возвратил его тьме, и тьма навеки поглотила ребенка. Но тьма ли  это?  Его
взгляд  скользит  поверх  книг,  поверх  стен,  поверх  черепичной  крыши,
Млечного Пути, созвездий зимнего неба и ищет, ищет царство  духа,  оттуда,
быть может, ребенок, обретший вечную  жизнь,  смотрит  на  него,  Бордаса,
видит, как по его щеке, поросшей черной щетиной, ползет слеза, которую  он
забыл вытереть.
   Весной травы заполонили все кладбище. Заброшенные могилы вновь  заросли
чертополохом, и мох так густо одел могильные плиты, что  нельзя  разобрать
надгробных эпитафий. С тех пор как господин Галеас взял своего мальчика за
руку  и  решил  разделить  с  ним  вечный  сон,  некому  больше  в   Сернэ
позаботиться о мертвецах.