сте всегда доказывают свое превосходство на кулаках.
Но  с Артуром никто не хотел связываться:  он явно был сильнее  сверстников,
что выдавали и его телосложение, и вид всегда досыта евшего подростка. Я как
- то спросил  его, не боится ли он местных пацанов? На что Артур ответил: "Я
никого не боюсь". - "Ну а если тебя  изобьет толпа, человек пять - шесть", -
поинтересовался я.  Пацанам разговор  был интересен, они ждали, что  ответит
Артур.  А тот сказал спокойно: "Пойду к  своим,  они придут и разнесут здесь
все". Я  спросил, почему он не  живет среди цыган? И  Артур сказал, что отец
поручил  его  своему  другу, пока  тот будет отбывать  свой  небольшой  срок
(кажется, года три). Да,  взаимовыручку цыган  я видел.  Тоже  отличительная
черта.
     Но слушая цыганские песни, я кое - что в них не понимал: в одних пелось
про "Соколовский хор у яра", в другой - о неразлучной подруге - семиструнной
гитаре,  из третьей запали  в  память слова: "Цыган ходит -  трубку курит, а
цыганка - людей дурит".
     Ну о том,  что цыганка  "людей  дурит",  было все ясно. А что это цыган
только  и занят  тем,  что  все время курит трубку, было не  совсем понятно.
Конечно, мы  читали в  книгах,  что до  революции  цыгане были  мастера, так
сказать,  по  конному делу. Достаточно  только  вспомнить покупку  лошади  у
цыган, так живо и с  юмором описанную великим Шолоховым. Ни следа зла в этой
сцене.  Значит, все  привыкли  в  те времена, что  цыгане дурят  на  продаже
лошадей? И  кто тебе виноват,  если вляпался  сам?  Я  спрашивал у  старших,
воровали  ли цыгане лошадей  в прежние времена? Воровали, а как же!. ответил
мне дядя Яша. "Ну а что было, если жулика ловили"? - " Да по - разному. Чаще
всего - били. Иногда забивали до смерти"... "А полиция - куда она смотрела"?
- "Да какая в деревне  полиция!  Изредка заедет урядник  -  и  все. А так  -
только староста, свой"
     Спустя  долгие годы  я  прочел  повесть таджикского писателя Сорбонна "
Джуги"  ("Цыгане")  и  многое  узнал  о характере  этого  народа.  Узнал,  в
частности,  о  том, что в  день  бракосочетания будущая  жена  брала на себя
обязательство содержать  семью, в  первую  очередь - мужа.  Когда  племянник
Петра пришел к нам с очередной осенней проверкой
     Готовности системы отопления к зиме -  он работал тогда вы нашем  ЖКО (
хотите верьте, хотите - нет,  но в  те времена домоуправление делало все это
задолго до  наступления холодов и  бесплатно!), я решил проверить, правду ли
пишет таджикский писатель Сорбонн? Вася улыбнулся  приветливо и спросил: " А
вы этого  не знали"? Я ответил,  что до этой книги не знал. Тогда он спросил
меня: "Помните, лет семь назад в Казахстане была крупная авария - там поезд,
шедший впереди нас, сошел с рельсов. Мы остановились в голой степи, вернее -
пустыне, стоим час, стоим два и не знаем, почему не едем дальше.  До Душанбе
оставалось  ровно  сутки пути, -  Вася  улыбнулся: ну,  деньги мы  почти все
пропили - нас было  в  купе в аккурат две  семьи. Сколько  стоять - черт его
знает! На ресторан у нас денег  нет, а есть - то охота. Вот я и сказал своей
(она  была младшей среди нас):  самое многое, чтобы через два часа, пока  не
стемнело, у нас все было - и поесть, и выпить. Так что вы думаете? Она через
час принесла нам полный подол разной еды -булок,  колбасу, сыр  и фрукты.  И
самое  интересное (Вася хитро улыбнулся.),  она  принесла нам еще  четвертак
денег". -  "  Как же она так быстро заработала такую сумму", - удивился я. "
Да очень просто!  У нее было несколько рублей. Двум или  трем клиенткам  она
успела погадать. Брала деньги, и незаметно  скажем, пятерку меняла на рубль.
При  клиентке  пересчитывала  деньги  - выходило, что  ей четырех рублей  не
додали.  А  в ресторане она кинула буфетчика на целый червонец. И официантку
на  червонец. Вот так"... " И где же она научилась так  ловко  работать",  -
поинтересовался я.  "  Да ее мать с юных лет учила и как "куклу" делать, как
ломать деньги - если речь идет о продаже крупной вещи или покупке. А подмена
купюры -дело самое простое. Надо  только уловить мгновение, когда  клиент не
смотрит на твои руки. Остальное - дело техники, -  засмеялся Вася. " Так вот
почему цыганки заполняют  базары и скверы,  предлагая, в основном  женщинам,
погадать. Мужчины менее подвержены суевериям и цыганки, блестящие психологи,
видят, кому можно предложить свои незаменимые услуги.
     В связи с этим  я вспомнил  один  случай, который произошел со мной. Мы
были с женой и свояченицей в отпуске в Ленинграде,  или  для того,  чтобы не
вызывать споров  - в Питере. Рано утром я предложил сестрам пойти погулять в
Летнем саду,  до которого от дома наших друзей было ровно десять минут ходу.
Жена отказалась идти, сказала - идите,  погуляйте сегодня с Таней, я сегодня
сделаю необходимые покупки и завтра пойдем все вместе.
     Свояченице было  семнадцать  лет,  она  была  хороша собой, у  нее была
изумительно нежная кожа персикового цвета, красивые  волосы и чисто  русская
стать. Я тоже был не ахти какой старик - всего двадцать шесть лет. Цыганка в
пустом парке быстро вычислила нас: мол, такой мужчина не буде жмотничать при
такой красивой юной пассии. Я заметил ее, когда она была уже в двух шагах от
нас. Благодарю судьбу за эту  встречу! Ни для  кого не секрет, что цыганки -
красивые женщины. На эту тему наши классики писали  немало. Вспомним хотя бы
нашего  гения Льва Николаевича. Но та, что стояла передо мной - была явно не
земного происхождения: такой невероятной красоты я не видел больше никогда в
жизни. И  девушка: (ей  едва ли  было девятнадцать),  помимо  своей красоты,
обладала еще непередаваемым очарованием,  даже  скромностью, и была  умна, в
чем я убедился почти сразу. Она предложила мне ( а не свояченице!) погадать,
думая, что напала  на удачную пару.  Она сразу взяла меня за руку и сказала:
"Голубчик! Дай я тебе погадаю. Всю правду тебе расскажу, что тебя ждет". Я с
улыбкой  ей ответил:" Да  я  прошел  огонь,  воду и медные трубы  и могу сам
погадать тебе. Причем, рассказать не только о том, что с тобой будет, но и о
том, что было".  Она вскинула на меня свои  ночные глаза, легонько отбросила
мою руку и этой же  рукой ( в другой были  новенькие карты).ласково ущипнула
меня  с  поворотом  за мой тогда  еще не  растолстевший  бок, и улыбнувшись,
сказала: "У - у - у, - черт"! - Она молниеносно  сориентировалась, что перед
ней - не наивный простачок.
     Дома  мы  рассказали  моей жене  о необычной  встрече  и  уговорили  ее
пораньше пойти в Летний сад: видимо, девушка работала  только утром, пока не
появлялась милиция.
     Мы  уже  почти  прошли  то  место,  где  мы  вчера  увидели  прекрасную
незнакомку. Впереди  на  аллее никого не  было  видно. Жена сказала,  слегка
подтрунивая:  "Ну. где же ваша красавица"? - "Давай подождем немного, может,
еще придет"?.. - "Ну - ну. - будет она ждать тут вас каждое утро".
     И вдруг на соседней аллейке, скрываемой  временами от нас  кустарником,
раздался  хруст  транталового  песка  или гранитной  крошки, я повернул туда
голову и увидел вчерашнюю красавицу.  Она шла  быстрым шагом рядом с пожилой
цыганкой  и  та  что - то  сердито  выговаривала ей. "Вон  она",  - сказал я
негромко жене. В утренней тишине девушка услыхала мой голос  и посмотрела на
нас. Узнав меня, она приветливо улыбнулась мне как старому знакомому и в чем
- то коллеге по  знанию  человеческой психологии.  Пожилая  цыганка  даже не
заметила этой улыбки  - она смотрела  под ноги из - за быстрой  ходьбы, а по
улыбке девушки  я понял, что ей совершенно безразлично, чему учит ее пожилая
цыганка  (может,  это  была  ее  мать?  И  выговаривала  дочери, что та мало
приносит денег со своей красоты?).
     Столько лет прошло, но я помню ее улыбку до сих пор, ее ум и красоту
     И  это  была не  единственная моя  встреча с  красивыми  цыганками. Еще
мальчишкой, в  возрасте  марктвеновского  Тома,  я,  как и  этот бессмертный
герой, сидел на  заборе (вернее - дувале, которые европейцы сверху покрывали
только, а  потом смазывали глиной  с саманом - чтобы  дожди  не  так  быстро
размывали глину Одиннадцатилетнему мальчишке было  интересно сидеть на таком
дувале (мир сразу преобразовывался, становился шире и романтичней), и ходить
туда - сюда вокруг двора или даже бегать.
     В один из весенних дней, когда на улице было совершенно пусто,  я стоял
на дувале  и думал, что мне делать. Тетушки Полли у  меня  не было и не было
задания красить  забор. Да и пацанов никого  не было на улице: кто в  школе,
кто на работе,  я жил тогда совсем один - мама с сестренкой застряли в  Риге
из - за денежной реформы, и  я мог по своему усмотрению  выбирать,  идти мне
сегодня в школу, или нет. У меня не было никаких денег( мамины должники, что
должны были вернуть деньги после ее  отъезда,  сами оказались на мели  после
реформы,  так как еще не привыкли к новым деньгам и ценам),  я постоянно был
голодным, но то, что я сделал дальше, все равно не оправдывает мой поступок:
мы многое понимали, дети  войны. Цыганки постарше  гадали где -  то в людных
местах,  а их  дети  побирались. Вдруг я  увидел  девочку  -  цыганку  моего
возраста,  может,  чуточку  старше.  Она  шла  через   мостик  над   арыком,
направляясь как раз  к нашей улице, которая  начиналась  нашим двором. Через
плечо  у  девочки  была перекинута сума, никаких  сомнений  не  было  -  это
побирушка.  Я  смотрел  на нее,  и чем ближе она подходила, то я  все больше
замечал  на ней все новые и  новые  детали одежды  и  украшения: вот мне уже
видно было  монисто  на ее  шее,  серебряные сережки на  длинных  подвесках,
которые  колыхались  в так ее уверенному шагу, я даже заметил, что  юбка  ее
была не очень широкой и  одна - в отличие от взрослых цыганок, носивших по -
несколько широченных юбок.  Но главное,  что я успел заметить, девочка  была
очень хороша  собой. Только вот лицо ее было серьезно  - видно было, что она
озабочена  предстоящим  делом.  И  чем  ближе  она  подходила,  тем  сильнее
проступала  ее  красота. Я  не говорю уже о том, что  она была стройна: в те
годы даже среди взрослых не было упитанных..
     Девочка, почти девушка, подняла на меня глаза и как это нередко бывает,
когда мы  хотим уязвить  возвышенную  красоту,  (  а я  был уверен  в  своей
недосягаемости), я крикнул ей: "Побирушка"! Юная цыганка  быстро осмотрелась
вокруг,  ища, чем  бы  запустить в  меня,  но не  найдя  ничего подходящего,
подпрыгнула,  стараясь поймать  меня  за  голую  лодыжку  цвета  ее  лица  и
одновременно не очень громко, но с презрением и достоинством прикрикнула: "У
-  у. Ишак"! (  какая точная характеристика к моему  поступку!). Я  бросился
бежать вдоль по дувалу, к сараю,  туда, где у  меня валялся разный  хлам и я
залазил и слазил с дувала. Девочка погналась за мной, так ей было видно, что
улица  здесь шла на подъем и дувал был значительно  ниже, и она намеревалась
достать  мою  ногу. Вот было бы дело,  если  бы ей удалось сдернуть  меня  с
дувала. Почти с двухметровой высоты я шлепнулся бы что надо! Но я быстрее ее
добежал до своей "лестницы" и спрыгнул во двор. Она с той стороны, встала на
цыпочки ( иначе не заглянешь  во двор -  я это  знал  из личного опыта. Да и
дувал строился так, чтобы прохожие любопытства ради не глазели во двор). Она
отыскала  меня глазами  и подняв  кулачок,  пригрозила:  "Все  равно  я тебя
поймаю"! От страха я бросился  в кибитку и закрылся на крючок, хотя  попасть
во двор она  не могла:  изнутри калитка запиралась  на засов. Но все равно я
почти целый день просидел дома, изредка выглядывая  в окно, боясь даже выйти
во двор.
     Уже вечерело, и тогда я понял, что она прошла вдоль всей нашей  улицы и
вышла  на противоположный ее конец, туда,  где  шесть  лет назад  для  цыган
строили каменные "шатры", и низом,  мимо кладбища, вышла к церкви Ее  смелый
напор  поразил меня:  мы  ведь в  своем поселке не были ангелами,  постоянно
выдавая детским колониям все новых и новых "рекрутов".
     Такую же  смелую девушку, но  постарше возрастом,  уже в конце прошлого
столетия я  встретил в приемной врача  - кардиолога  в  Ростове - на Дону. Я
стоял  в очереди к  врачу с  такими  же немолодыми людьми,  как и я сам, уже
перенесшими  инфаркт или живших с угрозой получить его.  Было  лето, дверь в
кабинет врача, Марины Карповны, была открыта  настежь. Еще довольно  молодая
(чуть  за  тридцать),  она  исключительно  внимательно  осматривала  каждого
больного,   тратя  на  прием   значительно  больше  времени,  чем   отведено
инструкциями, поэтому у нее перед кабинетом всегда была очередь.
     Неожиданно появились две цыганки - молодая, восемнадцати лет и старшая,
двадцати шести ( об  этом  я узнал от Марины Карповны,  когда попал к  ней в
кабинет. Причина для откровения со мной была банальна, но об этом - позже)
     Старшая  была несколько  бледновата  и ничто в ней не выдавало цыганку.
Зато молодая была не только ошеломительно  красива, но и одета с  величайшим
вкусом, без всяких там цыганских юбок и монисто. Даже сережек не  было  в ее
ушках!  Но по  всему чувствовалось, что  она - из очень состоятельной семьи:
все  на ней  было  самое модное и дорогое. Исключительной белизны воротничок
кофточки и такие же обшлага, в самую  меру  украшенные  вязаной  окантовкой.
Казалось, девушка готовилась к  мировому  первенству по чистоте, хотя вполне
успешно могла  бы принять  участие и  в конкурсе  красоты. Она сразу подвела
старшую  сестру к  открытым дверям  и заглянув в  кабинет,  спросила  Марину
Карповну: "Можно"? Та ответила: "Подождите немного". Эта пауза, что возникла
после ее вопроса, позволили старикам отчитать  молодую:  " Что это такое! Мы
здесь  стоим  с самого утра,  а вы  только  пришли  и лезете  без  очереди"!
Царственно повернув  голову к старикам,  юная  красавица коротко ответила: "
Моя  сестра  очень больна". На  что  ей тут же ответили: "А здоровые сюда не
приходят.  Все мы  больные". Молодая снова слегка  повернулась к старикам  и
привела  веский аргумент:  " У моей  сестры -  вторая группа  инвалидности".
Старики замолчали. Тогда  в "беседу" решил "встрясть" я: "Девушка! У меня  -
тоже вторая группа инвалидности. Однако я стою в общей  очереди".  Глянув на
меня,  она сразу  определила, что перед нею  - проклятый  интеллигент  и его
просто болезнью не пробьешь. Она так же с достоинством ответила мне: "У моей
сестры была операция на сердце. И она плохо себя чувствует". - "Так зачем вы
ее  тащили в поликлинику? Вызвали  бы кардиолога на дом. Вы же  знаете,  что
кардиолог  выезжает немедленно после звонка и врач у вас был  бы в три  раза
быстрее, чем вы добрались сюда".
     Старшая, чувствуя правоту моих  слов,  тихо заплакала. В  это  время из
кабинета выглянула врач, провожая больную. Ей был слышен  весь наш разговор.
Она окинула взглядом нас всех, но обратилась ко  мне: "Пусть войдет. Ладно"?
Ну какой же дурак ввяжется в полемику с лечащим врачом!
     ...Когда  подошла моя очередь,  Марина  Карповна  сказала мне: " Бог  с
ними! Они  не понимают  общих правил. К  тому же  видели,  как  расплакалась
старшая.  Не  дай  бог  с  ней  здесь, в  приемной  случился  бы  приступ  с
неизвестными последствиями.  Вы понимаете, что бы тогда было"? Наверное, моя
доктор была  права.  Но  червь  сомнения  не давал  мне покоя: неподалеку от
больницы,  почти  в  самом  центре  Ростова,  была  чисто  цыганская  улица,
застроенная великолепными коттеджами в  два и  три этажа.  Дачи,  за которые
ругают  наших  генералов,  просто  собачьи  конуры   по  сравнению  с  этими
великолепными, эксклюзивной архитектуры, сооружениями.  И жили  здесь цыгане
только  своей  общиной. "Чужаки  только проносились  по  их улице  на разных
машинах -  от грузовиков до  подержанного зарубежного импорта. Где они взяли
деньги  на такие  хоромы?  Мой  дядя  продал два дома- свой и покойной тещи.
Решил поставить двухэтажный особняк. Шофер - дальнобойщик, он двенадцать лет
строил свой  дом.  И  когда нам  потребовался  телефон,  мы поехали к самому
начальнику  АТС  Ростова. Мне  телефон  нужен  был для  работы(одна солидная
газета  взяла меня работать по  договору) да и  "  скорую"  вызвать в случае
очередного   приступа   послеинфарктного   сердца.  Я   показал   начальнику
редакционное удостоверение, дядя  тоже  припас нужные бумаги,  в  которых, в
частности,  указывалось, что на очередь становилась еще  теща  двадцать  лет
назад  как  жена  погибшего  фронтовика.  Мы  надеялись на  успех, поскольку
телефонный  колодец  находился  прямо  перед  въездом  в  дом. Но  начальник
уверенно  и  быстро  разъяснил  нам,   что  там   все  пары  разобраны,  что
телефонизация этого района на ближайшие  годы не предусмотрена,  и что у нас
нет иного  выхода,  как  купить  мобильник.  Я  объяснил  начальнику, что  с
характером моей работы  я пущу по миру редакцию. Он пожал  плечами и сказал:
"Ну, тогда я ничем вам помочь не могу"...
     Мы ушли, не солоно хлебавши.
     И  надо же такому  случиться! -  Напротив дядиного  дома другой русский
работяга решил  построить  дом  по тому же проекту, что  и дядя. Но не знал,
видимо, что в  воровскую  эпоху такой  дом  простому  трудяге не поднять  За
десять лет он сумел возвести только стены и покрыть крышу. Кто сам строился,
знает, что это примерно только третья часть всех затрат. И дядин сосед решил
продать недостроенный  дом: без  окон и  дверей, без полов  и  потолков,  не
говоря уже о разной внутренней начинки, которой требует такой особняк.
     Дом  купила цыганская семья. Тут  же  загудели лесовозы  и цементовозы,
плотники шустро вставляли окна, но самое  главное  - уже через три дня у них
звонил телефон  и было все хорошо  слышно, так как  дом был еще без  окон  и
дверей. И подключена линия  была к нашему колодцу. Не  с теми бумагами зашли
мы к начальнику. Но теперь у нас появилась возможность побороться.  Не много
времени  это заняло -  всего три года, и к этому же колодцу был подключен  и
дом  дяди.  Может, и те  две цыганки как - то  повязали  нашего  кардиолога?
Например, дорогими подарками к празднику?  Не знаю. А потому  не  буду брать
грех на душу. Знаю только одно:  не работая в каких -  нибудь  конторах, тем
более на  заводах  и фабриках, они легко вписались  в  наш воровской режим и
зажили еще лучше, чем раньше.
     Вот тут читатель подумает,  что больше  о цыганах писать нечего. Уверяю
вас  - все только  впереди, и  рассказ не о цыганах, а о нас, русских, что с
нами стало и кем мы теперь являемся.
     Все,  о  чем  я  рассказал, это личный  опыт близкого  контакта  с этим
интересным  народом  .  Конечно,  я  не  пишу  о  цыганах  -  писателях,  об
архитекторах, врачах, политиках  - просто не  встречал таких.  В  какой - то
мере  ответ  на  этот вопрос  дал мне  первый  мой  директор школы  Григорий
Игнатьевич  Ремухов.  Первое,  что  самое  интересное,  он  был фронтовиком,
вернулся в звании  капитана  и  его назначили директором  школы. В первые же
свои  каникулы я  поехал  в пионерский лагерь, где  директором  был Григорий
Игнатьевич.  Когда  он  выходил из  своей  директорской  палатки,  мальчишки
сбегались  глянуть  на  своего  директора:  ведь  было лето  сорок пятого, и
вернувшихся с  войны, было очень мало,  тем  более  -  офицеров.  А Григорий
Игнатьевич  ко  всему  прочему  был  очень  красив, новенькая,  темнозеленая
.диагоналевая  офицерская  форма,  только без  погон,  но со всеми ремнями и
портупеями - были на месте, он был очень строен, чуть выше среднего роста, и
очень заботился о нас, детях, большинство которых осталось без отцов.  И мне
в пионерлагерь путевку взял  дедушка, который работал у Григория Игнатьевича
завхозом. С  того лета судьба связала нас почти на полстолетия. Но в то лето
он был для меня просто директором, хотя и знал, чей я внук. Но я не об этом.
     Наш  лагерь  находился в  двадцати  километрах от  города  в Варзобском
ущелье,  точнее