ло давно. Зачем я здесь? Вадиму казалось, что он куда-то падает и, тем
не менее, остается здесь, вместе с этими дегенератами и  их  телками.  Боже,
какое отвратительное ощущение. Вадим что только ни пробовал за свою короткую
жизнь, но его крепкий молодой организм довольно легко  справлялся  со  всеми
этими экспериментами, но эта дрянь была настоящей дрянью.
   Я даже не спросил что это, какой же я дурак. Перед глазами все  плыло,  в
ушах звон, вдруг ему  стало  казаться,  что  его  голова  начинает  расти  и
тяжелеть, казалось еще немного и он отвалиться и покатится по полу как  мяч.
Вадим сжал ее руками,  чтобы  остановить  этот  жуткий  процесс.  Вдруг  все
прояснилось. Все те же, с позволения сказать лица, ничего не изменилось.
   Зеленковский брат Димон дружески обнял его.
   - Представляешь, а я ему хотел яйца отрезать, представляешь, -  обращался
он к кому-то. Ты Михалыч, не кисни, да ну их, этих баб, бляди  они  все  без
исключения, сплошные с ними неприятности, он похлопал Вадима по плечу.
   В этот вечер Вадим с Олегом здорово бухнули  по  случаю  того,  что  Олег
благополучно завалил досрочные экзамены в институт. В скорости Олег свалился
и заснул крепким сном младенца, а Вадим пошел домой. По дороге  он  встретил
крепко выпившего Димона, брата Зеленковой,  и  между  ними  завязался  очень
теплый  дружеский  разговор,  не  содержащий  ни   одного   членораздельного
предложения. Наезжать на Вадима Димон не собирался, поскольку узнал, что  за
ним стоит Костик, а с Костиком ему никак не хотелось портить отношения  даже
из-за горячо любимой сестры. В результате  Димон  пригласил  его  в  веселое
место, пообещав много водки, много телок и много веселья. Вадим, решив,  что
терять ему уже нечего,  согласился.  Веселым  местом  оказался  все  тот  же
пресловутый чердак, через который они с Катей проникли на крышу,  и  который
Вадим не раз имел удовольствие посещать ранее. Там какая-то телка предложила
Вадиму таблетку, пообещав небывалый кайф, Вадим, не  задумываясь,  проглотил
ее, хотя раньше никогда не позволял себе такого легкомыслия. Но в ту  минуту
ему было так погано, а выпитой водки было явно не достаточно, чтобы  улететь
так  далеко  и  надолго,  как  того  хотелось.  И   сейчас   Вадим   мучился
противоречивыми, двойственными, полу  мистическими  ощущениями,  которые  не
только не приносили никакого кайфа, а просто раздражали и даже пугали.
   А народ тем временем разошелся  не  на  шутку.  Димон  ударил  ту  телку,
которая дала Вадиму таблетку, телка завизжала, завязалось что-то типа драки,
потом все  более-менее  успокоились,  далее  все  собрались  идти  на  улицу
подышать свежим  воздухом.  Вадим  тоже  пошел  за  ними,  как  ему  удалось
подняться, он сам не понял.
   На улице ссора возобновилась. Все стали драться  друг  с  другом,  причем
девчонки ни в чем не уступали ребятам, Вадим тоже кого - то бил, кто-то  бил
его,  боли  он  совершенно  не  чувствовал,  все   происходило   словно   не
по-настоящему, а в каком-то бредовом  сне.  Вдруг  кто-то  истошно  крикнул,
кровь, много крови, визг девчонок, дальше Вадим ничего не помнил.
   ***
   На первом этаже, как всегда было шумно. Приближался урок химии, а  вместе
с ним контрольная, но Лену и Катю она мало волновала, что значит контрольная
по сравнению с удачами и неудачами  на  личном  фронте,  пустой  звук  да  и
только.
   - Лен, а я, наверное, все-таки прощу его.
   - Правильно, и прощай побыстрее, пока он себе другую не нашел.
   -Лен, вот, если бы на ее месте была Зеленкова,  мне  бы  было  наплевать,
хоть она вся изойди злостью и отчаяньем, но Лилька - ведь это совсем  другой
случай.
   - А тебе - то какая разница, кто на каком месте. Все мы живем один раз, и
каждый имеет равное право на счастье, ты ей ничего не должна, она тебе тоже.
   - Я не могу так.
   - А ты учись.
   Прозвенел  звонок,  но  химика  еще  не  было.   Вдруг   прибежал   жутко
взволнованный, с выпученными глазами Олег и объявил во  всеуслышание:  Вчера
Димона пришили, а Михайлова в этом обвиняют.
   ***
   А на следующий  день  пришла  Зеленкова,  вся  растрепанная,  с  опухшими
глазами-щелочками  и   совершенно   отсутствующими   взглядом.   Создавалось
впечатление, что она на всех  смотрела,  но  никого  не  видела.  Окружающие
просто  не  знали,  как  на  нее  реагировать,   и   находились   в   полной
растерянности. Наконец Катя решилась подойти и тихо  спросила:  Юль,  извини
пожалуйста, но может ты нам объяснишь, что случилось?
   И тут Юлю прорвало:
   - Что случилось, да ничего особенного, просто зарезали очередного  дебила
Димку Зеленкова, который был всех для вас пустым местом.  Даже  хорошо,  что
его зарезали, одним быдлом меньше станет, воздух будет чище. Для вас  важно,
что  посадили  вашего  ненаглядного  друга  и  приятеля,  всеобщего  любимца
Михайлова. А мне на него наплевать, наплевать слышите, мне даже все равно он
это или нет, я даже рада что...- голос ее сорвался, она закашлялась, нет,  я
не рада, мне наплевать просто, наплевать на него, на всех вас, на  все...  У
меня погиб брат - единственный  человек,  который  во  мне  хоть  немножечко
нуждался. Он бы всем вам за меня глотки перегрыз с большим удовольствием. Он
конечно был дебилом,  ограниченным,  малограмотным,  но  дебилы  тоже  умеют
любить, они ведь не во всем дебилы. А теперь  я  совсем  одна.  Вы  меня  за
проститутку держите, причисляете к отбросам общества, - она издала  какой-то
странный звук, отдаленно напоминающий смешок.
   - Юля, это не так, - попыталась возразить ей Лена.
   - Так Лен, ты конечно более нормальная, чем все  остальные,  но,  тем  не
менее, и ты думаешь также. Но мне  абсолютно  все  равно,  что  вы  обо  мне
думаете, меня это нисколечки не расстраивает, плевать я на вас хотела.
   Она взяла сумку и сказала неожиданно  спокойно:  Ну  все  дети,  я  пошла
домой, учиться я сегодня пожалуй не буду, да и завтра тоже, и  вообще  хвати
мне учиться, ученая я уже, пока, - и она ушла.
   - Зеленкова, а страдает, - удивилась Марина Журавлева.
   Лена:
   -А она что ни человек что ли? А чем его зарезали - то?
   Олег:
   - Осколком шифера.
   Катя:
   - А почему решили, что это он?
   Олег:
   - Потому что он там был.
   Катя:
   - Ну там же еще двадцать человек было.
   Олег раздраженно:
   - Что вы меня-то спрашиваете, я - то там не был.
   Марина:
   - А где ты был?
   Олег:
   - Мы с ним нажрались, я отвалился, я даже не  помню,  когда  он  ушел,  а
наутро узнаю от одного децела, он там был, но  вовремя  сматался.  Мать  его
бедная, вообще в шоке, вчера к моей приходила, плачет, не знает что  делать,
Михайлова  ни  за  что  выпускать  не  хотят   -   прокурор   санкцию   дал,
следовательница вообще какая-то больная... Главное Михайлов  сам  ничего  не
помнит и ничего вразумительного сказать не может.
   Катя, побледнев:
   - Но ведь это же не он. Этого просто быть не может.
   Олег:
   - А кто знает-то. Михайлов и тот не знает.
   ***
   Голова у Вадима раскалывалась не то от  духоты,  не  то  от  недосыпа,  в
камере спать он не мог. Хорошо еще с соседями повезло, одного из  них  Вадим
знал, в одной шарашке тусовались, не раз водку вместе пили, а  тут  загудели
вместе, правда тот товарищ за дело, а Вадим неизвестно за  что,  зато  опера
поработали  над  ним  на  славу,  так  что   он   с   трудом   передвигался.
Тетка-следовательница была особой пре неприятнейшей, очень похожей на крысу,
такой некрасивой женщины Вадим не разу в жизни не видел, при  одном  взгляде
на нее у Вадима к горлу подкатывала тошнота. Вадим ей  тоже  не  понравился.
Она не любила красивых молодых парней и вообще красивых людей не  любила,  а
точнее сказать, она просто не любила людей, любых, в независимости от  масти
, но красивых она ненавидела с особой страстью, и как только пред ее  взором
возникли великолепные, цвета плавленого золота, глаза  Вадима,  она  решила,
что этот виновен безусловно. К тому  же  тех  двух  подозреваемых  сразу  же
отпустили - указание свыше, толи  кому-то  дали  на  лапу,  толи  у  кого-то
слишком  большие  связи.  Крыса  ненавидела  и  то,  и  другое,   ненавидела
продажную, коррумпированную систему, в которой проработала уже столько  лет,
понимая, что не в ее силах что либо  изменить,  и  поэтому  отыгрывалась  на
полную катушку на всех кто попадался ей в руки, для нее все были  изначально
виновны, все демократические веяния ей были глубоко чужды, и она делала  все
от нее зависящее, чтобы как можно больше испоганить  им  жизнь,  считая  при
этом, что выполняет свой священный долг, договориться с ней было невозможно,
в чем вскоре пришлось убедиться родителям Вадима.
   - Итак, - продолжала крыса,  голос  у  нее  тоже  был  крысиный,  тонкий,
писклявый и очень пронзительный, -  у  нашей  физички  и  то  поприятнее,  -
подумал Вадим. - Ты утверждаешь, что никакой драки не было?
   - Не было, чуть слышно, - прошептал Вадим.
   - Правда? А я вот располагаю сведениями, что  была,  али  у  тебя  память
отшибло. Чем вы там нашпинговались?
   - Ничем.
   - Не ври! - она перешла на крик. - Я же  тебя  сучонка,  насквозь,  вижу,
сколько вас таких паскудников через мои руки прошло. Хочешь расскажу как все
было на самом деле.
   Вадим будто физически чувствовал, как петля затягивается у него  на  шее,
вдруг  навалилась  полная  глубокая  апатия  ко  всему  происходящему,  хотя
инстинктивно он все еще продолжал сопротивляться. А может он и вправду  убил
этого огромного дебила Димона, но зачем? Вадим силился вспомнить подробности
этого злосчастного вечера и не мог, полный провал, но даже, если это и  так,
Вадим отнюдь не жаждал понести такую жестокую кару, как наша пост  советская
тюрьма, но видно выкрутиться не удастся, конец всему, жизнь  кончена,  вдруг
Вадим осознал это с предельной ясностью, ему стало так страшно, как  никогда
в жизни.
   -  Ну  что  я  права?  -  ехидно  выговорила  следовательница,  довольная
собственной сообразительностью.
   - Нет, громко и уверенно, - сказал Вадим.
   Крыса мерзко рассмеялась.
   - Ты можешь все отрицать. Можешь вообще ничего не  говорить  -  это  твое
право, - последнее она выговорила с особой издевкой. - Твои  родители  могут
нанять хоть десять адвокатов, если вам  деньги  девать  некуда,  но  я  тебе
обещаю, слово даю, ничего тебе не поможет, уж я-то постараюсь.
   Глава V
   Катя шла по мокрой, залитой дождем улице. Было холодно, а она, как всегда
была одета не по погоде, она думала о Лиле, о Вадиме, о том,  что  же  будет
дальше и ей становилось жутко. Апчхи,- ну вот кажется насморк начинается,  -
подумала она. - Надо зайти в Детский мир, а-то я  тут  совсем  окочурюсь.  В
отделе письменных принадлежностей  она  купила  ручку  с  ластиком  и  пошла
смотреть игрушки. Игрушки были замечательные - одна одной  лучше.  Вдруг  ее
внимание  привлекла  маленькая  мохнатенькая  обезьянка,  у  нее  был  такой
трогательно-печальный, застенчивый вид.
   Кого-то она мне напоминает, - подумала Катя. - Да  ведь  это  же  Лилька!
Сходство было просто поразительным, Катя  даже  рассмеялась.  Не  минуты  не
раздумывая, она купила игрушку.
   ***
   Лиля открыла дверь:
   -Ой, Катюш, привет, а у нас тут ремонт, но ты все равно заходи.
   - Не, не надо, лучше ты выйди на минуточку.
   Лиля вышла. На ней был очень симпатичный зеленый халатик, беременность ее
явно красила, она просто расцвела.
   - Это тебе, - Катя вытащила из-за спины обезьянку.
   - Ой, какая прелесть, а по какому случаю?
   - Просто я ее увидела, и мне очень захотелось тебе ее подарить.
   - Спасибо, какая она миленькая, обожаю мягкие игрушки.
   - Она тебе никого не напоминает.
   - Вроде нет, а что?
   - Да ведь она точная твоя копия, вы с ней как двойняшки, -  сказала  Катя
совершенно серьезно и искренно.
   Лиля аж закатилась:
   - Ой не могу, Катька, ты просто прелесть, я  тебя  обожаю,  надо  же  так
сказать, ты чудо.
   - А разве я не права, - произнесла Катя недоуменно.
   -  Конечно  права,  даже  не  сомневайся,  -  Лиля  все  никак  не  могла
успокоиться.
   - У врача была, все нормально?
   - Да все хорошо. Я зря испугалась, такой хороший врач, спасибо Кать.
   - Не за что, могу еще трех предложить.
   - Не  надо,  это  будет  уже  перебор,  все-таки  хорошо  иметь  связи  в
медицинской среде.
   Катя:
   - Да неплохо.
   - Кать, знаешь, я так хочу ребенка и уже совсем не боюсь,  боюсь  только,
чтобы с ним ничего не случилось и больше ничего.
   - С ним все будет хорошо.
   - А как насчет Вадима?
   - Глухо, - Катя тяжело вздохнула.
   - Какой кошмар. Но я надеюсь, что все образуется, я не верю что...
   - Я тоже не верю. К нам в школу сегодня следовательница приходила,  такая
чувырла, просто жуть. А мне и сказать-то ей нечего было, кроме того, что  он
не мог этого сделать, потому что не мог.
   - Может все-таки зайдешь.
   - Нет, мне на курсы бежать надо, а -то я уже опаздываю.
   - Ладно, беги, - Лиля опять посмотрела на обезьянку и нежно улыбнулась. -
Кать, я тебя люблю, - она чмокнула ее в щечку. - Пока, все будет хорошо,  не
переживай, у меня хорошее предчувствие.
   Дверь   закрылась.   Катя   глубоко   вздохнула   и    вдруг    услышала:
Благотворительностью занимаешься, Максимова? Она подняла глаза -  в  верхнем
пролете стояла Соболева и насмешливо улыбалась. Для  Кати  это  было  словно
удар. Что ты сказала, - процедила она сквозь зубы.
   В следующий момент она оказалась рядом с Соболевой и просто пошла на нее.
   - Что ты сказала?!
   - Что слышала. Праведницу из себя корчишь.
   - Я никого из себя не корчу, - Катя приблизилась к ней в плотную.
   - Что ты прешь на меня как танк, подраться хочешь?
   - А почему бы и нет, - Катя замахнулась, но Лена успела увернуться и  при
этом оттолкнуть ее от себя. Катя оступилась и покатилась вниз по ступенькам,
громко шмякнулась об пол и скорчилась от боли. Все это произошло так быстро,
что Лена даже не успела отреагировать.
   - Катя, о господи, - Лена сбежала вниз по ступенькам, -  с  тобой  все  в
порядке?
   Катя сжала шиколодку.
   - Да, даже удивительно, наверное пара синяков и вывих, и вот еще,  -  она
посмотрела на свою окровавленную руку. - Мне везет.
   - Прости, но ты первая начала.
   - Нет, первая начала ты, - и вдруг Катя расхохоталась.
   - Ты чего?
   - Боже, и ты в него втюрилась, а я все никак не могу понять, что  это  на
меня Соболева последнее время крысится больше чем обычно, а вот  оказывается
в чем дело. И не многовато ему девушек-красавиц.
   - Ему сейчас не до девушек.
   - Да, сейчас ему точно не до этого. О, господи, неужели все это на  самом
деле, - она усмехнулась, - ну мы однако даем,  -  деремся  из-за  парня  как
последние шалавы.
   - Знаешь Максимова, я не дерусь, а только обороняюсь я еще не  опустилась
столь низко.
   - Зато словом бьешь намертво и главное - за что?
   - А что ты выпендриваешься. Не верю  я,  что  тебе  действительно  Лильку
жалко, хочешь добренькой выглядеть, так и скажи.
   - Слушай Соболева, по себе других не судят, ну хочется мне ей помочь,  ну
я не знаю почему, она человек хороший - вот и все. И только попробуй еще раз
сказать что-нибудь подобное - я тебя по стенке размажу.
   - А я тебя с лестницы спущу. Будешь лететь до первого этажа, поняла?!
   - Ладно, кончай, - Катя вздохнула. - Дуры мы с тобой Лен, а скажи честно,
почему ты не попыталась у меня его отбить.
   - Да ты что, за кого ты меня принимаешь, ты же моя подруга, я тебя люблю.
   - Это ты уже говорила,  -  Катя  хихикнула  при  воспоминании.  -  Значит
предпочла ограничиться только тем, что при каждом удобном случае портила мне
нервы.
   - А что мне еще оставалось, обидно все-таки, я же тоже живой  человек,  а
тебя и так хорошо было,  у  тебя  Михайлов  был,  я  пыталась  хоть  чуточку
отравить твое безоблачное существование, чтобы тебе уж совсем жизнь  малиной
не казалась.
   -Убойная логика. Забавная ты Лена , - Катя чуть поморщилась.
   - Тебе больно?
   - Терпимо.
   - Тогда вставай, застудишься.
   - Не хочу, мне нравится так сидеть.
   - Мы на английский опоздаем, зря я тебя что  ли  ждала  тут  полчаса  как
дура.
   - А..., черт с ним. Ты мне лучше скажи, чем тебя Михайлов прельстил?
   - Он мне помог очень.
   - Помог?
   - Ну да. У меня тогда брат пропал, ночь, а его нет, я бы наверное  с  ума
сошла, если бы не Вадим, мы с  ним  на  улице  случайно  столкнулись.  Он  с
вечеринки шел.
   - А где родители были?
   - На даче, представляешь?
   - Почему ты мне не позвонила?
   - А ты тоже куда-то уехала к родственникам каким-то, я  так  растерялась,
Кать, ты же знаешь, какая я в критических ситуациях, вообще никакая,  а  тут
Вадим с четким планом действий, понимаешь?
   - Конечно.
   - У меня эта ночь до сих пор перед глазами, я люблю его Кать, прости.
   Повисла пауза.
   - И где же вы его нашли?
   - На берегу Яузы, он там гулял с новоприобретенным товарищем,  а  времени
они и думать забыли, а был уже четвертый час.
   Катя рассмеялась.
   - Лен, из тебя получится замечательная мать, наверное
   - Мне Вадим что-то похожее сказал, не помню что.
   Катя:
   - Все-таки в нем есть что-то очень хорошее, правда.
   Лена:
   - Конечно, не просто же так мы все в него втюрились как идиотки.
   Но я тебе его уступаю,  так  уж  и  быть,  только  бы  с  ним  ничего  не
случилось, только бы не случилось.
   - Да.
   - Вставай, придатки отморозишь.
   Катя оперлась на ее плечо и встала.
   -А-а.
   - Что, серьезный вывих?
   - Кажется да.
   - Прости меня.
   - Ничего, это все мелочи.
   Глава V
   Отовсюду несло казенщиной и запустением. Обстановка кабинета была  убогой
и серой. Казалось сам воздух здесь был пропитан толщенным слоем  пыли,  хотя
на мебели ее вроде бы и не  было.  Наталья  Андреевна  задыхалась  от  всего
этого. За это время она очень изменилась: из полной сил и  здоровья  женщины
средних лет, она превратилась в жалкое, измученное дрожащие существо. Как же
они хорошо жили все это время и почему не ценили этого, не понимали, пока не
пришла беда. Еще говорят, что эта девочка беременна от ее сына,  но  это  не
может быть правдой, Вадим не такой, но сейчас главное спасти  его,  а  после
разберемся, но когда же он назовет цену, сколько еще он будет ее мучить.
   Напротив нее за столом сидел маленький, хрупкий дядечка, такой он был, на
первый взгляд, серенький, безвредный. И этот скукожившийся сморчок держал  в
своих руках жизнь ее сына, а значит и ее жизнь.
   Надежда Андреевна в глубине души чувствовала, что делает все не  так,  но
как иначе она тоже не знала, у них не было  никаких  связей  и  знакомств  в
правоохранительной среде. Ситуация для  их  семьи  была  настолько  новая  и
страшная, что они просто не смогли вовремя, как  надо,  сориентироваться,  с
адвокатом тоже не сложилось, а тому, которого  выделило  родное  государство
было явно все равно, чем дело закончится, им  популярно  объяснили,  что  от
него можно отказаться, они отказались,  тот  которого  прислали  на  замену,
оказался еще почище, в общем все было настолько плохо и безнадежно, что даже
не верилось.
   - Я вам глубоко сочувствую Наталья Андреевна, но вы и меня тоже  поймите,
работа у нас тяжелая, зарплата смешно сказать,  время  сейчас  ужасное,  вон
коллегу мою, следователя, который вел до меня  дело  вашего  сына,  зарезали
прямо у дверей собственной квартиры, и за что спрашивается, она  была  такой
честный, верный своему служебному долгу человек, но так ведь  она  бездетная
была Наталья Андреевна, а у меня трое детей - сами посудите.
   Ну когда же он назовет цену. Еще немного и я задушу это гнусное созданье.
Ей, рослой, сильной женщине он казался просто мухой, которую ничего не стоит
прихлопнуть, а она должна была еще выслушивать его полностью находясь в  его
власти.
   - Вашему сыну почти 17, его действия квалифицируются по  ***.  В  18  его
переведут во взрослую тюрьму, а он мальчик красивый, не