделала она? Спрос уничтожила  безденежьем, халтурой и ценой. Тот спрос, что
есть основа рынка.
     - На чем же держится амбиция ее?
     -  На том,  что  может сделать все. И тем  живет, что есть еще  другие.
Верней - амбиции других. Чтоб обескуражить  их. Гигантский дух, бесформенный
и  необ®ятный,  приходит  в  изумление,  когда  встречает  пустенькие  формы
действий,  устремлений  всяких,  как  говорится  -"цивилизованных"  существ,
об®ектов, стран.
     - А в чем ее беда?
     - Что не нашла  она  лица. А значит  и  достоинство  в  провале.  Любой
подонок - наш герой. Абстракция в мистическом пространстве.
     - Играют страны свои роли, один спектакль, одну игру. Без осознанья той
игры. Не посвященные в затею. А в чем она - безвестная затея?
     -  Известно в чем.  Достойными войти в духовный космос,  утихомирив все
земное, вобрав его все без остатка, переосмыслив все, что есть.
     - Однако, господа, -  поднялся Козлодоев,  - вернемся  к  нашим планам.
Остался шаг, а там - конец. Цель у клиента - сорвать гигантский куш. С умом,
не освященным  духом, без нравственной позиции, летит, красавец,  в  бездну.
Держать не стану, но все по уговору расскажу. Да, люди гибнут за металл.

     Чадит лампада  на  столе. Тяжелый свод играет с тенью. Старик  косматый
смотрит  в  книгу, готовый новое  распоряжение  отдать.  Внезапно перед  ним
сгустился мрак, стал принимать какие-то черты и превратился в бригадира.
     - Долго ли будет жить человечество? - спросил Козлодоев у Старика.
     - Пока делает ошибки. Включая те, в которых неповинно.  Человечество  и
есть для  исправления  ситуации,  приведшей  к его  появлению.  А точнее - к
появлению  всей  жизни на  земле,  чтоб уничтожить изначальные причины  этой
жизни и чтоб в процессе богом стать. И дальше слиться со Вселенной.  Дабы  в
ней продолжить ту ж работу.
     - В чем его собственные ошибки?
     - Они в ложных целях, чувствах, намерениях, в знаниях и применениях их.
Точным знаниям нет оправдания. Ошибки  неизбежны, пока люди  не поймут,  что
радость сопровождает падение  в  ловушки,  а горечь  - в  под®еме.  Пока  не
об®единят их воедино.
     - Чтобы умереть, надо перестать плодить детей. Возможно ли такое?
     -  Да.   Дети  рождаются  только  для  того,  чтобы  войти  в  область,
недоступную родителям. По мере расширения  способностей и завершения задачи,
процесс деторождения пойдет на спад. И завершится вовсе.
     - А где же души?
     - Там, где зародился бог земной. Они составят его образ.
     - А разве нет об®ективного бога?
     -  Камень, чувствуя тепло от солнца, не знает, что оно такое. Любое его
мнение  -  обман.  Ваш  бог  не  тот,  что  есть  на самом  деле. Есть  ваше
зарождающееся представление для себя о нем. Вы, развиваясь, формируете его с
собой, как образ обобщенной цели, для устремления к ней. Например, он есть -
любовь, единство, справедливость, разум.
     Старик  склонился  над  лежащей  книгой  и  взялся  за  страницу,  чтоб
перевернуть. Но Козлодоев положил руку на нее.
     - Подождите, Магистр. Фраза только пишется.

     Аскольд Васильевич попросил помощников привести к нему Таню.
     - Чему обязана? - Вместо привета с вызовом спросила.
     - Слушайте, сударыня, и молчите. Бухгалтерский аудит показал, что  вы с
Мишей скрыли маленькую тайну. Так  я открою ее Вам.  В  одном из  зарубежных
банков, видимо, через офшорную  фирму,  что в  общем-то непринципиально,  на
Ваше имя открыт счет. Банк  имеет Ваше  распоряжение предоставлять  средства
для  Шарова  по требованию. Там  лежат,  естественно, не Ваши деньги, а вами
опекаемых  старух. Вряд ли Вы задумывались,  почему так  Миша  сделал. Так я
скажу. Чтоб  в час известный денежки себе забрать,  а Вам оставить печальную
судьбу  мерзавки  в глазах  порядочных  людей.  А самому  остаться чистым. И
раствориться где-нибудь за морем. Что б сделал я на Вашем месте. Об  этом бы
ни с  кем не говоря,  направил в банк еще распоряженье. Вернуть все  денежки
сюда, для ваших бедных  и больных. Возвращать незамедлительно все  средства,
что будут приходить. Если будет Вам угодно, все документы я оформлю.
     Таня села и стала неотрывно смотреть на стенку. Наконец, произнесла:
     - Я  знала, что Вы подлый  человек. Похоже, я  попалась  в  Ваши  сети.
Оформляйте.
     Стремительно пошла на выход и сильно хлопнула дверью.

     - Миша Шаров, готовы Вы для схватки? - позвонил по телефону Козлодоев.
     -  Для  схватки я всегда  готов. - Ответил  тот. - Сейчас приду  в  Ваш
кабинет.
     Лаборатория  стратегии  убрала все  бумаги  с  глаз долой и  застыла  в
ожидании.
     Президент вошел с обаятельной улыбкой, которая говорила о  неистребимом
оптимизме. Троица, напротив, встретила его сдержанно.
     - Вы что-то мрачны, господа!
     - Потом повеселимся. - Уклончиво ответил бригадир. - Скажите, Вы верите
в судьбу?
     - В каком смысле?
     - В предначертанность ее.
     Миша рассмеялся.
     -  Я похож на идиота? Судьбу мы сами себе  готовим. Или  кто-то плывет,
как щепка, по воде?
     - Природные желания  и подсознание  изначальны. Какие  рычаги у  вас  в
руках?
     - Выбор. Приоритетов, схем, условий.
     - А кому известно, что в результате будет?
     - Что будет, то и  будет. Я не исполнитель чужой воли, я сам себе  пишу
сценарий. Мои ошибки - мне и отвечать. До остальных мне дела нет.
     - Мы вычислили Ваши  намеренья.  Прорыв вперед. Вы не из тех, кто долго
будет ждать. Вы деятельны, талантливы, умны. Еще я не решил, ошибкой ли было
Ваше отчисленье? Хотя вначале мне казалось, что приглашение мое к  Вам имело
простенький    мотив.    Удовлетворение    уязвленного    самолюбия    путем
самоутвержденья в моих глазах.  В отместку  вроде бы унизить моим признанием
ошибки, да и жалким положением моим на Вашем фоне.
     Но  не об  этом  будет  разговор. Из  всей структуры Ваших  интересов я
сделал вывод - нужен Вам металл, ну, собственно, не сам металл, туда лазейки
нет, никто в то не поверит. А в производство техники.
     - Н