но? Вадим, зачем тебе это надо?
   - Просто так.
   - Что значит просто так?
   -  Ой  Лен,  отстань,  стать  наркоманом  не  так  просто  как  тебе  это
представляется.
   Лена очень настойчиво:
   - Выбрось эту дрянь.
   * Лен!
   - Ну я прошу тебя, ради меня, выбрось пожалуйста.
   Вадим тяжело вздохнул:
   - Что ни сделаешь ради красивой женщины. - И кинул скрученную  бумажку  в
снег. - Видел бы это Костик, он бы меня, наверное, убил. И зачем я  -  дурак
тебя туда потащил.
   - Да все нормально, мне полезно, вот только Мишка...
   - Да твой брательник уже давно наверное дома сидит, пошли посмотрим.
   Лена безнадежно:
   - Пошли.
   ***
   -Света нет.
   - Может он уже спит.
   - Может, - прошептала Лена чуть слышно.
   Она открыла дверь ключом и, не раздеваясь, бросилась в комнаты.
   - Миша!
   - Нет, его нет, - сказала она помертвевшим  голосом,  господи,  нет...  И
Лена заплакала.
   - Леночка успокойся, ну что ты, - Вадим  прижал  ее  к  себе,  -  мы  его
найдем.
   - Не- най- дем. - Ее всю трясло.
   - Найдем, - он взял ее за плечи и посмотрел прямо в глаза.  -  Не  бойся,
ничего страшного не случится, у меня хорошее предчувствие.
   - Правда? - Лена немного успокоилась.
   - Ну конечно. Мы обследуем каждый  закоулок.  Я  очень  хорошо  знаю  все
местные дворы, ну хватит плакать, еще не все потеряно.
   - Я уже не плачу.
   - Вот и молодец.
   Они ходили четыре часа. Досконально  обследовали  каждый  двор,  заходили
практически во все подъезды, но так и не нашли.
   Наконец они вышли на берег Яузы, дул мерзкий, промозглый ветер.
   - Все, - произнесла Лена глухо,- дальше идти некуда.
   - Подожди, а может...
   Вдруг в воду плюхнулся камень. Они обернулись.
   - Мишка, ты что здесь делаешь?
   - А ты че? - Мишка был удивлен не меньше их. Рядом с ним  стоял  какой-то
мальчик.
   -Ты знаешь сколько сейчас времени?
   - Не-а, а что такого-то,  родоки  только  завтра  приезжают,  в  кои-веки
выдался случай ночью погулять.
   - Ну меня-то ты мог предупредить.
   - А тебе-то какая разница?
   - О-о-о,- Лена закатила глаза, - я тебя убью и суд меня оправдает,  слава
богу ты жив.
   * Ну урод,- сказал Вадим с чувством. - Ты чем вообще думаешь, головой или
задницей? А?
   - Задницей, - невозмутимо ответил Миша. И они с товарищем рассмеялись.
   - А это что за лох? - спросил Вадим
   - Это Вован, мы с ним только сегодня познакомились. У него мать в  ночную
смену работает, так он все время по ночам гуляет, а она и не догадывается.
   - Ага, - подтвердил Вован. И они опять захихикали.
   Вадим:
   - Пороть вас надо каждую субботу и  воскресенье  заодно.  Лене:  -  А  ты
волновалась, вечно вы женщины все драматизируете.
   -Ну все шушера, пора домой. Ты где живешь? - обратился он к Вовану.
   - Тама, - Вован показал направление.
   - Надо проводить этого децела Лен.
   - Да не надо, - тот махнул рукой.
   Вадим:
   - Надо, а-то вот поймают тебя космические гомики будешь знать.
   Мелюзга аж закатилась, Лена тоже облегченно  рассмеялась,  и  они  весело
пошагали домой.
   Когда они дошли до Лениного подъезда, было уже 6 часов утра.
   Вадим Мишке:
   - Ты козел, к тебе обращаюсь, береги сестру.
   - А чей-то я ее беречь должен.
   Лена:
   - Ну что с такого возьмешь?
   Вадим, зевая:
   - Пороть его надо. Каждый день на сон грядущий.
   Лена:
   - Это точно.
   * Спасибо тебе Вадим, - она благодарно сжала его руку, - спасибо.  Совсем
весело: - Экскурсия в подвал была очень интересной и познавательной.
   Вадим:
   - Всегда к твоим услугам.
   Домой он пришел уже в половине седьмого. На лестничной площадке  встретил
своего курившего отца:
   - Ну что Орел, проводил свою мочалку, - спросил он Вадима.
   - Не мочалку, а девушку, - поправил его Вадим.
   - Надо же, какой прогресс.
   ***
   Вторник, 24  марта.  В  коридоре  возле  кабинета  химии  царило  крайнее
возбуждение. Весь 10 А был просто ошарашен только что услышанной новостью.
   - И главное из-за кого, из-за Зеленковой, во дурак.
   - Какая же она все-таки тварь.
   - А ты что, только что об этом узнала?
   - Знаете, он тоже был.
   - Ничего подобного, я его знал, он был классный парень.
   - Правда стукнутый немного.
   - Только самую малость.
   В параллельном классе атмосфера была примерно такой же.
   Сама же виновница торжества  -  Зеленкова  в  очень  симпатичном  брючном
костюмчике, с идеально уложенными волосами сидела за партой и с невозмутимым
видом красила губы.
   У окна стояли Лена и Катя, Лена курила.
   Катя:
   - Ты только глянь на эту сучку.
   Лена:
   - М...да, на безутешную вдову она явно не похожа.
   Катя:
   - Боже мой, ну как же так можно.
   -Как видишь, - сказала Лена, щелчком отбросила окурок и закрыла окно
   В коридоре тоже у окна Олег и Марина:
   Марина очень эмоционально:
   - Так у него был роман с Зеленковой ?
   Олег:
   - Какая разница?
   Марина:
   - Так да или нет?
   Олег:
   - Ну да.
   Марина:
   - Ну знаешь, этот твой Михайлов, он конечно твой друг, но...
   Олег:
   - Он-то тут причем?
   Марина с сарказмом:
   - Конечно, он всегда ни причем, знаешь я очень рада за Катю,  что  она  с
ним не сошлась, - сказала она и, отвернувшись, уставилась в окно.
   Вадим вышел из туалета столько сигарет, сколько он выкурил за сегодняшний
день, он не выкуривал за месяц и сразу же увидел Зеленкову.  Внутри  у  него
все закипело, сейчас ему хотелось ее убить.
   - Ты сегодня ко мне придешь, - спросила она, как ни в чем не бывало.
   - Я не знаю.
   - Не знаешь?
   - Не сегодня.
   - Но почему?
   - Я сказал  не  сегодня,  -  рявкнул  Вадим  так,  что  привлек  внимание
окружающих, в том числе только что вышедшей из класса Кати.
   ***
   На следующей перемене он курил возле школы  вместе  с  другими  ребятами.
Мимо них с двумя авоськами продуктов шла Вика Цыплакова, с которой  Вадим  в
свое время учился, и которая теперь училась вместе с Лилей в  педагогическом
колледже.
   - Привет, - бросил ей Вадим.
   - Привет, а Лиля взяла академ и уехала к сестре в Ленинград.
   - Зачем? - недоуменно спросил Вадим.
   - Михайлов, в тебе осталась хоть капля совести? - сказала Вика с чувством
и, презрительно вскинув голову, пошла дальше.
   Это было для Вадима последним каплей, он кинулся обратно в школу, схватил
сумку и быстро пошагал домой. Курившие недоуменно переглянулись.
   Вдруг из школы, на ходу влезая в пальто, выскочила Зеленкова.
   - Вадим, подожди.
   Он уже свернул за угол.
   - Ну подожди же.
   - Что еще?
   Зеленкова тяжело дыша:
   - Что ты дергаешься, ты-то тут причем?
   - А ты?
   - А что я?
   - Что ты?!
   - А с какой стати мне переживать-то, он мне был только партнер не больше.
   - Только партнер! Но ведь ты его давно  знала.  Он  же  любил  тебя,  как
выяснилось.
   - А зачем мне любовь этого больного, я  презираю  самоубийц,  вот  ты  бы
никогда этого не сделал.
   - Да я бы скорее тебя удавил.
   - Что?! - Зеленкова замахнулась, стараясь залепить ему  пощечину,  но  он
перехватил ее руку и, грубо сжав ее, процедил, сквозь  зубы:  -  Слушай  ты,
шалава, я эту руку оторвать могу, если захочу, поняла?
   - Пусти, - Зеленкова опешила. - Я все-таки девушка.
   - Ты не девушка, ты мразь!
   - Мразь говоришь, а к кому ты еще пойдешь, к этой дегенератке Чукиной или
может быть целочке Максимовой.
   - Не трогай Катю! - выкрикнул Вадим неожиданно сам  для  себя  и  тут  же
смутился своего порыва.
   - Не трогай Катю? - Зеленкова расхохоталась
   Он оттолкнул ее с такой силой, что она, чуть  было,  не  упала  на  своих
каблуках.
   Зеленкова гневно:
   - Я, я на тебя заяву кину в минтуру, что ты меня изнасиловал.
   Вадиму стало смешно:
   - Сбавь обороты детка, поверь мне пустое это дело, не ты первая.
   - Все равно ты мне ответишь! И она с видом оскорбленной невинности  пошла
прочь, а на душе Вадима несколько полегчало.
   ***
   Было уже довольно  темно.  Вадим  возвращался  домой  с  подготовительных
курсов, настроение у него было приподнятое, он дымил сигаретой и думал о чем
- то хорошем.
   Вдруг дорогу ему преградил брат Зеленковой, который, ничего  не  скажешь,
был парнем здоровым, но, в  отличии  от  свое  стервозной  сестры,  глуп  до
безобразия. Рядом с ним стояли два примерно таких же, каждый из которых  был
примерно в два раза был больше Вадима, хотя сам Вадим был достаточно высоким
и обладал неплохим для своих лет телосложением.
   - Что ж ты мою сеструху обижаешь, она жалуется, -  и  любящий  брательник
вынул финку. - Сейчас я тебе яйца отрежу.
   Вадим нащупал в кармане  штуку  собственного  изготовления,  единственным
достоинством которой было то, что грохала она  очень  громко  и  возгоралась
шибко страшно. И с криком ложись бросил ее в своих  доброжелателей,  а  сам,
пользуясь их замешательством, бросился бежать, что было сил.
   Бежал довольно долго, погони вроде не было. Он остановился перевести дух,
вдруг  кто-то  тронул  его  за  плечо,  и  обезумевший  от   страха   Вадим,
размахнувшись изо всех сил, нанес этому  кому-то  удар  куда-то  в  челюсть.
Кто-то рухнул на землю.
   - Катя! Катя! Я тебя убил?
   - Ой, ты что с ума сошел?
   - Я думал это не ты.
   - Я поняла.
   - Ты что здесь делаешь?
   - Я с кассетами шла от Соболевой.
   Действительно рядом с ней валялся маленький пакетик с разбросанными рядом
кассетами. Вадим начал их собирать.
   - Я тебе ничего не сломал?
   - У меня  такое  ощущение,  что  в  голове  что-то  отвалилось  и  теперь
раскатывается по всей черепушке, а так вроде ничего. А ты  оказывается  еще,
плюс ко всему прочему, можешь женщину ударить.
   - Прости меня Кать.
   - Ладно, прощаю. Кому другому ни за что бы не простила. А тебе прощаю.
   - А почему?
   - Может, я в тебя влюбилась.
   - Это было бы просто здорово.
   Он помог ей подняться.
   Катя, дотронувшись до покрасневшей скулы:
   - А может, и нет.
   - Прости, пожалуйста.
   - Я же уже простила, еще раз повторить для умственно отсталых?
   - Если нетрудно.
   - Не хочу.
   Они уже дошли до ее подъезда:
   - Ну ... - Вадим не знал что сказать.
   И вдруг Катя очень решительно обняла его и поцеловала,  сделала  она  это
так неумело и настолько по-детски искренне, что Вадим ели  удержался,  чтобы
не рассмеяться от души.
   - Это где же ты так научилась?
   - Я не научилась, у меня это накопилось за время нашей разлуки.
   - Ты очень хорошая Катя.
   - Я знаю. Ну, я пошла, попробую что-то сделать  с  синяком,  а  то  такой
срам.
   - До свидания, солнышко.
   Катя хмыкнула.
   - Пока. И скрылась в подъезде, а для Вадима весь мир мгновенно  окрасился
в яркие краски или как сказал поэт: И жизнь внезапно цену иную обрела.
   ЧАСТЬ II
   глава I
   Вадим ждал Катю, сидя на скамейке возле поликлиники,  дымил  сигаретой  и
был полностью погружен в свои мысли.  Вдруг  она  появилась,  вяло  подошла,
бухнулась на скамейку и уронила голову к нему на плечо.
   - Все, сейчас сдохну.
   - Что там с тобой делали? - спросил Вадим и  поцеловал  ее  в  склоненные
волосы.
   - Что-то среднее между боксом и массажем, но сказали, что еще три  сеанса
и мой позвоночник будет полностью исправлен.
   - Прекрасно, - Вадим поцеловал ее в висок потом в шею. -  Как  ты  вкусно
пахнешь. Он продолжал ее  целовать  достаточно  страстно.  Катя  сидела,  не
реагируя на его поцелуи. Он перестал.
   - Продолжай мне нравится.
   - Я так не играю, ты мне не отвечаешь.
   - Я сейчас выжита как лимон, и влечение у меня на нуле.
   - Я подзорву эту чертову клинику. Пускай они исправили тебе  позвоночник,
но они же при этом полностью загубили твой могучий темперамент.
   - Перестань, у нас еще ничего такого не было.
   - Не было, так будет.
   - Уверен? - Катя ехидно ухмыльнулась, потом принюхалась. - От тебя  такой
классный запах распространяется, ты что, дезодорантом пользуешься?
   - Нет.
   -Да ладно врать, сейчас даже определю каким.
   Вадим отодвинулся от нее, но она тут же придвинулась.
   Вадим:
   -Это шампунь.
   - А ты еще и голову регулярно моешь, да ты просто находка,  обычно  парни
такие вонючие, нет, мне с тобой действительно повезло.
   - Кать, меня твоя беспардонность порой бесит.
   -А мне нравится тебя бесить, - Катя повеселела. О, - вспомнила она, - мне
еще джинсы надо купить. Пошли на рынок. - Она схватила его за руку и стащила
со скамейки. Сделала он это достаточно проворно. - Пошли  скорей,  а  то  он
закроется, поздно уже.
   - Откуда такая прыткость, ты же, кажется, устала.
   - Серьезно? А я совсем забыла.
   Они пошли по направлению к рынку. Погода была довольно  паршивая,  начало
апреля, кругом лужи, грязь, даже гаденький мелкий дождичек со снегом.
   - И ты собираешься в такую холодину мерить джинсы?
   - Конечно, не могу же я отказаться от искушения похвастаться перед  тобой
своими великолепными бедрами.
   - Я и через одежду вижу. Что они великолепны.
   - Спасибо. У меня вообще неплохая фигура, вот только грудь  моя  меня  не
устаивает.
   - Почему? А меня вполне устаивает.
   - Меня тоже устраивает, пока я не посмотрю  на  грудь  Соболевой.  У  нее
такая  классная  грудь.  Во-первых,  третий  размер,  но  это  не   главное,
понимаешь, она у нее стоит, как при этом деле, причем всегда, а моя лежит, а
я хочу, чтобы она как у Соболевой стояла, понимаешь?
   Вадим прыснул.
   - Нет, не понимаю.
   Катины глаза по-хулигански сощурились.
   - Я могу объяснить поподробнее.
   - Не надо подробнее. А-то я перевозбужусь и изнасилую тебя прямо  в  этой
луже.
   - Тебя посадят и надолго.
   * Ну, неужели ты будешь на меня заявлять.
   * Но неужели ты будешь меня насиловать.
   Вдруг у Кати промелькнуло  какое-то  странное  двойственное  чувство,  ей
стало страшно. Она резко обернулась и порывисто обняла  его.  Это  было  так
искренно, так серьезно, будто она хотела от чего-то защитить его, от чего  -
она сама не знала. Вадим очень смутился.
   - Катя, что случилось? Я что-то не так сказал. Прости, я идиот.
   Катя отпрянула от него.
   - Нет, нет, ничего, - она нервно рассмеялась. - Это я  дура,  я  идиотка,
господи как нелепо, прости.
   - Что с тобой Котенок?
   - Ничего, ты смеяться будешь.
   - Клянусь, что не буду, скажи.
   - Да ладно, ерунда. Катя опять обняла его и уткнулась лицом ему в грудь.
   - Какая ты странная Катя, какая милая, ты просто чудо. Я по  сравнению  с
тобой такая сволочь, нет серьезно, такая скотина.
   Катя подняла голову.
   - Замолчи дурачок.
   Она приблизилась к его губам, и они слились в трепетно-нежном поцелуе. Им
стало так хорошо, но это мгновенье длилось  недолго.  Когда  она  пришли  на
рынок, его уже закрыли. Оказалось, что Катины часы отстают на целый  час,  а
Вадим сегодня утром забыл свои одеть.
   Глава II
   Весна долго раскачивалась, а потом взяла как-то сразу и  наступила.  Снег
сошел за несколько дней. Вмиг прорезались ростки зеленой травы, на  деревьях
полопались почки и повсюду расцвела всем известная простенькая и веселенькая
Мать-мачеха. В природе все было так беззаботно, так хорошо,  что  просто  не
верилось, что кто-то может быть чем -то недоволен и даже несчастен.
   Катя бросилась к нему на шею и разрыдалась. Вадим не знал, что сказать  и
только очень нежно прижал ее к себе. - Маленький мой, - тихо  прошептал  он.
Какое-то время они так и стояли.
   - Спасибо, - сказала Катя неожиданно ровным голосом.  Они  прошли  вглубь
двора и сели на здоровенное бревно. Вадим обнял ее, несколько секунд  царило
молчание, вдруг Катя заговорила:
   - Знаешь, она была такая хорошая, ты просто не представляешь, вот говорят
в жизни святых не бывает, и все люди, ну в основном средней паршивости,  так
вот, это неправда, моя бабушка  была  святая,  и  такая  она  была  простая,
понятная и вместе с тем очень мудрая. Она ведь для себя никогда  не  жила  и
судьба у нее была не из легких, а она ни разу никого ни в чем  не  обвинила,
не упрекнула (по ее лицу текли слезы). Она так радовалась,  когда  я  к  ней
приезжала, так плакала всегда, а я маленькая была, и все не понимала почему.
Почему я так редко к ней приезжала, только летом, а в  течение  года  совсем
изредка, а мать итого меньше. Господи, какое  же  мы  дубье,  бесчувственные
чурки. Я так виновата перед ней и,  увы,  искупить  эту  вину,  мне  уже  не
удастся.
   - Ну мучь себя, ты не так уж виновата, - попытался было  робко  возразить
Вадим.
   Катя грустно улыбнулась.
   - Виновата, я знаю, другое дело - что пользы в этом никакой нет и все эти
мои излиянья - пустой звук, помочь они уже никому не могут, так что лучше бы
мне заткнуться, но я не могу. Знаешь, я последнее время только и делаю,  что
реву, реву и никак не могу остановиться, а вообще я редко плачу и мне это не
идет правда? Тебе наверное на меня смотреть противно,  рожа  опухшая,  глаза
маленькие, красные, страх божий, да и только.
   - Ну зачем ты так говоришь, Котенок.
   - Ну противно, признайся, я не обижусь.
   - Нет, ты и когда плачешь очень даже миленькая, на головастика похожа.
   Катя с легкой иронией:
   - Спасибо милый.
   - А что ты имеешь против головастиков?
   - Ничего, я их люблю, а лягушек просто  обожаю,  они  такие  зелененькие,
прохладные  и  вид  у  них  такой  задумчивый,  серьезный.  -  Катя  глубоко
вздохнула.
   - Вадим, у тебя кто-нибудь умирал?
   - Да, но какое это теперь имеет значение?
   - Кто?
   - Дедушка, но это было уже давно.
   - Ты его любил?
   - Я ему верил,  понимаешь.  Бесконечно  верил  и  любил,  конечно  любил.
Наверное это прозвучит несколько  необычно,  но  мы  были  с  ним  друзьями,
настоящими друзьями, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Приятелей  у
меня всегда было вагон, но друг один- дедушка.
   Катя чуть заметно улыбнулась.
   - Знаешь, пожалуй всем хорошим, что во мне есть, а хорошего во  мне,  как
ты уже успела убедиться, не так уж много, я обязан дедушке. Именно благодаря
ему, я что-то умею и еще хочу чему- то научиться, мне  небезынтересно  жить,
понимаешь, а в наше время это очень важно.
   - Ты очень многое умеешь.
   Вадим усмехнулся.
   - По сравнению с дедушкой я вообще ничего не умею, но  не  в  этом  суть,
жизнь кончается не завтра. Понимаешь, когда он умер, я, как бы  это  попроще
выразиться, веру потерял, во все сразу. Когда дедушка был жив, я каждый свой
поступок расценивал с его позиции, я хотел поступать всегда  так,  чтобы  он
был мной доволен, для  меня  ничего  не  было  страшнее  его  осуждения,  не
наказания нет, а именно осуждения. Наказания, - Вадим усмехнулся. - Он  даже
не разу на меня не орал и вообще он никогда ни на кого не орал, удивительный
был человек. А когда его не стало, для меня не стало и законов, ну всяческих
там морально-нравственных ориентиров что ли, осудить меня  стало  некому,  а
все остальные для меня были не авторитет, мне тогда почему-то казалось,  что
все они врут, притворяются, и только один дедушка настоящий, а раз врут, так
что с ними считаться.
   Катя с наигранным ужасом:
   - Какая порочная философия, но, тем не менее, не безынтересная.
   -Я тогда в такой разнос пошел и кстати  только  недавно  из  него  вышел,
благодаря тебе. Ты, наверное, прослышала о моих подвигах в кавычках.
   - Мне плевать на то, что о тебе  говорят  другие,  я  предпочитаю  верить
собственным глазам и ушам.
   - Это разумно.
   Катя, полу облокотившись на его плечо:
   - Вадим, ты хороший умный парень.
   - Да скотина я, если честно, но ты можешь быть спокойна,  тебе  я  ничего
плохого не сделаю.
   Катя, мило улыбнувшись:
   - Ты на меня так хорошо действуешь, мне прям легче стало, намного легче.
   - Вот и хорошо.
   Катя, пристально глядя в его лицо:
   -  Какие  же  у  тебя  глаза,  это  просто  бесподобно,  я  прямо  в  них
растворяюсь, лечу куда-то, лечу и ни о чем не думаю.
   - Солнышко, по-моему, делать комплименты это моя почетная обязанность.
   - Глупости, комплименты надо делать всем, независимо от по